Ограничительное пищевое поведение больных параноидной и недифференцированной шизофренией тема диссертации и автореферата по ВАК 14.00.18, кандидат медицинских наук Бушухина, Надежда Давидовна
ГЛАВА I. РАССТРОЙСТВА ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ И ТРОФОЛОГИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ У БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ).И
1.1. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ РАССТРОЙСТВ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ.
1.2. РАССТРОЙСТВА ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ КАК КОМПОНЕНТ НАРУШЕНИЯ ВЛЕЧЕНИЙ ПРИ ШИЗОФРЕНИИ .
1.3. МЕСТО РАССТРОЙСТВ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ ПРИ ШИЗОФРЕНИИ.
1.4. АНАТОМО — ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ПРЕДИКТЫ ШИЗОФРЕНИИ, ДЕПРЕССИВНЫХ РАССТРОЙСТВ, РАССТРОЙСТВ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ.
1.5. ТРОФОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ.
1.6. ТЕРАПИЯ НАРУШЕНИЙ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ ПРИ ШИЗОФРЕНИИ.
ГЛАВА II. МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
2.1. ХАРАКТЕРИСТИКА МАТЕРИАЛА ИССЛЕДОВАНИЯ.
2.2. ХАРАКТЕРИСТИКА МЕТОДОВ ИССЛЕДОВАНИЯ.
2.3. СТАТИСТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
ГЛАВА III. КЛИНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ШИЗОФРЕНИИ С ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫМ ПИЩЕВЫМ ПОВЕДЕНИЕМ.
3.1. АНАЛИЗ И СРАВНЕНИЕ СОМАТО
КОНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ И ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ В ПРЕМОРБИДНОМ ПЕРИОДЕ.
3.2. АНАЛИЗ ИНИЦИАЛЬНОГО ЭТАПА ШИЗОФРЕНИИ У БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ С РАЗЛИЧНЫМИ ТИПАМИ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ.
3.3. ПИЩЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ БОЛЬНЫХ В МАНИФЕСТНОМ ПЕРИОДЕ ШИЗОФРЕНИИ
3.4. ТРОФОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ БОЛЬНЫХ С ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫМ ПИЩЕВЫМ ПОВЕДЕНИЕМ В МАНИФЕСТНОМ ПЕРИОДЕ ШИЗОФРЕНИИ.
3.5. КЛИНИЧЕСКАЯ КАРТИНА МАНИФЕСТНОГО ПЕРИОДА ШИЗОФРЕНИИ У БОЛЬНЫХ С РАССТРОЙСТВАМИ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ.
3.6. СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ С ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫМ ПИЩЕВЫМ ПОВЕДЕНИЕМ.
ГЛАВА IV. ДИНАМИКА НАРУШЕНИЙ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ У БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ.
ГЛАВА V. РЕАБИЛИТАЦИЯ БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ С ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫМ ПИЩЕВЫМ ПОВЕДЕНИЕМ.
Введение диссертации (часть автореферата) На тему «Ограничительное пищевое поведение больных параноидной и недифференцированной шизофренией»
Расстройства пищевого поведения при психозах привлекают внимание психиатров с момента появления психиатрии как науки. Расстройства приёма пищи отнесены МКБ — 10 к поведенческим синдромам , связанным с физиологическими нарушениями и физическими факторами. Тем самым подчёркнут их двойственный характер как феномена, определяющегося не только психическим, но и сомато — неврологическим состоянием больных. Аномальный характер питания — один из наиболее очевидных симптомов болезни и может служить наглядным отражением психопатологических расстройств. М.В. Коркина с соавт . (1986) ввели в употребление термин « пищевое поведение » для обозначения совокупности действий, совершаемых в процессе питания, качественных и количественных характеристик потребляемого питательного рациона. В ряде случаев особенности пищевого поведения на всём протяжении болезни оставались стержневыми психопатологическими расстройствами, определяя низкий уровень социальной адаптации больных шизофренией .
В западноевропейской психиатрии длительное время шизофрения и нервная анорексия рассматривались совместно [Federn Р., 1934; Nicolle G., 1938].
Позднее нарушения питания при собственно нервной анорексии стали рассматривать, отделяя её от шизофрении [Crisp А.Н., 1967]. Роль « подросткового конфликта » с матерью подчёркивается в психодинамической концепции аноректического синдрома [Akhtar A., Tompson. А., 1980], которая рассматривает анорексию как регрессию сексуальности к низшим уровням. А.Н. Корнетов с соавт. (1990), расценивая шизофреническую симптоматику как регрессивную к стереотипным формам поведения, провёл апологию между голоданием больных шизофренией и широко распространённой формой религиозной практики — постом. Аноректические расстройства обнаруживаются при заболеваниях шизофренического спектра уже в детском возрасте, как выражение первичной патологии влечений, которая у более взрослых больных претерпевает идеаторную переработку [Юрьева О.П., 1978; Козловская Г.В., Скобло Г.В., Горюнова А.В., Ромашевская М.В., 1991; Краснопёрова М.Т., 2004]. G. С. Lyketsos с соавт. выделили 4 основных типа расстройств пищевого поведения у больных шизофренией: булимию , анорексию, руминацию, пикацизм, которые были обусловлены или сосуществовали со следующими психопатологическими нарушениями: бредом отравления, религиозного долга, самосовершенствования, оздоровления; галлюцинаторными переживаниями, касающимися питания; комплексными обманами восприятия на тему питания и пищи. Выявлялись следующие виды аномального пищевого поведения: необычные предпочтения в продуктах и способах принятия пищи; вызывание рвоты ; негативизм во время еды; злоупотребление кофе и алкоголем ; выборочное питание; стереотипии в питании и манерность. Ж.К. Тазабекова (1990) выявила при приступообразном течении параноидной шизофрении высокую частоту монотематических дисморфоманических бредовых переживаний на инициальном этапе с последующим усложнением дисморфоманических переживаний на этапе манифестации шизофрении. А.А. Аскаровым (1977) отмечена высокая частота ограничительного пищевого поведения при депрессивно -параноидном синдроме у больных параноидной шизофренией. А.Б. Смулевичем (1988) описано патологическое пищевое поведение у больных шизофренией с сенесто — ипохондрическим синдромом, применяющим вычурные редуцированные диеты , приводящие нередко к истощению больных, не ставивших перед собой цели снизить вес.
Существуют ряд гипотез, отражающих этно — культуральные влияния на формирование пищевого поведения как здоровых лиц, так и больных шизофренией. М. Peet (2003) предположил, что формирование повышенной резистентности к инсулину — один из основных факторов развития шизофрении в популяционном аспекте и возникает вследствие изменения стереотипов питания с переходом на более высокое употребление окисленных жиров и трисахаридов. G. С. Lyketsos с соавт. (1985) связывают большую представленность нарушений пищевого поведения у больных шизофренией женщин с тендерными ролевыми факторами. В.Д. Менделевичем (2000) отмечена решающая роль широко популяризуемых « стандартов » размеров тела и внешнего облика в формировании расстройств пищевого поведения у подростков.
МКБ — 10 причисляет аноректические расстройства к облигатным признакам депрессивных состояний; обнаруживается связь между выраженностью похудания и степенью тяжести депрессии вне зависимости от нозологической принадлежности депрессии [Berlin L., Lavergne F., 2003]. С другой стороны, при обострении тревоги у больных шизофренией часто наблюдается гиперфагия , особенно у больных женского пола [G. С. Lyketsos с соавт., 1985]. Данные о курабельности расстройств пищевого поведения у больных шизофренией разноречивы. Для лечения расстройств питания, связанных с продуктивной психопатологической симптоматикой, традиционно используются нейролептические и антидепрессивные средства [G. С. Lyketsos с соавт., 1985; Коркина М. В., Цивилько М. А., Марилов В. В. с соавт., 1975; Коркина М. В.,
Цивилько М. А., Марилов В. В., 1986; Брюхин А.Е., 1997]. В последние годы в зарубежной печати растёт количество публикаций, посвященных проблеме прибавки в весе у больных, получающих нейролептические препараты. Известно, что изменения веса у больных шизофренией наблюдались еще до внедрения нейролептиков в клиническую практику [Блёйлер Э., 1911; Ясперс К., 1956; Post F., 1956]. Однако лишь после широкого внедрения нейролептических препаратов в клиническую практику прибавка в весе приобрела статус серьезной проблемы здравоохранения [Amdisen А., 1964; Doss F.W., 1979; Beasley С.М., 1999; Alan I., Patel J. K., Goisman R. M. с соавт., 2000; Green A. I., Patel J. K., Goisman R. M. с соавт., 2000; Дробижев М.Ю., 2004]. Увеличение массы тела на 20% и более отмечается у 40 — 80% больных, принимающих нейролептики [Silverstone Т., Smith G., Coodall Е.*, 1988; Stedman Т., Welham J., 1993; Centorrino F., Baldessarini R.J., Kando J.C., 1994; Allison D.B., Fontaine K.R., Heo M., 1999], причем наиболее высокие пропорции установлены у больных женского пола, а также у пациентов с исходно низким весом [Stanton J.M., 1995; Casey D., 1996].
Увеличение веса вызывают и нейролептики типичной структуры [Bernstein J.G., 1987], однако в большей степени этот эффект свойственен новым нейролептикам [Umbricht D.S., Pollack S., Kane J.M., 1994; Stanton J.M., 1995; Casey D., 1996; Allison D.B., Fontaine K.R., Heo M., 1999]. Предположительно, прибавку в весе вызывают повышение аппетита и количества принимаемой пищи [Robinson R. G., 1975; Bromel Т., Blum W.F., Ziegler А. с соавт., 1998]. Однако сохраняют актуальность и противоположные нарушения питательного статуса психически больных. И.А. Полищук (1967), R.E. Becker, J.A. Colliver, S.J.Versulst, (1985) указали на связь гипотрофии у психически больных с отказами от приёма пищи. В настоящее время удельный вес заболеваний, которые раньше требовали длительного искусственного зондового питания -состояния с кататоническим ступором, обусловленными бредом и депрессией , отказами от пищи — значительно снизился. Однако в структуре общего потока больных, поступающих в психиатрический стационар, значительно возросло количество тяжелобольных с острыми экзо — и эндогенными психозами , при которых психопатологическое состояние препятствует приему больным пищи [А.И. Нельсон , 2000; А.И. Нельсон, М.Э. Григорьев , 2002], а присущие этим заболеваниям гиперкатаболические особенности обмена веществ крайне быстро приводят к истощению и способствуют летальному исходу [З.И. Кекелидзе, В.П. Чехонин , 1997; Б.Д. Цыганков, 1997].
М.В. Коркина с соавт. (1986), А.Е. Брюхин (1997) расценивают дефицит веса, как фактор, лимитирующий возможность нейролептической терапии; А.С. Тиганов отнёс выраженную гипотрофию к противопоказаниям к применению инсулинотерапии . Актуальность исследования.
Несмотря на многолетние исследования ограничительного пищевого поведения у больных шизофренией, клинические характеристики данных состояний, предпосылки их развития и патопластическое влияние на течение шизофрении нуждаются в дальнейшем изучении; необходима дальнейшая разработка комплексных программ реабилитации больных шизофренией с ограничительным пищевым поведением. Цель исследования: изучить особенности клинических проявлений и течения шизофрении с ограничительным пищевым поведением, выявить предпосылки его развития и верифицировать его прогностическое значение; разработать оптимальную лечебно — реабилитационную тактику для данного контингента больных. Задачи исследования:
1. Выявить преморбидные предпосылки развития ограничительного пищевого поведения больных на манифестном этапе шизофрении.
2. Изучить особенности клинической и социальной адаптации больных с ограничительным пищевым поведением на этапе манифестации шизофрении.
3. Оценить влияние сомато — конституциональных и клинико -психопатологических факторов, применения антипсихотиков и инсулинотерапии на формирование трофологического состояния больных шизофренией в периоде активного течения шизофрении.
4. Разработать комплексные программы реабилитации больных шизофренией с ограничительным пищевым поведением.
В ходе исследования впервые установлено, что ограничительное пищевое поведение — маркер неблагоприятного течения шизофрении, больные с ограничительным пищевым поведением имеют существенные отличия в клиническом и трофологическом состоянии по сравнению с больными шизофренией с нормальным питанием как в периоды обострения , так и во время ремиссий . Выявлены предикты развития ограничительного пищевого поведения у больных шизофренией. Прослежена динамика пищевого поведения у больных с ограничительным и неизменённым пищевым поведением. С учётом оценки питательного состояния и пищевого поведения больных разработаны дифференцированные алгоритмы психофармакологической и психотерапевтической помощи больным шизофренией с ограничительным пищевым поведением.
Практическое значение работы.
Результаты данной диссертационной работы могут быть использованы в практической деятельности врача — психиатра в условиях стационарной и амбулаторной работы. Данные исследования могут помочь в выявлении, оценке прогностической значимости и терапии расстройств пищевого поведения у больных шизофренией. Разработана программа реабилитации больных шизофренией с ограничительным пищевым поведением с проведением щадящей методики психофармакотерапии, инсулиностерапии; поведенческой психотерапии с элементами психообразования .
Положении, выносимые на защиту:
1. Ограничительное пищевое поведение развивается у больных шизофренией с неблагоприятными соматотипическими и личностными предпосылками развития шизофрении.
2. Ограничительное пищевое поведение наблюдается у больных с неблагоприятным течением шизофрении.
3. Ограничительное пищевое поведение приводит к снижению питательного состояния больных шизофренией.
4. Больные шизофренией с ограничительным пищевым поведением могут быть отнесены к группе риска развития осложнений психофармако — и инсулинотерапии и нуждаются в дифференцированной комплексной медикаментозной и психосоциальной реабилитации.
1. В периоде активного течения болезни обнаруживаются следующие мотивационные типы ограничительного пищевого поведения: дисморфоманическое и ипохондрическое бредовое — в 10,10% случаев (10); вследствие идей самосовершенствования, религиозного долга, особого предназначения — в 15,15% (15);-с суицидальной целью — в 7,07% (7); вследствие идей отравления в 27,27% (27); аноректическое без определённого мотива — в 12,12% (12) случаев, аноректическое в сочетании с ангедонией — у 36,36% (36) пациентов с ограничительным пищевым поведением.
2. Ограничительное пищевое поведение в манифестном периоде шизофрении развивается у больных с менее благоприятными преморбидными особенностями, чем у пациентов группы • контроля:
2.1. Пациенты с ограничительным пищевым поведением в обострениях на манифестном этапе течения шизофрении в 46,46% (46) принадлежали к нормостеническому , в 35,35% (35) — к астеническому , в 18,18 % (18) — к пикническому сомато — конституциональному типу; в группе пациентов без нарушений пищевого поведения в психотических состояниях к нормостеническому соматотипу принадлежали 27,45% (14), к астеническому -1,96% (1), к пикническому — 70,59% (36) пациентов (р 0,05) при отсутствии такового при первичном психотическом состоянии у больных, позднее обследованных повторно. Пищевое поведение всех больных группы контроля при повторном психотическом состоянии оставалось нормальным. 5.2. У больных с исходным ограничительным пищевым поведением в психотическом состоянии пищевое поведение в повторной ремиссии не отличалось от наблюдавшегося в первой ремиссии: нормальное пищевое поведение наблюдалось в 63,16% (12) случаев по сравнению с 78,94% (15), бредовое аноректическое пищевое поведение — у 10,53% (2) по сравнению с 10,53% (2), аноректическое пищевое поведение — у 5,26% (1) по сравнению с 5,26% (1), гиперфагическое — у 21,05% (4) против 5,26% (1) в первой ремиссии (р>0,05); у больных, исходно питавшихся без ограничения, типология пищевого поведения также значимо не изменилась по сравнению с первичной ремиссией (р>0,05): гиперфагическое пищевое поведение отмечено у 28,57% (2) больных по сравнению с 14,29% (1) при первичной ремиссии и нормальное — у 71,43% (5) по сравнению с 85,71% при первом обследовании (6). 6. На протяжении трёхлетнего катамнестического наблюдения у пациентов с ограничительным пищевым поведением в психотических состояниях наблюдался переход в непрерывное течение шизофрении с обеднением продуктивной симптоматики , тогда как у пациентов с отсутствием ограничений в питании в психотических состояниях преобладал приступообразный тип течения шизофрении со стабильным рангом продуктивных и негативных симптомов (р=0,05).
7. Больные с ограничительным пищевым поведением в психотических состояниях нуждаются в проведении комплекса лечебно — реабилитационных мероприятий с использованием биологических методов лечения и психокоррекционных вмешательств .
Настоящее исследование посвящено изучению роли и места нарушений пищевого поведения при шизофрении. Несмотря на давнюю историю изучения данного вопроса, многие его аспекта остались неизученными: так, акцент ставился на отдельные виды нарушений пищевого поведения ( Коркина М.В. с соавт., 1986; Смулевич А.Б., 1988; Личко А.Е., Битепский B.C. (1991), либо изучались разнообразные виды ограничений пищевого поведения без установления их предиктов и места среди иных поведенческих и психопатологических симптомов (Lyketsos G. С., 1985). Указывая на задействованность эмоционально — волевой сферы в развитии нарушений пищевого поведения, недостаточно внимания уделялось феноменологии данных поведенческих расстройств (Юрьева О.П., 1978; Козловская Г.В. с соавт ., 1991; Голик А.Е., 1999; Дресвянников В.Л., 1998; Краснопёрова М.Т.,2004). Самоограничения в питании расценивались как способ самолечения (Полищук И.А., 1967), не будучи рассмотрены в контексте всего спектра нарушений пищевого поведения при шизофрении.
В данной работе предпринята попытка комплексного рассмотрения расстройств пищевого поведения с изучением конституциональных , психопатологических и соматометрических факторов. Выявлены следующие предикты ограничительного пищевого поведения в манифестном периоде шизофрении: расстройства пищевого поведения, специфичные для младенческого и раннего детского возраста, в анамнезе ; астенический и нормостенический соматотип; явления психофизического инфантилизма; преморбидные личностные структуры шизоидного полюса; начало инициальных проявлений шизофрении с включениями симплекс симптомов, в особенности, с симплекс — синдромом с психопатоподобными включениями в качестве ведущего психопатологического синдрома инициального периода шизофрении.
В целом, ранг инициальных психопатологических расстройств был достоверно выше у больных с ограничительным пищевым поведением в психотических состояниях.
Ограничительное пищевое поведение в манифестном периоде шизофрении статистически значимо чаще развивалось у больных с более ранней манифестацией шизофрении; с большей тяжестью общепсихотических и депрессивных психопатологических расстройств в психотических состояниях на протяжении манифестного периода шизофрении; с ранним переходом течения шизофрении в непрерывное, с более ранней инвалидизацией . Таким образом, ограничительное пищевое поведение в психотическом состоянии у больных параноидной и недифференцированной шизофренией может быть маркером в целом неблагоприятного течения заболевания.
Большая частота патологических стереотипов питания в ремиссии наблюдалась у больных недифференцированной шизофренией по сравнению с пациентами, страдающими параноидной шизофрений в соотнесении с более тяжёлой клинической картиной шизофрении у данной группы пациентов. Наибольшие колебания тина пищевого поведения от ограничительного в период психотического состояния до гиперфагического при наступлении ремиссии, равно как и наибольшие колебания трофологического состояния от гипотрофии до гипертрофии , так же характерны для пациентов с недифференцированной по сравнению с параноидной — менее прогредиентной — формой шизофрении.
У больных шизофренией женского пола в ремиссиях преобладали ограничительные стереотипы пищевого поведения, тогда как у больных мужского пола — гиперфагические типы иищевого поведения.
На протяжении краткого — менее 3-х лет — катампестического наблюдения — пищевое поведение больных шизофренией с ограничительным пищевым поведением и питавшихся исходно без качественных или (и) количественных ограничений в психотических состояниях и в ремиссиях в целом оставалось неизменным. Для больных с ограничительным пищевым поведением был характерен переход в непрерывное течение шизофрении с меньшей « остротой » . психотических состояний, но с тенденцией к сдерживанию нарастания негативных симптомов шизофрении в • периоды ремиссий , что позволяет высказать гипотезу об ограничениях в питании как механизме самокомпенсации, « включающемся » у больных шизофренией с наиболее прогредиентным течением шизофрении, однако, не выраженном у больных мужского пола и « иссякающем » но мере нарастания длительности болезни.
У больных шизофренией с ограничительным шпцевым поведением чаще, чем у больных без ограничений пищевого поведения, развиваются побочные эффекты психофармакотерапии, что делает необходимым дифференцированный подход к данной группе пациентов с применением щадящих терапевтических методик и психокоррекционных вмешательств.
Характер питания больных шизофренией при долговременных катамнестических наблюдениях; механизмы реализации половых различий в пищевом поведении; роль психофармакотерапии в формировании стереотипа пищевого поведения больных шизофренией нуждаются в дальнейшем изучении.
Список литературы диссертационного исследования кандидат медицинских наук Бушухина, Надежда Давидовна, 2005 год
1. Абрамова О. В. Дисморфоманические переживания и девиантное пищевое поведение в группах повышенного риска. // Актуальные проблемы внутренней медицины и стоматологии: Сб. науч. тр. -СПб.- 1997.- С. 161.-Ч. 1.
2. Аскаров А.А. Ремиссии при депрессивно параноидной шизофрении. — Ташкент. « Медицина ». — 1977. — 87 с.
3. Балакирева Е.Е. Терапия при нарушениях пищевого поведения у детей и подростков. // Журн . невропатол. и психиатрии. 2004. -Т. 104.-№8.-С. 56-60.
4. Блёйлер Э. Руководство но психиатрии . Берлин. — Изд. Независимой психиатрической ассоциации. — 1993. — 544 с.
5. Брюхин А.Е. Реабилитация больных нервной анорексией с тяжёлыми вторичными сомато эндокринными расстройствами. Автореферат дисс. канд. мед. наук. — М. — 1997. — 24 с.
6. Вильянов В.Б., Раснюк В.А. К вопросу о половом диморфизме шизофрении. I Международная конференция « Клинические исследования лекарственных средств», Москва, 20 22.11.2001: Тезисы научных работ. — М. — 2001. — С. 60 — 61.
7. Генайло С.П., Яцков Л.П., Белокопыльский Н.Д. Коррекция режима питания у психически больных. // Питание 21 века: медико-биологические аспекты, пути оптимизации. // Сб. тезисов международного симпозиума. Владивосток. — 1999. — С. 36 — 37.
8. Гильбурд О.А. Эволюция поведения еды и питья на Севере. Acta Psichiatrica, Psichologica, Psichotherapeutica et Ethologica Tavrica. -1996. Vol. 3. — № 5. — P. 5 — 8.
9. Голик А.Е. Расстройства влечений при шизофрении детского и подростково юношеского возраста. // Журн. невропатол . и психиатрии. — 1999. -№ 7. — С. 63 — 67.
10. Горобец JI.H., Емельянова Л.Г., Жмурина М.В. Проблемы увеличения веса и развития сахарного диабета при нейролептической терапии шизофрении. // Метаболические побочные эффекты и осложнения психофармакотерапии . 2003. -С. 22-28.
11. П.Гримм Г. Основы конституциональной биологии и антропометрии. М. Медицина . — 1967. — 291 с.
12. Гурьева В.А., Семке В.Я., Гиндикин В.Я. Психопатология подросткового возраста. Томск. — Изд. Томского университета. -1994. — 310 с.
13. Даниелян А.К. К клиническим особенностям галлюцинаторных и бредовых расстройств сексуальной и любовно эротической тематики при шизофрении. // Социальная и клиническая психиатрия.-М.-2003.-Т. 13. -№ 1.-С. 57-61.
14. Денисов М.Ф. Шизофрения и сексуальность. // Психиатрия на рубеже тысячелетий. Материалы научно практической конференции психиатров юга России. 21 — 23.12.1999. — Ростов -на-Дону. — 1999.-592 с.
15. Дресвянников B.JI. Аддиктивные расстройства в клинике шизофрении (Феноменология, типология, реабилитация ). Автореферат дисс. . докт. мед. наук. Новосибирск. — 1998. — 30 с.
16. Дробижев М.Ю. Кардиологические аспекты переносимости и безопасности нейролептиков . // Психиатрия и психофармакотерапия. 2004. — Т.6. — № 2. — С. 60 — 67.
17. Жислин С.Г. Фактор фазности и периодичности в течении психозов при лечении нейролептиками. // Журн. невропатологии и психиатрии. 1963. — Т. 63. — Вып. 1. — С. 66 — 71.
18. Замбржицкий И.А. Пищевой центр мозга. М. « Медицина ». -1989.-304 с.
19. Кекелидзе З.И., Чехонин В.П. Критические состояния в психиатрии (клинические и иммунохимические аспекты). М. -Издательство ГНЦССП им. В.П. Сербского. — 1997. — 362 с.
20. Ковалевский П.И. Лечение душевных и нервных болезней. -Харьков. Изд. «Архив психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии ». — 1889. — 270 с.
21. Козловская Г.В., Скобло Г.В., Горюнова А.В., Ромашевская М.В. Клинико психопатологические аспекты пограничных психических расстройств в младенчестве. // Журн. невропатол. и психиатрии. — 1991. — Т. 91. — № 8. — с. 62 — 66.
22. Комиссаров А.Г. Эффективность электросудорожной терапии при бредовых отказах от пищи у больных шизофренией . // Научно практическая конференция молодых учёных: Тезисы докл.: Казань, 26.04.2002 г. — Казань. — 2002. — С 198 — 199.
23. Коркина М. В., Цивилько М. А., Марилов В. В., Карапет Э.Э., М.А. Карева . Особенности синдрома нервной анорексии при шизофрении. // Журн. невропатол. и психиатрии. 1975. — № 1, -С. 73-79.
24. Коркина М. В., Цивилько М. А., Марилов В. В. Нервная анорексия. М. — Медицина. — 1986. — 176 с.
25. Корнетов А.Н., Корнетов Н.А., Самохвалов В.П., Коробов А.А. Этология в психиатрии. Киев. Здоровья. — 1990. — 212 с.
26. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Корнетов Н.А. Клииико -генетико антропометрические данные и факторы экзогенной ритмики при шизофрении. — Киев. — 1984. — 149 с.
27. Корнетова Е.Г. Клинико антропометрическое обследование больных как технология прогнозирования течения шизофрении. // Современные технологии психиатрического и наркологического сервиса. — Томск. — 2001. — С. 54 — 55.
28. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Психосоциальиая аддиктология. Новосибирск. Олсиб. — 2001.-251 с.
29. Короленко Ц.П., Донских Т.А. Семь путей к катастрофе. -Новосибирск. « Наука » Сибирское отделение. 1990. — 224 с.
30. Королькова И.И., Дресвянников B.JI. Современные подходы в изучении агрессивного поведения при шизофрении. // Сибирский Вестник психиатрии и наркологии . 2000. — № 3. — С. 74 — 78.
31. Красик Е.Д., Логвинович Г.В. Социально трудовая адаптация больных приступообразной шизофренией. — Томск. — Изд. Томского университета. — 1991. — 166 с.
32. Краснопёрова М.Т. Клинические особенности детского аутизма, протекающего с эндогенными манифестными психозами и задержкой психического развития. // Журн. неврологии и психиатрии. 2004. — Т. 104. — №2. — С. 5 — 10.
33. Крылов В.И. Нарушения пищевого поведения у больных пограничными психическими заболеваниями. Дис. . докт. мед. наук.-СПб. 1994.- 327с.
34. Крылов В.И. Конституциональные и социокультуральные факторы в этиологии и патогенезе нервной апорексии и нервной булимии // Биомедицинские и биосоциальные проблемыинтегративной антропологии: Сб. материалов конф. СПб. -1996.-40-41.
35. Кыштобаева З.Ш. Психопатология и клиника импульсивных влечений в течение приступообразно прогредиентной шизофрении. Автореферат дисс. канд. мед. наук.-М. — 1988.-21 с.
36. Ласый Е.В., Евстигнеев Р.А. Оценка обстоятельств, способов и угрозы жизни суицидальных попыток больных шизофренией в прогнозировании и профилактике суицидального риска. // Соц. и клин, психиатрия. 1999. — Т. 9. — Вып. 2. — С. 14 — 17.
37. Лейдерман И.Е., Руднов В.А. Нутритивная поддержка в многопрофильном стационаре . Стандартный протокол. М. -2001.-24 с.
38. Леонтьев С.М. Проблема сексуальной неполноценности при разных формах шизофрении у мужчин . // Соц. и клин, психиатрия. 1993. — Т.З. — Вып. 1. — С. 61 — 65.
39. Личко А.Е., Битенский B.C. Подростковая наркология . Л. — 1991.-304 с.
40. Личко А.Е. Шизофрения у подростков. Л. — 1989. — 367 с.
41. Луфт В.М. Диагностика, лечение и профилактика трофологической недостаточности у военнослужащих в экстремальных условиях. СПб. ВмедА . — 1993. — С. 21 — 24.
42. Луфт В.М., Ткаченко Е.И. Трофологическая недостаточность и критерии её диагностики. // Воен. Мед. Журн. 1993. -№ 12. — С. 21 -24.
43. Малиновский П.П. Помешательство, как оно является врачу в практике. Составл., подготовка текста, примечания Д.Д, Федотова. М. — Медгиз . — 1960. — 216 с.
44. Марилов В.В., Крисп А.Х., Бентовим Д.И. Особенности личностного реагирования и психического состояния принервной анорексии . // Журн. невр. и психиатрии. 2000. — № 2. -С. 19-20.-4.2.
45. Международная классификация болезней (10 пересмотр). Класс V. Психические расстройства и расстройства поведения. ВОЗ . -Ростов на — Дону. — « Феникс ». — 1999. — 512 с.
46. Менделевич В.Д. Психология девиантного поведения. М. -Восток. — 2000. — 432 с.
47. Методика оценки пищевого статуса больных с белково -энергетической недостаточностью . // Учебно методическое пособие. Утв. Начальником Управления научных и образовательных медицинских учреждений Минздрава России. -М.- 1999.-38 с.
48. Мосолов С.Н. Полвека нейролептической терапии: основные итоги и новые рубежи. // Новые достижения в терапии психических заболеваний. Под ред. С.Н. Мосолова. М. — ЗАО « Издательство БИНОМ ». — 2002. — С. 47 — 81.
49. Невидимова Т.И. Пикацизм, дефицит железа, аддикция (обзор). // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2003. — № 4. -С. 57-63.
50. Нельсон А.И. Клиническая систематика ургентной патологии у пациентов подразделений исихореаниматологии. // Вопросы социальной и клинической психиатрии и наркологии (Под ред. проф. Б.Д. Цыганкова ). М. — 2000. — С. 150 — 152.
51. Нельсон А.И., Григорьев М.Э. Энтеральное питание в ургентной психиатрии. // Искусственное питание и инфузионная терапия больных в медицине критических состояний. СПб. — 2002. — С. 115-116.
52. Нисс А.И., Цыганков Б.Д. Опыт применения реланиума при лечении осложнённых вариантов приступообразно текущейшизофрении. // Сборник докладов научного совещания, Москва, 22.02.1989 г.-С. 19-24.
53. Полищук И.А. Биохимические синдромы в психиатрии. «Здоровь’я». Киев. — 1967. — 136 с.
54. Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных. Применение пакета прикладных программ STATISTIC А. М. -« Медиа Сфера ». — 2002. — 312 с.
55. Резничек В.Ф. Патологическая потеря массы тела как несоответствие адаптивных возможностей организма силе экстремального эколого профессионального воздействия. // Профилактическая медицина. Состояние и перспективы. — JI. -Изд. ВмедА. — 1990. — С. 42-43.
56. Резунов А.А., Луфт В.М., Сильченко К.К. Синдромы дефицита массы тела у военнослужащих в условиях жаркого климата и горно пустынной местности: Метод. Пособие // Мед. служба ТуркВО. — Ташкент. — 1988. — 55 с.
57. Русейкин В.М. Клинико функциональная характеристика, реабилитация и военно — медицинская экспертиза молодых лиц с конституционально обусловленным дефицитом массы тела. Дисс. канд. мед. наук. — М. — 1999. — 194 с.
58. Салтанов А. И., Обухова О.А., Кадырова Э.Г. Оценка питательного статуса в анестезиологии и интенсивной терапии. //
59. Вестник анестезиологии и интенсивной терапии. 1996. — № 4. -С. 42-48.
60. Северный А.А. Ранний психовегетативный диатез как вариант эндогенного диатеза «на модели функциональной пароксизмальной тахикардии). // Актуальные вопросы психиатрии, наркологии и психотерапии. Томск. 1996. — С. 60 -61.
61. Сергеев И.И. Левина С.Д. Неслучайные самоповреждения при шизофрении. // Соц. и клин, психиатрия. М. — 2003. — Т. 13. — № 1.-С. 15-19.
62. Смулевич А.Б., Дробижев М.А., Иванов С.В. Шизофрения и расстройства шизофренического спектра в психиатрическом стационаре. // Журн. невропатол. и психиатрии. 2002. — № 7. -С. 9- 13.
63. Смулевич А.Б. Малопрогредиентная шизофрения. М. -« Медицина ». — 1989. — 239 с.
64. Смулевич А.Б. Психопатология и клиника депрессий , развивающихся при шизофрении. Психофармакология и психофармакотерапия . 2003. — Т. 5. — № 5. — С. 184 — 187.
65. Смулевич А.Б. Учение А.В. Снежневского и концепция позитивной негативной шизофрении. // Психиатрия и психофармакотерапия. — 2004. — № 2. — Т. 6. — С. 52 — 54.
66. Сухарева Г.Е. Клиника шизофрении у детей и подростков. Течение, прогноз, симптоматика . Харьков. — Госмедиздат УССР.- 1937.- 108 с.
67. Тазабекова Ж.К. Психопатологические особенности синдрома дисморфомании при приступообразно прогредиентной шизофрении. Журн. неврол . и психиатрии. — 1990. — № 3. — С. 95 -99.
68. Тиганов А.С. Фебрильная шизофрения. М. « Медицина ».1987.- 128 с.
69. Цивилько М. А., Коркина М. В., Брюхин А. Е., Бушенина С. Д., Линева Т. Ю. Обсессивно-фобичеекие расстройства при нервной анорексии и булимии // Журн. неврологии и психиатрии. 1997. -№ 3. — С. 16- 19.
70. Цуцульковская М.Я., Абрамова Л.И. Разновидности течения и критерии прогноза при параноидной шизофрении, начавшейся в подростковом и юношеском возрасте, по данным отдалённого катамнеза . // Журн. невропатол. и психиатрии. 1981. — Т. 81. -№ 1.-С. 89-98.
71. Цыганков Б.Д. Клинико-патогенетические закономерности развития фебрильных приступов шизофрении и система их терапии. М. — ИА «Норма». — 1997. — 232 с.
72. Чазова Т. Е. Эндокринные и метаболические нарушения у больных нервной анорексией. Дис. . канд. мед. наук. М.1988.- 112 с.
73. Чайка Ю.Ю. Типология и динамика постшизофренических депрессий // Укра’шський вюник психоневрологи . 1999. — Т. 7. -Вып. З.-С. 130- 134.
74. Шумская К. Н. Психопатологические особенности и типология постшизофренических депрессий. // Аффективные и шизоаффективные психозы. // Под ред. Г. П. Пантелеевой , М. Я. Цуцульковской. М. — 1998. — С. 169 — 177.
75. Юрьева О.П. Клиника вялотекущей шизофрении у детей и подростков. Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М. — 1978. — 24 с.
76. Ясперс. Общая психопатология. М. « Практика ». — 1997. — 1056 с.
77. Яцков Л.П., Яцков П.Л. Депрессивные состояния у больных шизофренией на конечном этапе болезни . // Сибирский вестникjпсихиатрии и наркологии. 2000. — № 3. — С. 122.
78. Abou Saleh М.Т., Oleesky D., Crisp A.H., Lacey J.H. Dexamethazone supression test and energy balance in eating disorders. // Acta psychiatr. Scand. — 1986. — Vol. 73. — № 3. — P. 242 — 251.
79. Addington D., Addington J. Depression, dexamethasone nonsuppression and negative symptoms in schizophrenia. // Can. J. Psychiatr. 1990. — Vol. 35. — № 5. — P. 430 — 433.
80. Akhtar A., Tompson. A. Schizophrenia and sexuality. A review and report of twelve unusual cases. // J. Clin. Psychiatr. 1980. — № 41. -Part I.-P. — 134- 139.-№41.-Part II.-P. 166-171.
81. Alan I., Patel J. K., Goisman R. M., Allison D. В., Blackburn G. Weight gain from novel antipsychotic drugs: need for action. // Gen. Hosp. Psychiatr. 2000. — Vol. 22. — P. 224 — 235.
82. Allison D.B., Fontaine K.R., Heo M., Mentore J.L., Cappelleri J.C., Chandler L.R. Weiden P.J., Cheskm L.J. The distribution of body mass index among individuals with and without schizophrenia. // J. Clin. Psychiatr. 1999. — Vol. 60. — P. 215 — 220.
83. Allison D.B., Mentore J.M., Heo M., Chandler L., Cappelleri J.C., Infante M. Weiden P. Antipsychotic induced weight gain: a comprehensive research synthesis. // Am. J. Psychiatr. — 1999. — Vol. 156. -№11. — P. 1686-1696.
84. Amdisen A. Drug-produced obesity: experiences with chlorpromazine, perphenazine, and clopenthixol. // Dan. Med. Bull. 1964. — Vol. 11.-P. 182- 189.
85. Andreasen N.C. Negative Symptoms in Schizophrenia. // Arch. Gen. Psychiatry. 1982. — Vol. 39. — №7. — P. 784 — 788.
86. Arango С., Buchanan R.W., Kirkpatrick В., Carpenter W.T. The deficit syndrome in schizophrenia: implications for the treatment of negative symptoms. // Eur. Psychiatr. 2004. — № 19. — Vol. 1. — P. 21 -26.
87. Banki C.M., Bissette G. Arato M. O’Connor L. Nemeroff C.B. Cerebrospinal fluid corticotropinreleasing factor like immunoreactivity in depression and schizophrenia. // Arch. Gen. Psychiatr. — 1987. — Vol. 144. — P. 873 — 877.
88. Barnes T.R.E., Curson D.A., Liddle P.F., Patel M. The nature and prevalence of depression in chronic schizophrenic inpatients. // Br. J. Psychiatr. 1989. — Vol. 154. — P. 486 — 491.
89. Beasley C.M. Safety of olanzapine. // J. Clin. Psychiatr. Monograph. 1999.-Vol. 15.-№2.-P. — 19-21.
90. Beasley C.M., Tollefson G.D., Tran P.V. Safety of olanzapine. // J. Clin. Psychiatr. 1997. — Vol. 58. — Suppl. 10. — P. 13 — 17.
91. Becker R.E., Colliver J.A., Versulst S.J. Diagnosis of secondary depression in schizophrenia. // J. Clin. Psychiat. 1985. — Vol.46. — № 11.-Sect. 2.-P. 4-8.
92. Berlin L., Lavergne F. Relationship between body mass index and depressive symptoms in patients with major depression. // Eur. Psychiatr. — 2003. — Vol. 18. — № 2. — P. 85 — 88.
93. Bernstein J.G. Induction of obesity by psychotropic drugs. // Ann. N.Y. Acad. Sci. 1987. — Vol. 499. — P. 203 — 215.
94. Blackburn G. L., Bistrian B. R. Nutritional care of the injured and/or septic patient. // Surg. Clin. North. Am. 1976. — Vol. 6. — № 5. — P. 1195- 1224.
95. Bolte S., Ozkara N., Poustka F. Autism spectrum disorders and low body weight: is there really a systematic association? // Int. J. Eat. Disord. 2002. — Vol. 31. — №3. — P. 349 — 351.
96. Breier A., Buchanan R.W., Kirkpatrick В., Davis R.O., Irish D., Summcrfelt A., Carpenter W.T. Effects of clozapine on positive and negative symptoms in outpatients with schizophrenia. // Am. J. Psychiatr,- 1994.-Vol. 151.-P. 20-26.
97. Bromel Т., Blum W.F., Ziegler A., Schuiz E., Bonder M., Fleischhaker C., Remschmidt H., Krieg J.C., Hegebrand J. Serum leptin levels increase rapidly after initiation of clozapine therapy. // Mol. Psychiatr. 1998. — Vol. 3. — P. 76 — 80.
98. Brown S. Excess mortality of schizophrenia: a meta analysis. // Br. J. Psychiatr. — 1997.-Vol. 171.-P. 502-508.
99. Bucci L. The negative symptoms of schizophrenia and monoamine oxidase inhibitors. // Psychopharmacology. 1987. — Vol. 91. — № I. -P. 104- 108.
100. Carpenter W.T., Heinrichs D.W., Wagman A.M.I. Deficit and Nondeficit Forms of Schizophrenia: The Concept. // Am. J. Psychiatr.- 1988.-Vol. 145.-№5.-P. 578-583.
101. Casey D. Side effect profiles of new antipsychotic agents. // J. Clin. Psychiatr. 1996.-Vol. 57.-Suppl. 11.-P. 40-45.
102. Coppen A., Abou-Saleh M., Milln P., Metcalfe M., Harwood J., Bailey J. Dexamethasone suppression test in depression and other psychiatric illness // Br. J. Psychiatr. 1983. — Vol. 142. — P. 498 -504.
103. Corcoran С., Walker E., Huot R., Mittal V., Tessner K., Kestler L., Malaspina D. The stress cascade and schizophrenia: etiology and onset. // Schizophr. Bull. 2003. — Vol. 29. — № 4. — P. 671 — 692.
104. Cotter D., Parient C.M. Stress and the progression of the developmental hypothesis of schizophrenia. // Br. J. Psychiatr. 2002. -Vol. 181.-P. 363 -365.
105. Crisp A.H. Anorexia nervosa. // Hospital medicine. 1967. — № 1.- P. 713 — 718.
106. Crow T.J. Molecular pathology of schizophrenia: More than one disease process? // Br. Med. J. 1980. — Vol. 280. — P. 1- 9.
107. Curson J. Регуляция и роль серотонина : личный отчёт. // Медикография. 1998. — Вып. 57. — Т. 20. — № 2. — С. 9 — 14.
108. Dewan М. J., Pandurangi А. К., Levy В. F., Boucher М. L., Major L. F. Are schizophrenics with abnormal dexamethasone suppression test results a distinct subgroup? // Acta psychiat. scand. 1985. — Vol. 72. -№ 3. — P. 274-277.
109. Disk В., Schreiber W., Schu K., Shiratori K„ Krieg J.C. Encephalomyelitis disseminata: a rare, but challenging differential diagnousis of anorectic disorder. // World J. Biol. Psychiatry. 2002.- № 3. Vol. 4. — P. 225 — 228.
110. Dohan F.C. Genetic hypothesis of idiopathic schizophrenia: its exorphin connection. // Schizophr. Bull. 1988. — Vol. 14. — № 4. — P. 489-94.
111. Donlon R.T., Rada R.T., Arora K.K. Depression and the reintegration phase of acute schizophrenia. // Am. J. Psychiatry. -1976.-Vol. 133.-P. 1265- 1268.
112. Doss F.W. The effect of antipsychotic drugs on body weight: a retrospective review. // J. Clin. Psychiatry. 1979. — Vol. 40. — P. 528-530.
113. Elmslie J.L., Silverstone J.T., Mann J.I., Williams S.M., Romans S.E. Prevalence of overweight and obesity in bipolar patients. // J. Clin. Psychiatry. 2000. — Vol. 61. — № 3. — P. — 179 — 184.
114. Federn P. The analyses of psychotics. // International Journal of Psychoanalyses. 1934.-№ 15.-P. 209-214.
115. Feeney L., Dempsey J., Moynihan F., Barry S. Changes in body mass indices of patients with schizophrenia 3 years following the introduction of a weight management programme. // Ir. Med. J. -2003. Vol. 96. — № 9. — P. 276 — 277.
116. Fernstrom J.D. Can nutrient supplements modify brain function? Am. J. Clin. Nutr. 2000. — Vol. 71.-№6.-S. 1669- 1673.
117. Fernstrom J. D., Wurtman R. J. Brain serotonin content: physiological dependence on plasma tryptophan levels. // Science. -1971.-Vol. 173.-P. 149- 152.
118. Fiegel K.M., Carroll M.D., Kuczmarski R.J., Johnson C.L. Overweight and obesity in the United States: prevalence and trends, 1960 1994. // Int. J. Obes. Relat. Metab. Disord. — 1998. -Vol. 22.-P. 39-47.
119. Fisher M. Medical complications of anorexia and bulimia nervosa. //Adolesc. Med. State. Art. Rev. 1992. — Vol.3. — № 3. — P. 487 -502.
120. Fischer M., Simpser E., Schneider M. Hypophosphatemia secondary to oral refeeding in anorexia nervosa. // Int. J. Eat. Disord. -2000. Vol. 28. — № 2. — P. 181 — 187.
121. Gray G.E., Gray L.K. Anthropometric measurements and their interpretation: principles, practices and problems. // J. Am. Diet. Assoc. 1980. — Vol.77. — № 5. — P. 534 — 539.
122. Gray G.E., Gray L.K. Nutritional aspects of psychiatric disorders. // J. Am Diet Assoc. 1989. — Vol. 10. — P. 1492 — 1498.
123. Gracey M. Historical, cultural, political, and social influences on dietary patterns and nutrition in Australian Aboriginal children. // Am. J. Clin. Nutr. 2000. — Vol. 72. — № 5. — P. 1361 — 1367.
124. Green A. I., Patel J. K., Goisman R. M., Allison D. В., Blackburn G. Weight Gain from Novel Antipsychotic Drugs: Need for Action. // Gen. Hosp. Psychiatr. 2000. — Vol. 22. — P. 224 — 235.
125. Hamilton M. Development of a rating scale for primary depressive illness. // Br. J. Soc. Clin. Psychiatr. 1967. — Vol. 6. — P. 278 — 296.
126. Hell D., Battegaj R. Personliche Motivation, Milieufactoren und Aussmass des Drogenkonsums von Jugendlichen. // Nervenarzt. -1976. Bd. 47. — H. 6. — S. 402 — 406.
127. Herzog D.B., Copeland P.M. Eating disorders. // N. Engl. J. Med. -1987.-Vol. 313.-P. 295-303.
128. Hippius H., Askennheil M. Депрессия , тревожные расстройства и алкоголизм. // Медикография . 1994. — Вып. 56. — Т. 16. — № 1. -С. 24-28.
129. Hogarty G.E., McEvoy J. P., Ulrich R.F., DiBarry F.L., Bartone P., Cooley S., Hammill K., Carter M., Munetz M.P., Perel J. Psychopharmacology depression disorder in schizophrenics patients. // Arch. Gen. Psychiatr. 1979. — Vol. 52. — P. 29 — 41.
130. Johnson D.A.W. Studies of depressive symptoms in schizophrenia I. The prevalence of depression and its possible cause. // Br. J. Psychiatr. 1981. — Vol. 149. — P. 89 — 101.
131. Kay S.R., Fiszbein A., Opler L.A. The Positive and Negative Syndrome Scale (PANSS) for schizophrenia. // Schizophr. Bull. -1987.-Vol. 13.-№2.-P. 261 -275.
132. Kando J.C., Shepski J.C., Satterlee W., Patel J.K., Reams S.G., Green A.I.: Olanzapine: a new antipsychotic agent with efficacy inthe management of schizophrenia. // Ann. Phannacother. 1997. -Vol. 31.-P. 1325- 1334.
133. Khantzian E.J. The self medication hypothesis of affective disorders: Focus on heroin and cocaine dependence. // Am. J. Psychiatr. — 1985.-Vol. 142.-P. 1252- 1264.
134. Knights A., Hyrsch S.R. Revealed depression and drug treatment for schizophrenia. // Arch. Gen. Psychiat. 1981. — Vol. 38. — P. 806 -811.
135. Knivsberg A.M., Reichelt K.L., Hoien Т., Nodland M. A randomised, controlled study of dietary intervention in autistic syndromes. // Nutr. Neurosci. 2002. — Vol. 5. — № 4. — P. 251 — 261.
136. Krishman K.R.R., France R.D., Snipes M.T., Pelton S. Weihgt change and dexamethasone supression test. // Biol. Psychiat. 1985. -Vol. 20.-№9.-P. 1018- 1022.
137. Lansdell H. A sex difference in effect of temporal lobe neurosurgery on design preferance. // Nature. 1962. — Vol. 194. — P. 852-854.
138. Lawson W.B., Karson C.N. Clinical correlates of body weight changes in schizophrenia. J. Neuropsychiatry Clin. Neurosci. 1994. -Vol. 6.-P. 187- 188.
139. Leff J., Tress K., Edwards B. The clinical course of depressive symptoms in schizophrenia. // Schizophr. Res. 1988. — Vol. 1. — P. 25-30.
140. Lewine R.R.J. Sex differences in schizophrenia: timing or subtypes? // Psychol. Bull. 1981,- Vol. 90. P. 432 — 444.
141. Lewis S. W., Murray R. M. Is schizophrenia a neurodevelopmental disorder? // B.M.J. 1987. — Vol. 295. — P. 681 — 682.
142. Liddle P.F. The symptoms of chronic schizophrenia. A reexamenation of the positive negative dichotomy. // Br. J. Psychiatry. — 1987.-Vol. 151.- №5. -P. 145-151.
143. Lyketsos G. C., Paterakis P., Beis A., Lyketsos C. G. Eating disorders in schizophrenia. // Br. J. Psychiatr. 1985. — Vol. 146. — № 3. — P. 253 — 261.
144. McCreadie R.G. Breast-feeding and schizophrenia: preliminary results and hypotheses. // Br. J. Psychiatry. 1997. — Vol. 170. — P. 334-337.
145. McGlashan Т.Н., Carpenter W.T. An investigation of the post psychotic depressive syndrome. // Am. J. Psychiatry. 1976. — Vol. 133.-P. 14-19.
146. Maher T.J. Effects of nutrients on brain function. // Prog. Brain Res. 2000. — Vol. 122. — P. 187 — 194.
147. Martin R.L., Cloninger C.R., Guse S.B., Clayton P.B. Frequency and differential diagnosis of depressive syndromes in schizophrenia. // J. Clin. Psychiatr. 1985. — Vol. 46. — P. 9 — 13.
148. Meyer J. A retrospective comparison of lipid, glucose and weight changes at one year between olanzapine and risperidone treated inpatients. // J. Clin. Psychiatry. 2002. — Vol. 63. — P. 425 — 33.
149. Meltzer H.Y., Lee M.A., Ranjan R. Recent advances in the pharmacotherapy of schizophrenia. // Acta Psychiatr. Scand. 1994. -Suppl. 384. — P. 95.-101.
150. Meltzer H. The role of the serotonin in schizophrenia and the phase of the serotonine dopamine antagonist antipsychotics. // J. Clin. Psychiatr.- 1995.-Vol. 15.-№ 1.-Suppl. 1.-P.2-3.
151. Murphy B.E.P. Steroids and depression. // J. Steroid. Biochem. Mol. Biol. 1991. — Vol. 38. — P. 537 — 559.
152. Murphi B.E.P. Стресс и тревожно-депрессивные синдромы. // Медикография. 1994. -Вып. 56.-Т. 16.-№ 1.-С. 33 -37.
153. Nicolle G. Pre psychotic anorexia. // Lancet. — 1938. — i.i. — P. 1173- 1174.
154. Neiderman M., Zarody M., Tattersall M. Enteric feeding in severe adolescent anorexia nervosa: a report of four cases. // Int. J. Eat. Disord. 2000. — Vol. 28. — № 4. — P. 470 — 475.
155. Pearlson G.D., Pulver E.E. Пол, шизофрения, кора головного мозга. // Шизофрения. Изучение спектра психозов. Под ред. Р. Дж. Энсилла, С. Холлидея , Дж. Хигенботтэма. С. 373 — 391.
156. Peet М. Nutrition and schizophrenia: an epidemiological and clinical perspective. // Nutr. Health. 2003. — Vol. 17. — № 3. — P. 211-219.
157. Putten Т., May P.R.A. «Akinetic depression» in schizophrenia. // Arch. Gen. Psichiat. 1978. — Vol. 35. — P. 1101 — 1107.
158. Regier D.A., Farmer M.E., Rac D.S., Locke B.Z., Keith S.J., Judd L.L., Goodwin F.K. Comorbidity of mental disorders with alcohol and other drug abuse. // J.A.M.A. 1990. — Vol. 264. — P. 2511- 2518.
159. Robinson R. G. Measurement of appetite disturbances in psychiatric disorders. // J. Psychiatr. Res. 1975. — Vol. 12. — P. 5968.
160. Roy A., Tompson R., Kennedy S. Depression in chronic schizophrenia // Br. J. Psychiatr. 1983. — Vol. 142. — P. 465 — 470.
161. Sands J. R., Harrow M. Depression during the longitudinal course of schizophrenia// Schizophr. Bull. 1999. — Vol. 25. -№ 1. — P. 157- 171.
162. Sasaki Т., Okazaki Y., Akaho R., Masui K., Harada S., Lee I., Takazawa S., Takahashi S., Iida S., Takakuwa M. Type of feeding during infancy and later development of schizophrenia. // Schizophr. Res. 2000. — Vol. 42. — P. 79 — 82.
163. Shattock P, Whiteley P. Biochemical aspects in autism spectrum disorders: updating the opioid-excess theory and presenting new opportunities for biomedical intervention. // Expert. Opin. Ther Targets. 2002. — Vol. 6. — № 2. — P. 175 — 83.
164. Silverstone Т., Smith G., Coodall E. Prevalence of obesity in patients receiving depot antipsychotics. // Br. J. Psychol. 1988. -Vol. 153. — P. 214 — 217.
165. Siris S. G. Adan F., Cohen M., Mandelli J., Aronson A., Casey E. Postpsychotic depression and negative symptoms // Am. J. Psychiatr.- 1988.-Vol. 145.-№12.-P. 1532- 1537.
166. Symreng T. Arm anthropometry in a large reference population and surgical patients // Clin. Nutr. 1983. — Vol. 11. — № 4. — P. 211 -219.
167. Stanton J.M. Weight gain associated with neuroleptic medication: a review. // Schizophr. Bull. 1995. — Vol. 21. — P. 463 — 472.
168. Stedman Т., Welham J. The distribution of adipositis sue in female inpatients receiving psychotropic drugs. // Br. J. Psychiatr. 1993. -Vol. 162. — № 2. — P. 249 — 250.
169. Storms L.H., Clopton J.M., Wright C. Effects of gluten on schizophrenics. // Arch. Gen. Psychiatry. 1982. — Vol. 9. — № 3. — P. 323-327.
170. Sussman N., Ginsberg D. Effects of psychotropic drugs on weight. // Psychiatr. Ann. Vol. 29. — P. 580 — 594.
171. Tandon R., Greden J. Cholinergic hyperactivity and negative schizophrenic symptoms. A model of cholinergic\dopaminergic interactions in schizophrenia. // Arch. Gen. Psychiatry. 1989. — Vol. 46.-№8.-P. 745-753.
172. Tucker H.N., Miguel S.G. Cost containment through nutrition intervention. // Nutr. Rev. 1996. — Vol. 54. — P.l 11 — 121.
173. Umbricht D.S., Pollack S., Kane J.M. Clozapine and weight gain. // J. Clin. Psychiatr. 1994. — Vol. 55. — Suppl. B. — P. 157 — 160.
174. Wakeling A. Neurobiological aspects of feeding disorders. // J. Psychiatr. Res. 1985.-Vol. 19.-№2-3.-P. 191-201.
Психическое заболевание, которое протекает с быстро или медленно развивающимися изменениями личности особого типа (снижение энергетического потенциала, прогрессирующая интравертированность, эмоциональное оскудение, «дискордантность», то есть утрата единства психических процессов).
Клиника шизофрении отличается большим полиморфизмом и динамичностью. У детей раннего и дошкольного возраста она существенно отличается от таковой у детей пубертатного возраста, а также и у взрослых людей.
Шизофрения у детей дошкольного и младшего школьного возраста
Она начинается чаще всего постепенно и развивается медленно, но в отдельных случаях может начаться остро и подостро. Ранние симптомы заболевания проявляются резким угнетением и расстройствами инстинктивной функции.
Больные дети могут лежать спокойно в мокрых пеленках, голодными, не плачут, часто наблюдается отсутствие аппетита или его извращение, сон их поверхностный, неспокоен, неритмичен. Одними из ранних проявлений являются эмоциональные расстройства, чаще всего проявляющиеся как неосновательные диффузные страхи, «страх без страха», «изумляющее бесстрашие», спонтанные колебания настроения.
По мере развития заболевания появляются навязчивые ритуальные и кататонические расстройства. Они выражаются или в двигательном угнетении — различных по продолжительности периодах полной обездвиженности, застывания в одной и той же позе, или в двигательном возбуждении, во время которого дети бегают взад и вперед, вертятся вокруг себя, вопят, кричат, скачут и т. д.
Одним из типичных показателей шизофрении в этом возрасте является «патологическая игра». В отличие от живой, разнообразной и творческой игры здоровых детей, она монотонна, однообразна и стереотипна по элементам игры.
Для детей школьного и раннего школьного возраста характерны речевые расстройства, выражающиеся в появлении неологизмов, стереотипных высказываний, иногда аграмматизма и мутизма. Изменяется также и голос, принимающий характер «поющего», «скандирующего» или «шепотного» говора. Расстройство мышления проявляется непоследовательностью, нелогичностью, склонностью к мудрствованиям. У более старших наблюдаются склонности к несоответствующим их возрасту философствованиям, как, например, «зачем живем», «что такое вселенная», «когда будет конец».
Галлюцинации и псевдогаллюцинации встречаются редко, возникают эпизодически, чаще имеют зрительный или тактильный, чем слуховой характер.
В начале заболевания нередко наблюдается ряд соматических симптомов, чаще всего связанных с желудочно-кишечным трактом: потеря аппетита, рвота, понос, а в более поздние стадии — ночное недержание мочи и кала.
Шизофрения пубертатного возраста
В отличие от шизофрении детского возраста, в пубертатном она начинается чаще всего остро и протекает приступообразно или имеет ремиттирующий или прогредиентный характер. При постепенном развитии заболевания дети жалуются на головную боль, легкую утомляемость, становятся рассеянными, а по мере нарастания болезни отмечают «задержку» мыслей и разнообразные патологические ощущения, отчетливо выступают явления деперсонализации и дереализации — «я изменился», «я себя чувствую стариком, боюсь себя», «хожу как тень» и т. д. Постепенно успехи детей в школе снижаются, а спустя некоторое время они оставляют школу.
Бредовые фантазии, хотя и реже, чем у маленьких детей, встречаются и в пубертатном возрасте.
Характерна бредовая идея о «чужих родителях». При появлении ее дети утверждают, что отец и мать не их настоящие родители, а чужие люди, и выражают по отношению к ним пренебрежение, злобу и агрессию. Могут наблюдаться обонятельные и элементарные слуховые галлюцинации. Начало подострой шизофрении может проявляться в виде навязчивых сомнений и страхов. Такие страховые состояния заставляют детей теплее одеваться, употреблять ненужные лекарства, находиться в состоянии покоя, так как они считают себя больными.
В одних случаях шизофрения начинается с множества аффективных расстройств — больные становятся тревожными, напряженными, не могут спать, боятся смерти, сумасшествия, имеют обилие зрительных и слуховых галлюцинаций и неприятные, мучительные ощущения, исходящие от различных органов тела. Такое состояние обычно сопровождается сильной тревогой.
В других случаях на передний план в клинической картине выступают острые, преимущественно зрительные иллюзорно-галлюцинаторные состояния, сопровождаемые страхами и напряженностью, спутанностью и психопатологическим восприятием окружающей среды. В третьих случаях преобладают депрессивные состояния с психопатическими переживаниями виновности, пугающие галлюцинаторные переживания, общая адинамия или маниакальные состояния с логорреей и двигательным возбуждением.
Шизофрения в позднем возрасте
Поздний возраст накладывает отпечаток как на формирование клинической картины, так и на предпочтительность различных клинических синдромов. Клинические наблюдения показывают, что не только так называемый инволюционный период (50—60 лет), во время которого появляются манифестные психотические состояния, может быть критическим. Таким же критическим периодом бывает и возраст от 70 до 80 лет. Как правило, шизофрения в старости возникает не впервые, а лишь в качестве обострения прежнего вяло протекающего процесса.
Шизофрения, встречающаяся в позднем возрасте, относится преимущественно к шумообразным формам. Наиболее часты бредовые и аффективно-бредовые приступы. Другие частые проявления поздней шизофрении — галлюцинаторные расстройства (вербальный и зрительный галлюциноз). В распознавании шизофрении позднего возраста большое значение имеет изучение доманифестного периода, который может длиться десятилетиями. В этом периоде встречаются редуцированные, субклинические приступы (аффективные, сверхценные и паранойяльные расстройства) с последующими личностными изменениями. Шизофрения в позднем возрасте может проявляться и повторными аффективными приступами. Клинико-эпидемиологические исследования показали, что существует большая группа больных с так называемой амбулаторной шизофренией.
Как правило, такие больные долго не госпитализируются или не нуждаются в госпитализации вообще. Клиническая картина обычно складывается из аффективных расстройств и тенденции к образованию паранойяльных расстройств, а негативные симптомы склонны к компенсации.
Шизофрения представляет собой прогредиентный процесс. С развитием заболевания клиническая картина шизофрении усугубляется и становится более разнообразной. Действия и игры становятся более однообразными, стереотипными, аффекты бледнеют, ничто не радует и не огорчает детей, они все более отрываются от реальной действительности, от своих близких, утопают в пучине аутизма.
Современное лечение шизофрении требует максимальной индивидуализации. Лечение всегда комплексное. Применяют нейролептические препараты: хлоразин, стелазин, мажептил, галоперидол и др. Выбор препарата находится в зависимости от преобладания и полиморфизма симптоматики, от формы протекания и давности заболевания. Детям применяют более слабые в токсическом отношении нейролептики, такие как хлоразин, промазин, минозин и др.
При некоторых формах с вялым течением, со слабо выраженной симптоматикой в амбулаторных условиях производится комбинированное лечение стимулирующими или успокаивающими средствами, такими как ниамид, нуредал, индопан и др. При лечении вялотекущих форм и при стабилизировании ремиссий большое значение придается нормализации окружающей среды, которая включает в себя семейную обстановку, режим, воспитание, обучение, трудотерапию и психотерапию. Для укрепления и удлинения ремиссий целесообразно применять и поддерживающую лекарственную терапию обычными нейролептиками или депо-препаратами.
Трудоспособность больных шизофренией колеблется от полной нетрудоспособности с необходимостью ухода и надзора до полной профессиональной сохранности с возможностью творческого роста. В связи с этим на диагнозе шизофрении самой по себе нельзя основывать экспертное решение. Решающее значение имеют установление формы, этапа болезни, выявление клинического прогноза.
Непрерывно текущая шизофрения. Клинический и трудовой прогноз неблагоприятен при злокачественных юношеских (с момента манифестации) и параноидных формах. Таким больным определяют инвалидность II, а при утрате способности к самообслуживанию — I группы. Вместе с тем в начальной стадии болезни, несмотря на изменения личности или паранойяльную симптоматику, не следует поспешно констатировать стойкую утрату трудоспособности, так как нельзя исключить стабилизацию болезни в этой стадии. Основной задачей врача остается адаптация больных к профессиональной деятельности, но обычно на сниженном уровне (инвалидность III группы).
Различны трудовые возможности и при вяло протекающей шизофрении — от профессиональной сохранности до нетрудоспособности (например, при стойких выраженных навязчивых и деперсонализационных синдромах). Экспертное решение должно учитывать не только клинические особенности, но и преморбидный склад личности больного, сохранность личностных установок, прежнюю квалификацию и трудовой опыт.
Рекуррентная шизофрения. Во время острого приступа больные временно нетрудоспособны. При его полном обратном развитии их выписывают на работу. Инвалидность II группы устанавливают тогда, когда приступ явно затягивается и не обнаруживает тенденции к обратному развитию. В этих случаях необходимо динамическое наблюдение, чтобы своевременно начать трудовую реадаптацию больных после прекращения затяжного приступа (трудовая рекомендация, перевод на инвалидность III группы и т. д.).
Стойкая утрата трудоспособности констатируется при затяжном течении болезни с выраженной картиной приступов. Трудоспособность в период ремиссии зависит от особенностей клинической картины. Чаще всего при рекуррентной шизофрении в ремиссиях трудоспособность полностью сохранена. Трудоспособность стойко ограничена при выраженных астенических расстройствах и аффективной неустойчивости.
Объем амбулаторной помощи. Все больные шизофренией должны находиться на учете в психоневрологическом диспансере, где им оказывается внебольничная лечебная и социальная помощь (мероприятия по реадаптации). В условиях диспансера проводят лечение малопрогредиентных форм, поддерживающую терапию в период ремиссий, купирование стертых или транзиторных обострений.
Шизофрения — это тяжелая душевная болезнь, которая нарушает контакт больного с реальностью. Однако систематическое лечение болезни позволяет большинству пациентов вернуться к нормальной жизни.
По данным Всемирной Организации Здравоохранения, шизофрения — это болезнь разума, которая характеризуется расстройством восприятия себя и окружающего мира, выражения эмоций. Может иметь разные симптомы и у каждого развиваться по-разному. По мнению психиатров, каждый пациент имеет свою индивидуальную болезнь. Шизофрения — это не одно заболевание, а много болезней, которые носят общее название шизофренических психозов.
Что такое шизофрения? Это психическое заболевание, при котором возникают:
- Положительные симптомы: бред и галлюцинации.
- Негативные симптомы, то есть такие, которые связаны с постепенной утратой прежних возможностей или навыков, например: потеря мотивации к деятельности, способности абстрактно мыслить, понимать, в чем заключается правильное социальное функционирование.
- Другие симптомы, например: нарушение сна, мышления, беспокойство и страх.
Лечение шизофрении состоит из 3 элементов:
Целью лечения шизофрении является снижение выраженности или купирование этих симптомов и восстановление возможности нормальной повседневной деятельности.
Сегодня рассматриваются гипотезы, говорящие о биологических причинах шизофрении. Наиболее вероятной из них является сбой развития нервной системы, что способствует нарушению в функционировании нейромедиаторов: дофамина, серотонина и норадреналина.
Есть разные формы шизофрении, но наиболее часто встречается параноидальная с различными ее оттенками. Заболевание характеризуют группы симптомов, которые трудно классифицировать и описать, поскольку они могут касаться многих психических функций и проявить себя в различных сферах жизни. Специалисты делят их на положительные (бред, галлюцинации) и негативные (уменьшение или исчезновение некоторых способностей — эмоциональное выгорание, потеря желания к жизни).
Галлюцинации являются одним из наиболее распространенных симптомов шизофрении (хотя они могут возникать и при других заболеваниях). Это ложные суждения, в истинность которых больной шизофренией верит, несмотря на убедительные доказательства, что они не имеют ничего общего с истиной.
Мышление больного шизофренией становится неясным: суть проблемы теряется из поля зрения, на первый план выдвигаются маловажные детали. Ход размышлений теряется, в случайных местах прерывается, еще появляются мысли без связи с предыдущими.
Шизофреник имеет ложные убеждения на разные темы, часто иррациональные. Чаще всего наблюдаются мании преследования и беспокойство. Человек с шизофренией боится, что люди против него строят заговор, преследуют его. Иллюзии могут изменить жизнь больного. Если он считает, что жена подсыпала ему что-то в еду, то он перестает есть. Больной может жить в убеждении, что имеет контакт с инопланетянами, считать, что он инопланетянин или бог и должен выполнить важную миссию. Пытается справиться с задачей фанатично, что бывает вредно для него и для окружающей среды. Галлюцинации вызывают страх, напряжение и, как следствие, огромные страдания. Страх порождает агрессию, потому что человек пытается защитить себя перед кем-то, кто делает ему больно.
У больных бывают галлюцинации, чаще слуховые, реже зрительные. Иногда голос им угрожает, заставляет что-то делать, как правило, опасное для больного или других. Шизофреник перескакивает с темы на тему без логической связи. Много говорит, вдруг делает паузу, и контакт обрывается. Тогда можно задать сотни вопросов, но они останутся без ответа. Использование странных слов и языковых структур — это результат расстройства мышления. Больной перестает заботиться о себе, неподобающим образом одевается. Смеется в грустных ситуациях, плачет во время рассказывания шуток, гневается без причины. Снижается мотивация к учебе и работе, возникают трудности в отношениях с другими людьми, из-за этого больные теряют желание жить.
Обычно шизофрения проявляется в возрасте 18-19 лет, чаще болеют мальчики, чем девочки. Когда-то говорилось, что болезнь поражает людей до 30 лет, сегодня этот возраст сместился, особенно у женщин. Чем раньше человек заболеет, тем тяжелее течение болезни и хуже прогноз. Причины шизофрении не до конца изучены. Однако известно, что вызывает ее множество факторов. Очень важным из них является генетическая предрасположенность. Если оба родителя болеют шизофренией, риск, что ребенок тоже будет иметь подобный диагноз, составляет 50%. Но шизофрения не является наследственным заболеванием. Семейные проблемы повышают вероятность ее появления. Ребенок с шизофренией воспитывается в специфической атмосфере.
Дополнительным фактором может быть сильный стресс, который у человека с предрасположенностью к болезни работает как спусковой крючок. Симптомы, предрасполагающие к шизофрении, можно наблюдать уже у детей. Они по-разному реагируют на различные события, чем их сверстники. Они доверчивы, испытывают трудности с адаптацией, изолируются от сверстников. Чрезмерно интересуются религией, философией. Это не означает, что у каждого, кто ведет себя иначе, разовьется шизофрения.
Если вы заметили тревожные симптомы шизофрении у своего близкого человека, всегда нужно обратиться к специалисту. Лечение шизофрении может проводиться в амбулаторных условиях: в психиатрической клинике или в кабинете врача-психиатра. Раннее лечение дает больше шансов, что удастся справиться с болезнью. Шизофреник считает, что весь мир болен, а не он, так что он сам не пойдет к врачу. Но когда он наблюдает свое патологическое поведение, его можно еще побудить к визиту к врачу. Конечно, проще отвести к врачу ребенка, чем подростка или взрослого. Но вы можете поощрять посещение психолога. Иногда к специалисту приходят сами родители или партнеры, чтобы выяснить, что делать. Больные люди, как правило, считают, что из них хотят сделать сумасшедшего, закрыть в больнице.
Но, может, кто-то из родственников или друг, с которым больной имеет хороший контакт, попытается уговорить его посетить врача. Если никто не имеет такой силы убеждения и больной не хочет лечиться, семья может обратиться в суд по семейным делам о частичной недееспособности на время лечения. Когда больной опасен для себя и окружающих, в соответствии с законом о психическом здоровье, применяется принудительное лечение. Психически больной может быть доставлен на консультацию к психиатру сотрудниками. Все эти действия являются для семьи трудными. Но нужно понимать, что это делается для блага близкого человека, тем более что после принятия лекарств состояние здоровья в целом улучшается.
Шизофрения протекает фазами. По степени тяжести симптомов наступает ремиссия заболевания (фаза стабилизации), после которой снова появляется острое состояние. Интервалы между повторными психотическими состояниями, их продолжительность и тяжесть симптомов являются делом индивидуальным. Бывает, что на одном эпизоде болезнь заканчивается. Поэтому трудно предсказать течение заболевания. Лечение снижает риск рецидива.
Стандартные препараты (т. е. нейролептики) из-за вызываемых ими побочных эффектов (движения, характерные для болезни Паркинсона), снимают только симптомы болезни.
Препараты нового поколения уменьшают симптомы болезни, значительно улучшают самочувствие больного, дают меньше побочных эффектов. Нет таких побочных эффектов (нарушение когнитивных функций, памяти, эмоций), как при приеме старых препаратов. Благодаря этому пациент может вести нормальную деятельность, при условии, что он принимает лекарства. Действие препаратов начинает быть заметным, как правило, по истечении около 2 недель их приема. Случается, однако, что время ожидания может быть дольше.
К сожалению, больные, когда чувствуют себя хорошо, прерывают лечение, а через несколько месяцев болезнь возвращается. Препараты необходимо принимать постоянно, в соответствии с рекомендацией. Когда состояние улучшается, врач уменьшает дозу с лечебной на поддерживающую. Однако если у пациента было уже несколько рецидивов болезни, как правило, он должен все время принимать препараты в лечебных дозах, потому что сокращение грозит очередным повтором заболевания.
Люди, которые лечатся от шизофрении, заканчивают учебу, работают, создают семьи, рожают детей.
Если женщина беременеет, нужно отказаться от приема таблеток (если это неопасно для нее и окружающих). Из-за прекращения лечения после беременности болезнь может вернуться, и в интенсивной форме. Некоторые женщины еще немного кормят грудью, но другие сразу после родов чувствуют себя настолько плохо, что должны вернуться к лекарственным препаратам.
При шизофрении иногда наблюдаются суицидальные попытки. Больной понимает, что с ним, впадает в депрессию и может свести счеты с жизнью. В случае необходимости врач порекомендует антидепрессанты. Как правило, удается избежать драмы.
Некоторые из современных препаратов могут способствовать возникновению метаболического синдрома: повышают аппетит и замедляют обмен веществ, что вызывает быстрое увеличение веса. Поэтому, принимая их, следует изменить свой рацион, поставлять организму меньше калорий, а также больше двигаться. Каждый больной должен включить в свою жизнь физическую активность, высыпаться, не брать на себя слишком много обязанностей. Человек с шизофренией значительно слабее психологически, поэтому он должен беречь себя, ему нельзя соревноваться с другими. Больные люди должны научиться справляться со стрессом, потому что он способствует обострению симптомов заболевания.
Психотерапия является дополнением к фармакотерапии. Заключается в основном в индивидуальной беседе, работе с проблемами больного, но без особой детализации темы, чтобы не спровоцировать рецидив симптомов (шизофреники не участвуют в групповой терапии, потому что она грозит запуском психоза). Разговор об отношениях дома, на учебе, на работе помогает справляться в сложных ситуациях. Речь идет о снижении психологических сложностей и преодолении социальных проблем. Чтобы пациент понял, что болеет шизофренией, иногда требуется даже несколько лет. Бывает, что люди убегают от болезни в алкоголь. Тогда требуется помощь от алкогольной зависимости.
Важную роль в процессе лечения занимает семейная терапия. Поэтому необходимо научить близких действовать вместе. Не пытайтесь спорить с больным, вы можете вызвать агрессию и ухудшить состояние его здоровья. Семья должна научиться распознавать тревожные симптомы, чтобы больной мог вовремя попасть к врачу. Но самое главное — это следить за тем, чтобы он принимал лекарства, потому что они обуславливают его хорошее самочувствие.
Услуги и Консультация врача-психиатра в Алматы Фазлеевой Татьяны Шамильевны.
Спасибо, что поделились в соц. сетях:
Признаки шизофрении очень похожи на обычные характерологические особенности нормального человека.
Можно выделить 20 признаков шизофрении:
Прежде всего необходимо учитывать , что шизофрения – это хроническое прогредиентное заболевание, которое при отсутствии лечения и контроля может привести к полной психической инвалидности личности, к разрушению самых элементарных основ, например таких, как личная гигиена.
Вовремя увидеть признаки шизофрении – это момент, который важен для определения реальных целей и задач, адекватного понимания реального положения дела и оптимизации дальнейших шагов по улучшению ситуации.
Несуразное, нелепое поведение отражает качественное нарушение мышления пациента.
Что такое нелепое, неадекватное поведение? Это те поступки и действия, которые выбиваются из обычной формы, стиля поведения. Собственно говоря, такое неадекватное поведение, про которое любой ребенок может сказать, «дядя или тетенька – «дурак».
Например, очень часто пациенты совершают такие поступки: выходя на улицу, начинают раздеваться, а в дальнейшем уже никак не могут объяснить свой порыв, отвечая, что «просто так захотелось».
Приведем случай: пациент находился дома и вдруг решил найти своего брата, оделся, вышел на улицу, затем решил, что искать брата надо, почему – то, в рядом стоящем здании университета. Подойдя к ВУЗу, он обнаружил, что дверь не открывается, поэтому решил, что нужно помолиться, а для того чтобы обратиться к Всевышнему ему необходимо раздеться, т.е. быть чистым перед богом. Так, пациент разделся, чем привлек внимание прохожих, была вызвана бригада скорой помощи, и мужчину доставили в стационар.
Как правило, больные шизофренией не могут адекватно объяснить свое поведение, почему совершают те или иные поступки, как может сделать это обычный человек. Часто им кажется, что их поведение настолько нормально, что наоборот, окружающие люди –сумасшедшие. Именно они не понимают таких простых вещей, в довершении всего им еще нужно зачем-то все объяснять.
У больных появляются новые, вычурные, ранее не свойственные интересы. Чаще всего они связаны с религией, с магией.
Возьмем для примера, допустим, студента КИМЭПа. Молодой человек учится, потом в середине года бросает учебу, переводится в Университет иностранных языков, потом через 3 месяца он переходит в ПТУ, где начинает специализироваться на парикмахерском деле. На следующий год, он говорит, что быть парикмахером – «не интересно», и теперь он хочет изучать космическую деятельность, и ему нужна такая специальность. Как правило, в этих новых родах деятельности он не достигает никаких результатов – все эти познания идут по «верхам», т.е. он просто поменял интерес, и в этом интересе не узнал ничего нового, ничего не сделал. А потом ему необходимо переключиться на что-то новое.
Естественно не каждое изменение интересов можно рассматривать как один из признаков шизофрении.
Чтобы классифицировать поведение человека, как один из признаков шизофрении, там должно быть:
- резкая смена интересов, непонятная для окружающих,
- меняя свои интересы, человек не достигает ни в одном из них каких-то социально значимых результатов,
- интересы не стабильны по времени.
Только учитывая эти нюансы, можно говорить, что смена интересов может являться одним из признаков шизофрении.
Религиозный интерес на данный момент не является абсолютным признаком психического расстройства.
Здесь нужно обозначить, что религиозный фанатизм должен иметь именно болезненную, патологическую форму. Когда, помимо того, что происходит уход в религию, а возможно и в свою собственную религиозную конструкцию, плюс еще происходит сужение интересов. И в концентрации только на религии, будет присутствовать какая-то своя логика в религиозных идеях, смешанная с какими-то личными магическими и экстрасенсорными способностями.
Например, религиозные секты очень часто создаются психически больными людьми. Причем они создают такую законченную идею, свою философию, которая противоречит нормам традиционных религиозных течений. Тогда они заявляют, что церковь их не принимает, потому что они смотрят более прямо, более шире и т.д. – здесь могут присутствовать различные интерпретации своей абсолютной «правильности». При этом они объединяют людей вокруг себя, которые готовы поверить в такого больного шизофренией, просто потому, что он говорит об этом настолько убежденно, буквально «заражая» своей верой окружающих.
По статистике, 85% каких-либо экстрасенсов, магов, колдунов – шизофреники. В первую очередь потому, что они свято верят в то, что они видят, то, что не видят другие и могут давать советы, как людям нужно жить и поэтому они абсолютно не терпят возражений. В свою очередь люди воспринимают такое поведение, такое убеждение в своей правоте – как символ.
Религиозный фанатизм не может являться доминирующим признаком шизофрении, но очень часто его можно трактовать как соответствующий признак. Для того чтобы точно квалифицировать религиозный фанатизм как признак шизофрении, он должен иметь патологическую, болезненную окраску.
Потеря санитарно-гигиенических навыков, это отражение нарушений волевых качеств при шизофрении.
В этом случае пациенты, перестают ухаживать за собой: стричь ногти, мыться, бриться, подстригать волосы, испытывают равнодушие к одежде, перестают стирать ее, менять, приобретать новые вещи.
Для примера – типичный шизофреник превращается в «Маугли» (есть такой синдром). Очень часто в клиники для душевнобольных привозят таких пациентов, которые в течение полугода жили в одиночестве, и за это время они превратились в такого «Маугли», который источает ужаснейший запах, обросший длинной бородой, с «километровыми» ногтями на ногах.
Потеря санитарно гигиенических навыков является важным признаком шизофрении. Он ярко свидетельствует об утрате волевых качеств. Это дефектное состояние, так проявляется именно негативный симптом шизофрении. Часто при этом присутствует и аутизм, когда пациента совершенно не заботит мнение окружающих. Точнее, пациенту комфортно вести себя подобным образом – не обращая ни на что и ни на кого внимания.
Для шизофрении характерно наличие идей с бредовой окраской, которые не поддаются переубеждению.
Эти идеи – это качественные нарушения мышления. Это позитивный симптом, но не абсолютный признак шизофрении, т.е. эти нарушения могут встречаться при любом психическом заболевании. Они могут носить разнообразный характер: бытовой, фантастический, религиозный.
Например, часто встречающаяся идея – идея реформаторства. «Я родился на этой земле, чтобы изменить мир, у меня есть много способов это сделать». Такие люди могут очень много рассуждать и рассказывать о своем предназначении и стремлениях изменить существующий порядок, но при длительной беседе невозможно уловить, каким же образом они собираются перестраивать этот мир.
Есть еще парафреные идеи с инопланетянами, с божественным, когда человек может назвать себя Иисусом, «я пришел на эту землю с определенной миссией – спасать людей».
Очень часто шизофреники верят в свои какие-либо магические способности, например: у них есть третий глаз, и они видят им людей насквозь. Эта идея может носить сверхценный характер у акцентуированной психопатизированной личности, а может приобретать бредовый характер, когда уже есть паталогическая основа для возникновения такого бреда.
Идеи, не поддающиеся переубеждению – это признак психического заболевания, но не абсолютный признак шизофрении. Скорее всего показатель остроты психоза.
Нарушение сна, длительная бессонница – это показатель начала психоза.
Как правило, все психозы начинаются именно с нарушения сна. Человек прекращает спать в силу своих внутренних хаотичных мыслей, чувства тревоги и пр. Для первичного психоза обычно этот признак как-то проглядывается, т.е. на это обращают внимание, только когда появляются более глубокие нарушения, когда вспоминается, что он уже полгода не спит, а для хронического обострения какого-то процесса, нарушение сна является хорошим признаком начала психоза. Как только у психопатического пациента появляются нарушения сна, значит, риск возникновения психоза возрастает.
Например, пациентка очень долго не может уснуть перед работой, т.е. в будние дни, а с пятницы и все выходные она спит хорошо. Такое состояние длиться полгода, причем нарастание тревоги идет ближе к утру. Это еще дополнительный симптом – при психозах, нарушениях сна и нарастание тревоги происходит ближе к утру, в отличие от неврозов.
Длительное нарушение сна, бессонница являются признаком острого психотического расстройства. Но для диагностики шизофрении – это тоже не абсолютный признак, т.е. психиатрам необходимо будет рассматривать его вкупе с другими признаками. Однако этот признак – очень важный маркер начала психотического эпизода.
Бродяжничество это, показатель опять-таки нарушения волевых качеств.
Когда человеку становиться комфортно жить, не соблюдая никаких санитарно-гигиенических и социальных навыков. Человеку очень комфортно жить на улице, питаться «с помойки», собирать бутылки, не мыться, не носить чистую одежду.
90% бомжей в Америке – это наши пациенты. А у нас в республике, также 90% бомжей – пациенты психиатрических клиник и лечебниц. Этим людям в силу снижения волевых качеств комфортно и удобно жить в таких условиях.
В моей практике был случай, когда пациента, ведущего такой «бомжеватый» образ жизни нашли бывшие друзья и пытались уговорить начать все сначала. Они посчитали, что мужчина потерял социальный статус в силу каких-то финансовых проблем. Они предложили ему возместить все, вернуть его положение. Пациент категорически от всего отказался, потому что ему было комфортно в нынешнем состоянии.
Бродяжничество является важным признаком шизофренического дефекта, когда человеку становится комфортнее не соблюдать социальные нормы, жить на улице, питаться «с помойки» и ничем определенным не заниматься, чем жить на одном месте и выполнять какие-то минимальные социальные требования.
Еще одним признаком являются колебания настроения. Когда чувства, ощущения человека изменяются от минуса к плюсу, т.е. от депрессивного состояния до маниакального состояния и где-то между ними происходят агрессивные вспышки.
Это состояние очень длительное: в течение нескольких месяцев может сохраняться депрессия, потом может на несколько месяцев наступить мания. Стоит отметить, что самопроизвольно такие состояния не заканчиваются, и только после медикаментозного лечения настроение выравнивается.
В депрессивном состоянии у пациентов есть высокий риск суицидов. К примеру, 10% суицидов совершают больные шизофренией.
Маниакальные же состояния страшны тем, что люди могут совершить любой поступок, «все что угодно», как говорят в народе. В этом состоянии, например, такие люди всех любят, они готовы отдать и свою недвижимость и самого себя.
Колебания настроения, это признак острого психотического расстройства. Но он не является абсолютным признаком шизофрении. Это признак, который больше указывает на психотическую структуру характера. Однако, это опасный симптом, знак на который окружающие должны обращать повышенное внимание. Если у человека несколько месяцев длится депрессия, потом наступают вспышки агрессии, затем проявляется какая-то мания, эйфорическое состояние, во время которого он совершает какие-то безрассудные поступки или ведет себя чрезмерно любвеобильно, доброжелательно по отношению к окружающим – это важный признак острого психоза.
Изменение пищевого поведения, это булимия или анорексия, т.е. повышение аппетита, переедание или полное отсутствие желания есть.
Булимия она, как правило, центрального генеза, когда центр пищевого удовольствия не удовлетворяется и человек не может насытиться, он все время хочет есть. Признак булимии, когда человек за короткое время может съесть очень много еды, или в течение дня может съедать очень большое количество еды, т.е. он не контролирует процесс приема пищи. Ему все время кажется, что он голодный.
Признак анорексии – когда человек вообще перестает принимать пищу. Причин этому много, одна из них чаще всего наступает у молодых девочек, когда им хочется быть очень привлекательными, такими худыми и красивыми, как модели с подиумов и журналов. Тогда девочка прекращает вообще принимать пищу. Это желание приобретает какой-то сверхценный характер: «чтобы быть красивой, я должна быть худой, а для того чтобы худой мне нельзя есть». В таких случаях теряется чувство реальности и даже когда она достигает желаемого результата, ей все время кажется, что она не достаточно худа. Когда кризис наступает в весе, то происходят физические нарушения в организме, как отсутствие месячных, головные боли, судороги. Тогда уже встает вопрос о жизни и смерти ребенка.
Но булимия и анорексия тоже не являются абсолютными признаками шизофрении, они могут быть свидетельством какого-то психотического расстройства. Но в тоже время они могут встречаться как при шизофрении, и при каких-либо дементных состояниях.
Когда у человека снижается воля, тогда он не справляется с прежними обязанностями по работе, учебе, ухудшается производительность и успеваемость.
Как правило такой признак наиболее характерен для молодого возраста, когда дебют заболевания выпадает на подростковый период. Ребенок по-прежнему целыми днями просиживает за учебниками, но никакого результата нет абсолютно. Т.е. материал не усваивается, нет концентрации внимания.
И, как правило, родителям кажется, что ребенок становится лентяем, разгильдяем: он не хочет учиться, он потерял интерес. В этом случае начинаются воспитательные меры родителей: детей заставляют учиться и работать еще больше. Однако, эффект по прежнему не наступает, родители злятся на это, не понимают происходящего, ухудшается внутрисемейная атмосфера. В таких случаях матери и отцы не понимают, что у человека прогрессирует болезнь и это – признак заболевания.
Здесь, конечно же, нужны еще дополнительные симптомы, для того чтобы этот признак квалифицировать как проявление шизофрении.
Это тоже важный признак при шизофрении, когда пациенты становятся замкнутыми, аутичными. Они абсолютно не интересуются окружающим миром, им лучше быть с самим собой, они перестают выходить из дома, общаться с друзьями, сверстниками, коллегами.
В практике я часто слышу, когда говорят: «мне не интересно с кем-то общаться, я лучше посижу дома». На сегодняшний день окружающий мир ссужается до рамок компьютера, игр, интернета. В этом состоянии люди могут просиживать сутками напролет за компьютером в течение полугода- года, пока не появятся еще дополнительные симптомы, вызывающие настороженность у родных.
К примеру, мне рассказывали о мальчике, который сидел за компьютером длительное время, ни с кем не общался, а потом выбросился из окна седьмого этажа. Родители и знакомые описывали, что на него так повлияли компьютерные игры. Однако, по размышлению врача, скорее всего, там уже начался психоз и, может быть, галлюцинаторные переживания подтолкнули ребенка на такой шаг.
Нужно понимать, что начало идет с замкнутости и отгороженности от мира и окружающих. Затем это, как правило, приводит к обращению к психиатру. К сожалению, пока не появляются какие-то дополнительные симптомы, чаще всего это агрессивные нарушения, родственники не обращают внимания на изменения поведения больного.
Замкнутость и отгороженность являются важными признаками при постановке диагноза шизофрении, так как, указывают на аутичность, потерю интереса к внешнему миру, отгороженность от социума.
Потеря друзей – следствие замкнутости и отгороженности, аутичности, когда человеку уже не интересен окружающий его мир.
Даже если у человека раньше были друзья, и друзья первое время будут приходить к нему и общаться, то через некоторое время им станет не интересно поддерживать отношения с таким человеком, который находится не здесь, который «заперт» где-то там внутри, непонятно с какими мыслями, взглядами, увлечениями. И таким образом, больной один за другим теряет друзей.
Кстати, в психотерапевтической группе, где лечатся психотические пациенты, для них очень важно, что можно просто говорить с другими людьми – и они тебя будут слушать. Потому что в обычном мире шизофреники достаточно несчастные люди, они страдают от того, что их не понимают. Не только от того, что они не понимают окружающих, но и от того что люди не понимают их тоже, т.е. от них отгораживаются.
Другая сторона замкнутости и потери друзей в том, что даже если нормальный человек начнет общение с больным шизофренией, через какое-то время у него возникнет желание уйти или сделать так чтобы ушел больной.
Потеря друзей является важным критерием при постановке диагноза шизофрения. И важно обращать внимание на этот признак. Если у вашего родственника происходит сужение социальных контактов, если он перестает общаться с товарищами, коллегами, сверстниками – это повод чтобы обратиться к психиатру.
Паралогичность, парадоксальность мышления, соскальзывание – это та болезненная патологическая основа, которая нужна для формирования бреда.
Это как правило то, что мы не сразу осознаем у своего близкого. Вроде говорит, но не понятно что. Такие пациенты могут говорить очень много и долго, однако вы понимаете, что смысл их речи ускользнул от вас. Создается впечатление, что сказанное – это просто набор каких-то слов и словосочетаний. Единой линии речи не прослеживается, он соскальзывает с одной темы на другую, быстро меняет направление разговора, выводы не делаются, главная мысль не выделяется. Другими словами это еще называют «словесной окрошкой», когда речь доведена до абсурда. К примеру, человек произносит: «дерево- дом- люди- ездить- самолет и т.д. Это проявление разорванного мышления.
Невозможность понять смысл сказанного, является очень важным признаком для шизофрении, потому что он указывает на нарушение мышления, которое чаще всего свойственно при этой болезни. Шизофреническое нарушение мышления – патологическая основа, на которой формируется уже бред. Т.е. сначала возникает этот симптом, а потом на основе этого строится какая-то бредовая структура. Вначале шизофреник неправильно мыслит, из чего невозможно понять смысл, а потом он создает бредовые структуры, которые невозможно понять и невозможно переубедить его. Родные, как правило, эту невозможность понять смысл сказанного пропускают. И уже когда идут какие-то бредовые идеи только этот момент четко фиксируется родственниками.
Вычурные интересы, это необычные интересы, необычные хобби, необычная одежда, необычный выбор работы, необычный внешний вид с намеком стероидности.
Здесь проявляется отличие истериков от шизофреников. Если истерики обращают внимание, на то, чтобы все было красиво, модно, броско, то шизофреники могут одеваться одновременно и ярко, вычурно и сочетать несуразное.
Вычурные интересы, это такие интересы, которые выпадают из понятия нормальных увлечений и хобби человека, плюс он еще не может объяснить смысл этого увлечения, поведения. Например, нормальный человек может объяснить, почему он поступил именно так, а не иначе в том или ином случае. Шизофреники этого объяснить не могут. Вспоминается такой случай: женщина в возрасте, 50-60 лет, ярко накрашенные губы, на голове соломенная шляпа, пальто как бы раскрашенное масляной краской, с цветами в руках идет и очень громко беседует с кем-то невидимым.
Если говорить о подростках, больных шизофренией, когда они, допустим увлекаются толкенизмом, делают мечи, копья. (у меня был пациент, который решил изготовить бомбу. Причем об этом рассказал маме и мама его активно в этом поддерживала). В отличие от нормальных сверстников, которые занимаются этим только в субботу и в воскресенье, то шизофреник с этим мечом приходит на занятия, в гости – т.е. теряется тестирование реальности. В другом случае человек месяцами чертит карты марсианских городов, подробный план с канализациями и т.д. Например, больные, увлеченные компьютером, сидят в интернете сутками, но что они делают – не понятно, т.е. безрезультативно.
Вычурные интересы, это, прежде всего, какие-то необычные увлечения, интересы, которые выходят за рамки обычного для этого возраста, с другой стороны у этих вычурных интересов часто пропадает тестирование реальности, и еще они не достаточно продуктивные – могут занимать очень много времени, но при этом не приносить результата.
Очень часто пациенты становятся манерными и это часто присуще молодому возрасту. Манерное поведение приобретает стероидный налет, например мужчины, становятся женственными, женщины становятся более истеричными, (кривляками), т.е. манерность в данном случае – это чрезмерное кривляние.
Такие пациенты могут создавать впечатление геев, для этой категории людей манерность характерна. Например, у них очень громкий голос или наоборот очень тихий, они могут использовать не принятые в обществе жесты или жестикуляцию. С точки зрения психоаналитика, они используют это для того, чтобы сохранить остатки собственной идентичности. У психотических пациентов проблема с психологическими границами и поэтому им нужны какие-то внешние признаки этих границ, что «вот я – это я». Он таким поведением себе напоминает, что он существует, что он еще не растворился в окружающих. С другой стороны здесь присутствует страх поглощения, т.е. так больные не позволяют окружающим поглотить себя, стать похожими на остальных. Если он становится похожим, то для него это опасно.
В практике был такой пациент, мальчик 17 лет, у него в психозе создавалась ощущение манерности его поведения, но это происходило за счет бредовых нарушений. Он считал себя, то женщиной, то мужчиной, то ребенком, и соответственно у него менялся голос, особенно сильно пугало, когда он превращался в женщину, потому что у него действительно менялся тембр голоса, манера преподносить себя окружающим, манера говорить, сидеть, ходить. Это состояние пугало и настораживало, так как он вызывал необычный интерес со стороны других больных. Они смеялись над ним.
Манерность поведения является важным признаком шизоидности, который может дойти до шизофренического нарушения. К психиатру нужно обращаться при появлении какого-то странного поведения, странных мыслей, странных интересов. И чем раньше вы это сделаете, тем лучше.
Это очень важный диагностический признак шизофрении, это уже признак дефектного состояния шизофрении.
Многие, наверное, видели фильм «Игры разума» и если вы помните, когда речь шла о детстве героя, там вспомнилась фраза учительницы главного героя, больного шизофренией: «у него золотая голова и бездушное сердце».
Бытует такое мнение, что эмоциональная холодность – это следствие психического заболевания, но чаще всего она прослеживается на протяжении всей жизни пациента. Яркая иллюстрация: для них очень характерно не сострадать родным и близким, а жалеть, допустим, птичку или кошку. Как пример: к пациенту в больницу пришла мама и принесла передачу, вдруг она падает, врачи констатируют смерть, и пациент, видя, что родная мама на его глазах умерла, первое, что замечает: «а кто же мне теперь будет приносить передачу?».
Таким образом, эмоциональная холодность по отношению к родным и близким является важным диагностическим признаком именно шизофренического дефекта, нарушения личности и это один из 4-ех абсолютных показаний признаков шизофрении. При МДП нет эмоциональной холодности, при олигофрении есть эмоциональная незрелость, но эмоции есть, при органических расстройствах эмоции лабильные, скачут от одного полюса к другому.
Апатия начинается, когда человек становится безразличным ко всему: к окружающим, к своему внешнему виду.
В старом советском кинофильме-сказке, была произнесена такая фраза: «что воля, что неволя – все равно» именно такое состояние наступает при апатии, абсолютное безразличие ко всем и всему. Естественно, такой человек уже ни к чему не стремится, ничего не хочет, не строит никаких планов, у него нет никакой мечты, и внешне на самом деле создается впечатление, что человек становится лентяем и лодырем, что он ничего не хочет делать.
Так очень часто проявляется начало юношеской шизофрении. Родители таких детей говорят: «мой ребенок стал лентяем, он ничего не хочет, я пытаюсь его заинтересовать хоть чем то, но он ничем не увлекается». Это тоже относится к дефекту. Лентяйство – это не есть апатия.
В чем отличие, если ребенок действительно лентяй? Если он лодырь и «бездельник» с точки зрения родителей, а с точки зрения подростка он протестует против школы или еще чего-то, то у него обязательно сохраняются интересы помимо тех интересов, которые нужны родителям. Например, он с интересом играет в футбол, но у него абсолютная апатия к учебе или протест и не хочет утром вставать и идти в школу. При шизофрении эта апатия распространяется на все сферы его жизнедеятельности, человеку становится глубоко неинтересно все. Это указывает на нарушение эмоционально волевых, апатоабулических качеств, на то, что отсутствует и «что я хочу», и «что я могу».
Действительно, сразу определить: что это – подростковый бунт или серьезное психическое заболевание – затруднительно. Также нужно обратить внимание еще на какие-то дополнительные симптомы, которые скорее всего есть у этого ребенка.
Если вы наблюдаете у ребенка какое-то проявление лентяйства и при этом у него эта апатия распространяется на все сферы жизнедеятельности, то это хороший повод, для того чтобы обратиться к психиатру прямо сейчас. Потому что чем дальше, тем будет хуже. В психологии есть такой принцип, чем раньше начинаешь, тем проще и быстрее результат.
Это нарушение восприятия по органам чувств. Какие у нас есть органы чувств, такие есть и нарушения. Это — визуальные, аудиальные и кинестетические галлюцинации.
Самые распространенные – слуховые и зрительные галлюцинации. Очень часто сами пациенты об этом не говорят, они могут очень долго слышать то, что другие не слышат, жить в своем собственном мире. Очень часто мы будем замечать, что этот человек как бы замыкается в себе, начинает к чему-то прислушиваться, что-то про себя шептать, и обычно в начале, все эти нарушения носят добрый характер, его могут хвалить, говорить пожелания.
В моей практике, был такой пациент, который очень длительное время слышал внутри головы русские народные песни. И он говорил, что ему очень нравилось это слушать, потому что таких песен он никогда в жизни не слышал. И он наслаждался композициями до тех пор, пока эти голоса не стали его ругать, как только они стали бранить, его жизнь начала превращаться в ад, ему это перестало нравиться, и он обратился к психиатру. Пациент очень долго сожалел, что после лечения он больше не слышит таких красивых, мелодичных песен.
Галлюцинации — важный симптом психотического нарушения. Это — серьезное нарушение восприятия, и здесь обязательно нужно обращаться к психиатру за соответствующим лечением, потому что существует очень большая социальная опасность, как для себя самого, так и для окружающих. С точки зрения психиатра, галлюцинации – это признак острого психоза.
Галлюцинации являются важным признаком психотического расстройства. Также в каждом случае нужно определить органическое шизофреническое расстройство это или нет, т.е. надо дифференцировать, выяснить какой фундамент. Это работа психиатра, а родным необходимо просто понимать, что в этот момент ваш родной человек испытывает какие-то галлюцинаторные переживания.
Возникновение фантастических идей или парафреного бреда, это показатель глубины психоза.
Это более глубокий психоз, более глубокие нарушения, когда уже из каких-то бытовых идей возникают какие-то фантастические, когда подключаются божественные идеи. Пациент может начать общаться с богом, начать общаться с инопланетянами. В этот момент они могут говорить, что «я Иисус, я бог, я всемогущ, я создал этот мир, я могу его изменить». Больные могут в этот период убегать в горы, и очень длительное время там находиться. У меня был такой пациент, который уходя в горы, там общался с инопланетянами. Он точно знал, где приземлится НЛО, в какой день, в какой момент – и в это время всегда выходил на улицу для общения с инопланетянами.
Как это указывает на шизофрению? Это важный признак шизофрении или косвенный? Фантастические идеи или парафреный бред – это признак психоза, но, конечно же, чаще он встречается при шизофрении, но это не обязательно, потому что есть и другие психозы, в которых есть фантастические идеи.
Что делать родственникам, если они слышат фантастические идеи от своих близких? Забыть о том, что есть экстрасенсы, есть какие-то маги, волшебники, и что ваш родной и близкий вам человек не стал также экстрасенсом, а что все это – признак психотического расстройства и в этом случае необходимо обратиться к традиционной медицине, к психиатрам.
Пациент становится неудобен в быту. Совместно проживать с таким человеком, с хаотичным внутренним миром, с его галлюцинаторными бредовыми переживаниями- очень сложно.
Потому что он вольно-невольно вовлекает окружающих в свой внутренний мир. В моей практике был пациент, который заставлял своих родных пересчитывать какие-то цифры. Он постоянно требовал своих родных назвать какие-то цифры, они ему называли, он на некоторое время успокаивался, потом снова к ним подбегал. Такая ситуация повторялась и днем и ночью. Через несколько дней, когда уже все терпение родных истощилось, они решили обратиться к психиатру – и его госпитализировали.
К тому же, если больные имеют свою комнату, там создается полнейший бардак. При этом четко прослеживается какая-то тропинка между вещей: на кухню, в туалет, а вся остальная территория завалена непонятными вещами, которые приносятся с улицы, с помоек. А попытка родных, как-то все упорядочить, заставить вести себя иначе, как правило, вызывает у больных агрессию, конфликт, возможно, приводит к драке. Т.е. опять же родственники не достигают при общении с таким пациентом обычных социальных целей, допустим его успокоения или, например, чтобы он соблюдал какие-то минимальные нормы и правила при совместном проживании.
Такие люди живут своим собственным миром, им хорошо и комфортно, а тот факт, что другим они создают неудобства – их абсолютно не трогает, этих вещей они не осознают.
Неудобства в быту, которые доставляют такие люди, являются важными диагностическими признаками, указывающими именно на шизофренический тип заболевания.
Все признаки шизофрении, не поддаются переубеждению и перевоспитанию, – это не патология характера, это серьезное глубокое нарушение психики. Здесь не нужно пытаться самим изменить ситуацию, необходимо вызывать психиатра и проводить соответствующий курс лечения. Не доводить себя до агрессии, до ненависти к близкому человеку, а во время обратиться к психиатру и начать лечение. Понять, что все это – проявления серьезной болезни, перед которой вы, на самом деле, бессильны.
Пытаться построить общение с больным, как с нормальным человеком – бесполезное занятие и трата времени и лучше его потратить на лечение.
