Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.
Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.
3. ИЗМЕНЕНИЕ ПАТТЕРНОВ ОГРАНИЧЕННОГО МЫШЛЕНИЯТехника контроля над дыханием — удивительно эффективный способ, позволяющий замедлить темп дыхания и предотвратить гипервентиляцию, напрямую связанную с паникой. Если вы в состоянии замедлить дыхание при первых же признаках тревоги, вы сможете в большинстве случаев уберечь себя от самых.
Глава 4. Причуды подсознания.Совсем иначе обращается с информацией жёсткий диск (подсознание). Если в сознательной части психики её анализирующий механизм запросто подключается к образной сфере (во всяком случае, может с нею взаимодействовать), то подсознание, вообще лишённое такого механизма, категорически не способно.
2. Телекультура — миф и реальность.Кто хочет делать детям добро, должен сознательно побуждать их к таким языковым и двигательным играм, какие в прежние времена возникали сами собой. А выбирая для детей книжки, надо судить о ценности текстов не столько по их содержательному качеству, сколько по музыкально-ритмическому качеству.
II. ОБСУЖДЕНИЕ «ЗАМЕТОК О ЛЮБВИ В ПЕРЕНОСЕ»В настоящее время видно, как трудно было Фрейду оставаться, как он это сделал, главным образом, на эдиповом уровне, если он открыл своей работой свидетельства материнского переноса, ибо многое из такого переноса представляется нам доэдиповым по своей природе. Мы можем поэтому предполагать, что.
4.2. Инструкция по использованиюВвод имени анализанта не является обязательным. Соответствующее текстовое окно можно оставить и пустым. Оно появляется в дальнейшем в распечатке графологического портрета.
Оружие для стервыКто сказал, что тебе будет легко, а может, ты считаешь, что моделям и актрисам легко, или они задаром срывают аплодисменты? Ничуть, за каждой ролью или выходом на подиум стоят долгие часы тренировок, от которых опухают (в прямом смысле слова) ноги, болят мышцы и кружится голова от бесконечных.
Часть III РАБОТА С МИРОМЯ полагаю, что осознавание действует в нас подобно резцу скульптора, постоянно и терпеливо удаляя все лишнее в нашей жизни, чтобы выявить нашу подлинную форму, видимую в детских сновидениях, в нашем личном мифе. Много лет назад Юнг обнаружил, что то, что мы называем младенческими сновидениями и.
Глава 2. Концептуализация болезни.Я не оспариваю теорию нейтрализации perse, однако ее использование при шизофрении ущербно для лечения. Эротическое побуждение адекватно при работе с нормальным количеством агрессии. Проблема заключается не в недостаточной нейтрализации, а в присутствии большего количества агрессивной.
Немного теории для любознательных.Я прогрел машину и поехал. На дороге красовался огромный рекламный щит с изображением лошади. Возникла ассоциация с брусчаткой, по которой лошадь цокала копытами. После мое внимание привлекла перчатка, валявшаяся посреди дороги. Впереди замаячил зеленый огонек светофора.
Выделяй цитату
отправляй в соцсети.
Для авторизированных цитаты запоминаются автоматически.
источник
Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.
Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.
Серия «Психология. Мифология. Культура»
Перевод с английского под общей редакцией Валерия Зеленского
Предисловие автора В. Зеленский
Введение: теоретическая панорама — В. Зеленский
Главы 5-6, приложение — К. Бутырин .
Character and Neurosis An Integrative View
Gatewaays/IDHHB, Inc. Pablishers, 305 p.,1994.
«Тихому бунтарю» в психоанализе, кто была первой, увидевшей и прознавшей то, что многие другие открывают для себя сегодня, той, которая оживает в этой книге своими прозрениями в области изучения характера и верой в самоанализ. Под ее косвенным влиянием я постепенно стал практикующим психотерапевтом, и ей я признателен за то, что она привезла к нам в Америку Фритца Перлза
Биографические сведения об авторе
Живя в Чили, Наранхо изучал медицину, музыку и философию. Кроме того, он работал ординатором в психиатрической клинике при Чилийском университете в тот период, когда его возглавлял Матте-Бланко. В дальнейшем Наранхо преподавал психологию искусства Католическом университете и социальную психиатрию в Школе журналистики при Чилийском университете и исполнял обязанности директора в Центре исследований по медицинской антропологии. Перебравшись на жительство в Соединенные Штаты Америки, д-р Наранхо участвовал в работе Института Эсален, находившемся тогда — 60-е годы — в стадии становления, и стал в нем одним из приемников Фрица Перлза. В ходе своего дальнейшего жизненного паломничества ему довелось общаться со многими духовными учителями, среди которых были Свами Муктананда, Идрис Шах, Оскар Ичазо, Сулейман Деде, Его Высочество Кармана XVI и Тартхайг Тулку Ринпоче, причем, встреча с последним стала для Наранхо решающей. Кроме того, некоторое время он занимался научно-исследовательской работой в институте исследования и оценки личности при университете Беркли и был сотрудником Раймонда Кэттела в Институте психотехнических испытаний личности. Д-р Наранхо преподавал сравнительное религиоведение в Калифорнийском институте азиатских исследований, гуманистическую психологию в Университете штата Калифорния в Санта Крус, медитацию в Институте Найингма (Nyingma Institute) в Беркли, Калифорния, и явился основателем института CAT (Теста академических способностей), занимающегося проблемами комплексного психодуховного образования личности. Д-р Наранхо — почетный Президент Гештальт-института, член Ученого совета Института культурных исследований в Лондоне и член отделения Римского Клуба в США. Он считается одним из пионеров Движения по изучению резервных возможностей человека, а введение им идей «Четвертого пути» в психотерапию — образец его работы в качестве интегратора на стыке между психиатрией и духовными традициями. В настоящее время д-р Наранхо в основном посвящает свое время комплексному и трансперсональному обучению психотерапевтов в различных странах Европы и Южной Америки.
«Вот эти препятствия: темнота глупости, самоутверждение, страсть, ненависть, привязанность.
Темнота глупости — область других…
Ноша зависимости и рабства, к сожалению, имеет свой корень в этих препятствиях».
Бывает и с отдельным человеком,
Что. например, родимое пятно,
В котором он невинен, ибо, верно,
Родителей себе не выбирал,
Иль странный склад души, перед которым
Сдается разум, или недочет
В манерах, оскорбляющий привычки, —
Бывает, словом, что пустой изъян,
В роду ли, свой ли, губит человека
Во мненьи всех, будь доблести его,
Как милость Божья, чисты и несметны,
А все от этой глупой капли зла,
И сразу все добро идет насмарку.
ШЕКСПИР. ГАМЛЕТ. АКТ 1, СЦЕНА 4
«Интроспекция есть первый шаг к преобразованию, и
Я понимаю, что после узнавания себя никто уже не сможет
продолжать быть тем же самым».
Он, который знает, и знает, что
Одного его присутствия достаточно
для преобразования человека.
Я обязан Френку Бэррону идеей подзаголовка данной книги и надеюсь, что мои читатели сочтут ее полное название вполне уместным и очевидным, хотя сам дух книги концентрируется не на противоречивых ее аспектах. Я исследую разные школы, подходя к ним с открытым разумом, и считаю, что мой самый специфический вклад в современное понимание вопроса интегративен по своей природе. Сам подход, который я излагаю на протяжении всей книги, в равной степени можно назвать когнитивным в психодинамическом смысле, подход, где личность рассматривается как система черт (traits). Думается, что лишь искусственно можно отделить черты характера человека от мотивов и от способов (modes) видения вещей [2] , точно так же как я полагаю искусственным отделять взгляд на социальное научение этим чертам от объектно-ориентированного (object relational view) подхода, который рассматривает интернализацию родительских фигур и ранние чувства в отношении к ним.
источник
Как и любая область научного исследования,
психология личности нуждается в дескриптив
ной модели или таксономии предмета своего изу
чения… таксономия позволяет исследователям
изучать специфические области личностных ха
рактеристик… Кроме того, общепринятая таксо
номия в значительной степени облегчает накоп
ление и передачу эмпирических сведений, предла
гая стандартный словарь или номенклатуру…
Почти каждый исследователь в этой области на
деется, на том или ином уровне, оказаться тем,
кто создаст структуру, способную превратить
сегодняшний Вавилон в сообщество, говорящее на
одном языке.
(Институт личности, Калифорнийский университет)
В данном разделе я буду обсуждать в общих чертах пр едставление о личности, а также процесс, который можно назвать деградациех^ сознания, в узкоспециальном смысле обычно называемый «теорией невроза», который находит отражение в религиозных традициях и, в частности, в мифических сказаниях об «изгнании из рая» (грехопадении). Я не буду в данном контексте делать различие между религиозным «изгнанием» сознания и психологическим процессом аномального развития («отклонения от истины»).
Прежде всего, позвольте мне обратить ваше внимание на то обстоятельство, что деградация сознания в конечном счете приводит к тому, что индивид не чувствует никаких изменений, т. е. не ощущает ни потерь, ни ограничений, ни неудачных попыток в реализации своего полного потенциала. Это падение настолько значительно, что ослепленное сознание начинает веровать в свою свободу. В восточных традициях в связи с этим часто проводится аналогия со спящим человеком, из которой видно, что разница между потенциальным бытием человека и его состоянием на данный момент соизмерима с разницей между обычным бодрствованием и сном.
Что касается деградации сознания, то, естественно, подразумевается, что процесс «падения» или «изгнания из рая» — это процесс сужения сознания или переход в состояние относительно бессознательное (relative unconciousness). Кроме того, это «падение» не просто падение самого «сознания», но и соответственно деградация эмоциональной жизни и качества мотивации. Можно говорить о tom,›‹ito наша психическая энергия течет совершенно по-разному в здоровом состоянии просветления и состоянии, которое принято считать «нормальным». Повторяя мысль Маслоу (Maslow), можно также сказать, что мотивация у полноценно функционирующего человека возникает из избытка и наполненности, в то время как при неоптимальном состоянии у мотиваций имеется оттенок «недостаточности» — качество, которое скорее можно описать как желание заполнить нехватку чего-то, нежели как дефицит общего удовлетворения.
Можно говорить о том, что различие между «высшим» и «низшим» состояниями заключается не только в разнице между переизбытком любви и нехваткой желаний. Существует еще более полная формулировка, которую мы находим у буддистов, объясняющих человеческое падение с точки зрения того, что символизируется как «три отравы». Треугольник, изображеный на рис. 1, представляет собой схему взаимозависимости между действующим (активным) бессознательным (в буддистской терминологии оно часто называется неведением) и комплементарной парой противоположностей, составляющих альтернативные формы недостаточности мотивации: бессознательное, отвращение и влечение, тяга или стремление.
Мы все знакомы с точкой зрения Фрейда, что в общем невроз является следствием вмешательства в инстинктивную жизнь. Фрейд утверждал, что основной причиной возникновения беспокойства ребенка по отношению к родителям является «либидонозная» фрустрация («libidinal» frustration), другими словами, вмешательство в ранние проявления его сексуальных желаний, направленных, главным образом, к родителю противоположного пола. Сегодня мало найдется людей, которые бы отстаивали это исходное положение психоанализа, и так называемая «теория либидо», мягко говоря, вызывает сомнения. Современные психоаналитики, такие как Фэйербэрн (Fairbairn) и Винникот (Winnicot), сходятся в том, что истоки невроза следует искать в недостатке материнской заботы и ласки, а если уж рассматривать эту проблему шире, то скорее в проблемах воспитания в семье. Сегодня многие считают, что большее значение имеет недостаток любви, нежели потревоженная инстинктивная сфера. По крайней мере, можно сказать, что ухудшение контакта и взаимоотношений имеет большее значение, чем прегенитальные или гениталь- ные проявления сексуальности. Как бы там ни было, большая заслуга Фрейда заключается в понимании им того, что невроз — это всеобъемлющее явление и что он передается из поколения в поколение в процессе родительского воспитания. Во времена Фрейда такое утверждение, безусловно, было очень смелым, однако сегодня оно вполне очевидно.
Рассматривая некоторые религиозные свидетельства, такие как Евангелие от Иоанна, мы находим мысль о том, что истина пребывает в мире, так сказать, перевернутой вверх дном: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». В традициях суфиев общепризнано, что «человек истины» также как бы «перевернут вверх ногами», а потому обычными людьми воспринимается как идиот. Однако, когда истина «распинается», это происходит не только с героями, но и в какой-то степени с каждым из нас.
Нетрудно представить, что все мы пострадали и подвергались — часто неосознанно — мучениям со стороны мира в нашем детстве и, таким образом, все мы являемся передаточным звеном в том, что Вильгельм Райх (Wilhelm Reich) называл «чумой эмоций», поражающей все общество. Такой взгляд присущ не только современным психоаналитикам, ибо бедствие, переходящее из поколения в поколение, известно с древних времен. Наша современность дает отражение сущности представления о «больном обществе», названном еще во времена древнеиндийской и древнегреческой цивилизаций «веком тьмы» и «калиюгой» (Kaliyuga) — веком великого упадка по сравнению с нашим первоначальным духовным состоянием.
Я не говорю, что материнское воспитание — это единственное необходимое условие, отцовское воспитание так же важно, как и прочие дальнейшие события, которые могут повлиять на наше будущее развитие. События раннего детства, такие как «травма рождения», могут иметь разрушающие последствия в развитии индивида. Совершенно ясно, что то, как происходит рождение ребенка в больницах, влечет за собой ненужный шок, и можно предположить, что ребенок, родившийся в полумраке, которого не хлопали по спине для стимуляции дыхания, должно быть, лучше подготовлен к оказанию сопротивления грядущим травмирующим событиям в своей дальнейшей жизни. Точно так же ребенок, получивший достаточно материнской ласки и опеки, наверняка лучше подготовлен к травмирующей ситуации, возникающей вследствие плохого отцовского воспитания и недостаточной заботы с его стороны.
Пользуясь метафорой Хорни (Ногпеу), можно сказать, что появляемся мы на этот свет подобно семени растения, в котором заложен определенный потенциал и которое инстинктивно ожидает от окружающей среды определенных условий, таких как плодородная земля, вода и солнце.
Эксперименты с шимпанзе, проведенные Харлоу несколько лет назад, продемонстрировали, к примеру, что детеныш обезьяны нуждается не только в молоке, но и в чем-нибудь пушистом, чтобы иметь возможность прижаться к нему. Такой детеныш скорее станет нормальной взрослой обезьяной, если ему дать куклу обезьяны, изготовленную из махровой ткани, чем если ему дать искусственную маму, сделанную из проволоки, пусть даже она и имеет бутылочку, прикрепленную на груди.
Конечно, условия и требования для развития полноценного взрослого человека гораздо сложнее, и многое может пойти не так, как следовало бы. Другими словами, существует множество причин, исходя из которых родители предают свою любовь к детям. В одних случаях занятость родителей может перейти в невнимательность и запущенность по отношению к ребенку, а в других — чрезмерная опека взрослых может привести к недостатку у ребенка жизненного опыта. Иногда нежность может оказаться заслоненной чрезмерными проявлениями агрессивности и т. д.
Можно сказать, что изгнание из Эдема в этот нижний мир, выбранное самим человеком, и та личность, которую мы в результате отождествляем со словом «Я», — это есть способ существования, усвоенный нами для защиты собственной жизни и благополучия. Подобное приспособление осуществляется путем «регулировки», в широком смысле этого слова, и обычно основано на сопротивлении, а не на смирении.
Растущий ребенок, лишенный возможности удовлетворить свои потребности, вынуждается к тому, чтобы умело управлять, и с этой точки зрения можно сказать, что его характер представляет собой контрманипулятивный аппарат (counter- manipulative apparatus).
При таком положении дел ясно видно, что жизнью управляют не инстинкты, а ранняя адаптационная стратегия, которая конкурирует с инстинктом и вмешивается в «мудрость» организма в самом общем смысле этого слова. Постоянство такой ранней адаптационной стратегии объясняется болезненным фоном, на котором она возникла, и особым видом научения, поддерживающим ее: это не то научение, которое естественным путем появляется в развивающемся организме, а скорее вынужденное научение, характеризующееся особой фиксированностью и жесткостью, поскольку в непредвиденном случае индивид в своем поведении обращается за помощью к изначальной ситуации. Можно сказать, что индивид не свободен в том, использовать или нет результаты своего нового научения, и «работает на автопилоте», приводя в действие определенную реакцию, не «советуясь» со своим разумом и не рассматривая творчески сложившуюся ситуацию. Именно эта фиксация (fixity) прошлых реакций и утрата способности действовать творчески в конкретный момент лучше всрго характеризуют психопатологическое функционирований^
Несмотря на то что в целом тот вид псевдоадаптационного научения, который я описал выше, в духовной литературе принято называть «эго» или «личность» (personality) (в отличие от человеческой «души» или «сущности»), мне кажется, что будет уместно называть его также «характером».
Слово «характер» происходит от греческого «charaxo», что означает «выгравировать», и потому «характер» относится к тому, что в человеке постоянно, что выгравировано в нем и, следовательно, касается и поведения, и эмоциональности, и когнитивных схем (cognitive conditionings).
Несмотря на то что в психоанализе базисная модель невроза представлена как жизнь, основанная на инстинктах, очерченная активностью суперэго (super ego), привнесенной из внешнего мира, я предлагаю рассматривать основной конфликт, присутствующий в нас, как вмешательство в саморегулирование организма со стороны нашего характера. Именно в характере мы можем обнаружить суперэго с его ценностями и потребностями и контрсуперэго (counter-super-ego). Фритц Перле (Fritz Perls) называл это «побежденной стороной» (under-dog), которая является объектом потребностей и обвинений со стороны суперэго. Именно в этой «побежденной стороне» скрывается феноменологическое сходство с фрейдистским понятием «ид» (id), но тем не менее интерпретация жизненных влечений как инстинктивных вызывает сомнение. Нашим внутренним объектом торможения, появляющимся в результате укоренившейся тенденции к самоотречению и желания быть не такими, какие мы есть на самом деле, является не только инстинкт, но и наши невротические потребности. (Таким образом, можно — правда, весьма условно — считать, что влечение есть совокупность, состоящая из инстинктивных побуждений и побуждений невротического характера. — В. 3.) Различные виды дефицита (deficiency) мотивации, которую я предлагаю называть нашими страстями (passions), для нас являются запрещенными ввиду присутствия в них аспектов жадности и ненависти.
Можно описать характер как совокупность характерных черт, одна часть которых является следствием желания быть похожим на родителей, а другая — наоборот — не похожим на них. (Многие из черт нашего характера тождественны с чертами одного из родителей, но в то же самое время противостоят чертам другого родителя.) Остальные черты характера можно рассматривать через призму более сложных адаптационных процессов и контрманипуляций. Однако характер — это не только хаотический набор черт, это сложная структура, которую можно представить как некое дерево (arborization), где отдельное поведение (discrete behavoirs) является разновидностью общего поведения и где даже различные черты характера можно выразить через нечто более фундаментальное.
Суть основы характера, формулируемая мною здесь, двойственна по природе: ее можно рассматривать как аспект мотивации во взаимодействии со стремлением к познанию — или как отношение «страсти» к «фиксации». Соотношение главенствующей «страсти» и доминирующего когнитивного стиля в личности можно сравнить с двумя фокусами эллипса, и наше более раннее высказывание о противостоянии характера и природы можно развить далее, если говорить более подробно об этом процессе как о вмешательстве в инстинкты со стороны «страсти», при непрекращающемся воздействии вносящем искажения в познавательную деятельность.
Схема структуры психики, представленная на рис. 2, является графическим выражением воззрения на личность, предложенного Оскаром Ичазо (Oscar Ichazo) и во многом похожего на то, что разработано Гурджиевым. По мнению обоих, человеческая личность (имеется в виду ее характер) состоит из пяти «центров». Однако в зрелом человеке происходит пробуждение двух высших центров, называемых «высшим эмоциональным» и «высшим интеллектуальным». В то время как Гурд- жиев говорит о низшем или обычном интеллектуальном центре, о низшем центре чувств и о низшем двигательном центре, Ичазо часто называет этот двигательный центр «инстинктивным», и в соответствии с его пониманием этот инстинктивный центр делится на три части.
В наши дни теория Фрейда об инстинктивных началах поведения (instinct theory of behavior) подверглась в психологии серьезной критике. Сначала появление этиологии породило стремление проводить различие между инстинктом как основополагающим мотивом в поведении животных (с его механизмами освобождения и почти неизменяемыми схемами выражений) и всем тем, что связано с инстинктами в жизни человека. Затем взгляды Адлера, Хорни и Клейн, а позже и теоретиков объект-отношений привели к тому, что часть психоаналитического мира отвернулась не только от фрейдовского биологизма, но и, в частности, от теории либидо [23]. Фритц Перле, которого можно рассматривать как современного фрейдиста, если учитывать его обучение у Райха, Хорни и Фенике- ля, в духе того времени заменил в своей концепции саморегуляции организма язык инстинктов на язык кибернетики.
В отличие от тенденции принижать значимость инстинкта при интерпретации поведения человека взгляд, изложенный в данной статье, не только принимает во внимание теорию инс^нктов, отводя инстинктам по меньшей мере треть всей психологии, но даже совпадает с воззрением психоаналитиков на невроз как на пертурбацию инстинкта и, наоборот, на выздоровление как на высвобождение инстинктов. В отличие от двух теорий инстинктов Фрейда, а также воззрений Долларда и Миллера (Dollard, Miller), рассматривающих поведение с точки зрения разнообразия стремлений, теория, предложенная нами, признает три основных инстинкта и влечения, составляющих основу всего многообразия человеческой мотивации (чисто духовная мотивация исключается): самосохранение, удовольствие и родственные отношения. Мне кажется, что, хотя многие сегодня (например, гештальтисты) предпочитают пользоваться языком кибернетики и говорить, что невроз заключается в пертурбации саморегуляции организма, мало найдется таких, кто будет оспаривать огромное значение секса, самосохранения и родственных отношений и их центральную роль в определении поведения. И хотя при объяснении человеческой жизни Маркс подчеркивал важность первого (самосохранения), Фрейд — второго (удовольствия), а современные теоретики объектных отношений третьего (родственные отношения), мне кажется, что никто из них не сумел выработать четкую концепцию, охватывающую все три основных влечения.
В традиционных религиях область инстинктов безоговорочно отождествляется со сферой страстей. В отличие от этого наш взгляд на оптимальное ментальное состояние, как на состояние со свободным или высвобожденным инстинктом, подразумевает, что подлинный враг в «священной войне», традиционно представленный всем ложным и низшим, что есть в личности, находится не в самом человеке, а в сфере недостаточности (defiency) мотивации. Таким образом, враг этот — побуждения «страсти», заражающие, оказывающие пагубное влияние, подавляющие и замещающие инстинкт (а также когнитивные аспекты эго, которые, в свою очередь, поддерживают эти страсти).
Из диаграммы видно, что функционирование когнитивных и эмоциональных аспектов личности представлено в двух альтернативных режимах в зависимости от уровня сознания, в то время как центр инстинктов представлен только одним режимом. Такое соотношение может вызывать сомнения, поскольку инстинкт также может быть выражен двумя контрастирующими способами: либо как инстинкт, ограниченный эго, либо как свободный, рассматриваемый принадлежащим к самой сущности [24] .
Тот, кто знаком с употреблением понятия «сущность» в суфизме, поймет, что под данным словом подразумевается самая глубокая сторона человеческого сознания, существующая «в Боге», которая становится очевидной для индивида только после аннигиляции («fana»). Тем не менее может показаться, что такое определение «сущности» не совсем совпадает с представленной нами моделью сущности, состоящей из следующих абстрактных составляющих: сферы высшего интеллекта, высших чувств и инстинкта. Противоречия исчезают, если учитывать различие между собственно сознанием и работой мозга в сознательном состоянии (в отличие от «эгоических» (egoic) состояний). При использовании «сущности» в подобном смысле надо быть осторожным, чтобы не материализовать (reify) сущность, и здесь я могу повторить то, что писал в работе «Структуры энеатипов»: «Самое большое различие, лежащее в основе психологии Четвертого Пути, которое я стремлюсь раскрыть, — это различие между „сущностью» и „личностью»; между реальным и обусловленным существованием; между высшим и низшим разумом. То, что Гурджиев называет личностью, Ичазо называет эго, скорее просто придерживаясь современного словоупотребления (смерть эго, трансцендентальное эго и т. п.), нежели общепринятого в современной психологии значения „эго». Различие это похоже на то, которое предлагает сегодня Винникот, т. е. между истинным „я» и ложным „я», и все же ошибочно считать сущность, душу, истинное „я» или „Атман» чем-то неизменным и имеющим строгое определение. О сущности следует говорить не как о вещи, а как о процессе, который лишен эго и имеет свободный способ „функционирования» интегрированной человеческой целостности (integrated human wholeness)» [25] .
Следовательно, можно сделать вывод, что предложенная на рис. 2 схема будет полноценной только в том случае, если предположить, что она охватывает область центров личности и сущности, т. е. то пространство, которое обозначает сознание. Поскольку сознание, при котором существуют «низшие центры», деградировало, в измененной схеме на рис. 3 я специально закрасил его темным и, наоборот, три «высших центра» поместил в светлый круг, чтобы выразить понятие тройственности в единстве, характерное для Четвертого Пути и в общем для всей христианской религии.
источник
