Подать в суд за невроз

Как официально найти управу на человека, который довел другого человека до невроза?

Учтите, что до невроза мы доводим себя сами.

Любите себя, начихайте на обидчика. Пусть он живёт своею жизнью. Просто черту проведите: «до и после».

Поверьте, я за последнее время столько потерял, что в петлю впору. И обидчиков покруче Вашего у меня с лихвой. Не сплю ночами, пытаюсь отмотать ситуации назад, хотя и понимаю, что бесполезно.

Сорвал сердце: открылась старая проблема — бигемения.

Ладно, было бы за что: с молотка продаю автосервис, производство, дом. И ещё раз поверьте, что у меня нехороших общений больше, чем до горла, до подбородка!

Пытаюсь вылезти из ямы сам, для меня нет психологов (они меня выгоняют из кабинета, даже если я молча захожу!), мол иди, парень, другим мозги пудрить.

А Ваш человек (антагонист) — это маленький раздражитель. Как только Вы перестанете его замечать (ни на показ, а внутри себя), сразу он станет несчастным и бедным, без Вашей подпитки (есть люди, которые питаются проблемами других (чем больше проблем, тем комфортнее они себя чувствуют), так лишите их этого удовольствия. Придёт ещё и о помощи просить. Только не разменивайтесь: помочь нужно обязательно, но возврата к прежней схеме отношений не должно быть ни в коем разе, говорю Вам как человек, горевший и в делах (бизнес), и в жизни в целом. Простишь и примешь, получишь вдвойне. Пройденный этап. Прощал подлецов, которым не на что было (в тот момент) купить молока ребёнку, делал за свой счёт операции инвалидам-завистникам, очень горько они все плакали (причём все ситуации по два раза, мне одного не хватило). Не было бы этих мерзавцев, много что в настоящий момент было бы не так. Но прошлое не терпит сослагательных наклонений. Живите здесь и сейчас.

Есть суть, что если мы не можем изменить ситуацию, то нужно изменить своё отношение к этой проблеме.

Умнее ничего не получается на практике.

Не поможет официальность, только невроз усилит, а результата не будет точно.

Никак. Вы не сможете собрать доказательства, непосредственно указывающие что причиной данного недуга ( а именно невроза ) стали именно действия другого лица. Невроз, это очень расплывчатое понятие, включающее в себя множество факторов. Это не пролом черепа, и не травма конечности, доказать которые куда проще. Адвокат ответчика элементарно разобьет все Ваши выкладки простой историей болезни пострадавшего. Выяснится, что корни проблемы лежат куда глубже во времени, ибо неврозы развиваются порой годами. Но даже если предположить вообще сказочную ситуацию, в которой Вам это удалось доказать, Вы все равно не сможете привлечь к ответственности того человека, ибо не сможете доказать, что он умышленно доводил потерпевшего именно до невроза, а не до чего то иного. Мол, это и была его конечная цель. Этот аспект невозможно доказать. В самом худшем случае, ответчика можно притянуть за уши к «непредумышленному нанесению легкого вреда здоровью». И то, доказывая это, Вы сами рискуете «додоказываться» до невроза.

Сейчас есть много профессиональных контор,которые за ваши гонорары решат любую проблему,а вершит самосуд самому,только годов себе лишних мотать ни за что.За самосуд статья есть и там даже не спрашивают за что ты его,просто самосуд.Наймите,хакеров,психологов и они может помогут вам,только желательно хорошо знакомых.Или вызывайте ему,полицию,органы опеки или пожарных,желательно в неудобное время,звоните соседям или ввод подсоедините к соседям и сдайте его,под коврик нагадьте кошачьими экскрементами.Такие люди обычно буяны и долго не выдержат,а вы ухо в остро и когда съедет гражданин звоните куда надо,момент это главное,а наши органы управы не особо разбираются.

Официально это сделать очень трудно. Невроз — это не телесное првреждение, которое можно сразу зафиксировать в травмопункте. Невроз — это диагноз из области психиатрии, а в психиатрии грань между нормой и патологией очень нечеткая, если речь не идет о тяжелых заболеваниях, таких например, как шизофрения.

Ответчик, в свою очередь, может доказать, что невроз у того человека, который подал на него иск в суд, приобретен гораздо раньше, и что истец вообще изначально больной человек. Может получиться еще хуже, что человек в результате своих усилий по привлечению к ответственности того, кто довел его до невроза, только усугубит свое плохое душевное состояние, потратит на это еще немало здоровья, времени и денег.

Мне кажется, что для «восстановления справедливости», человеку, которого кто-то довел до невроза, лучше крепко подумать, как самому довести обидчика до невроза. Как говорят в народе, «клин клином вышибают». Надо постараться «взять себя в руки», успокоиться, пусть даже, с помощью врачей прибегнув к каким-то медикаментозным средствам, и хладнокровно обдумать план своих действий. Не зря говорят, что «месть — это блюдо, которое надо подавать холодным». Надо подумать, какие у обидчика есть «слабые места», какие промахи он совершил, и как-то воспользоваться этим.

Но, вначале надо попробовать все решить «мирным путем». Ведь, тот, кто довел до невроза, тоже живой человек. Можно попробовать поговорить с ним и вызвать его на объяснение, узнать причину того, почему он так себя ведет. Вот, если обидчик не идет на контакт и продолжает вести себя также, тогда уже можно со спокойной совестью действовать адекватно, но, обязательно, хладнокровно и продуманно. Вполне возможно, что когда обидчик в результате ваших продуманных действий окажется в «вашей шкуре», то прекратит так себя вести по отношению к Вам.

Желаю Вам доброго здоровья и решения всех проблем!

источник

Здравствуйте. В 2006 году с неврозом был в ПНД. Страхи, то есть фобия. Осенью 2013 года узнал, что, оказывается, у меня не невроз, а шизоидное расстройство личности. А еще меня без моего ведома, заочно, стали «наблюдать».

Стал изучать психологию и психиатрию и обнаружил, что это заведомо ложный диагноз. Я — человек циклоидного(аффективно-лабильного) типа. Никакого расстройства личности у меня быть не может. «Аналогом» расстройства личности у циклоидов является циклотимия — мягкая форма биполярного аффективного расстройства. Но циклотимию видно.

То есть диагноз мне «нарисовали». Я захотел убедиться в этом и потребовал заявлением копию амбулаторной карты. Не захотели давать с формулировкой «законодательством не предусмотрено». Пришлось обращаться в суд. Одновременно подал жалобу в росздравнадзор.

Суд выиграл. МинЗдрав признал, что мои права нарушены. Но.

В копии я обнаружил, что 26 мая мне устроили «осмотр», на котором комиссия из двух психиатров(. ) решила, что мое желание получить копию обусловлено психическим расстройством, которое называется

шизоидное расстройство личности, шизофрения параноидная, непрерывный тип, параноидный синдром.

Два несовместимых диагноза рядом. Это крайне грубое нарушение. Единственное основание — мое желание получить копию карты. Так и написано. Причем «осматривали» меня без моего разрешения. А без моего разрешения обследовать нельзя было. Так записано в законе о психиатрической помощи.

Затем 18 июля они вызывают в ПНД полицию. Двое полицейских даже не проверили мои документы и заломали руки. Никаких бумаг не было. Совсем. Их цель — убрать меня. Со мной была флешка с жалобой в суд, однако через 2 недели, когда меня выпустили, на ней ничего не было. Мне сказали молчать.

А дело в том, что укол аминазина мне делали без моего разрешения. Я был в сознании и все понимал. Но им было все равно.

За день до того, как меня кинули в психушку, я направил жалобу в Генеральную Прокуратуру. К сожалению, из полиции в итоге пришла отписка: «мед. карта не является официальным документом», «противоречий в документах не найдено», «я заблуждаюсь вследствие болезни».

То есть полицейские прикрыли психиатров.

В данный момент подал жалобу в суд на незаконное установление диспансерного наблюдения. В первой беседе представитель ПНД стала утверждать, что у меня еще в 2006 году был психоз, причем очень тяжелый. Доказательств у них нет. Это ложь.

Вот такие плохие психиатры в Миассе. Я не знаю, почему они так поступили. За диспансерное наблюдение они дополнительные средства из казны не получают. Фактически они меня все эти 7 лет не видели.

В копии очень много противоречий. Очень много. Так, осенью 2013 года мне немотивированным решением одного психиатра восстановили диспансерное наблюдение. То есть оно уже было прекращено. Этот факт в суде психиатр признавать отказалась.

Ложь продолжается. Но я одержу победу в суде, так как никогда не было оснований для диспансерного наблюдения.

IQ 130+. Отличник. Нет конфликтов ни с кем, кроме психиатров. Ни приводов. Ни штрафов. Ни одного нарушения закона. Люди за спиной называют меня «ангелом во плоти». А меня полицейские как убийцу тащили в отделение, ломая руки.

Все понимают, что это служебный подлог, фальсификация. И все молчат. Так получилось, что люди в моем городе имеют рабский менталитет.

Я единственный, кто посмел судиться с ПНД — и победил. И диагноза «параноидная шизофрения» появился именно по этой причине.

источник

Качество медицинских услуг, предоставляемых в нашей стране, вызывает множество нареканий. В прежние времена врачебные ошибки тщательно скрывалась, но сейчас они все чаще становятся предметом обсуждения общественности и поводом для судебных разбирательств. Однако российские суды не слишком охотно принимают подобные иски.

Это объясняется тем, что объективно установить неправильный диагноз и виновного слишком сложно. Причиной трагического исхода может быть не только безответственность врачей, но и сбой в работе медицинского оборудования, индивидуальные особенности организма пациента и даже неточный перевод инструкции по применению лекарства. Впрочем, подать в суд на врача за неправильный диагноз или наказать больницу за некачественное лечение все же возможно.

Причиной судебного разбирательства может являться:

• отказ в оказании мед помощи;
• неправильно поставленный диагноз;
• врачебная ошибка, допущенная при лечении и реабилитации больного;
• фармацевтическая ошибка;
• халатность, проявленная при оказании неотложной мед помощи.

Законодательство, регулирующее сферу здравоохранения, призвано обеспечить право граждан на квалифицированное лечение, а также право медицинских работников на защиту от необоснованных обвинений. Для объективной оценки ситуации назначается экспертиза качества и своевременности оказанной помощи. Ее могут проводить как государственные организации, так и частные фирмы, которые специализируются на решении споров в области медицины.

Медико-юридическое заключение – это главный документ, на основании которого можно подать в суд на больницу, наступает ответственность врача за неравильный диагноз и судом принимается решение, как наказать врача. Чтобы он содержал в себе исчерпывающую и объективную информацию, пострадавшему необходимо обратиться в авторитетную юридическую компанию, которая поможет подать в суд на больницу и обеспечит качественное представительство в суде.

В случае наличия медицинской страховки нужно поставить в известность страховую компанию. Она обязана организовать проведение экспертизы оказанной врачебной помощи.

Кроме медико-юридического заключения, доказательствами некомпетентности врачей могут служить: медицинские справки, рецепты, направления, показания свидетелей и т.д.

Чем больше будет собрано подтверждений, тем больше вероятность выиграть дело в суде.

В отдельную категорию медицинских дел можно выделить суд за неправильный диагноз с зарубежными клиниками. Иностранные врачи подчиняются законам своего государства, поэтому при подготовке к суду необходимо учитывать их специфику. Возможно, вам пригодится специалист по международному праву. Также потребуется нотариально заверенный перевод медицинских документов.

Перед тем как подать в суд на врача за неправильный диагноз, необходимо:

1. Скопировать историю болезни и амбулаторную карту. Согласно закону, медучреждение обязано предоставить пациенту копии всех документов, которые содержат информацию о его здоровье, и заверить их надлежащим образом. Если же больница отказывается их выдать, нужно сделать судебный запрос. Ходатайство об истребовании бумаг можно включить в текст искового заявления, это позволит более тщательно подготовиться к суду.
2. Собрать документы, подтверждающие факт совершения врачебной ошибки: справки, рецепты, результаты анализов и медицинских исследований, рентгеновские снимки, экспертное заключение и т.д.
3. Обратиться с претензией к главному врачу мед учреждения. Чтобы избежать огласки, он может пойти пациенту на встречу и возместить причиненный ущерб.
4. Если главный врач отказывается добровольно решать проблему, необходимо подать письменное заявление в вышестоящее здравоохранительное учреждение с просьбой о рассмотрении дела специальной медицинской комиссией.
5. Если разбирательство, проведенное вышестоящим органом, оказалось безрезультатным или в его проведении было отказано, можно подавать иск в суд.

Медицинские споры – одна из самых сложных категорий судебных дел. Чтобы подать в суд на больницу за неправильный диагноз или лечение и разбирательство прошло успешно, стоит воспользоваться услугами опытного адвоката, который предоставит компетентную юридическую консультацию и поможет разрешить конфликт оптимальным образом. Часто грамотные переговоры с главврачом приводят к заключению договоренности в досудебном порядке.

источник

Врачебные ошибки и профессиональная халатность медиков дорого обходятся их пациентам. Кто-то теряет здоровье и деньги, а кому-то приходится расплачиваться жизнью. Можно ли подать в суд на врача, и какова вероятность выиграть дело? Давайте обратимся к юридической практике и узнаем, как привлечь к ответственности виновного доктора.

Российские и украинские суды с большой неохотой берутся за рассмотрение дел о нанесении лечебными учреждениями вреда здоровью, считая их слабо доказуемыми и бесперспективными. Круговая порука медиков, покрывающих преступные действия коллег, а также невозможность установить связь между действиями врача и ухудшением здоровья либо смертью его подопечного осложняют рассмотрение дела и снижают шансы на вынесение решения в пользу пострадавшего.

Однако вероятность положительного заключения все же есть. И она вырастет в разы, если вы обратитесь за квалифицированной помощью к юристу, который специализируется на подобных тяжбах.

Поскольку часто осложнения состояния здоровья и летальные исходы являются следствием объективных причин, а не действий врачей, вы должны знать — обращаться с иском в суд следует, когда:

• диагноз был поставлен неверно. Примите во внимание: судиться придется не с самим врачом, а с его работодателем (больницей, клиникой, медицинским центром и т.п.) — это предписывает законодательство.

• врачом была допущена ошибка, результатом которой стало ухудшение состояния здоровья больного или смерть. Например, доктор назначил лечение, не имея на руках всех результатов анализов, или предписал хирургическое вмешательство, несмотря на то, что можно было обойтись медикаментозными средствами.

• доктор при выписке рецепта неправильно указал лекарства либо их дозировку. Поэтому не выбрасывайте рецепты после использования, в суде они могут выступить вещественным доказательством вины врача.

• больному было отказано в предоставлении медицинской помощи. Кстати, это единственный случай, когда иск подается в отношении конкретного доктора, а не лечебного учреждения.

Не пытайтесь подать в суд на врача, если в произошедшем нет его вины. Ведь причиной ухудшения здоровья может быть и несвоевременное обращение за медицинской помощью, атипичное протекание заболевания, самолечение, невыполнение предписанных доктором назначений и даже ошибки в переводе инструкции, прилагающейся к лекарству.

Подать в суд на врача можно, но важно сделать это грамотно, иначе решение будет вынесено не в вашу пользу. А потому к походу в суд придется подготовиться.

Российское законодательство предписывает пострадавшей стороне провести независимую экспертизу, которая установит факт ошибки/халатности врача. Для этого нужно в полисе ОМС посмотреть название выдавшей его компании, отправиться туда и попросить помощи у ее сотрудников. Они привлекут независимых экспертов и выдадут вам на руки их заключение.

В Украине подобная процедура не предусмотрена. Там действует приказ МЗУ №226 от 27.07.98 г., в котором утверждены унифицированные стандарты лечения, т.е. перечислены, какие анализы и в каких случаях должны сдаваться, и какое лечение при каких заболеваниях должно назначаться. Вам придется сравнить назначенное доктором лечение с содержащимися в документе нормативами и строить свое обвинение на основании выявленных противоречий.

Соберите копии всех справок, заключений, рецептов, полученных вами в ходе лечения, а также снимите копию с медицинской карты. Больница может отказать в ее предоставлении, тогда требуйте данный документ через суд. Следите, чтобы на рецептах всегда стояла печать доктора, а копии документов, предоставляемых больницей, были заверены мокрой печатью данного лечебного учреждения.

Никогда не выбрасывайте бумаги, имеющие отношение к назначению лечения, даже если оно принесло улучшение состояния. Возможно, оно было кратковременным, а потом настанет ухудшение. Иски, связанные с нанесением вреда здоровью не имеют срока давности, поэтому подать в суд на врача вы сможете и через год, и через десять лет.

Храните также чеки, выданные во время покупки медикаментов, они станут основанием для выдвижения требований о возмещении материального ущерба.

В суде вам придется доказать, что вы пострадали в результате непрофессиональных/халатных действий врача, поэтому озаботьтесь наличием документальных подтверждений этого факта, каковыми могут быть:

• обращение впоследствии к другим докторам (предъявите их заключение);

• переход заболевания в хроническую форму (потребуется письменный диагноз специалистов медицинского учреждения);

• выявление других болезней (в качестве доказательства следует приложить диагноз, поставленный медиком, имеющим статус эксперта).

Собрав вышеперечисленные документы, обратитесь с жалобой к главврачу больницы. При очевидных доказательствах вины своего сотрудника он может пойти на ваши условия и выплатить требуемую компенсацию. Однако это случается нечасто, поэтому готовьтесь отстаивать свои интересы в суде. Поскольку на этот момент все документы уже будут собраны, останется правильно составить заявление.

Чтобы подать в суд на врача и грамотно составить исковое заявление, нужно придерживаться ряда правил:

1. Полно, но кратко опишите произошедшие события, посвятив этому не более 2 страниц. Излагайте факты последовательно, указывая даты и фамилии специалистов, имевших отношение к делу.

2. Перечислите нарушения, допущенные медиками в ходе лечения. По данному вопросу лучше проконсультироваться с юристом или адвокатом, имеющим опыт ведения подобных дел. Они подскажут, где и когда были допущены ошибки, приведшие к осложнению заболевания, и какие статьи закона при этом были нарушены.

3. Приложите доказательства, подтверждающие вину врача. Выше мы уже перечисляли, что может к ним относиться. Если на момент написания заявления у вас нет этих документов, дело все равно будет возбуждено, просто документы будут изъяты в ходе следствия.

4. Укажите, какой вред вам был нанесен:

• моральный ущерб: переживания, волнения и прочие подобные ощущения. Например, вы могли пережить стресс из-за неправильно поставленного диагноза и лечения, которое не давало положительного результата.

• материальный ущерб: финансовые траты, на которые вы вынуждены были пойти в результате врачебной ошибки. Например, покупка лекарств, протезирование, оплата услуг массажиста и т.п. Все расходы должны быть подтверждены документально.

Следует также написать, в каком размере вы хотите получить материальную компенсацию нанесенного вреда. Имущественный ущерб будет возмещаться на основании предоставленных квитанций и чеков, а моральный — в соответствии со степенью вины ответчика и другими обстоятельствами, которые суд посчитает весомыми. Вы можете обозначить свои требования по размеру морального ущерба, но практика показывает: суды редко выставляют большие суммы, поэтому не рассчитывайте получить много.

С нашими рекомендациями вы сможете подать иск в суд на врача, но лучше изначально более осмотрительно относиться к выбору доктора и не доводить дело до суда.

источник

Неврозы — обобщающее понятие для десятков психических расстройств. Они всегда имеют причину и поддаются лечению, но могут проявиться в любом возрасте. Из-за настороженного отношения к психиатрии диагноз «невроз» часто заменяют на «ВСД» и не лечат. «Афиша Daily» поговорила с 5 горожанами об их неврозах и спросила у психотерапевта, как их побороть.

Когда специалисты говорят о неврозах, они имеют в виду «невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства», которые классифицируются в Международной классификации болезней (МКБ) 10-го пересмотра под кодами F40-F48. Важно, что неврозы обратимы, они не передаются по наследству и всегда имеют причину — какой-то психотравмирующий фактор . Среди них, например, тревожное расстройство, паническая атака, обсессивно-компульсивное расстройство, синдром деперсонализации-дереализации, реакция на тяжелый стресс, конверсионное расстройство.

В группах самопомощи в социальных сетях и на форумах слово «невроз» часто соседствует с «вегетососудистой дистонией» (ВСД): ВСД считается видом невроза или же используется как слово-синоним. Врачи, к которым обращаются люди, продолжают ставить им диагноз «ВСД», который, вообще-то, отсутствует в МКБ. Из-за этого, а также потому что психические расстройства в России до сих пор сильно стигматизированы, неврозы окутаны множеством мифов, а диагностика может занять годы.

За последние четыре года журналистка-фрилансер Катя, живущая в Москве, меняла квартиру восемь-девять раз. Снимала всегда по невысокой цене, на короткий срок и без депозита — как правило, так сдается жилье, которое готовят к продаже. В последней квартире вместе с 30-летней Катей жила 47-летняя соседка. Однажды утром Катя не поздоровалась с ней, когда шла мимо в туалет, и та «с криками и визгом» отчитала ее за невежливость, а через несколько дней потребовала съехать с квартиры.

«На мой вопрос, что произошло и не хочет ли она обсудить это, она сказала: ты можешь уйти, — вспоминает Катя. — Деньги за остаток месяца она отдавать не собиралась. И вот тут у меня случилась реальная паническая атака. Я не могла вздохнуть, я тряслась, бегала по комнате, у меня были абсолютно спутанные мысли, я ничего не соображала. Я переписывалась с друзьями и понимала, что это преувеличенная реакция, что так не должно быть. Но у меня было абсолютно реальное ощущение, что она может кинуться на меня с ножом, поменять замки, если я выйду куда-то».

Эти приступы паники побудили ее впервые в жизни обратиться к психотерапевту. «Мне было интересно, почему я так отреагировала на это, — объясняет Катя. — Ведь реальной угрозы не было». Психотерапевт подтвердила паническую атаку и рассказала о технике дыхания, которая помогает справиться с приступом. «Благодаря специалисту я поняла, насколько мне было важно, чтобы мне задали правильные вопросы. Эта ситуация вскрыла то, что я как-то неправильно живу, что я что-то не так делаю», — резюмирует Катя.

«Этот случай стал для меня железным аргументом в пользу постоянной работы в редакции, потому что я не хочу стать как моя соседка, — говорит Катя. — Жизнь фрилансеров очень романтизирована и кажется милой, но когда ты живешь с человеком, у которого, как у моей соседки, нет ни работы, ни семьи, ни профессии, который сидит с ноутбуком на кухне, это производит невероятно тоскливое впечатление. И ты понимаешь, насколько в Москве все уязвимы и над каким малым количеством вещей ты реально имеешь контроль ». От соседки Катя съехала, решила больше не экспериментировать и стала снимать жилье только с ровесниками и друзьями. В этом году она планирует начать работу в редакции, а также заняться преподаванием в вузе.

С постановкой диагноза и выявлением причин невроза не всегда бывает просто. 29-летняя Дарья из Санкт-Петербурга рассказывает, что долго ходила по специалистам, прежде чем поняла, с чем имеет дело. Началось все два года назад. «Вегетативные реакции у меня были очень разные: это и невозможность вдохнуть полной грудью, и головокружение, и дезориентация на улице — ты не понимаешь, что ты, где ты. Было онемение конечностей, полгода я не могла нормально есть — стоял ком в горле. Потом началась экстрасистолия (вид аритмии. — Прим. ред.). Затем появились фобии: не могла передвигаться по улице, ходить в магазины, ездить в метро», — вспоминает она.

Дарья продолжала работать (она экономист), но симптомы не отпускали ее и на рабочем месте. Несколько раз приходилось вызывать скорую.

В итоге Дарью отправили на больничный, и она обратилась к терапевту по месту жительства. Та поставила ей диагноз «ВСД», посоветовала попить успокоительное и сходить к участковому психиатру. Психиатр сказал, что все хорошо, но легче от этого Дарье не стало.

«Началось хождение по специалистам, — вспоминает Дарья. — У меня, наверное, сантиметров 40 в толщину документов о том, что я здорова: я проверила каждый орган . В какой-то момент начала ходить по платным специалистам. Я для них очень выгодный пациент, на котором можно заработать: пациент напуган своим здоровьем, но в то же время здоров — специалист понимает, что ничего страшного нет — очень удобно его проверять и проверять».

Когда стало понятно, что все органы в порядке, Дарья начала обращаться к психологам и психотерапевтам, но и тут была разочарована. «Выкачка денег продолжилась. Кто-то говорил: когда тебе плохо, набери в пластиковый стакан воды и смотри на него. Кто-то говорил: закрой глаза, погрузись в себя. Кто-то сразу прописывал тяжелые таблетки: феназепам, атаракс, адаптол и так далее. Я ходила по кругу. Все специалисты, с которыми я общалась, ставили ВСД — болезнь сосудов. В какой-то момент эта болезнь приобрела в моих глазах мистический характер», — рассказывает Дарья.

Дарья настолько отчаялась, что решила пойти учиться на психолога, чтобы самой разобраться в своем состоянии. Один из сотрудников учебного заведения, где она собиралась учиться, посоветовал ей посмотреть канал психолога Алексея Красикова на ютьюбе. Дарья последовала совету — и с облегчением обнаружила, что ее состояние не опасно и называется «невроз».

Видеозаписи Красикова помогли ей справиться с паническими атаками, а потом она решила записаться на его онлайн-курс по неврозам, после чего «все стало предельно ясно и понятно и началась новая жизнь». Дарья говорит, что 10 занятий от Красикова по 2,5–3 часа стоили примерно как один прием у специалистов, с которыми она занималась индивидуально (организаторы тренинга сообщили корреспондентке «Афиши Daily», что он обойдется в пять тысяч рублей. — Прим. ред.). В названии курса Красикова, а также в описании видео, которые он публикует, употребляется термин «ВСД», но Дарья считает, что эта аббревиатура не должна смущать потенциальных слушателей психолога, потому что он использует его, для того чтобы рассказать пришедшим на канал вээсдэшникам, что такого диагноза не существует.

«Видимо, в СССР было принято, что нет неврозов, вот и придумали эту непонятную штуку под названием «болезнь сосудов». Так удобно, и врачам не сильно нужно заморачиваться. Да и не каждый человек все-таки готов услышать такой диагноз, как невроз. Первые полтора года я отказывалась верить, что у меня невроз. Я готова была найти где угодно какую угодно болезнь, чтобы мне дали таблеточку, я ее выпила и у меня все прошло», — объясняет Дарья любовь соотечественников к диагнозу «ВСД». Она уже начала получать психологическое образование, консультирует друзей, у которых наблюдаются признаки невроза, и даже завела группу «Легенды и мифы о ВСД» в «ВКонтакте».

Психотерапевт и курс лекций помогают не всем. Иногда нужны антидепрессанты. Именно комбинация психотерапии и медикаментозного лечения помогла 30-летней московской журналистке Татьяне. Ей поставили диагноз «смешанное тревожно-депрессивное расстройство», но распознать его удалось не сразу.

«Первый врач поставила мне неточный диагноз и назначила не очень эффективный в моем случае препарат, — рассказывает Татьяна. — Я принимала его пять месяцев, существенного результата не было. Я перестала ходить на прием к врачу, а потом и пить таблетки. По-моему, врач не считала важными некоторые события, которые совершенно точно важны для меня и отразились на мне. Профессионально ли это? Конечно, она должна рассмотреть то, чего не видит пациент, и показать ему это. Но в наших беседах, я считаю, был момент обесценивания, а это несколько за гранью», — вспоминает Татьяна сессии с первым специалистом.

Все началось с постоянного самокопания, тоски, раздражения и обиды на тех, кто «ничего не понимает». Позднее к этому примешалась беспричинная изматывающая тревога.

Для этого приходилось постоянно пересиливать себя, от чего становилось только хуже с каждой неделей. Долгое время она списывала отсутствие энергии на проблемы с физическим здоровьем, которых на самом деле не было, и на усталость.

«Потом сломалось пищевое поведение, — рассказывает Татьяна. — Я стала классически заедать свою тревогу. Это стало чем-то патологическим: я могла испытывать голод и при этом не принимать пищу больше суток, а могла есть не останавливаясь, даже если меня уже тошнило . Настал момент, когда я призналась самой себе, что у меня проблема с едой, что я серьезно набрала вес. Я осознала, что не могу сама выйти из этой ситуации. Одновременно я поняла, что мое внутреннее бурление, большую часть которого я скрывала от посторонних, стало часто прорываться наружу. Я замечала за собой то нетипично агрессивные реакции (я могла ударить человека, который мне нахамил), то «распускание соплей» (могла расплакаться на людях из-за чего-то несущественного, хотя раньше доносила слезы до дома или хотя бы до безлюдного угла)». Все это привело Татьяну к поиску специалиста — в ее случае психиатра.

«Уже нельзя точно выяснить изначальную причину моего расстройства. Врач говорит о совокупности факторов, а основными, запустившими цепочку реакций, считает наследственную предрасположенность и невротический характер воспитания. Неизвестно, что первично — сбой в серотониновом обмене или постоянная стрессовая ситуация в семье в течение более чем 20 лет, — но вместе это привело к большой проблеме. Я считаю, что именно на этом фоне смерть обожаемой собаки и расставание с любимым человеком, произошедшие почти одновременно три года назад, окончательно загнали меня в угол», — говорит Татьяна о возможных причинах расстройства.

Татьяна уже в течение года принимает подходящий ей антидепрессант, а также у нее всегда есть с собой успокоительный препарат быстрого действия на случай, если что-то неординарное выбьет ее из колеи, но такая экстренная помощь требуется ей все реже и реже. Кроме того, после полугода приема таблеток она стала ходить на сеансы психотерапии.

Монтажник Георгий из Санкт-Петербурга один из тех людей, которым было сложно принять свое невротическое расстройство. Сейчас ему 44 года. 11 лет назад он впервые пережил сильную паническую атаку, после чего начал ходить по врачам, которые не обнаруживали отклонений.

«Я промучился с 2007 по 2009 год. Тогда врач устала от моих жалоб и предложила мне лечь в клинику неврозов — я подумал, что это дурдом, предложение вызвало у меня шок. Но в итоге я согласился», — рассказывает Георгий. В итоге ему поставили диагноз «тревожно-депрессивное расстройство». Борьба с ним еще не окончена: Георгий говорит, что продолжает смотреть видео и читать книги по теме и ищет нового психотерапевта.

«Жена к моему диагнозу никак не относится, у нее же нет этого, и понять человека, которому все время и от всего плохо, наверное, не получится. Она думает, что, раз у меня семья и дети, мне надо быть сильным и работать, а не страдать херней, как ей кажется », — говорит Георгий в ответ на вопрос о поддержке близких. Мама и сестра, по его словам, относятся к его состоянию примерно так же. В будущее он смотрит без оптимизма и считает себя «неизлечимо больным человеком».

Причину невроза он видит в том, что в молодости злоупотреблял алкоголем и наркотиками: «Один психотерапевт сказал, что тревожно-депрессивным состоянием я заменил эти вещества. Думаю, надо себя как-то перепрограммировать, но мне это кажется невозможным. Я начинаю что-то, но делаю не до конца. Становится чуть лучше — и я бросаю, думая, что дальше справлюсь сам, а в итоге становится снова плохо».

Офисный работник из Воронежа Олег (имя изменено) тоже заполучил невроз уже после тридцати. Речь шла об обсессивно-компульсивном расстройстве. «Это невроз, который проявляется через различные проверки, ритуалы, необычные навязчивые мысли. Я начал все время проверять, выключил ли я газ, воду. Сначала по чуть-чуть, а потом я стал так долго все это проверять, что поздно выходил на работу и опаздывал. Дошло до того, что пришлось уйти с работы», — говорит он.

Причину невроза Олег видит в ситуации в семье: «Я съехал от родителей в 34 года, но это еще полбеды. У меня мама тревожного плана, все время за меня переживала, тем более я один ребенок в семье. Учился я в этом же городе, потом начал работать, при этом жил все время с ними. Я привык и до момента переезда думал: ну и что в этом такого криминального? Но сам переезд показал, что сформировались определенные поведенческие установки. Тем более что я один переехал, а не с девушкой съехался. Возможно, это могло бы немножко смягчить. Я начал жить один, и это все вскрыло: я оказался не до конца адаптированным к полностью самостоятельной жизни. Все это вылилось в невроз ».

Олег стал заниматься с психотерапевтом и образовывать себя и теперь знает способы и методы, которые могут ему помочь. Например, обнаружил, что ему помогает йога.

О его диагнозе знают только родители.

«Есть твердая установка, что все равно человек, у которого этого нет, не поймет меня до конца, — говорит Олег. — Когда у меня была девушка, я и ей не отважился сказать. Теперь думаю, если у меня будут отношения, я буду это с самого начала обозначать. Вообще я думал, что отношения помогут мне полностью освободиться от обсессивно-компульсивного расстройства, но этого не произошло. Поддержки близких мне иногда не хватает. Поддержка для человека с неврозом, конечно, важна. Если сравнить с машиной, то своими усилиями человек двигается на второй передаче, а с поддержкой, может, до пятой дойдет», — резюмирует он.

«По сути невроз — это неконструктивная реакция организма на ситуацию, в которой у человека нет возможностей, нет знаний, нет поведенческих и мыслительных стратегий для того, чтобы с ней справиться. Важно понимать, что невроз — это обратимое состояние, не передающееся по наследству, он обязательно имеет причину, так называемый психотравмирующий фактор. В формировании невроза имеет значение личность человека, его восприятие, его убеждения, установки, поведенческие стратегии. Разные люди по-разному будут реагировать при столкновении с одним и тем же фактором. У одного возникнет невротическое состояние, другой может вообще не заметить воздействия этого фактора . Значение имеет интенсивность и длительность воздействия психотравмирующего фактора. Бывают ситуации, когда интенсивность воздействия маленькая, но длительность воздействия большая, например несколько месяцев, это может привести к развитию невротического состояния.

Лечением невротических состояний занимается врач-психотерапевт. Ведущим направлением в лечении тревожных и депрессивных расстройств является когнитивно-поведенческая психотерапия. Это научно обоснованный вид психотерапии и достаточно краткосрочный метод, направленный на конкретные жизненные изменения и на решение существующих проблем пациента.

Согласно когнитивной модели, эмоции и поведение людей зависят от восприятия ими различных жизненных ситуаций. Начиная с детства у людей формируются определенные убеждения о себе, окружающих и мире. На основе этих глубинных убеждений формируются промежуточные убеждения, которые носят характер правил, предпочтений, предположений. Так вот эти убеждения влияют на восприятие ситуации и определяют мышление. При этом все эти убеждения могут быть адаптивными и дезадаптивными или дисфункциональными. Когда мы сталкиваемся с расстройствами невротического спектра, то как раз мы имеем дело с дисфункциональными убеждениями. И при работе с пациентом нам очень важно, чтобы пациент установил связь между своими дисфункциональными мыслями, которые возникают в различных ситуациях, и тем, как эти мысли влияют на эмоции. Задача психотерапии заключается в реструктуризации таких дисфункциональных мыслей и создании альтернативного, сбалансированного мышления. Так как в процессе терапии пациент приобретает определенные навыки работы со своими эмоциями, мыслями, поведением, то после завершения терапии у него сохраняется возможность самостоятельного решения проблемных ситуаций в своей жизни.

Статистики неврозов мало. По данным ВОЗ, с 1930 по 1995 год заболеваемость неврозами возросла в 24 раза. Считается, что расстройства невротического спектра обнаруживаются у 10–20% населения. Психиатрическая помощь нужна 14–18% населения России, то есть каждому седьмому человеку.

Ко мне чаще всего обращаются с тревожными расстройствами (панические атаки, агорафобия, социофобия и так далее), депрессивными расстройствами, тяжелым стрессом, нарушениями адаптации и соматоформными расстройствами. Среди тех, кто ищет помощи, больше женщин, но за последние несколько лет число клиентов-мужчин стало расти.

Возможно, играет роль социальный фактор. Мужчине в принципе сложнее обратиться за помощью и дойти до врача, а тем более до психотерапевта. Представьте себе, что мужчина говорит «я боюсь, мне страшно», а это касается, предположим, выхода из дома или поездки в метро, или он не уверен и сомневается в принятии каких-либо простых решений, или у него нет сил и желаний и он чувствует безысходность и отчаяние. Как такое возможно, когда, согласно представлениям о воспитании, он должен быть сильным, крепким, надежным, эмоционально стабильным? Поэтому очень сложно признать такое свое состояние. И приходится скрывать его просто из-за страха быть непонятым и непринятым.

То, что за последние несколько лет процент мужчин, обратившихся за психологической помощью, возрос, говорит не о том, что мужчины чаще стали болеть, а о том, что меняется отношение к своему психическому здоровью . Все-таки уменьшается стигматизация и страх всего того, что связано с приставкой «психо-».

Распространенность диагноза «ВСД» при диагностике неврозов, возможно, объясняется тем, что психические заболевания в нашем обществе до сих пор сильно стигматизированы. Наличие какого-либо психического расстройства (в данном случае тревожных, депрессивных расстройств, панических атак и так далее) вызывает страх, стыд, зачастую непонимание и негативную реакцию близких людей. Это считается признаком слабости, а диагноз «ВСД» звучит менее опасно и более социально приемлемо . С другой стороны, к сожалению, некоторые врачи иногда недооценивают серьезность состояния, поэтому и звучит диагноз «ВСД». Если какой-то из специалистов ставит вам такой диагноз, все-таки лучше проконсультироваться у врача-психотерапевта».

источник

Ксения Калиновская рассказывает о своем многолетнем опыте лечения тревожного расстройства – одного из самых популярных заболеваний века.

Посткризисное время. Мне было 22 года, один сменяющийся другим интересные рабочие проекты таяли, как лед на солнце, и я, не замечая того, скатывалась в тихую творческую депрессию.

Шла поздняя осень, из своей милой квартиры пришлось переехать к маме в шумную коммуналку. Не то чтобы это расстроило, но события в новом пространстве стали для меня фатальными. Одним ноябрьским утром, стоя над умывальником и чистя зубы, я чуть не раскусила зубную щетку. Меня колотило, сердце ходило в груди, бил озноб и оцепеняющий страх взял в железные объятия мое тело. Я на автопилоте дошла до нашей комнаты, села на диван и минут десять не могла сказать ни слова. Тогда я совершенно не понимала, что произошло, но подобные приступы начали меня преследовать. Затем, другим декабрьским вечером, я вскочила с кровати, слыша оглушающие вопли. Выбежав в коридор и добежав до кухни, я обнаружила мать с разбитым лицом, соседа-алкоголика и его уже подоспевшую подлую жену.

— Это она сама себя ударила! – орала жена, а в это время мои глаза бегали по кухне то ли в поиске ножа, то ли сковородки. Холодный рассудок взял вверх, и я побежала звонить в милицию сквозь продолжающиеся вопли и оскорбления соседей. Мало того, всю зиму в этой чудесной квартире за нашей стенкой поселился молодой человек, который предпочитал слушать громкую музыку исключительно ночью и на свои вечеринки звать всех бездомных хипстеров района. Тонкие стены передавали всю прелесть их веселья, но только я окончательно потеряла сон и – чего уж – стала похожа на настоящего зомби из «Ходячих Мертвецов», перманентно стуча в его дверь молотком в отсутствие реакции на бесконечные вызовы милиции.

Через месяц от отсутствия сна и в глубоком неврозе я начала слышать голоса. И тут – предложение работы мечты!

О мифическом мышлении, или как не надо лечить болезнь c Божьей помощью

Желая срочно привести себя в порядок, я решила отправиться в храм «на вычитку» (экзорцизм), чтобы разом очиститься и одним махом решить проблему с Божьей помощью.

Меня окрестили грешницей (разумеется), прописали 40 поклонов в день с молитвами и еще целый пакет мракобесия в придачу. После этой вычитки мои панические атаки приняли такую форму, что мне по-настоящему стало страшно. Страшно жить, так как казалось, что рассудок вообще отказывался слушаться. Для полноты картины кризисы приняли форму жесткой «измены», которая случается после курения марихуаны или принятия психотропных наркотиков – это могло длиться днями, неделями. Только четыре года спустя я начала понимать, что это были не демоны, а истерический невроз с затяжными паническим кризисами. Но тогда-то я верила, молилась и ушла с головой в новую любимую работу, которой я посвящала 24 часа в сутки, чтобы не думать о себе. И о демонах, разумеется.

Вывод: не стоит ухудшать состояние психики в кризисе церковными ритуалами, а если вы еще и восприимчивы, то такие процедуры на пользу никак не пойдут, если не предложат обратный эффект. Забегая далеко вперед, скажу, что я полностью избавилась от предрассудков и являюсь махровой атеисткой. Но для этого необходимо было пройти и через эту дрянь.

Альтернативная медицина, целители, знахари, бабки на страже помощи за ваши деньги

Летом того же года мама решила взяться за меня и отвела на компьютерную диагностику» в «Коралловый клуб». Да, тот самый, где вам обещают здоровье через водичку и таблеточки неизвестного производства за баснословные деньги. Начальник этой конторки отозвал маму в подсобку и рассказал, что… у него есть третий глаз, которым он увидел у меня за спиной умершего родственника – его необходимо изгнать (понятно, что православная церковь плохо справилась, а он-то лучше может). Тут сердобольная мама все ему и выложила о моем состоянии. С деньгами, конечно. Мужик поводил рамками, маятником, сказал, что у меня –70% энергии в поле, нужно лечить токсоплазмоз, который показал компьютер (!) и читать парастас по усопшим 40 дней.

Конечно, я прочитала. Я-то сходила с ума и готова была читать все, что угодно, запивая таблеточками за 30$, только бы отпустило.

Добавить к лечению я также не поленилась и разных официальных знахарей: мне «отодвигали астрал», «закрывали каналы», накладывали руки, давали пить травки-муравки и ни один чудотворец ни разу не озвучил ничего банального, например, нервного истощения. А регрессивный гипноз, казалось бы проведенный у специалиста, хотя и вывел меня к настоящей проблеме, но решить ее никак не удалось. Я рыдала от увиденного две недели, мне стало легче на душе, но панический страх никуда не делся.

Сейчас я понимаю: целители будут рассказывать любые несуществующие сказки и, почувствовав, что человек плавает в своем заболевании, уверять, что врачи – зло, что вас будут пичкать тяжелыми таблетками, которые не помогут, и что только они, светила во тьме, способны помочь – нужно только ходить к ним чаще. Чаще. И чаще. И платить вперед, и еще подписывать договор об отсутствии претензий.

Вывод: если есть желание испытать кого-то из мира фантастики – договаривайтесь об оплате после результата.

Как обратиться за помощью в психдиспансер и окончательно не свихнуться

Шел четвертый год моей болезни, она стала хронической, вялотекущей и я училась уже не пугаться приступам. Спустив на шарлатанство практически новый валютный автомобиль, было принято решение как-то с этим жить. Стал знаком советский диагноз ВСД, для меня открылись форумы о панических расстройствах и весь их список в Википедии.

Как водится, порядочная девушка при должности, о которой все отзываются как о «железной леди», тихо переживающая свои приступы не моргая глазом, просто так идти в психдиспансер боялась. И я нашла через тридесятых знакомых психиатра, к которому могла пойти по знакомству.

Им оказалась милая женщина, работающая заведующей. Она произвела приятное впечатление, объяснила, как работает «дурка», и что хорошо бы пойти на обследование – то есть лечь в стационар. У стационара есть свои преимущества: вам предлагают комплексное обследование, включающее необходимых специалистов, что звучало неплохо. Плюс, психиатрическая лечебница – это государственное учреждение, где анализы могут сделать бесплатно. Правда, в итоге вы все равно окажетесь у участкового психиатра, и тут может ждать или подвох, или удача – все тотально зависит от врача.

Увы, участковая, начиная слушать мою историю, десять раз перебила: «Быстрее, у нас на пациента 15 минут» и «Что-то вы очень сложно все рассказываете, что вас все-таки беспокоит? Тревога? Страх? ПА?» Не выслушав как следует, доктор выписала мне откатный (по скидке в аптеке) тяжелый трицикличный антидепрессант, который обещал еще и снотворный эффект. «Вот, пейте на ночь, и через месяц увидимся. А еще… Приходите к нам в церковь, я пастор. Я раньше лечила без Божьей помощи, а сейчас с верой! У нас будет рок-концерт!»

Вывод: обращаться туда все равно стоит, хотя бы потому, что:

1) Вам сделают все обследования разом, бесплатно или за скромные деньги.

2) Вы поймете, какого типа расстройство (неврология, психика, эндокринные проблемы или всего понемногу).

3) Шанс попасть на хорошего врача все-таки есть – имея терпение, можно попробовать сходить на прием к разным. Все-таки именно тут концентрация клинических специалистов на квадратный метр высока, и в случае успеха вы получите нормальное назначение рецептурными средствами (седативные, антипсихотики или АД). Главное, найдите своего врача.

Психотерапия и антидепрессанты

Последние 300$ я потратила на психотехнолога, который обещал обучить меня технике управления напряжением и расслаблением в теле, открыто сказал, что запущенная форма гипервозбуждения с переутомлениями нервной системы и дает феерию моих приступов и ощущений, завещал много спать, сходить за психотерапией и делать эту энергогимнастику – все должно было получиться, как тут я переехала жить в другую страну за океан, и там меня ждали антидепрессанты. Шел пятый год болезни.

В США я обратилась со своими проблемами к семейному врачу, и, выслушав меня внимательно, задав наводящие вопросы, он предложил мне два препарата – антидепрессант и транквилизатор. Второй для более мягкого «захода» на антидепрессант (в первые недели при начале приема АД симптомы могут вести себя очень по-разному, причиняя массу неудобств. Это адаптивный период для метаболизма и его просто необходимо перетерпеть с пониманием. Буквально через месяц состояние выравнивается. Ощутимо хороший результат у меня наступил только на четвертый месяц. Еще раз повторяю – все индивидуально).

Совершенно случайно я нашла и психотерапевта: в разговоре с близкой подругой делилась, что хочу взять собаку, а муж против. Подруга порекомендовала специалиста, которая ей самой помогла ранее сохранить отношения с мужем.

Моя первая психотерапевтическая сессия длилась семь часов, как вспоминает врач, пока я полностью подсознательно не убедилась, что именно она может вскрыть все мои тайники и «закрыть гештальт», я не уходила из ее кабинета. Мы продолжили интенсивную терапию по две-три сессии в неделю длительностью в месяц вместо полугода. Я только спала, ела и ходила на сессии как на работу. Результат превзошел все мои ожидания: кроме того, что я разобралась в себе, поняла и приняла все свои стороны, я решила массу попутных проблем.

Месяцем позже я обратилась к семейному врачу с просьбой отмены АД и за еще один месяц сошла с препарата совершенно без побочных эффектов и синдромов отмены. Я гордо заявляю, что научилась управлять своими демонами и динозаврами, знаю, от чего у меня возможны психические расстройства, где находятся предохранители и какие ситуации могут их сорвать. Я поменяла свой образ жизни и режим, чтобы не допускать даже вариантов, способных провоцировать невротические реакции, а если и попадаю в «опасную ситуацию», то понимаю, что может произойти и как реагировать. Я остаюсь на связи со своим врачом и еще около года планирую проходить поддерживающую терапию от раза в неделю до раза в месяц.

Большой итог: как все-таки расправиться с неврозами?

1. Принять как должное: все, что с вами происходит – это болезнь, расстройство психической саморегуляции. Это обратимый, но нудный процесс. Это надо лечить. Именно лечить! Самовнушение, взятие себя в руки, алкоголь, наркотики и рок-н-ролл не являются лекарством, а лишь приятными катализаторами в процессе выздоровления.

2. Проблемы данного типа не решаются только таблетками. Таблетки помогают снять позитивные симптомы и помочь химии мозга восстановить или притупить реакции. Работает все вместе, как в похудении – таскать железо в зале бесполезно, если топчешь дома за троих.

3. Стоит начать с диагноза – походить по врачам, увы, придется. Нужно подойти к этому с уверенным терпением и послушать двоих-троих: невролога, эндокринолога, психиатра и/или психотерапевта.

4. Не стоит пугаться диагноза – это не приговор, а рекомендация. Может, у вас тяжелая депрессия, которую не каждая «сильная и независимая» вообще способна у себя диагностировать, а может психотравма подкралась незаметно (как у меня, например). Или переутомление дало свои плоды, щитовидка забарахлила, либо вы вообще просто в себе запутались и начали истерически бояться будущего. Важно это выяснить и подремонтировать, ведь так?

5. Если вам предложили препараты, внимательно обсудите их с врачом. Нет тяжелых и нет легких, есть подходящие именно вам. На это тоже придется потратить время. Также надо принять тот факт, что «заходить на дозу» может быть неприятно, симптомы ухудшатся и вообще может стать на какое то время хуже – но потом, когда этот период пройдет, вы почувствуете заветное облегчение и возвращение в себя «нормальную», способную жить и делать сальто-мортале!

6. Поиск своего терапевта. Под терапевтом я подразумеваю специалиста, который как АД подойдет именно вам. Это предпоследний и самый важный пункт. Как искать? Методом проб, рекомендаций. Да, придется потратиться и, может, будут разочарования, но цель у нас – здоровье, а оно без труда не возвращается. Так что никаких отговорок, начинать нужно уже. Спрашивайте у знакомых, читайте форумы и отзывы. Если нет возможности идти на прием, смело звоните и говорите с доктором, задавайте вопросы: занимаетесь ли именно этой проблемой, какими техниками, сколько длится лечение и смело спрашивайте об отзывах! Не думайте скромничать или стесняться: «Могли бы вы дать контакт клиентов, кто мог бы вас мне отрекомендовать?». По реакциям вам многое станет ясно: человек, у которого есть результаты, делится ими охотно. Ведь его цель – ваше здоровье, а не нажива. Нормальный врач спокойно сориентирует по срокам и ценам, даст все необходимые ответы.

7. На приеме: терапевт должен вас «взять». Если общение идет вялое, холодное, вам ничего не понятно и ответы на вопросы вас не устраивают – говорите. Если ситуация не меняется – уходите. Будьте готовы морально обнажаться: вероятно, начиная с одной проблемы, вы можете уйти в другую сторону, куда и не предполагали, но психотерапия – она такая. Не быстрая. Анализ ваших проблем врачом – это исследование личности и ее травмированных участков. Кто-то может открыться и работать быстро, а кому-то нужны годы. Еще раз напоминаю – врач должен доказать вам, что именно он может помочь не громкими словами, а вашим обратным ощущением комфорта, безопасности и удовлетворенности. Вам должно быть очень комфортно с этим человеком, и главное – вы должны ощущать, что идете в том самом направлении, это будет знаком, что путь и специалист выбран верный.

8. Поддержка. Обязательно обзаведитесь поддержкой – это могут быть как друзья по несчастью, так и близкий человек, подруги или родители. Тот, кто хорошо понимает и разделяет вашу боль, с кем вы будете делиться ощущениями и успехами. Тот, кто хорошо вас знает и будет наблюдать со стороны – эта связь так же необходима, как и ваш врач, только она останется навсегда и будет доступна в любой момент, когда понадобится.

Многое, увы, не поддается лечению, но психические расстройства – поддаются. Я желаю каждому в беде стать на путь своего исцеления и найти свой рецепт. Вот и все. Не болейте!

источник

Дарья рассказала редакции Вести.Медицина о своей победе над неврозом, поиске подходящего врача и важности психотерапии.

Моя история началась 6 лет назад. Тогда мне было 25 лет – я заболела тяжелым гриппом, потом стало болеть то одно, то другое — начались мои долгие хождения по врачам.

Среди прочего я жаловалась на проблемы с животом, но врачи на мои жалобы особо внимание не обращали. В конечном счете причина мучивших меня болей в боку были найдена – на это, правда, ушло несколько лет. Мне сделали операцию, постхолецистический синдром – живот все еще болит, проблемы с походом в туалет все еще есть – мне хочется в туалет внезапно и очень остро, что в некоторых ситуациях достаточно неудобно, но отношусь к своему здоровью я совершенно иначе. Если бы врачи поставили мне диагноз раньше, раньше бы сделали операцию, то мое состояние сейчас было бы гораздо лучше.

Тогда же состояние мое ухудшалось постепенно: сначала на фоне того, что постоянно что-то болело, мне просто не хотелось далеко уходить от дома. Я отказывалась куда-то ехать, доходило до истерик. Таких случаев становилось все больше.

Я избегала выходить на улицу, думая, что вдруг где-то там заболит живот, я не смогу пойти в туалет. Невроз, а это был он, прогрессировал, если сначала я ездила на работу и куда-то еще, то потом я не только почти перестала выходить из дома, но и много плакала, расстраивалась, что со мной что-то не так.

Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, я приняла решение отправиться в психоневрологический диспансер. Там меня принял довольно молодой врач, который диагностировал у меня вегетососудистую дистонию, диагноз, отсутствующий во всех странах, кроме стран постсоветского пространства, и прописал антидепрессанты. Так как психотерапия назначена не была, то особой пользы от лекарств не было – тревогу они не снимали, зато все побочные эффекты проявились во всей красе. Невроз тот врач не выявил.

Прекрасно помню свою первую паническую атаку – тот, кто испытал такое, забыть ее не сможет. Мы с моей коллегой спустились в метро, чтобы поехать в торговый центр. У меня очень сильно заболел живот, мне срочно нужно было в туалет – тогда я успела выйти и зайти в кафе. Но буквально через пару дней, снова в метро, вновь произошла паническая атака – несмотря на то, что живот не болел, меня очень сильно трясло, холодели руки, бил озноб.

Стало ясно, что мне нужен какой-то другой специалист. Так как я почти не выходила из дома, то выбор врачей ограничивался довольно узким кругом подходящих мне специалистов, специализировавшихся на борьбе с паническими атаками, которые принимали недалеко от моего дома.

Мы стали работать с Екатериной, которая принимала буквально в соседнем дворе. К тому моменту мой невроз в острой форме длился уже четыре года. Его появлению способствовал и мой невротический склад личности, а предпосылки были еще в детстве. В целом, мой невроз был со мной всегда, но если до этого я могла с ним жить, то, когда он перешел в острую форму, жить с ним я не смогла.

Комментарий психолога Екатерины Милушиной: На первую консультацию Даша не смогла прийти сама, на тот момент паническое расстройство было настолько сильным, что она испытывала трудности самостоятельно выйти из дома и перейти улицу. В связи с эти первая наша встреча состоялась у нее дома. Несмотря на то, что Даша активно искала помощь в течении нескольких лет, она совершенно ничего не знала о том, что с ней происходит. Отсутствие понимания причин и механизмов болезни многократно усиливали страх. Поэтому первую консультацию мы почти полностью посветили изучению порочного круга панической атаки, механизмов формирования панического расстройства, а также рассмотрели самые страшные варианты развития событий. Первая наша встреча уже имела эффект, Даша самостоятельно смогла доехать на общественном транспорте к рекомендованному врачу-психиатру за получением фармакологической поддержки (в Дашином случае она была целесообразной, учитывая длительность и тяжесть состояния).

Обратившись к психотерапевту, я хотела сделать свою жизнь более нормальной, а самой стать более самостоятельной – ездить в магазины, парки, путешествия без чьей-либо помощи. Уже через несколько недель после начала лечения – я принимала антидепрессанты и проходила психотерапию – я стала выходить из дома и передвигаться по району, вскоре начала ездить и на метро.

Я научилась понимать себя и свой невроз. Этому способствовало, например, то, что я вела специальный дневник, в который записывала где и когда я испытала чувство тревоги, а также возможные причины развития этого состояния.

Постепенно негативные мысли замещались рациональными объяснениями, а сам невроз из большого манипулятора превратился в маленького червячка. Примерно через полгода терапии мы с мужем отправились в длительную поездку – полетели на Бали с пересадкой. До этого такое путешествие казалось мне невозможным.

Мои близкие поддерживали меня в моем решении обратиться к специалисту, однако мама, старшее поколение, в какой-то момент приняла психотерапию в штыки – в ее ходе обнаружилось, что мама и сама виновата в части проблем, вызвавших невроз. Впрочем, решать проблемы с родителями необходимо на семейной психотерапии, к которой мама моя еще не готова.

Комментарий психолога Екатерины Милушиной: Когнитивный дневник – это одна из основных техник когнитивно-бихевиоральной психотерапии, позволяющая выявить и скорректировать ошибки мышления. В основе панического расстройства лежит преимущественно катастрофическое мышление, когда человек из всех возможных вариантов развития событий выбирает самый страшный. Такой способ интерпретации событий естественно приводит к значительному повышению тревоги.

У моего невроза есть органическая причина – колики продолжаются, а я хожу к специалистам, чтобы контролировать свое состояние. Из-за моих проблем с ЖКТ я не могу полностью вылечиться, но мне удалось научиться принимать себя такой и жить с этим.

Если невроз связан с органической причиной, как это произошло в моем случае, то нужно ее искать. В моем случае было неясно – у меня болел живот из-за того, что мне страшно (а такая боль может быть очень сильной) или же эта боль связана с приступом.

В любом случае, если есть органическая причина невроза, нельзя терпеть боль, списывая ее на психосоматику. Необходимо ходить к профильным специалистам, найдя тех врачей, с которыми вам будет комфортно.

Если есть желание невроз вылечить – избавиться от него действительно можно. Невроз сильно снижает качество жизни, если ты не можешь выйти из дома, то это значит, что ситуация уже очень серьезная. Если кажется, что нужна помощь, то значит действительно нужно пойти к специалисту.

Хороший специалист – это тот, с которым у вас есть доверие. Это, кстати, касается врачей любых специальностей. Если психотерапевт по каким-то причинам не нравится, это значит, что нужно искать другого. Если есть сомнения, идти ли к этому специалисту, то идти к нему не нужно. Адекватный психолог может посоветовать коллегу всегда или с другой специальностью, или другим ценником.

Врач должен уже во время первой встречи рассказать об основных вещах – о том, что такое паническая атака, почему она возникает, рассказать о дыхательных техниках, с помощью которых с атаками можно бороться.

Но врач не сможет выздороветь за тебя. Не помогут и просто лекарства: они могут выполнять роль костылей при неврозе в острой форме, но необходимо и самому приложить усилия, чтобы выздороветь, например, заставлять себя выходить из дома, возвращая себе самостоятельность.

Во время лечения я столкнулась с несколькими проблемами. Например, мне было очень страшно отменять антидепрессанты. Казалось, что достигнутый эффект связан с таблетками, а не с моей собственной работой. Очень важно, чтобы врач объективно оценивал достижения пациента – отмечал улучшения, прогресс. И мой психотерапевт именно так и делал.

Победа над неврозом – личностное достижение, победа над собой. Это удается не каждому: купить машину легче, чем преодолеть себя. Я считаю, что этим можно гордиться и горжусь этим!

Комментарий психолога Милушиной Екатерины: Не смотря на все сложности описанные Дарьей, ее выздоровление шло очень быстро. Даша по-настоящему хотела выздороветь и прилагала к этому титанические усилия, активно участвовала в терапевтическом процессе, выполняла все домашние задания. Уже через короткое время страхи уменьшились, панические атаки прекратились, Даша смогла самостоятельно передвигаться по городу, пойти учиться и даже путешествовать по миру. Сейчас ее жизнь не отличается от жизни людей никогда не сталкивавшихся с паническими атаками. И это – безусловно повод для гордости!

источник