Все ли выходят из невроза

Жизнь располагается где-то в промежутке между вопросами и ответами, в измерении молчания ее нет.

У многих людей, страдающих тревожным расстройством, часто бывает представление о каком-то чудесном, сказочном избавлении от этой напасти. Вот лягут они спать, все такие несчастные и болезные, а, потом, проснутся утром и уже все такие здоровые и счастливые, без всяких там невротических симптомов.

Впрочем, иногда, случается и такое. Даже автор этой статьи нередко предлагает своим пациентам «отменить» невроз со следующего утра. Как ни странно, но у некоторых индивидумов это получается.

Обычно же, невротическое расстройство имеет свою динамику. Это положение относится как к формированию невроза с его последующим переходом в хроническую стадию, так и к его преодолению, возврату в полноценную, нормальную жизнь.

Надо сказать, что многие люди так или иначе приспосабливаются к своему психическому дискомфорту: работают, путешествуют, влюбляются, создают семьи. Невротические симптомы и дисфункции воспринимаются как данность, как неприятная обыденность их бытия. Ну да, приходится принимать психотропные препараты, иногда случаются приступы тревоги, бывают расстройства сна и настроения, возникают ситуативные страхи. Но, в целом, жить можно. Хотелось бы, конечно, получше, но и так вроде ничего.

Кое-кто даже извлекает выгоду из такого состояния — неосознанно, а, часто, и осознанно — манипулируя близкими людьми. Разве можно в чем-то отказать родному человеку, когда он так страдает и мучается? Да нет, конечно. Да, и, в принципе, проявить участие и заботу о близком — это так по-человечески.

А теперь — ближе к теме статьи. Чтобы описать динамику какого-либо процесса, надо, прежде всего, определить рамки этого самого процесса. Относительно невротического расстройства это сделать достаточно сложно. Что есть «невроз»? Что такое его отсутствие? Когда человек становится невротиком? Когда перестает им быть?

На самом деле, у каждого из нас случаются кратковременные неврозы, говоря по простому — «неврозики». Появилась небольшая припухлость в подмышечной области: ага — думаем мы — наверное, это метастаз. Жена несколько дней задерживается на работе — ну вот, ухажера завела. Начальник на твое громкое «Здравствуйте, Иван Иваныч» как-то очень сухо шевельнул губами — значит, жди увольнения. И всё: тревога, страхи, уныние, отчаяние… А потом, через несколько дней, все проходит, рассасывается. Припухлость разрешилась маленьким прыщиком; жена, оказывается, помогает молодой сотруднице освоиться с новой работой; а у начальника была обычная зубная боль.

Но, к сожалению, в жизни нередко складываются такие обстоятельства, когда человек под гнетом мучительных психоэмоциональных переживаний обращается к специалисту, врачу-психотерапевту.

Надо сказать, что во многих случаях, когда избыточная тревога носит ситуативный характер, когда, самое главное, еще не успела возникнуть невротическая реальность, бывает достаточно одного или нескольких психотерапевтических занятий или же кратковременного курса медикаментозного лечения. После чего человек снова возвращается в свою нормальную жизнь, в свое бытование в обыденности и повседневности.

Что же понимается под невротической реальностью? Это не только совокупность клинических симптомов. Это, прежде всего, особый тип мировосприятия и самоощущения, который уже имеет сформировавшуюся структуру. Швейцарский психолог Жан Пиаже определяет структуру как организацию сущностей, воплощающую следующие фундаментальные идеи:
1) целостность, то есть структура внутренне последовательна;
2) трансформация, то есть, структура — это не статическая форма, но форма, способная к приемам трансформации, то есть, она не только структурированная, но и структурирующая;
3) саморегуляция, то есть, структура, чтобы обосновать свои законы, не должна аппелировать к чему либо, кроме самой себя.

В основе структуры невротической, как, впрочем, и любой другой реальности, лежит система убеждений. А убеждение является функцией знания, его интерпретацией. Убеждение на момент его использования, как минимум, не подвергается сомнению. Как максимум, приобретает вид данности или даже истинности. Говоря иначе, интерпретация «окостеневает», становится «вещью». Или, скажем, невротическим симптомом.

В поведенческой сфере убеждения становятся предписаниями, запретами и разрешениями. Предписания регулируют поведение человека, что ему можно делать, а что нельзя. В этом случае, логическая цепочка рассуждений обычно выносится за скобки, так как ситуация и её следствия уже были обработаны ранее, во время стрессовой ситуации. В результате этой логической процедуры возникает императив действия.

Например, такие запреты: «мне нельзя спускаться в метро (потому что возникнет паническая атака)», «(если я останусь дома один и со мной что-то случится, то мне никто не поможет, следовательно) я не должен оставаться в одиночестве». Суммирующий, универсальный запрет: «мне изо всех сил надо избегать тех ситуаций, в которых мне будет плохо». А вот пример разрешения: «(мне хорошо и спокойно, когда я за рулем своей машины) поэтому я передвигаться буду только в ней».

Все это приводит к тому, что человеческая жизнь становится регламентированной, в ней возникают ограничения, носящие как пространственный, так и деятельностный характер. Сужается жизненное пространство индивидума, подвергаются коррекции его планы на будущее.

Закономерным образом к невротическим страхам присоединяется экзистенциальная тревога, затрагивающая самую глубинную, бытийную часть личности. Её возникновение обусловлено субъективными оценками текущей жизненной ситуации и артикулировано в виде более общих, более универсальных убеждений, которые создают индивидуальную Картину Мира, включающую в себя и модель персонального Будущего.

Примеры таких убеждениий: «я уже никогда не буду таким счастливым, как раньше», «я не смогу из-за невроза добиться своих целей», «меня ждет скучное, бессмысленное будущее», «я всем в тягость», «меня никто никогда не полюбит» или даже «я не достоин ничьей любви».

В том случае, когда в ментальной модели человека преобладают убеждения в виде поведенческих предписаний, невротическое расстройство обычно развивается по тревожно-фобическому варианту, когда доминируют экзистенциальные убеждения — по аффективно-депрессивному.

История собственного невроза, его проявлений, попыток с ним справиться, история уныния и отчаяния становится основной историей человека, его доминирующим нарративом. Говоря простыми медицинскими словами, невроз становится хроническим.

Как же выбраться из этого состояния? Я намеренно не использую слово «вылечиться». По двум основным причинам.

Во-первых, потому, что его употребление отсылает лишь к клинической составляющей невротического расстройства, помещая тем самым его внутрь медицинского (конкретнее, психиатрического) дискурса.

Во-вторых, и это не менее важно, человек никогда не возвращается в доневротическую реальность, сложившаяся ситуация побуждает его конструировать новую, постневротическую реальность. В этом и помогает ему психотерапия. Особенно в том случае, если она протекает в экзистенциально-нарративном русле.

Для описания этого процесса, на мой взгляд, предпочтительнее использовать метафору «выход». Дело в том, что любая метафора всегда лежит на пересечении, как минимум, двух смыслов. Выход одновременно подразумевает и изменение начальной конфигурации, и само движение к этому изменению. И, самое главное, человека излечивает кто-то, а вот выходит он из чего-то (в данном случае, из невроза) самостоятельно, даже если и опирается на чью-либо помощь. Говоря иными словами, он становится не только обьектом приложения усилий и знаний врача, но и главным творцом своей новой, более интересной и оптимистичной жизненной истории.

Описывать динамику процесса выхода из невроза лучше, на мой взгляд, исходя из двух контуров изменений. Первый — это клинический. Второй — личностный. Причем личностный аспект изменений понимается в самом широком контексте; это и мировоззренческие изменения, и поведенческие, и языковые. По существу, это формирование новой Картины Мира. Понятно, что изменения по этим двум контурам находятся в постоянной взаимосвязи, корреспондируют друг с другом. Преодоление невротического отчуждения и избегания ведет к понижению уровня тревожности. И — наоборот.

Клиническая динамика выхода из невроза представляет собой процесс волнообразного затухания невротических симптомов, они возникают все реже и реже, и понемногу теряют свою остроту. Иногда, на фоне перенесенного стресса, они на короткий промежуток времени опять набирают прежнюю интенсивность и частоту. Но потом, опять возвращаются к угасанию.

К сожалению, это происходит не всегда. Существует возможность возврата невроза, с быстрым, почти мгновенным развертыванием прежней клинической симптоматики. Это связано с тем, что при длительной истории невротического расстройства уже сформированы нейрофизиологические и нейрохимические стереотипы (паттерны) реагирования на те ситуации, которые мышление уже обработало как представлящие потенциальную угрозу для жизни и здоровья индивидума.

И тут же: склад хранения невротических симптомов, находящийся по мнению британских ученых в головном мозге человека, открывается после непродолжительного простоя, а, так как логистика трафика от бессознательного к сознанию и телу уже давно и хорошо налажена, то доля секунды — и вегетатика уже «заштормила», а липкий страх окутал весь разум.

Чтобы не случилось подобного рецидива, крайне важно, чтобы человек к моменту обострения уже понимал основные механизмы развития невротического процесса, умел контролировать свое состояние и владел техниками быстрого снижения тревоги. То есть, что бы он был уверенным пользователем тех знаний и навыков, которые он приобрел по ходу предшествующей психотерапии.

Можно описать траекторию выхода из невроза и более образным, метафорическим языком. Это как стихающее после шторма море. С одного взгляда сложно разобраться, успокаивается стихия, или — нет. Но, если понаблюдать за ней, то видно, что волны понемногу теряют свою прежнюю мощь, порывы ветра возникают реже, небо очищается от свинцово-серой пелены, грозный рокот бури сначала превращается в шумный плеск, потом и он молкнет… Иногда, правда, бывает так, что одна волна набежит на другую, закрутит её, завертит, бросит последней, отчаянной силой на песчаный брег и тут же с шуршанием отползет назад, в свою родную и вечную обитель.

Процесс возвращения человека к нормальной жизни имеет четко выраженную клиническую составляющую. Её можно представить в виде последовательной смены стадий невроза.

Разгар невроза — это стадия больших невротических симптомов. К ним относятся панические атаки, органные неврозы, стойкие навязчивые мысли и ритуалы, тотальное фобическое избегание, устойчивые нарушения сна, затяжная депрессия, выраженные когнитивные дисфункции головного мозга и ряд других, ничуть не менее мучительных. Обычно на этой стадии присутствует заметная социальная дезадаптация.

Следующая стадия (выход из невроза становится всё ближе) — это стадия малых невротических симптомов. Для нее типично меньшее разнообразие невротических проявлений, их более мягкий, стертый характер. Это могут приступы страха, не достигающие, однако, по своей интенсивности размаха панических атак, избирательная агорафобия, иногда возникающее ипохондрическое «соскальзывание» и «застревание», нерегулярные расстройства сна, эпизодически возникающие навязчивые мысли и малообременительные поведенческие ритуалы, неустойчивый фон настроения с чередованием коротких периодов воодушевления и уныния. Жизненный мир человека понемногу начинает расширяться, частично возвращаются потерянные пространства и социальные компетенции.

Третья стадия — это стадия вегетативных дисфункций, «шума» тела. Шторм уже кончился, осталась лишь небольшая рябь, но вода уже почти совсем прозрачная. Невротическая реальность трескается (пришлось для пущей убедительности за одной метафорой, вдогонку, запустить другую) во многих местах и, наконец, обрушивается. Большая часть вегетативных импульсов гаснет в подкорке и не доходит до сознания. Невротические переживания лишаются чувственной окраски, обесцениваются, забываются и перемещаются на периферию сознания.

Личностный контур изменений, сопровождающий выход из невроза — связан, прежде всего, с деконструкцией невротической системы убеждений, с появлением новых смыслов жизни, дополняющих прежние, с преодолением фобического избегания и экзистенциального отчуждения, с обретением чувства внутренней свободы. Эти все трансформации верифицируются в обычной, жизненной среде человека уверенным, адаптивным поведением и его способностью контролировать свои эмоции в любых, даже самых непростых ситуациях.

Поддерживая связь с некоторыми из бывших своих пациентов, я нередко вижу, что они добились в жизни серьезных успехов. Ведь победа над неврозом окрыляет человека, придает ему дополнительные силы. Горизонты своего бытия он начинает рассматривать по вертикали. А перенесенный когда-то невроз становится просто фактом его биографии.

источник

Здравствуйте, уважаемые специалисты!
Я нажил невроз неправильным образом жизни, чрезмерными реакциями на происходящие события, да и, кроме того, сам по натуре творческий и впечатлительный. В общем, почва та, что надо)

Несколько лет назад начались ПА. Поначалу не знал, что это, ну, в общем, как и у всех: страх, ожидание, избегания.
Помогал алкоголь: расслаблял меня, делал смелее. Когда понял, что могу просто тихо спиться — бросил в один день 31.12.2015 пить вообще. И начался адъ)) Экрасистолы стали долбить приступами, тревога по утрам мешала идти на работу, трясло, тошнило, пульс и давление подпрыгивали до высоких цифр. Затем наступала фаза депрессии и «изменёнки». Так я протянул до апреля (4 месяца) и «сдался» в ПНД. Там мне выписали тералиджен, феназепам и сказали, что всё пройдёт. Попив таблеток, я получил некоторое облегчение. Курс тералиджена был месяца полтора, а феназепам — разово несколько приёмов. Летом эпизодически возникала тревожность, скованность в мышцах, мышечные подёргивания, чувствовал кашу в голове, но работал, не менял привычного графика, стал ежедневно заниматься физкультурой. В конце лета получил пару серьёзных нервных потрясений, связанных со здоровьем близкого человека. И снова накрыло. Тоска, вялость, апатия, тревожность, головная боль с правой стороны, экстрасистолия, трясун. На этот раз я не стал принимать вообще лекарств, вышел из этого состояния каким-то образом сам. Давление и пульс сейчас не скачут, панических атак не боюсь (их почти и не бывает), экстрасистол (пренеприятного в прошлом явления) тоже не боюсь и, к счастью, ощущаю их всё меньше. Осталось пара противных моментов: мелкие подёргивания в разных участках тела, что очень мне надоели, особенно, когда дёргается бровь или глаз (это видно другим), и перепады настроения: каждый день в утренние часы испытываю какую-то напряжённость, словно ожидание чего-то нехорошего. Я связывался по скайпу с психотерапевтами и психологами, благодарен им за помощь, мне подтвердили правильность всего, до чего я дошёл самостоятельно, сказали, что двигаюсь в верном направлении. Главное, на мой взгляд, что я усвоил: ничем не болею, кроме невроза))) Это подтвердили обследования сердца, ЭЭГ, УЗИ ЖКТ и др. То есть, я уже не ищу по симптомам какие-то дикие болячки, а знаю: это всё от тревоги, что запустил я сам, когда думал, что у меня какие-то страшные болезни и паниковал.

У меня вопрос: скажите, если я сам буду бороться, просто пережидая неприятные часы или дни своего состояния, работая в прежнем режиме и не нарушая своих планов, это не приведёт к физическому истощению? Просто иногда, когда через силу что-то делаешь, наутро вообще без сил.

Есть смысл вновь попить лекарства, повторить курс назначенный мне психиатром? Хочется побыстрее войти в форму, уже устал от этих перепадов настроения и остаточной тревоги, временами накатывающей сильной слабости в теле. Иногда до сих пор «по привычке» страшно остаться одному или выйти на улицу, но всегда это преодолеваю. И беспокоюсь, что очень плохо стал переносить стрессы. Впереди долгая жизнь, всякое будет. Как научиться реагировать с меньшим ущербом для себя?

Большое вам спасибо за внимание к моей проблеме. С уважением, Ян.

«Бороться» и «пережидать» — лишь один из способов совладать с неврозом. Он вполне уместен, но, действительно, вслед за напряжением может прийти усталость. Это естественно.

Я все-таки советую Вам найти практикующего психолога или психотерапевта и прийти к нему на прием. Если специалист Вам подойдет, то работа с Вашим неврозом потребует времени, хотя какие то результаты могут быть сразу.

Медикаменты могут быть полезны, однако, на мой взгляд, ограничиваться их приемом не стоит. Надо разбираться с психологическими причинами невроза. Научиться реагировать на «стрессы» с меньшими потерями для себя — нормальная задача роста. И универсальных рецептов на этом пути нет.

www.avkol.info — обсуди свою проблему с психологами и психотерапевтами!

При написании мне личного сообщения, пожалуйста, указывайте номер вопроса, на который я Вам ответил, или давайте ссылку на него.

www.preobrazhenie.ru — Клиника Преображение – анонимные консультации, диагностика и лечение заболеваний высшей нервной деятельности.

Если у Вас есть вопросы к консультанту, задайте его через личное сообщение или воспользуйтесь формой \»задать вопрос\» на страницах нашего сайта.

Так же Вы можете связаться с нами по телефонам:

8 495-632-00-65 Многоканальный
8 800-200-01-09 Звонок по России бесплатный

Ваш вопрос не останется без ответа!

Мы были первыми и остаемся лучшими!

если я сам буду бороться, просто пережидая неприятные часы или дни своего состояния, работая в прежнем режиме и не нарушая своих планов, это не приведёт к физическому истощению?

Есть смысл вновь попить лекарства, повторить курс назначенный мне психиатром?
— смотря с какой целью.

Как научиться реагировать с меньшим ущербом для себя?
— работая с психотерапевтом

источник

Казалось бы – очевидный ответ: да, конечно, есть жизнь. Лучше чем до. Но все не так очевидно.

Такой странный вопрос может возникнуть в процессе работы с психологом. В какой то момент человеку становятся очевидны перекосы и перегибы в его жизни и он созревает что-то поменять: уйти из неудовлетворяющих отношений, перестает волочить на себе все проблемы «за себя и за того парня» на работе и т.д. – подставьте свой вариант.

Человек замедляется при принятии решений, становится менее реактивен, перестает безуспешно пытаться сделать всех счастливыми. Начинает о себе заботиться, вообще начинает лучше к себе относиться. И закономерно меньше страдает и нервничает.

А страдание — вообще очень важная деятельность, она занимает много времени и сил и прекрасно конституирует жизнь. Всегда есть чем заняться, если умеешь страдать.

То что я описываю — особенно касается высокомотивированных клиентов, «вершителей собственных судеб», приходящих к психологу за реальными изменениями, нацеленных на результат. С такими клиентами быстро возникает рабочий альянс и сопротивление особо не беспокоит. Стоит ли говорить, что таких клиентов психологи любят – они способны на благодарность и дают психологу ощущение смысла, того, что в жизни клиента происходят позитивные перемены – а это хорошо.

Вообще, позитивные перемены – это хорошо – истина пока не подвергаемая сомнению.

Такой клиент «работает над собой», гордится этим и всячески рекламирует психотерапию. Казалось бы, живи да радуйся. Но впереди ждет один этап в терапии, который становится неожиданным для таких клиентов. На нем мне бы и хотелось заострить внимание.

Итак, авгиевы конюшни расчищены, страдание отпустило, тревоги меньше и психическая жизнь стала стала более равномерной. Часть личности, наблюдающая за эмоциональной жизнью, хорошо прокачалась и помогает не тратить на эмоциональные колебания огромные ресурсы.

Враги отступили, битва либо выиграна либо проиграна, выводы сделаны и пережиты. Произошли реальные изменения и адаптация к ним.

И в какой то момент обнаруживается, что не очень понятно как дальше собственно жить, как жить, если невроз более не управляет – как жить, если не получается легко и непринужденно выбирать неподходящих партнеров, как жить, если не спасать других, а дать им спасаться самостоятельно, как жить, если нет желания доказывать свою состоятельность родителям и т.д. и т.п. Как жить без сильной тревоги, толкающей возбуждение и заставляющей развивать бурную деятельность?

Где брать мотивацию? Обнаруживается, что огромное количество вещей, которые раньше хотелось делать, теперь делать не хочется. Может и не хотелось, но все равно делалось. Привычная драма и сюжет становится скучен ( господи, я смотрел это кино сто тысяч раз!). И вот тут становится довольно страшно и первый раз становится насущным странный вопросик : а есть ли жизнь после невроза (что это за кино вообще и где его показывают)?

Субъективно, во внутреннем мире такой период может переживаться как упадок сил: ничего не хочется. Один мой клиент называл именно это состояние «страхом кастрации». Он имел в виду кастрацию желаний. Переживается болезненное фатальное одиночество, растерянность, отчаяние. Я бы даже сказала ОДИНОЧЕСТВО, с большой буквы. Довольно легко такое состояние спутать с депрессивным расстройством.

Однако, переживается нормативная депрессивная реакция, необходимая для проживания. На этой стадии отношение к терапии может меняться – от ложного ощущение, что она закончена до разочарования и символической претензии к психологу, что он не предупредил, о том как неожиданно станет трудно и победный путь изменений пройдет через пустое депрессивное пространство без конца, без края, где ни наград тебе, ни энергии, ни обещанного себе счастья. Желание вернуть матрицу обратно. Пардон за поэтичность, у меня много сочувствия и к себе и к своим клиентам за эти переживания.

Одним словом, сложно. Сложно, необходимо, дорого. Дорого, потому что именно этот опыт – фундамент жизненного выбора, который сделает человек. Выбора и нового сюжета. Дорого, потому что если все идет по плану, позже становится понятно, какая огромная ценность в этом моменте-периоде. И что именно в нем была одержана настоящая победа. И есть за что себя уважать.

На выходе из депрессивной пустыни фатального одиночества, свободного от невроза, потихоньку открывается новый этап. Более всего он напоминает зрелость. Меняется и схема распределения энергии и ее источники, меняется самоощущение. Пресловутое Счастье становится собственным продуктом, не очень зависящим от внешних агентов.

Ну, так чего? Есть ли жизнь после невроза? Конечно, есть! Какая? Не знаю, такая как вы сами захотите. Лучше, чем до? Понятия не имею – но она точно другая и уж точно именно вашего авторства.

источник

Правила очень простые, вот только чтобы выполнять их нужна некоторая дисциплина. Так или иначе, стоит попробовать. Сегодня статья не напрямую о панических атаках, скорее о профилактике.

Шесть правил, стабильно помогающих выйти из невроза, – это результат 30-летней практики, наблюдений за пациентами и самим собой

Как и многие психологи, я пришёл в профессию, чтобы разобраться с собственными проблемами. И разобрался!

Это не значит, что все 30 лет я непрерывно думал над созданием «метода Лабковского». Скорее, анализировал, чем поступки человека тревожного и невротического отличаются от поведения человека со здоровой психикой. (Знаю, многие судят по себе и уверены, что психически здоровых людей не бывает в природе, однако я вас уверяю – они есть и живут припеваючи.) Меня интересовало, даже не что творится у них в голове, а как психическое здоровье выражается внешне – именно в виде действий и стиля жизни.

Итогом наблюдений и стали мои шесть правил. Уже несколько лет я живу по ним сам и всем советую.
Правила, на первый взгляд, очень простые

Делать только то, что хочется.
Не делать того, чего делать не хочется.
Сразу говорить о том, что не нравится.
Не отвечать, когда не спрашивают.
Отвечать только на вопрос.
Выясняя отношения, говорить только о себе.

Кому-то, а именно невротикам, выполнение этих правил кажется нереальным, немыслимым в принципе. А кто-то совершенно естественным образом живёт так всю жизнь. И знаете, кто это? Спокойные, независимые люди с высокой самооценкой, стабильной психикой и большим чувством любви к самим себе.

Ведь откуда берутся невротики? Не буду оригинальным и скажу, что из детства, когда мы сталкиваемся с одними и теми же раздражителями. Они повторяются, и психика ребёнка вырабатывает стереотипные реакции. Например, родители ругаются – ребёнок пугается и уходит в себя, а так как орут они постоянно, то ребёнок постоянно находится в страхе и подавленном состоянии. Он растёт, и поведение закрепляется. Раздражитель – реакция, раздражитель – реакция. Идут годы. В мозге за это время формируются связи, рефлекторная дуга – выстроенные определённым образом нервные клетки, которые заставляют реагировать привычным образом на любой аналогичный раздражитель.

Так вот, чтобы помочь человеку преодолеть страхи, тревоги, неуверенность, эту дугу нужно сломать. Создать новые связи, новый их порядок. И есть только один способ это сделать: с помощью поступков, непривычных для невротика.

Ему надо начать действовать по-другому, ломать свои поведенческие стереотипы. И когда есть правила, чётко регламентирующие поведение, – измениться легче. Не размышляя, не рефлексируя, не обращаясь к своему (негативному) опыту.

Мои шесть правил чётко инструктируют, как действовать в каждой конкретной ситуации – от самых простых бытовых (пить с утра чёрный кофе или с молоком?) до поворотных и судьбоносных (заводить ли ребёнка, например). «Так что же мне делать?» – часто спрашивают меня зрители во время лекций, рассказывая о жизненных сложностях. «А как вы хотите?» – просто спрашиваю я в ответ, и тут многие теряются. Потому что, принимая решение, привыкли учитывать что угодно, кроме своих желаний.

Да, этому надо учиться. Но если следовать моим правилам достаточно долго, хотя бы месяц – перемены в конкретных реакциях, да и во всей психике обязательно последуют.

Я также всегда предупреждаю, что, изменив стиль поведения с тревожно-невротического на стабильно здоровый, вы можете потерять людей и деньги. Каких-то людей и какие-то деньги. Например, наконец выскажете подруге, что вам (уже 20 лет) не нравится, когда она флиртует с вашим мужем, и подруга, очень удивившись, перестанет вам звонить. Или поймёте, что работа высасывает из вас все силы, и уволитесь… К этому надо быть готовым. Как и к позитивным переменам вроде новых друзей, новой вдохновляющей работы и новых источников дохода.

источник

Неврозы — обобщающее понятие для десятков психических расстройств. Они всегда имеют причину и поддаются лечению, но могут проявиться в любом возрасте. Из-за настороженного отношения к психиатрии диагноз «невроз» часто заменяют на «ВСД» и не лечат. «Афиша Daily» поговорила с 5 горожанами об их неврозах и спросила у психотерапевта, как их побороть.

Когда специалисты говорят о неврозах, они имеют в виду «невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства», которые классифицируются в Международной классификации болезней (МКБ) 10-го пересмотра под кодами F40-F48. Важно, что неврозы обратимы, они не передаются по наследству и всегда имеют причину — какой-то психотравмирующий фактор . Среди них, например, тревожное расстройство, паническая атака, обсессивно-компульсивное расстройство, синдром деперсонализации-дереализации, реакция на тяжелый стресс, конверсионное расстройство.

В группах самопомощи в социальных сетях и на форумах слово «невроз» часто соседствует с «вегетососудистой дистонией» (ВСД): ВСД считается видом невроза или же используется как слово-синоним. Врачи, к которым обращаются люди, продолжают ставить им диагноз «ВСД», который, вообще-то, отсутствует в МКБ. Из-за этого, а также потому что психические расстройства в России до сих пор сильно стигматизированы, неврозы окутаны множеством мифов, а диагностика может занять годы.

За последние четыре года журналистка-фрилансер Катя, живущая в Москве, меняла квартиру восемь-девять раз. Снимала всегда по невысокой цене, на короткий срок и без депозита — как правило, так сдается жилье, которое готовят к продаже. В последней квартире вместе с 30-летней Катей жила 47-летняя соседка. Однажды утром Катя не поздоровалась с ней, когда шла мимо в туалет, и та «с криками и визгом» отчитала ее за невежливость, а через несколько дней потребовала съехать с квартиры.

«На мой вопрос, что произошло и не хочет ли она обсудить это, она сказала: ты можешь уйти, — вспоминает Катя. — Деньги за остаток месяца она отдавать не собиралась. И вот тут у меня случилась реальная паническая атака. Я не могла вздохнуть, я тряслась, бегала по комнате, у меня были абсолютно спутанные мысли, я ничего не соображала. Я переписывалась с друзьями и понимала, что это преувеличенная реакция, что так не должно быть. Но у меня было абсолютно реальное ощущение, что она может кинуться на меня с ножом, поменять замки, если я выйду куда-то».

Эти приступы паники побудили ее впервые в жизни обратиться к психотерапевту. «Мне было интересно, почему я так отреагировала на это, — объясняет Катя. — Ведь реальной угрозы не было». Психотерапевт подтвердила паническую атаку и рассказала о технике дыхания, которая помогает справиться с приступом. «Благодаря специалисту я поняла, насколько мне было важно, чтобы мне задали правильные вопросы. Эта ситуация вскрыла то, что я как-то неправильно живу, что я что-то не так делаю», — резюмирует Катя.

«Этот случай стал для меня железным аргументом в пользу постоянной работы в редакции, потому что я не хочу стать как моя соседка, — говорит Катя. — Жизнь фрилансеров очень романтизирована и кажется милой, но когда ты живешь с человеком, у которого, как у моей соседки, нет ни работы, ни семьи, ни профессии, который сидит с ноутбуком на кухне, это производит невероятно тоскливое впечатление. И ты понимаешь, насколько в Москве все уязвимы и над каким малым количеством вещей ты реально имеешь контроль ». От соседки Катя съехала, решила больше не экспериментировать и стала снимать жилье только с ровесниками и друзьями. В этом году она планирует начать работу в редакции, а также заняться преподаванием в вузе.

С постановкой диагноза и выявлением причин невроза не всегда бывает просто. 29-летняя Дарья из Санкт-Петербурга рассказывает, что долго ходила по специалистам, прежде чем поняла, с чем имеет дело. Началось все два года назад. «Вегетативные реакции у меня были очень разные: это и невозможность вдохнуть полной грудью, и головокружение, и дезориентация на улице — ты не понимаешь, что ты, где ты. Было онемение конечностей, полгода я не могла нормально есть — стоял ком в горле. Потом началась экстрасистолия (вид аритмии. — Прим. ред.). Затем появились фобии: не могла передвигаться по улице, ходить в магазины, ездить в метро», — вспоминает она.

Дарья продолжала работать (она экономист), но симптомы не отпускали ее и на рабочем месте. Несколько раз приходилось вызывать скорую.

В итоге Дарью отправили на больничный, и она обратилась к терапевту по месту жительства. Та поставила ей диагноз «ВСД», посоветовала попить успокоительное и сходить к участковому психиатру. Психиатр сказал, что все хорошо, но легче от этого Дарье не стало.

«Началось хождение по специалистам, — вспоминает Дарья. — У меня, наверное, сантиметров 40 в толщину документов о том, что я здорова: я проверила каждый орган . В какой-то момент начала ходить по платным специалистам. Я для них очень выгодный пациент, на котором можно заработать: пациент напуган своим здоровьем, но в то же время здоров — специалист понимает, что ничего страшного нет — очень удобно его проверять и проверять».

Когда стало понятно, что все органы в порядке, Дарья начала обращаться к психологам и психотерапевтам, но и тут была разочарована. «Выкачка денег продолжилась. Кто-то говорил: когда тебе плохо, набери в пластиковый стакан воды и смотри на него. Кто-то говорил: закрой глаза, погрузись в себя. Кто-то сразу прописывал тяжелые таблетки: феназепам, атаракс, адаптол и так далее. Я ходила по кругу. Все специалисты, с которыми я общалась, ставили ВСД — болезнь сосудов. В какой-то момент эта болезнь приобрела в моих глазах мистический характер», — рассказывает Дарья.

Дарья настолько отчаялась, что решила пойти учиться на психолога, чтобы самой разобраться в своем состоянии. Один из сотрудников учебного заведения, где она собиралась учиться, посоветовал ей посмотреть канал психолога Алексея Красикова на ютьюбе. Дарья последовала совету — и с облегчением обнаружила, что ее состояние не опасно и называется «невроз».

Видеозаписи Красикова помогли ей справиться с паническими атаками, а потом она решила записаться на его онлайн-курс по неврозам, после чего «все стало предельно ясно и понятно и началась новая жизнь». Дарья говорит, что 10 занятий от Красикова по 2,5–3 часа стоили примерно как один прием у специалистов, с которыми она занималась индивидуально (организаторы тренинга сообщили корреспондентке «Афиши Daily», что он обойдется в пять тысяч рублей. — Прим. ред.). В названии курса Красикова, а также в описании видео, которые он публикует, употребляется термин «ВСД», но Дарья считает, что эта аббревиатура не должна смущать потенциальных слушателей психолога, потому что он использует его, для того чтобы рассказать пришедшим на канал вээсдэшникам, что такого диагноза не существует.

«Видимо, в СССР было принято, что нет неврозов, вот и придумали эту непонятную штуку под названием «болезнь сосудов». Так удобно, и врачам не сильно нужно заморачиваться. Да и не каждый человек все-таки готов услышать такой диагноз, как невроз. Первые полтора года я отказывалась верить, что у меня невроз. Я готова была найти где угодно какую угодно болезнь, чтобы мне дали таблеточку, я ее выпила и у меня все прошло», — объясняет Дарья любовь соотечественников к диагнозу «ВСД». Она уже начала получать психологическое образование, консультирует друзей, у которых наблюдаются признаки невроза, и даже завела группу «Легенды и мифы о ВСД» в «ВКонтакте».

Психотерапевт и курс лекций помогают не всем. Иногда нужны антидепрессанты. Именно комбинация психотерапии и медикаментозного лечения помогла 30-летней московской журналистке Татьяне. Ей поставили диагноз «смешанное тревожно-депрессивное расстройство», но распознать его удалось не сразу.

«Первый врач поставила мне неточный диагноз и назначила не очень эффективный в моем случае препарат, — рассказывает Татьяна. — Я принимала его пять месяцев, существенного результата не было. Я перестала ходить на прием к врачу, а потом и пить таблетки. По-моему, врач не считала важными некоторые события, которые совершенно точно важны для меня и отразились на мне. Профессионально ли это? Конечно, она должна рассмотреть то, чего не видит пациент, и показать ему это. Но в наших беседах, я считаю, был момент обесценивания, а это несколько за гранью», — вспоминает Татьяна сессии с первым специалистом.

Все началось с постоянного самокопания, тоски, раздражения и обиды на тех, кто «ничего не понимает». Позднее к этому примешалась беспричинная изматывающая тревога.

Для этого приходилось постоянно пересиливать себя, от чего становилось только хуже с каждой неделей. Долгое время она списывала отсутствие энергии на проблемы с физическим здоровьем, которых на самом деле не было, и на усталость.

«Потом сломалось пищевое поведение, — рассказывает Татьяна. — Я стала классически заедать свою тревогу. Это стало чем-то патологическим: я могла испытывать голод и при этом не принимать пищу больше суток, а могла есть не останавливаясь, даже если меня уже тошнило . Настал момент, когда я призналась самой себе, что у меня проблема с едой, что я серьезно набрала вес. Я осознала, что не могу сама выйти из этой ситуации. Одновременно я поняла, что мое внутреннее бурление, большую часть которого я скрывала от посторонних, стало часто прорываться наружу. Я замечала за собой то нетипично агрессивные реакции (я могла ударить человека, который мне нахамил), то «распускание соплей» (могла расплакаться на людях из-за чего-то несущественного, хотя раньше доносила слезы до дома или хотя бы до безлюдного угла)». Все это привело Татьяну к поиску специалиста — в ее случае психиатра.

«Уже нельзя точно выяснить изначальную причину моего расстройства. Врач говорит о совокупности факторов, а основными, запустившими цепочку реакций, считает наследственную предрасположенность и невротический характер воспитания. Неизвестно, что первично — сбой в серотониновом обмене или постоянная стрессовая ситуация в семье в течение более чем 20 лет, — но вместе это привело к большой проблеме. Я считаю, что именно на этом фоне смерть обожаемой собаки и расставание с любимым человеком, произошедшие почти одновременно три года назад, окончательно загнали меня в угол», — говорит Татьяна о возможных причинах расстройства.

Татьяна уже в течение года принимает подходящий ей антидепрессант, а также у нее всегда есть с собой успокоительный препарат быстрого действия на случай, если что-то неординарное выбьет ее из колеи, но такая экстренная помощь требуется ей все реже и реже. Кроме того, после полугода приема таблеток она стала ходить на сеансы психотерапии.

Монтажник Георгий из Санкт-Петербурга один из тех людей, которым было сложно принять свое невротическое расстройство. Сейчас ему 44 года. 11 лет назад он впервые пережил сильную паническую атаку, после чего начал ходить по врачам, которые не обнаруживали отклонений.

«Я промучился с 2007 по 2009 год. Тогда врач устала от моих жалоб и предложила мне лечь в клинику неврозов — я подумал, что это дурдом, предложение вызвало у меня шок. Но в итоге я согласился», — рассказывает Георгий. В итоге ему поставили диагноз «тревожно-депрессивное расстройство». Борьба с ним еще не окончена: Георгий говорит, что продолжает смотреть видео и читать книги по теме и ищет нового психотерапевта.

«Жена к моему диагнозу никак не относится, у нее же нет этого, и понять человека, которому все время и от всего плохо, наверное, не получится. Она думает, что, раз у меня семья и дети, мне надо быть сильным и работать, а не страдать херней, как ей кажется », — говорит Георгий в ответ на вопрос о поддержке близких. Мама и сестра, по его словам, относятся к его состоянию примерно так же. В будущее он смотрит без оптимизма и считает себя «неизлечимо больным человеком».

Причину невроза он видит в том, что в молодости злоупотреблял алкоголем и наркотиками: «Один психотерапевт сказал, что тревожно-депрессивным состоянием я заменил эти вещества. Думаю, надо себя как-то перепрограммировать, но мне это кажется невозможным. Я начинаю что-то, но делаю не до конца. Становится чуть лучше — и я бросаю, думая, что дальше справлюсь сам, а в итоге становится снова плохо».

Офисный работник из Воронежа Олег (имя изменено) тоже заполучил невроз уже после тридцати. Речь шла об обсессивно-компульсивном расстройстве. «Это невроз, который проявляется через различные проверки, ритуалы, необычные навязчивые мысли. Я начал все время проверять, выключил ли я газ, воду. Сначала по чуть-чуть, а потом я стал так долго все это проверять, что поздно выходил на работу и опаздывал. Дошло до того, что пришлось уйти с работы», — говорит он.

Причину невроза Олег видит в ситуации в семье: «Я съехал от родителей в 34 года, но это еще полбеды. У меня мама тревожного плана, все время за меня переживала, тем более я один ребенок в семье. Учился я в этом же городе, потом начал работать, при этом жил все время с ними. Я привык и до момента переезда думал: ну и что в этом такого криминального? Но сам переезд показал, что сформировались определенные поведенческие установки. Тем более что я один переехал, а не с девушкой съехался. Возможно, это могло бы немножко смягчить. Я начал жить один, и это все вскрыло: я оказался не до конца адаптированным к полностью самостоятельной жизни. Все это вылилось в невроз ».

Олег стал заниматься с психотерапевтом и образовывать себя и теперь знает способы и методы, которые могут ему помочь. Например, обнаружил, что ему помогает йога.

О его диагнозе знают только родители.

«Есть твердая установка, что все равно человек, у которого этого нет, не поймет меня до конца, — говорит Олег. — Когда у меня была девушка, я и ей не отважился сказать. Теперь думаю, если у меня будут отношения, я буду это с самого начала обозначать. Вообще я думал, что отношения помогут мне полностью освободиться от обсессивно-компульсивного расстройства, но этого не произошло. Поддержки близких мне иногда не хватает. Поддержка для человека с неврозом, конечно, важна. Если сравнить с машиной, то своими усилиями человек двигается на второй передаче, а с поддержкой, может, до пятой дойдет», — резюмирует он.

«По сути невроз — это неконструктивная реакция организма на ситуацию, в которой у человека нет возможностей, нет знаний, нет поведенческих и мыслительных стратегий для того, чтобы с ней справиться. Важно понимать, что невроз — это обратимое состояние, не передающееся по наследству, он обязательно имеет причину, так называемый психотравмирующий фактор. В формировании невроза имеет значение личность человека, его восприятие, его убеждения, установки, поведенческие стратегии. Разные люди по-разному будут реагировать при столкновении с одним и тем же фактором. У одного возникнет невротическое состояние, другой может вообще не заметить воздействия этого фактора . Значение имеет интенсивность и длительность воздействия психотравмирующего фактора. Бывают ситуации, когда интенсивность воздействия маленькая, но длительность воздействия большая, например несколько месяцев, это может привести к развитию невротического состояния.

Лечением невротических состояний занимается врач-психотерапевт. Ведущим направлением в лечении тревожных и депрессивных расстройств является когнитивно-поведенческая психотерапия. Это научно обоснованный вид психотерапии и достаточно краткосрочный метод, направленный на конкретные жизненные изменения и на решение существующих проблем пациента.

Согласно когнитивной модели, эмоции и поведение людей зависят от восприятия ими различных жизненных ситуаций. Начиная с детства у людей формируются определенные убеждения о себе, окружающих и мире. На основе этих глубинных убеждений формируются промежуточные убеждения, которые носят характер правил, предпочтений, предположений. Так вот эти убеждения влияют на восприятие ситуации и определяют мышление. При этом все эти убеждения могут быть адаптивными и дезадаптивными или дисфункциональными. Когда мы сталкиваемся с расстройствами невротического спектра, то как раз мы имеем дело с дисфункциональными убеждениями. И при работе с пациентом нам очень важно, чтобы пациент установил связь между своими дисфункциональными мыслями, которые возникают в различных ситуациях, и тем, как эти мысли влияют на эмоции. Задача психотерапии заключается в реструктуризации таких дисфункциональных мыслей и создании альтернативного, сбалансированного мышления. Так как в процессе терапии пациент приобретает определенные навыки работы со своими эмоциями, мыслями, поведением, то после завершения терапии у него сохраняется возможность самостоятельного решения проблемных ситуаций в своей жизни.

Статистики неврозов мало. По данным ВОЗ, с 1930 по 1995 год заболеваемость неврозами возросла в 24 раза. Считается, что расстройства невротического спектра обнаруживаются у 10–20% населения. Психиатрическая помощь нужна 14–18% населения России, то есть каждому седьмому человеку.

Ко мне чаще всего обращаются с тревожными расстройствами (панические атаки, агорафобия, социофобия и так далее), депрессивными расстройствами, тяжелым стрессом, нарушениями адаптации и соматоформными расстройствами. Среди тех, кто ищет помощи, больше женщин, но за последние несколько лет число клиентов-мужчин стало расти.

Возможно, играет роль социальный фактор. Мужчине в принципе сложнее обратиться за помощью и дойти до врача, а тем более до психотерапевта. Представьте себе, что мужчина говорит «я боюсь, мне страшно», а это касается, предположим, выхода из дома или поездки в метро, или он не уверен и сомневается в принятии каких-либо простых решений, или у него нет сил и желаний и он чувствует безысходность и отчаяние. Как такое возможно, когда, согласно представлениям о воспитании, он должен быть сильным, крепким, надежным, эмоционально стабильным? Поэтому очень сложно признать такое свое состояние. И приходится скрывать его просто из-за страха быть непонятым и непринятым.

То, что за последние несколько лет процент мужчин, обратившихся за психологической помощью, возрос, говорит не о том, что мужчины чаще стали болеть, а о том, что меняется отношение к своему психическому здоровью . Все-таки уменьшается стигматизация и страх всего того, что связано с приставкой «психо-».

Распространенность диагноза «ВСД» при диагностике неврозов, возможно, объясняется тем, что психические заболевания в нашем обществе до сих пор сильно стигматизированы. Наличие какого-либо психического расстройства (в данном случае тревожных, депрессивных расстройств, панических атак и так далее) вызывает страх, стыд, зачастую непонимание и негативную реакцию близких людей. Это считается признаком слабости, а диагноз «ВСД» звучит менее опасно и более социально приемлемо . С другой стороны, к сожалению, некоторые врачи иногда недооценивают серьезность состояния, поэтому и звучит диагноз «ВСД». Если какой-то из специалистов ставит вам такой диагноз, все-таки лучше проконсультироваться у врача-психотерапевта».

источник

Какой бы диагноз не был поставлен человеку, его интересует не только сам процесс лечения, но и то, насколько полноценную жизнь он сможет вести после его окончания. К счастью, в подавляющем большинстве случаев при неврозе не приходится говорить об инвалидизации или, тем более, летальном исходе, однако восстановление своей привычной жизнедеятельности после невроза возможно только в том случае, если заболевание было своевременно обнаружено и вылечено.

Впрочем, это не означает, что пациент, которому был поставлен, а впоследствии снят диагноз невроз может забыть об этом факте в истории своего здоровья и более никогда не вспоминать. Внимательно изучив информацию о том, что провоцирует невроз и как с ним справиться, можно сделать вывод, что если при неврозе очень важна помощь врача и адекватное лечение, то вот после окончания терапии куда больше зависит от самого пациента.

Почему же именно после невроза основная ответственность ложится на бывшего больного? Все достаточно просто: для того, чтобы полностью избавиться от заболевания, нужно устранить причину, которая его спровоцировала. И даже если помощь при неврозах была оказана своевременно и квалифицированно, но фактор, который привел к данному состоянию, не исключен из жизни пациента – скорее всего, ему скоро вновь придется обратиться за медицинской помощью.

Для того, чтобы избежать рецидивов, которые, к тому же, с каждым разом будет переносить все тяжелее, при неврозе следует обращаться к квалифицированному психотерапевту, а не пытаться справиться с болезнью самостоятельно или, тем более, при помощи нетрадиционных методов борьбы с неврозом. Только сочетание грамотной психотерапии и необходимых медикаментов могут гарантировать, что после невроза пациент сможет вернуться к нормальному образу жизни и больше никогда ему не потребуется психотерапевтическая помощь.

К сожалению, в некоторых случаях избежать тяжелых последствий после невроза не удается. Чаще всего это происходит в тех случаях, когда заболевание было обнаружено слишком поздно и уже начались необратимые изменения в том или ином отделе организма человека. Так, например, сложностями в лечении отличается дыхательный невроз, который чаще всего перетекает в хроническую стадию. Также опасность для пациента существует при неврозе навязчивых состояний, если он пытается избавиться от надуманных самим собой заболеваний при помощи медикаментозных средств или различных народных методов борьбы.

Из всей изложенной информации вывод следует достаточно простой: любым делом должен заниматься тот, кто в нем компетентен, тем более, если вопрос касается здоровья человека. Именно поэтому при появлении настораживающих симптомов разумнее всего будет не опрашивать знакомых в поисках диагноза или способов лечения, а немедленно обратиться за медицинской помощью. Только так можно избежать последствий, которые не позволят вести привычный образ жизни в дальнейшем.

Я уже посмотрел этот фильм на нормальном сайте, просто супер, не зря его так долго ждал!

Кто ещё не видел, смотрим здесь, ребята — HD17.RU

«При использовании материалов, размещенных на сайте, прямая ссылка на источник обязательна. Информация, представленная на сайте, является ознакомительной и не должна использоваться для самостоятельного лечения заболеваний».

Многие люди, которых одолевает невроз, панические атаки и ВСД, интересуются, как они будут чувствовать себя после того как проблема исчезнет. И не вернется ли она снова. Поэтому мы решили посвятить этой теме отдельную статью.

Итак, поговорим о состоянии человека, о его самочувствии и ощущениях. После того как он смог избавиться от страхов, невроза, панических атак и других проявлений тревоги. О том, что если правильно работать над собой и выполнять все рекомендации специалистов, то невроз, панические атаки, ВСД исчезнут навсегда и уже никогда больше не вернутся.

На примере человека, у которого было тяжелый невроз, панические атаки с очень сильной агорафобией, рассмотрим поэтапно решение создавшейся проблемы. Человек находился в подавленном и угнетенном состоянии. Его постоянно одолевали навязчивые мысли и фобии – боязнь причинить кому-либо вред, мучил страх потерять контроль, страх смерти, страх каких-то заболеваний. Ко всему прочему, он еще страдал и от кардиофобии – состояния, при котором человек постоянно прислушивается к своему сердцу, проверяет пульс, ограничивает себя в плане физической активности, уменьшает любые нагрузки.

И человеку казалось, что жизнь уже никогда не будет такой, какой она была раньше. Он боялся выезжать из дома даже на короткие расстояния. О дальних путешествиях не могло быть и речи.

Когда же этот человек избавился от мучивших его невроза, панических атак и фобий, он получил полную свободу действий – стал совершать большое количество поездок, перелетов на самолете, свободно перемещаться из города в город. После того как он избавился от невротического расстройства, от тревожно-фобического невроза, панических атак. Он удачно женился и в его семье уже растут два замечательных малыша. Его жизнь стала разноплановой, без всяких ограничений. У него не осталось никаких страхов. Теперь он спокойно может перемещаться куда пожелает, когда захочет. С кем-либо в компании или в полном одиночестве.

Когда человек только начинает лечение панических атак и других психологических проблем, ему надо понять, что быстрого результата ждать не стоит. Ибо эти проблемы в его жизни появились не за один день и, быть может, не за один год, поэтому и уходят они не сразу. Он должен настроить себя на то, что для полного избавления от невроза и панических атак нужно время. Страхи будут уходить постепенно. Вначале уходит напряжение, уменьшается и исчезает агорафобия (когда человек боится открытых дверей, открытого пространства, у него появляется страх скопления людей).

Если агорафобия достаточно сильная, то каждый раз, выходя из дома, человека преследуют следующие мысли: «А что, если на улице мне вдруг станет плохо?». И тогда этот человек, выходя из дома на всякий случай берет с собой таблетки. Но как же ему хочется начать жить спокойно, не думая о том, что на улице ему станет плохо, или случится паническая атака, и чтобы каждый выход их дома не сопровождался такими тревожными мыслями! Иногда больному даже начинает казаться, что от этого состояния ему же никогда не удастся избавиться. Но это не так. Как только он начнет избавляться от тревожных проявлений невроза, панических атак и других фобий, эти мысли пропадут сами собой, автоматически.

В это сложно поверить, но это правда, тревожные мысли просто пропадают. Человек перестает думать о том, что ему вдруг станет плохо. Если после избавления от фобий он начнет думать и представлять, что ему может стать плохо, то тогда это уже покажется ему смешным и глупым. И невроз, панические атаки и навязчивые состояния также постепенно проходят. Пропадают мысли причинить кому-то или себе вред, уходят тревожность и вся симптоматика. Разумеется, при возникновении некоторых проблем, таких, как например болезни родственников или детей, может возникнуть беспокойство, но достаточно слабое по сравнению с тем, что было до невротического расстройства.

После того, как человек избавится от невроза, панических атак и ВСД, его жизнь становится полноценной и полностью свободной от любых навязчивых страхов. Он уже перестает избегать того, чего избегал ранее, например поездок в транспорте, посещение парикмахерских, кафе. Он может делать все что угодно, и при этом у него уже не появляются навязчивые мысли. Возможно, вначале такие мысли могут иногда посещать человека и пугать его, но не стоит фиксировать и акцентировать на них внимание, нужно не давать им управлять собой. Человек должен внушить себе, что он свободен от этого.

Первые полгода тревожные мысли о чем-то могут иногда появляться, но в дальнейшем они будут обязательно проходить сами собой. И встречать эти мысли нужно с улыбкой, понимать, что это просто мысли, которые не имеют никакого отношения к реальности. При появлении неприятных симптомов нужно также вести себя подобным образом и ни в коем случае не надо сразу придумывать, что это какая-то болезнь. И тогда симптомы невроза и панических атак будут постепенно уходить, а жизнь станет более свободной и комфортной.

Как человеку стать уверенным в том, что в дальнейшем невроз, панические атаки, все страхи и фобии к нему снова не вернутся? Совет простой – ему нужно научиться правильно проживать свои тревожные состояния. Вначале ему предстоит большой комплекс работы над собой, чтобы полностью убрать тревожные проявления, тревожные расстройства. Необходимо не только учиться проживать тревогу, необходимо убирать все предпосылки к ее возникновению. Нужно изменить свое мировосприятие, работать над своим мышлением. Уверенность в том, что невроз, панические атаки и фобии больше не вернутся, возникает потому, что человек становится более устойчивым к стрессам, менее мнительным, менее тревожным и впечатлительным. Он уже не будет склонен к тому, чтобы делать «из мухи слона».

Когда человек избавляется от тревожного расстройства, он должен понимать, что он сделал, какие шаги предпринял для того, чтобы от этого избавиться. Он не просто пил таблетки, например антидепрессанты, которые на время ему помогали, да и то помогали не всем подряд и не всегда. А после лечения таблетками невроз, панические атаки и ВСД снова вернулись. Почему это произошло? Потому что человек не понял, как они исчезло и почему пропали. То есть, человек не понял самого механизма избавления от своей проблемы, не понял, что же его удерживало в этом состоянии.

В том случае, если человек полностью понимает, что он делает не так, когда он соблюдает все правила и двигается в правильном направлении, глубоко осознает суть того, что с ним происходит или происходило при возникновении невроза, панических атак, то, естественно, он не будет бояться, что это состояние когда-нибудь снова вернется. Он будет спокойно слушать рассказы о таких вещах, как инфаркты, инсульты, про онкологические заболевания. Эти сведения будут легко им восприниматься, потому что человек будет глубоко верить и понимать, что с ним подобное никогда не случится.

То есть, у человека возникнет ясное понятие, почему именно он испытывал тревожное состояние, какие действия в этом состоянии его удерживали. Человек будет понимать, что для того, чтобы невроз, панические атаки и ВСД не возвращались, больше нельзя повторять этих действий. И даже если вдруг он испытает большой стресс, который полностью выбьет его из колеи, человек уже не пойдет по прежнему порочному кругу, который его снова приведет к тем же проблемам.

Как избавиться от ужасных панических атак и тревоги

Как освободиться от тревожности, страхов и ВСД

Как очистить свое сознание от навязчивых мыслей

Блог (2)
Вегетососудистая дистония (72)
Истории успеха (52)
Мероприятия/События/Тренинги (15)
Навязчивые состояния | ОКР (25)
Неврозы (55)
Отзывы (36)
Павел Федоренко (10)
Панические атаки (47)
Страхи и Фобии (11)
Тревожные расстройства (26)

Хотите вернуться к полноценной и здоровой жизни,

в которой нет места для панических атак, ВСД, тревоги, фобий,

навязчивых мыслей и прочих неврозов?

Прямо сейчас откройте лучшие методы и техники работы с невротическими расстройствами, которые уже помогли сотням людей избавиться от своих проблем раз и навсегда!

Ваши данные никогда не будут переданы 3-м лицам.

ИП Федоренко Павел Алексеевич, ОГРН 312645130400028

Т.е с неврозом можно научится жить, но не избавиться от него навсегда.

я думаю что ДА! это именно так, с болезнями надо идти параллельно и не и не отрицать. в моем случае — состояния возвращаются. за последнии 2года — 2обострения. но я медикаментозно курсом никогда не лечила, ибо боюсь зависимости и побочек. а наверное надо бы..

Хотя. Моя ПТ тоже утверждала, что полное излечение возможно. Но у меня закончились деньги на оплату ее услуг раньше, чем я сумела убедиться в правдивости этого утверждения

),но мой врач сказал,что неприятности в жизни держат человека в постоянном стрессе,стресс действует отрицательно на работу всего организма и ,,ломается»тот орган,который до стресса был изначально нездоров(где тонко,там и рвётся). :[/quote

неприятности — это тоже нормально.

и человек должен и может их переживать

только только приятностей никогда не будет по жизни.

неприятности — это тоже нормально.

и человек должен и может их переживать

Неприятности-да, а вот если неразрешимые проблемы, с которыми вообще не знаешь, как дальше жить?

только только приятностей никогда не будет по жизни.

неприятности — это тоже нормально.

и человек должен и может их переживать

Неприятности-да, а вот если неразрешимые проблемы, с которыми вообще не знаешь, как дальше жить?

Из практики следует, что часто неразрешимость проблемы и создается неврозом.

А что у людей, которые не страдают неврозом ,все проблемы всегда чудесным образом разрешаются, или может у них вообще нет проблем, потому что нет невроза? Интересная логика. Может мы просто о разных проблемах говорим?

а те, что невозможно уже решить (потеря , например) принимаются

как раз не чудным образом, но они их решают.

а те, что невозможно уже решить (потеря , например) принимаются

Ole, я понимаю о чем ты говоришь и согласна с этим. А скажи, принятие может избавить от душевной боли? И вообще, что в твоем понятии принятие?

как раз не чудным образом, но они их решают.

а те, что невозможно уже решить (потеря , например) принимаются

моя задача в том, чтобы принять их смерть, мне принять как факт, чтобы мне жить дальше. не неся с собой вечную печаль.

отгоревать, отплакать и принять этот факт.

не забыть. помнить. Отвести им место в своей душе, определенное и самой жить дальше.

потому что это не я умерла, потому что я ни-че-го не могла и не могу изменить. это фатальные вещи. и моя жизнь продолжается.

сепарироваться от них. понять, что они были сами по себе люди и это их судьба. я их люблю и помню. но я должна жить дальше. и прожить свою собственную жизнь.

так и в остальных вопросах. некоторые вещи мы не можем изменить, остановить или повернуть вспять время. надо это учится мудро понимать и принимать. не сразу это приходит. Лена, но это получается. мне много много легче сейчас от моей потери с которой я не могла смириться 10 лет.

как раз не чудным образом, но они их решают.

а те, что невозможно уже решить (потеря , например) принимаются

отгоревать, отплакать и принять этот факт.

не забыть. помнить. Отвести им место в своей душе, определенное и самой жить дальше.

источник