К сожалению, старение организма — неизбежность.
Некоторые болезни пожилых людей приводят их в состояние, когда они не в силах жить самостоятельно и обслуживать себя. К таким относится старческая деменция.
Вся тяжесть проблем ложится на родственников больного.
Особенно тяжело, когда заболевание входит в позднюю стадию, человек становится опасным для себя и окружающих.
Деменция (слабоумие) — это утрата человеком ранее приобретенных умений и навыков, невозможность приобретения новых. Заболевание является следствием нарушений работы сердечно-сосудистой и нервной систем.
По статистике, каждый третий пожилой человек на Земле страдает этим недугом.
На начальном этапе больной не утрачивает бытовые навыки, может жить самостоятельно. На поздних стадиях больной становится полностью асоциальным: не может сам принять пищу, умыться, одеться.
Родственникам становится тяжко находиться бок о бок с таким пациентом.
К несчастью, процесс необратим. Родным придется смириться, что состояние больного будет только ухудшаться.
Если у близких нет материальных и жилищных проблем, это значительно облегчает уход за пациентом. В другом случае, ситуация становится катастрофичной.
Что делать родственникам, если их близкому поставили диагноз старческая деменция? В первую очередь, необходимо выбрать правильную тактику поведения и организовать жизнь заболевшего человека, чтобы облегчить его состояние и самим не впасть в депрессию.
До тех пор, пока человек в состоянии себя обслуживать, его можно оставлять одного. При этом необходимо обеспечить максимально комфортные и безопасные бытовые условия:
У больного всегда должно быть достаточно продуктов и блюд, готовых к употреблению.
Человек уже не может самостоятельно приготовить еду, но может ее разогреть в микроволновке, поэтому пищу надо заранее разложить по контейнерам, чтобы ее было легко подогреть.
Хлеб, сыр, овощи предварительно порезать, чтобы пожилому человеку не пришлось пользоваться ножом. Приобрести небьющуюся посуду.
Режим дня поможет облегчить уход за пациентами. Надо приучить больного ложиться спать, принимать пищу и прогуливаться в одно и то же время.
Часто родственники пытаются ограничить общение больного с другими людьми, запирая его дома. Это неправильно. На начальной стадии такие пациенты еще могут общаться, это помогает им отодвинуть тяжелый этап болезни.
Больным необходимо гулять на свежем воздухе, заниматься посильной физкультурой. По возможности они должны посещать кружки, клубы для пожилых.
Это положительно сказывается на их психо-эмоциональном состоянии, предотвращает бессонницу.
Больные деменцией склонны к блужданиям и бродяжничеству. При этом они плохо ориентируются в пространстве, забывают дорогу домой.
Могут потеряться или попасть под машину. Предотвратить это помогут интересные занятия, хобби.
Нужно предупредить соседей, чтобы они сообщали о том, что больной вышел на улицу. Лучше приобрести специальный браслет, который будет сигнализировать обо всех передвижениях человека.
Данные рекомендации подходят для пациентов на раннем этапе заболевания. На более поздних стадиях больные не могут самостоятельно себя обслуживать, даже принимать пищу. У них часто бывает недержание мочи.
Выход из ситуации — нанять сиделку с медицинским образованием. Она будет кормить больного, вовремя давать ему препараты, назначенные врачом, помогать совершать гигиенические процедуры, сопровождать на прогулках.
Нередко пациенты доходят до такого состояния, что становятся опасными для себя и окружающих. У них возникают приступы агрессии, галлюцинации, они могут напасть на родных.
Тогда лучшим решением будет помещение больного в медицинское учреждение, специализирующееся на уходе за больными деменцией. Это сохранит духовное равновесие у родственников, предотвратит нервные срывы, депрессию.
Люди с диагнозом деменция очень сложны в общении. Они капризничают, обижаются. Зачастую, у них возникает синдром преследования: им кажется, что окружающие хотят их обворовать, отравить, отобрать имущество.
Врачи рекомендуют соблюдать следующие правила общения с больными:
Постоянное длительное нахождение рядом с неадекватным человеком способно довести до депрессии и нервного срыва любого. Чтобы этого не произошло, родственникам надо соблюдать несколько рекомендаций:
Нельзя делать больного человека хозяином положения. Важно выстроить его жизнь, согласно расписанию здоровых членов семьи. На ранней стадии пациенты еще способны воспринимать то, что им говорят.
На поздней стадии, когда больной уже становится полностью невменяемым, стоит поместить его в больницу или пансионат. Все равно ему уже ничем нельзя помочь, а спасти свои нервы и отношения в семье — реально.
Как вести себя с больным, как жить дальше? Поможет ответить на эти вопросы видео:
Деменция — неизлечимое заболевание. Средняя продолжительность жизни больного 8 лет.
На сегодняшний день не существует препаратов, способных предотвратить развитие слабоумия.
От недуга страдает не столько сам больной, сколько его родственники. Нередки случаи депрессии и нервных срывов у близких больного деменцией.
Правильная организация жизни пациента, его бытовых условий может облегчить его состояние и минимизировать негативные проявления болезни.
источник
Столкнулась с деменцией сначала лично, в детстве, когда заболела бабушка и мучилась от бессилия и чувства вины мама, потом профессионально, работая с такими пациентами и их родственниками, пытаясь как-то помогать одним и рассказывать другим — что это такое и что можно делать.
Не буду здесь про классификацию, причины и типы, но постараюсь рассказать о самом заболевании — коротко, простыми словами, а потом поделюсь рекомендациями из клинического опыта — своего и обобщённого.
Деменция — приобретённое слабоумие, стойкое снижение познавательной деятельности с утратой в той или иной степени ранее усвоенных знаний и практических навыков и затруднением или невозможностью приобретения новых.
Деменция связана с органическими поражениями головного мозга и чаще всего становится заметной у людей около или старше 60. Я пишу «становится заметной», потому что начинается она, к сожалению, раньше и протекает малозаметно — в этом главная её опасность. Ну, забывает человек что-то — так ведь все мы что-то забываем..ну, странно иногда ведёт себя — а кто без странностей?
Поэтому опишу те симптомы, на которые стоит обратить внимание.
Эмоциональные и поведенческие нарушения:
- вялость, апатия, субдепрессивные или депрессивные состояния,
- раздражительность, агрессивность,
- лабильность(неустойчивость) эмоций,
- тревожность, страхи,
- нарушения сна и пищевого поведения,
- снижение критичности (утрата чувства дистанции, сексуальная несдержанность, нетактичность),
- бесцельная двигательная активность (перебирание бумаг, хождение по комнате из угла в угол, собирание одежды в складочки и распрямление их и т.д.)
- нарушения памяти (больше на текущие события, чем на события прошлого),
- нарушения мышления (снижение гибкости и целенаправленности мышления — например, человеку становится сложно планировать свои действия, переключаться с одного занятия на другое),
- нарушения в ориентировке (больной человек может неожиданно заблудиться в хорошо знакомом месте, «забыть», как пройти куда-то, где часто бывал).
Ещё раз подчеркну: по отдельности все эти симптомы вполне проявляться у психически здоровых людей — на фоне утомления, болезни и т.д. Но: если ваш близкий — гипертоник, если подобное поведение ранее не было свойственно человеку, если эти симптомы сохраняются на протяжении нескольких месяцев — пожалуйста, не откладывайте, обратитесь к неврологу и/или психиатру для постановки диагноза и получения лечения.
К сожалению, в настоящее время не существует препаратов, обеспечивающих излечение от деменции. Без лечения заболевание прогрессирует, степень выраженности болезненных проявлений увеличивается, постепенно инвалидизируя человека и требуя постоянного присмотра за ним или помещения в специализированный стационар.
Как вести себя с человеком, больным деменцией:
1) Люди, страдающие деменцией, больше не знают, как вести себя и что делать – поэтому им важно напоминать это, вовремя обеспечивая простыми и понятными инструкциями. Например, сообщать, что вы собираетесь делать дальше или представляться – напоминать своё имя, и то, кем Вы приходитесь пациенту (да, больной человек может вам не поверить, может считать вас кем-то другим, но пытаться возвращать его в реальность всё же стоит, обязательно).
2) Пациенты не всегда понимают содержание речи, но, как правило, понимают мимику и интонации, поэтому важно говорить с ними спокойным, доброжелательным тоном, как бы ни вёл себя человек: пожалуйста, помните, что его агрессия, игнорирование или оскорбления — это такие же проявления болезни, как кашель при воспалении лёгких.
3) Говорите четко и медленно, простыми и короткими предложениями. При этом не стоит сюсюкать и говорить так, как говорили бы с ребёнком – пусть человек болеет, но он взрослый. Если Вы спросили о чем-то пациента, дайте ему время, чтобы подумать и попытаться ответить – пусть даже этого времени потребуется довольно много. Не перебивайте больного – ему и так стало сложно формулировать мысли и подбирать слова, постарайтесь быть бережными и внимательными к его попыткам общения.
4) Старайтесь, чтобы во время разговора не было посторонних шумов – телевизора, музыки, громких звуков – всё это дополнительные помехи для понимания и восприятия. Желательно, чтобы в один момент времени с пациентом говорил только один человек (это бывает важно, когда пациента навещают сразу несколько родственников) – остальные могут находиться в комнате, присутствовать и быть рядом, но молчать, дожидаясь своей очереди на беседу.
5) Если в семье есть маленькие дети, важно понятно и доступно объяснить им, что дедушка или бабушка болеет, чтобы они не пугались или не пытались смеяться и как-то обижать больного родственника. Им вполне можно общаться или играть вместе — обязательно под присмотром взрослого.
В части 2 этой статьи я приведу ряд упражнений, которые можно использовать в общении с больным родственником. Очень надеюсь, что кому-то это сможет помочь — хотя лучше бы, чтобы никогда не пригодилось.
Если есть вопросы — пишите пожалуйста, постараюсь ответить.
источник
Ирина Сергеева, чей отец с болезнью Альцгеймера умер меньше года назад, рассказывает, через что прошла семья и она сама, справляясь ежедневно в течение четырех лет с проявлениями его болезни
24 Октябрь 2018 15:44
Иллюстрация: Universal History Archive / UIG via Getty Images
В год двухсотлетия Пушкина мы в семье решили, что каждый выучит по какому-нибудь стихотворению, и отец взялся за «Полтаву». А потом мы с мамой потешались, что он не смог продвинуться дальше самой первой строчки. Так и декламировал: «Богат и славен Кочубей, а дальше я не помню, хочь убей». Тогда мы смеялись, а сейчас я понимаю, что это был первый звонок, который для него прозвенел уже в 58 лет.
У меня с отцовской стороны вообще отягощенная наследственность. Дед умер в 65, а до того несколько лет был на попечении у бабушки. В какой-то момент она перестала с ним справляться, его по незнанию положили в советскую психушку. Ну и буквально через неделю для него все было кончено. Бабуля была уверена, что он умер от побоев, но в семье эту тему старались не поднимать.
Я родилась, когда дед уже болел, и была совсем маленькой, когда он умер, поэтому «чудачества» отца, которые начались ближе к 70, у меня ничего, кроме раздражения, не вызывали. О деменции я не думала. У меня своих проблем было по горло. Мы с отцом вместе потеряли: он — жену, я — маму, потом у меня родился сын. Я считала, что мое горе никак не меньше его, а он меня не только не поддерживает и не помогает с ребенком, но и добавляет хлопот. После смерти мамы у него очень скоро появилась подруга. Они вместе ходили на йогу (уверена, что это отодвинуло неизбежный финал), ездили на дачу, он был ею буквально одержим, ждал звонка, мчался к ней по первому зову. Теперь я понимаю, что Галя продлила ему жизнь. Но в тот момент мне свои обиды и претензии были дороже, чем здравый смысл и простое милосердие.
На прогулках отец со всеми здоровался, потому что ему все прохожие казались знакомыми
Мы жили с отцом вместе, но как чужие люди: не ели за общим столом, он нашу семью избегал, считал себя лишним. Я видела, что он покупал по пачке мороженого в день и одним им питался, ел какие-то жуткие промышленные варенья и соленья. Вообще, постоянно покупал много всего лишнего, потому что забывал, что уже купил. Все путал, терял, потом вдруг перестал понимать, как открыть дверь. Я никаких выводов не делала и только постоянно ему за что-то выговаривала, как сварливая теща.
Когда до меня наконец начало доходить, что дело зашло слишком далеко, мы пошли к неврологу и папа не смог пройти тест с часами, повторить слова, названные полминуты назад. Я сидела и не верила, что такое возможно, подсказывала ему. Мне казалось, я его предаю. Врач поставила диагноз: деменция в тяжелой стадии, выписала таблетки, которые позволят затормозить процесс. Но у отца в запасе оставалось лишь четыре года.
Как-то летом у него случился небольшой инсульт, его положили в больницу, и оттуда он уже вышел другим человеком. Потом мы с ним побывали еще в трех больницах за полгода (обострились всякие старые болячки, плюс врачи постарались). Двигательная функция никак не пострадала, мы много гуляли каждый день, но в остальном он превратился в малое дитя.
С сиделками была целая эпопея. Две первые украинские тетеньки нашлись через агентство. Одна – хорошая женщина, но страшно говорливая, отец ее прогонял. Вторая вообще постоянно торчала на кухне и сидела в чатах с друзьями и родственниками, пока он мокрый лежал в своей комнате. Ее отец тоже посылал куда подальше. А потом мы нашли ангела — Валю, которая нас всех спасала. Отец сразу полюбил ее, она его интересы всегда ставила превыше своих, в отличие от меня. На прогулках отец со всеми здоровался, потому что ему все прохожие казались знакомыми. Когда он заговаривал с людьми, я старалась его утянуть в сторону — бог знает, как те отреагируют. А Валя никаких препятствий для его общения не чинила, и в итоге они стали в нашем парке знамениты. К отцу со всех сторон бежали дети, он с ними был очень приветлив, все няни и мамы знали, что это дедушка Ваня вышел гулять.
Родственники больных остаются в основном наедине со своей проблемой — врачи разве что выписывают бесплатные лекарства
Три года я решала за него все — вплоть до того, когда ему менять подгузник, что есть, как мыться. Это самое ужасное, потому что, когда у тебя абсолютная власть над человеком, велик соблазн ее превысить. Я считаю, что с этим испытанием я не справилась. Старалась быть с ним ласковой и терпеливой, но иногда у меня буквально срывало крышу. В те минуты я его остро ненавидела, винила в том, что у меня нет свой жизни, что краду в его пользу внимание у ребенка и мужа. И до сих пор самое ужасное для меня — вспоминать эти моменты сейчас, когда его нет. Но были минуты, в которые он был совсем такой, как прежде. Это чаще всего случалось по вечерам, он меня подзывал, целовал, благодарил. У него и какое-то подобие чувства юмора оставалось, из чего я делаю вывод, что это была не болезнь Альцгеймера, а какой-то другой тип деменции. Но с врачами это все бесполезно было обсуждать. Вообще, родственники больных остаются в основном наедине со своей проблемой — врачи разве что выписывают бесплатные лекарства. Я думаю, мне бы не помешала помощь психолога.
По крайней мере, когда я у Нюты Федермессер посмотрела вебинар, на котором сиделка рассказывала, как обращаться с такими больными, мне что-то стало яснее. Жаль, что это было совсем незадолго до папиной смерти. Ну и конечно, все эти страшные моменты полного отчаяния случались бы у меня гораздо чаще, если бы не муж, с которым мы все это время стояли спина к спине.
источник
Старение — это естественный процесс, который связан с угнетением многих функций и систем организма. Мыслительная деятельность также подвергается негативным изменениям. Нередко это приводит к возникновению сенильной деменции.
Деменция (старческое слабоумие) — это психическое заболевание, первые симптомы которого могут появиться уже после 55–60 лет. Оно характеризуется нарушениями мышления, мелкой моторики, речи, памяти.
Деменция меняет человек до неузнаваемости. Жить с таким родственником нужно учиться заново.
Если кому-то из членов семьи поставлен диагноз «деменция», как жить тем, кто рядом? Нужно понимать, что многие (если не все) странности пожилого человека — это проявления болезни. К начальным симптомам деменции относятся:
- Расстройства памяти на текущие события или моменты из ближайшего прошлого. Человек не помнит, обедал ли сегодня, забывает, что включил утюг или плиту в соседней комнате. Нервная система отказывается запоминать новые факты, однако информацию из далекого прошлого человек помнит очень хорошо.
- Заострение ярких черт характера . Экономность превращается в жадность, недоверчивость к людям сменяется на резкую подозрительность, обвинения в слежке, воровстве. Пожилой человек перекладывает продукты, деньги и забывает об этом, а потом винит родственников в краже.
- Ребячество, капризы, ежеминутная смена настроения (эмоциональная лабильность) — человек причитает и горько плачет по незначительному поводу, а через минуту уже улыбается и смеется.
- Небрежность, неопрятность , безразличие к внешнему виду и личной гигиене.
- Несвойственные ранее черты характера : эгоизм, брезгливость, навязчивые идеи, страхи, раздражительность, упрямство.
На поздней стадии болезни человек начинает жить воспоминаниями, «переносится» в события прошлого. Он воспринимает себя молодым, не узнает отражение в зеркале, отправляет давно выросших детей в школу, а то и вообще принимает их за родителей.
Человек с деменцией не хочет никого обидеть или разозлить, его поведение — это проявление болезни.
Такой диагноз — серьезное испытание для близких, которые часто не сразу понимают, что происходит с их когда-то сильным, активным и мудрым родителем, родственником. Эта болезнь сильно ограничивает социальную активность пациента.
Чтобы ему помочь, близким необходимо понять, как вести себя с больными деменцией. Получить объяснение неадекватного и порой пугающего поведения человека с диагнозом «деменция» можно обратившись за консультацией к психотерапевту.
Всё, что происходит с вашим близким человеком, — это не его прихоть. Он не старается вас обидеть или сделать назло. Человек болен, и общаться с ним нужно иначе, чем раньше.
Если вы никогда не отличались терпением — теперь вам без него не обойтись. Терпение и доброта — ваши главные союзники.
Основные правила, которых следует придерживаться в общении:
- Старайтесь говорить медленно , не меняя резко тон голоса. Страдающий от старческого слабоумия очень чувствителен к интонации, так как не помнит значение многих слов. Любое повышение голоса может спровоцировать плач, истерику.
- Подстраивайтесь под него . Спросите, чего он хочет: пожилой человек может безразлично отнестись к новому смартфону и при этом год благодарить вас за коробку сладостей, которые он ел еще ребенком.
- Проявляйте инициативу в общении . По мере усугубления болезни, больному родственнику будет сложно первому начать разговор. Он может забыть, как вас зовут или не знать, как начать беседу.
- Задавайте простые односложные вопросы . Помогите вашему родственнику, заранее сформулируйте вопрос так, чтобы он мог ответить: да, не знаю, нет.
- Не раздражайтесь , если он вас не понимает,. Это лишь приведет к тому, что больной перестанет с вами общаться. Постройте фразу иначе, используя другие слова.
- Говорите на близкие ему темы . Чтобы успокоить его, начните задавать вопросы о прошлом, его молодости. Он лучше помнит это время, чем настоящее.
Помимо этих практических советов и рекомендаций на нашем сайте вы можете записаться на прием к специалисту, который оказывает помощь родственникам больных деменцией.
Постоянная усталость, апатия могут вытеснять чувства любви и даже симпатии к больному родственнику. Это приводит к чувству вины, разочарованию в себе, душевному выгоранию, злости.
Как общаться с больным деменцией? Как оказывать ему необходимый уход, когда вы сами эмоционально истощены и не можете справиться с эмоциями?
Вы нужны своей семье, своим близким, здоровым и тем, кто страдает от болезней. Не забывайте заботиться о себе.
Не ждите, пока негативные чувства приведут к депрессии. Обратитесь за помощью к специалисту, который окажет поддержку и объяснит причины поступков вашего родственника.
Психотерапевт обучит необходимым навыкам, которые облегчат преодоление возникающих каждодневных трудностей. Вы научитесь относиться к родственнику не как к проблеме, а как к больному человеку. Перестанете зацикливаться на том, каким он был раньше. Приобретете надежду и уверенность в себе, которая поможет справиться с возникшей ситуацией.
источник
В мире около 50 миллионов людей с деменцией — синдромом, при котором у человека нарушаются когнитивные функции, ухудшается память и он перестает узнавать даже членов своей семьи. За огромными цифрами — семьи, которым каждый день приходится решать неоднозначные вопросы: как помочь родственнику не потерять себя, как реагировать на проявления деменции и где взять силы для ухода за больным и для собственной жизни. Поговорили с самарчанкой, которая в течение трех лет принимала участие в уходе за отцом своего мужа, страдающим деменцией, и попросили ее рассказать, как менялось его состояние, как проявлялся недуг и почему для родственников жизнь разделилась на «до» и «после».
Восемь лет назад я познакомилась с будущим мужем, а затем — с его семьей. Василий Петрович, отец мужа, на тот момент был здоровым мужчиной: крепкий, румяный, всегда позитивный, с чувством юмора — полный жизни.
Свекор всю жизнь проработал на бульдозере, но никаких вредных привычек — даже не матерился никогда. Я знаю, что на работе он был ответственным и очень востребованным — получил кучу наград от завода за честный и добросовестный труд. Кроме того, у Василия Петровича был широкий круг других интересов — и все, что ни делал, получалось. Например, он занимался селекцией — все время интересовался этим, много читал. Помню, на даче показывал мне яблони: как и что он прививал. Ездил в деревню к своей сестре — крышу перебирал, водопровод делал.
После выхода на пенсию каждое лето проводил на даче. Даже когда ему было восемьдесят, залезал на яблони, чтобы их подпилить, следил за огородом, еще и соседкам с хозяйством помогал. Свекровь приезжала к нему дважды в неделю, но больше находилась в городской квартире — вдруг кто обворует. Все всегда говорили, что это очень дружная семья.
Непонятно, в какой момент началась болезнь — сразу ее не заметишь: бывало, свекор на даче — оставит где-нибудь телефон, и мы не можем ему дозвониться, или он не может вспомнить, поливал ли грядки, давали воду вообще или нет. Как-то приехали к нему за город — смотрим, а там фильтр для воды расплавлен. Выяснилось, что Василий Петрович налил в него воду и поставил на плитку греться. Он все нормально объяснил — просто на автомате поставил вместо чайника. Тогда нас это даже не смутило: торопился, перепутал — бывает.
Когда человек тебе близок, не хочется верить, что у него что-то не так с головой. Ведь если Василий Петрович что-то забывал, мы ему рассказывали — и он вспоминал. В 2014 году его состояние начало ухудшаться: соседка стала замечать, что он может рассказывать небылицы, будто это было в действительности. Мог не полить огород, объяснив, что просто не было воды — а на самом деле вода была, только он перекрыл все краны. Когда мы разговаривали с ним на эту тему, он не препирался, спокойно реагировал: признавал свои ошибки и, на наш взгляд, все логично объяснял.
Свекровь прятала ножи и вилки, потому что Василий Петрович все время их сворачивал и, если получалось, ломал
Потом свекор начал теряться во времени: мог рассказывать, что он только что ездил в город, хотя на самом деле уже два дня никуда не уезжал. Соседка напоминала ему об этом, а он отвечал, что да, она права. В итоге та прямо сказала свекрови, что с ним явно что-то не так. Да к тому моменту мы и сами начали обращать внимание.
Тем летом мы забрали Василия Петровича с дачи, а в конце года повели на прием к психиатру — просто взяли направление в поликлинике. Врач сказал, что у свекра болезнь Паркинсона. Но обычно этот диагноз ставится, когда у человека сильный тремор, и он, например, даже не может ложку до рта донести. У Василия Петровича этого не было, и единственное, что подходило под диагноз — он начал ходить с трудом, хотя иногда мог так помчаться, что не догонишь. Как-то мы были на даче и уже собирались уезжать — только яблоки собрать осталось. Василий Петрович все стоял возле калитки, а потом мы повернулись — его нет. Мы в разные стороны искать. За пять минут он успел оказаться на автобусной остановке, которая была достаточно далеко. Он нам тогда так и не объяснил, куда собрался.
Свекровь прятала ножи и вилки, потому что Василий Петрович все время их сворачивал и, если получалось, ломал. Однажды она просто накрыла на стол и отошла, а когда вернулась, он уже скрутил несколько приборов. Затем свекор начал вырывать розетки — руки у него были цепкие. Он никак это не объяснял, — просто говорил «надо». Он мог спокойно смотреть телевизор, а потом пойти и снять с петель межкомнатную дверь и просто поставить рядом. Зачем? Говорил, что тут ходят какие-то бабы и мужики.
Василий Петрович часто собирался куда-то ехать, говорил, что нужно домой, хотя находился дома. Как-то они гуляли вместе со свекровью, он куда-то направился, она за ним. Спрашивает: «Куда ты идешь?» Он в ответ: «Домой». Свекровь продолжила: «Где твой дом?» — «Не знаю». «А где сейчас находишься, знаешь?» — «Да что-то не знаю…»
Свекровь показывала ему свою ногу: «Смотри, бегала, тебя догоняла», — а он только улыбался загадочно
Однажды свекровь задремала, а он оделся, тихо открыл дверь и ушел. Она просыпается — Василия Петровича нет. Мы искали его всей семьей — заходили в подъезды, магазины. Я никогда не думала, что люди могут быть такими отзывчивыми: подъезды нам открывали сразу, а в магазине взяли номер телефона, чтобы позвонить, если он найдется. На трамвайной развязке в Постниковом овраге мы попросили диспетчеров передать всем водителям о пропаже человека и дали его описание — вдруг он на трамвае уехал? Встретили народную дружину с полицейским и все им объяснили, они разослали информацию: когда проходили мимо других полицейских, уже слышали из их раций — пропал пожилой мужчина.
Свекор ушел из дома около пяти вечера, а нашли мы его только через шесть часов.
Он доехал до трамвайного депо в районе Полевой, а сколько до этого катался и сколько пересадок делал, мы не знаем. Водитель трамвая узнал его по выданным приметам и сообщил об этом. Муж забирал его уже из полиции — говорит, Василий Петрович пил чай и был вполне довольным.
А свекровь в тот день порвала связки на ноге: когда поняла, что муж ушел, побежала босиком в подъезд, надеясь догнать его. Полтора месяца потом ходила на костылях.
Мы спрашивали Василия Петровича, зачем он убежал, но он ничего не объяснял. Свекровь показывала ему свою ногу: «Смотри, бегала, тебя догоняла», — а он только улыбался загадочно. У него ведь целое приключение было тогда.
Потом Василий Петрович стал все рвать. Например, держал газету в руке и маленькими ножницами, навесу, резал ее на тоненькие полосочки. Затем начал разрывать одеяла, пододеяльники, наволочки. Ему это давалось легко — сила-то никуда не девалась. Мог рукав на своей одежде оторвать. Каждое занятие ему надоедало и следом начиналось что-то другое. Как ребенок познает мир — то его баночки восхищают, то шурупчики, — так и здесь.
В какой-то момент он стал забывать, как одеваться. Мог надеть брюки на руки. Или я захожу в комнату, а он в шапке, под шапкой полотенце намотано, шарф, куртка, но без брюк. Подвожу его к зеркалу и спрашиваю: «Что это такое?» Он всматривается в отражение, говорит: «Это ерунда какая-то», — и давай раздеваться.
Свекрови было очень тяжело смириться, что мужчина, который был ей опорой во всем, может так себя вести. Говорила: «Всю жизнь со мной хорошо прожил, а под конец решил нервы вымотать». Первое время она даже просила никому не рассказывать о его состоянии. Мы старались объяснить, что у него теперь свой мир, в котором он живет, и все его действия — это проявление деменции, а не хулиганство.
Однажды свекрови позвонил бывший начальник свекра, попросил его к телефону. Василий Петрович с ним поговорил — отвечал, на что мог ответить. После этого коллега расспрашивал свекровь, что случилось. Тогда, наверное, был первый раз, когда она рассказала о проблеме постороннему человеку. Попросила его иногда звонить, разговаривать с Василием Петровичем. Так постепенно свекровь начала принимать ситуацию и говорить о том, что ее беспокоит: что муж не слушает ее или снимает двери с петель.
При этом она не готова была отдать мужа в дом престарелых — могла сгоряча крикнуть, что сдаст его куда-нибудь, но когда мы предлагали поискать варианты, шла на попятную. От сиделки тоже категорически отказалась, — все взяла на себя. Она постоянно находилась с Василием Петровичем, исправляла то, что он делал: то и дело заново заправляла постель, зашивала порванные вещи. Пыталась просить его хоть о какой-то помощи, но чем дальше, тем меньше он делал то, что нужно. Она даже за хлебом не могла выйти: выбегала на пять минут, и предварительно договаривалась со свекром, чтобы он вел себя хорошо.
Мы с мужем заходили к ним каждый день, сестра мужа тоже навещала. Участковый терапевт приходила раз в месяц. Лекарства она не прописывала — Василий Петрович пил только те препараты, которые назначил психиатр. Я читала аннотацию к ним — фактически, они предназначены для коррекции детского поведения. Психиатр говорил, что свекру не нужны сильнодействующие лекарства, из-за них он мог совсем слечь и уйти из жизни слишком быстро. Траты на медикаменты не были проблемой — мы же все работающие, да и у свекра была хорошая пенсия, так что мы даже не заостряли на этом внимание. Возможно, если бы он пил таблетки регулярно, состояние было бы лучше, но свекровь иногда о них забывала: сегодня две даст, завтра одну. Иногда он сам выплевывал таблетки, а она, уже когда подметала, находила их на полу.
В данной ситуации для меня ценнее было здоровье свекрови — я видела, как она начинает таять. Василий Петрович накормлен, одет, а у нее стало прыгать давление, жало сердце, скакал сахар, появилась одышка и бессонница. Через полтора года ухода за мужем у свекрови случился сердечный приступ и ее положили в больницу.
Десять дней, пока она лечилась, за Василием Петровичем ухаживали мы. Я была с ним днем, вечером приходил мой муж, а на ночь со свекром оставалась сестра мужа. Они оба не могли принять болезнь отца и общаться с ним так же легко, как я. Мне же было интересно, до какого момента он помнит свою жизнь и как воспринимает происходящее — я часто с ним разговаривала.
Спрашиваю его: «Женат?» Он говорит: «Да, конечно». «А жена живая?» — «Да… Но вообще, не знаю». Долго помнил своих детей, но когда видел их в реальной жизни, не мог узнать. Когда уже стал забывать работу и семью, помнил свое детство, как катался на коньках: вспоминал, что коньки были самые лучшие, и даже мог назвать имя и фамилию человека, их подарившего.
Одно время пытались с ним делать гимнастику, но он уставал. Купили большой шар для занятий. Первые два дня он радовался, а потом все. Бывало, идет — я за ним. Откроет шкафчик, все вытащит из него и оставит. На вопрос, кто это сделал, отвечал, что какие-то мужики, а мы специально на него пытаемся свалить.
Все десять дней я постоянно сидела и ждала, когда придут меня сменить. Все это ложилось огромной гирей. Мой муж до конца не проговаривал свои переживания. Говорил: «Я не знаю, что делать в этой ситуации — как помочь отцу, как помочь матери».
У него, и у его сестры был внутренний протест, ведь когда с твоим сильным и надежным папой такое происходит, он воспринимается уже как кто-то другой.
В последнее время Василий Петрович начал залезать на стол, чтобы добраться до полок и что-то найти. Когда свекровь первый раз увидела его на столе, сразу выбежала из комнаты, чтобы случайно не напугать его. Пока она думала, что делать, он уже сам слез.
И однажды свекор упал со стола. Мы вызвали скорую помощь, приехали врачи — две молоденькие девочки, сказали, надо везти на рентген. Василий Петрович отказывался ехать, даже не давал руку, чтобы померить давление. Лежать неподвижно на рентгене он точно не стал бы. Мы спросили врачей, сделают ли рентген, если свекор будет сопротивляться. Они не были в этом уверены. Проблемой было даже погрузить его в скорую и довезти. В итоге мы приняли решение оставить его дома, а врачи практически «на глаз» поставили диагноз — перелом шейки бедра.
Не знаю, насколько мы были правы, но даже если бы нам удалось сделать снимок, в случае перелома Василий Петрович не смог бы жить с гипсом — он бы ломал его, кричал. Мы пригласили хирурга, чтобы тот попробовал зафиксировать ногу хотя бы эластичным бинтом. Пока провожали доктора, свекор уже все снял. Пытались сами это сделать — бесполезно. Уже после падения Василий Петрович однажды встал — значит, это был не перелом, но что именно, мы узнать не могли — не давался.
Мы сразу стали думать, как теперь ему жить с поврежденной ногой: закупили памперсы, пеленки — люди ведь годами могут так лежать. Давление было в норме, сахар и гемоглобин тоже. То, что он уйдет за месяц, никто не предполагал. Но после повреждения ноги свекор стал слабеть. Он не кричал — некоторые говорят, что у их родственников вопли стоят, а здесь нет.
За полторы недели до смерти он стал плохо есть, затем забыл как жевать, глотать. Мы закупились детским питанием, но единственный раз, когда он поел нормально, — за три дня перед смертью. В тот день Василий Петрович даже отвечал на вопросы, я спрашиваю: «Будете есть еще?» — «Да». «Вкусно?» — «Вкусно».
Свекор умер в ноябре 2017 в 87 лет. Свекровь прилегла отдохнуть, а когда встала его проверить, он уже не дышал.
Комната, в которой жил Василий Петрович, закрыта. Свекровь не может прийти в себя. Раньше она была быстрая, живая. Когда мы с ней только познакомились, она говорила, что прожила хорошую жизнь, и несмотря на сложные ситуации, прожила бы ее еще раз. После смерти свекра говорит, что ничего хорошего в ее жизни не было. Корит себя, что могла накричать на своего мужа, но это нормально — выплеск эмоций. У Василия Петровича почти не было моментов просветления, но врачи нас сразу предупреждали — улучшений не будет. На «родительский день» мы вспоминаем Василия Петровича, но вообще свекровь старается об этом не говорить.
Для нас сейчас главное — ее поднять, она третий раз за год лежит в больнице. Все ведь легло на нее, пожилую женщину, которой самой уже нужна забота. Родственникам очень тяжело — остается ощущение, что они что-то недоделали и чего-то недодали. Если бы это был мой родной отец, не знаю, смогла бы я обо всем этом разговаривать или нет.
Врач-психотерапевт психотерапевтической клиники «Праксис»и лечебно-диагностического центра «Первая Неврология»
Деменция — это приобретенное слабоумие. По факту, это не заболевание, а синдром, который может сопровождать самые разные болезни, проявляясь, например, при неблагоприятном течении атеросклероза, после тяжелых черепно-мозговых травм, при развитии болезней Альцгеймера или Паркинсона.
У деменции нет возраста. Часто родственники больного пропускают начальную стадию заболевания из-за неправильного представления о «нормальных возрастных изменениях». Да, с возрастом психический аппарат становится менее гибким, людям сложнее осваивать принципиально новый материал, в некоторых случаях могут усиливаться или слабеть некоторые проявления характера, но если изменения достигают клинически выраженной степени — это уже не норма.
Низкая скорость развития симптомов делает процесс распознавания затруднительным: иногда родственникам человека, страдающего деменцией, кажется, что он «вдруг» перестал со всем справляться, хотя синдром обычно развивается за годы. Так что в большинстве случаев обращения за помощью поступают, только когда болезнь достигает выраженной степени проявлений.
Сначала утрачиваются самые сложные навыки, имеющие отношение к обучению, усваиванию нового материала и его использованию. Затем — навыки, связанные с операциональной деятельностью, — впоследствии это приводит к тому, что человек перестает функционировать даже на бытовом уровне.
Поскольку деменция — синдром, а не болезнь, говорить о лечении в принципе не совсем корректно: лечатся или не лечатся заболевания, сопровождающиеся развитием этого синдрома. Есть препараты, применение которых может затормозить проявления деменции и даже заставить ситуацию откатиться назад, но они не дают волшебного эффекта. Шансы на улучшение состояния прямо пропорциональны времени начатого лечения — чем раньше, тем лучше. Также важно, чтобы пациент принимал препараты по назначенному врачом графику, — иначе эффективность лечения значительно снижается.
Очень важна среда, в которой находится человек: родственникам не стоит со злостью или обидой реагировать на его капризы, повторяющиеся вопросы и навязчивые требования. Подходящий вариант — мягкое переубеждение и перенаправление сил, как в отношениях с маленьким ребенком. Пациенту необходимо создавать стимулы: эмоционально насыщенное общение, хобби, предполагающие посильные действия и не ограничивающиеся просмотром телевизора. Мозг — это орган, который, как мышцу, необходимо тренировать. Отсутствие нагрузки приравнивается к атрофии органа.Что бы вы ни делали, надо готовиться к тому, что проявления деменции будут тяжелеть — это неизбежно. Они будут приводить к дезадаптации близкого человека, которому со временем будет нужно все больше и больше помощи. На родственниках лежит необходимость своевременного обращения за помощью и контроль выполнения врачебных предписаний. Также нужно задуматься о создании для пациента безопасной среды и юридическом сопровождении ситуации в связи с потенциальной недееспособностью. Но самое важное — принятие и поддержка.
источник
