Ускорение мышления характерно для маниакальных и гипоманиакальных состояний различного генеза и наблюдается при маниакально-депрессивном психозе, а также при маниоформных состояниях экзогенного происхождения, иногда при шизофрении, главным образом в дебюте и при циркулярной ее форме. На первый план при ускорении мышления выступают нарушения его динамики, проявляющиеся в лабильности суждений.
Характерны быстрое, облегченное возникновение и смена мыслей. Суждения больных при ускоренном мышлении отличаются поверхностностью. Этим, а также расстройствами внимания, присущими состояниям с ускоренным мышлением, объясняется малая умственная продуктивность больных в маниакальном состоянии. Еще ниже умственная продуктивность при симптоматических маниях интоксикационного или инфекционного происхождения, так как в этих случаях большое значение приобретают явления повышенной истощаемости психических процессов (такие состояния квалифицируют как астено-маниакальные). Относительно хорошей может быть работоспособность больных при легких гипоманиакальных состояниях, при циклотимии. Чем больше выражено ускорение мышления, тем менее результативна деятельность больного.
Нарушения внимания при маниакальных состояниях в первую очередь характеризуются его неустойчивостью. Сочетание неустойчивого внимания, облегченного образования ассоциаций, ускоренного течения мыслей приводит к своеобразным изменениям речи больного — отдельные высказывания не связаны какой-либо общей идеей, характерны случайные ассоциации, нередко по созвучию. Объектом мышления становится любой предмет, на который больной обратил внимание. При значительном ускорении мышления говорят о скачке идей — мысли так быстро сменяют друг друга, что со стороны это воспринимается как непрерывный словесный поток. В то же время при скачке идей в отличие от шизофренической разорванности нетрудно все же уловить последовательность мыслей и их, хотя и весьма поверхностную, взаимосвязь. Лишь в случаях крайне резкого ускорения мышления наблюдатель утрачивает способность улавливать переходы между отдельными мыслями. В этих случаях говорят о маниакальной (вихревой) спутанности. Ускоренное мышление в силу своей неустойчивости характеризуется легкой утратой объекта рассуждения.
Речь при скачке идей отражает хаотичность и повышенную изменчивость целенаправленности мыслительных процессов, высокую отвлекаемость больного. При ускоренном мышлении больные не останавливаются на отдельных идеях, их суждения поспешны, непродуманны, односторонни, поверхностны. Ускоренное мышление в целом поверхностное, непоследовательное.
При психологическом исследовании такие непродуманные, поспешные суждения больных легко корригируются при указании обследуемому на допущенную ошибку. Исключение составляют случаи гневливой мании, когда больной резко отрицательно воспринимает любую попытку вмешательства в его рассуждения.
Впечатление об ускорении течения психических процессов при объективном обследовании больных в маниакальном состоянии оказыва ется внешним. Так, скорость сен сомоторных реакций и латентный период между произнесением слова-раздражителя и ответной реакцией в словесном эксперименте у них часто не ускорены. Наоборот, эпизодически наблюдается увеличение этих показателей а связи с неустойчивостью внимания. Ускорение мышления определяется легкостью возникновения ассоциаций и лабильностью суждений, быстрой сменой мыслей.
Обычно ускоренное мышление протекает на фоне повышенного настроения, эйфории. При этом отмечается кажущееся на первый взгляд парадоксальным явление — при явной поверхностности суждений и малой продуктивности мыслительной деятельности больные в маниакальном состоянии поражают иногда собеседника меткими замечаниями, своей наблюдательностью. Дело в том, что интеллектуальный уровень у них не снижен, не страдают и способность к остроте суждения, остроумие, нередко злое, наблюдательность. Эту особенность таких больных А. А. Перельман (1957) рассматривал как признак сохранности потенциальных возможностей их интеллектуальной деятельности, детерминирующих целевых установок в мышлении. В то же время у них отмечается некоторая бесконтрольность суждений, слабость тормозных установок, что проявляется в известном снижении чувства такта, недостаточной способности смущаться. Этим объясняется то, что больной в маниакальном состоянии может сказать другому человеку в лицо то, что здоровый предпочтет утаить.
W. Jahrreiss (1928) различал следующие варианты скачки идей.
1. Мысленная скачка идей — богатая и бедная образами. Картина богатой образами скачки идей соответствует ее описаниям при типичной циркулярной мании. Бедная образами скачка идей отличается малым количеством возникающих в мышлении больного представлений при вихревом его ускорении. Клинически бедная образами скачка идей проявляется главным образом в ускорении речи и многословности при нешироком круге представлений и образов. Переходы от одной мысли к другой происходят не столько в силу лабильности мышления, легкости возникновения смысловых ассоциаций, сколько по созвучию или под влиянием внешних впечатлений. Значительно меньше в мыслительной продукции больных при бедной образами скачке идей можно проследить роль внутренних побудительных механизмов. Речевой натиск не соответствует поражающему своей бедностью объему возникающих в содержании представлений и образов. Мышление при этом малосодержательно, несмотря на внешнее его ускорение. В таких случаях говорят о малопродуктивной мании, что всегда должно настораживать психиатра в плане возможной диагностики шизофренического процесса.
2. Речевая скачка идей также главным образом основана на ассоциациях по созвучию и нередко наблюдается при маниоформных состояниях у больных шизофренией. Нередко она наблюдается при кататоническом возбуждении.
3. «Немая», бедная речью скачка идей называется еще вихревым наплывом мыслей — ментизмом (P. H. Shaslin, 1914). Под ментизмом понимают наплыв мыслей, воспоминаний, образов. Симптом этот отличается непроизвольным возникновением и неподчиняемостью воле больного. Субъективно больной крайне тягостно пережива е т наплыв мыслей, их направленность совершенно не зависит от его сознания, никаким волевым усилием наплыв мыслей нельзя ни прекратить, ни направить в обычное русло рассуждений. Нередко эти мысли даже не приобретают четкого речевого оформления и возникают в сознании в виде лишенных конкретного содержания образов, представлений, понятий. Многие психиатры ментизм рассматривают как вид ассоциативного автоматизма (малый автоматизм). Ментизм наблюдается при шизофрении (особенно в дебюте и при вялом течении процесса, когда нет еще выраженного психического дефекта), иногда при экзогенно-органических психозах, в их начальной стадии, в случаях нерезких расстройств сознания при маниакальном ступоре’. В ментизме К. А. Скворцов (1938) видел начальный этап автоматизма, начало наступающего отчуждения мыслей. Характерная особенность ментизма при шизофрении — его затяжное течение, наплыв мыслей лишь на короткое время оставляет больного.
4. Вихревая спутанность рассматривается как высшая степень выраженности скачки идей. Вихревую (маниакальную) спутанность трудно отличить от спутанности при экзогенно-органических психозах, от аментивного состояния. Их дифференцирование возможно лишь при анализе движения психопатологической симптоматики и при учете соматического состояния больного. В. П. Осипов (1923) считал, что в основе вихревой спутанности лежит слабость ассоциативного процесса в связи с соматогенной астенией.
С клинической точки зрения ускорение мышления не однозначный в диагностическом отношении симптомокомплекс. Разнообразие его проявлений отражает как специфическую сущность патологического процесса, так и присущие той или иной стадии болезни особенности патогенеза и нередко остроту течения заболевания, интенсивность его выраженности.
Следует отметить, что наличие ускоренного мышления значительно затрудняет патопсихологическое обследование больного. Это в первую очередь относится к маниоформным состояниям у больных шизофренией. Ускорение мышления нередко в таких случаях маскирует типичные для шизофрении расстройства мышления. Лишь когда сходят на нет маниакальноподобные проявления, отчетливо выступают расстройства мышления шизофренического характера. Об этом надо помнить и не спешить с диагностическим суждением в случаях, когда в клинической картине одновременно отмечаются признаки ускорения мышления и шизофренические симптомы.
Эти симптомы встречаются при всех формах шизофрении, но степень их выраженности различна. Их называют также “негативными”, так как они отражают нанесенный болезнью ущерб психике.
Эмоциональное снижение проявляется в разной степени. Начинается с нарастающей холодности больных к близким и значимым для них людям, безучастности к событиям, которые непосредственно задевают больного, утраты прежних интересов и увлечений. Проявления эмоций ослабляются и упрощаются. Голос становится монотонным, лишенным эмоциональных модуляций. На одной ноте говорят и о вещах безразличных, и о том, что, казалось бы, должно волновать. Лицо делается гипомимичным, утрачивается тонкая выразительность мимики, ее заменяют грубые утрированные гримасы. Появляются нелепое и неуместное хихиканье и смешки. В крайних случаях эти нарушения становятся настолько выраженными, что их называют “эмоциональной тупостью”. Но в начале заболевания они могут быть стертыми, проявляться, например, лишь избирательной немотивированной неприязнью больного к тем, кто его любит и о нем заботится (часто к матери), неряшливостью и нечистоплотностью в одежде и в быту. Но даже это может быть внешне незаметным, и лишь сам больной жалуется на то, что потерял способность радоваться и горевать, волноваться или испытывать интерес, как раньше. Встречается также “эмоциональная амбивалентность”: вначале больной сам говорит, что он испытывает к кому-либо одновременно любовь и ненависть или интерес и отвращение к чему-либо сразу. В более выраженных случаях это сказывается на поведении: больной ласкает и щиплет, целует и кусает одновременно.
Формальные нарушения мышления получили такое название потому, что они касаются не содержания мыслей, а самого мыслительного процесса, прежде всего логической связи между мыслями, а в тяжелых случаях даже внутри одной фразы. Когда это достигает крайности, речь больного становится совершенно разорванной, состоящей из сумбурного набора обрывков фраз (“словесный салат”). Обычно нарушения выражены гораздо менее резко: в виде “соскальзываний” (нелогичного перехода от одной мысли к другой, чего сам больной не замечает), “неологизмов” (придумывание новых вычурных слов, например “тягофон” вместо “телефон”) и склонности к пустому резонерству, бесплодным рассуждениям (например, “собака виляет хвостом, когда радуется, а кошка когда сердится — если бы у человека был хвост, то когда бы он им вертел?”) или витиеватых выражений, ранее больному не свойственных (“пир вокала” — об эстрадном концерте певца).
В начальных стадиях заболевания подобные нарушения мышления вообще могут быть незаметны, но удается обнаружить патопсихологическими методами искажения процесса обобщения, которое осуществляется по несущественным признакам. Например, из четырех картинок (часы, термометр, весы, очки) больной откладывает в сторону как не относящиеся к одному понятию (измерительные приборы) не очки, а весы (“они большие, в карман не положишь”). Наконец, сами больные могут жаловаться на неуправляемый поток мыслей, или его внезапные перерывы, или на параллельно текущих два потока мыслей.
Абулия (дословно “безволие”) проявляется падением активности, бездеятельностью, потерей интереса ко всему. В тяжелых случаях больные даже элементарно не обслуживают себя, не моются, испражняются где попало, мочатся под себя, целые дни валяются в постели или сидят в одной позе. Начинается же с того, что они забрасывают занятия и работу, запускают все домашние дела, ни за что не могут приняться, никак не могут собраться что-нибудь делать. Все это связывают с отсутствием побуждений к действиям и называют “падением энергетического потенциала”.
Аутизм — утрата контактов с окружающими, уход во внутренний мир, отгороженность, замкнутость — не всегда включается в число основных симптомов, так как может быть и при шизоидной психопатии. Важно появление этого признака, когда ранее он отсутствовал. Теряют связи с прежними приятелями и знакомыми, а новых не заводят.
Ментизм считается одним из нарушений мышления и отражается в беспокоящем пациента неконтролируемом приступообразном наплыве образов, мыслей и воспоминаний. Зачастую больной чувствует себя в постоянном напряжении, размышления его изнуряют, приносят ощутимый вред самочувствию.
По эмоциональной окраске поток мыслей может иметь радостное содержание, больной в такой период отличается оптимизмом, но встречается и наплыв мыслей обвинительного характера. Специалисты полагают, что ментизм может быть одним из вариантов ассоциативного автоматизма, который входит в состав синдрома Кандинского-Клерамбо. Ментизм может сопровождать различные психотические расстройства с алкогольным генезом, а также иметь место при экзогенно-органических заболеваниях.
Состояние насильственной перегрузки мыслями и воспоминаниями часто случается при аффективных расстройствах, астеническом и депрессивном синдромах. В редких случаях состояние наблюдается при эпилептических и травматических психозах.
- Ментизм рассматривают как составляющую синдрома Кандинского-Клерамбо, свойственного пациентам с шизофренией. Пациенты отмечают ощущение напряжения в голове, непрерывный поток мыслей, который они не в силах контролировать. Часто они убеждены, что эти мысли им «вкладывают» в голову насильственно либо «транслируют» с непонятной целью.
- Поток мыслей нередко отличается вычурным, парадоксальным характером, который противоречит интересам, повседневным занятиям и склонностям человека. Тягостное состояние хаотичного мыслепотока отвлекает от повседневных дел, общения с близкими, работы.
- У больного возникает ощущение бессилия прекратить наплыв мыслей: он чувствует, что многие процессы мышления происходят вне его контроля — человек не в силах управлять течением своих мыслей.
- Различают кратковременные, эпизодические и длительные проявления этого состояния. По длительности эпизоды могут быть краткими и продолжаться в течение нескольких секунд, а могут беспокоить пациента сутками напролет.
- Нередко объектом для хаотичных размышлений может стать любой предмет, который попался больному на глаза. При этом мысли начинают быстро сменять друг друга, сливаясь в непрерывный поток. Такая спутанность мышления из-за ее неустойчивого характера обычно приводит к утрате логичности размышлений, потере первоначального объекта рассуждения. При такой скачке мыслей речь тоже может носить черты хаотичности и изменчивости направления разговора благодаря повышенной отвлекаемости больных.
- Возникающий у больных «вихрь идей» из непрерывного потока воспоминаний из прошлого, образов, случайных представлений может прерваться так же неожиданно, как и начинался.
Людям, которые страдают ментизмом, рекомендована профессиональная помощь узкого специалиста в области психиатрии. В случае, когда нарушение мышления является симптомом шизофрении, врачи прописывают нейролептики. Если есть необходимость, препараты нейролептического действия комбинируют с антидепрессантами.
Расстройства ассоциативного процесса включают ряд нарушений способа мышления, выражающихся в изменении темпа, подвижности, стройности, целенаправленности. Выделяют следующие клинические феномены.
Ускорение мышления характеризуется не только обилием и быстротой возникновения ассоциаций, но и их поверхностностью. Это приводит к тому, что больные легко отвлекаются от основной темы разговора, речь приобретает непоследовательный, «скачущий» характер. Любое замечание собеседника рождает новый поток поверхностных ассоциаций. Отмечается речевой напор, больной стремится поскорее высказаться, не слушает ответов на задаваемые им вопросы.
Больной с диагнозом «маниакально-депрессивный психоз», встречая утром врача, бросается к нему, начиная разговор с комплиментов: «Прекрасно выглядите, доктор, и рубашка что надо! Я вам, доктор, галстук хороший подарю и шапку норковую. У меня ведь сестра в универмаге работает. Вы на Пресне в универмаге были, на четвертом этаже? Знаете, какие там этажи высокие? Как пойду, так сердце колотится. А мне электрокардиограмму сделать можно? Нет! Чего зря вас мучить? Мне выписываться пора. Я так-то здоровый. В армии штангой занимался. А в школе в ансамбле танцевал. А вы, доктор, балет любите? Я вам билеты на балет подарю! У меня везде связи есть…».
Чрезвычайно выраженное ускорение обозначается как «скачка идей» (fuga idearum). При этом речь распадается на отдельные выкрики, понять связь между которыми очень трудно («словесная окрошка»). Однако позже, когда болезненное состояние проходит, больные иногда могут восстановить логическую цепь мыслей, которые они не успевали высказать во время психоза.
Ускорение мышления — характерное проявление маниакального синдрома (см. раздел 8.3.2), может также наблюдаться при приеме психостимуляторов.
Замедление мышления выражается не только в замедленном темпе речи, но и в бедности возникающих ассоциаций. Из-за этого речь становится односложной, в ней отсутствуют развернутые определения и объяснения. Затруднен процесс формирования умозаключений, поэтому больные не в состоянии осмыслить сложные вопросы, не справляются со счетом, производят впечатление интеллектуально сниженных. Однако замедление мышления в подавляющем большинстве случаев выступает как временный обратимый симптом, и с разрешением психоза мыслительные функции полностью восстанавливаются. Замедление мышления наблюдается у больных в состоянии депрессии, а также при легком расстройстве сознания (оглушении).
Патологическая обстоятельность (вязкость) — проявление тугоподвижности мышления. Больной с обстоятельностью говорит не только медленно, растягивая слова, но и многословно. Он склонен к излишней детализации. Обилие в его речи несущественных уточнений, повторов, случайных фактов, вводных слов мешает слушающим понять основную мысль. Хотя он постоянно возвращается к теме беседы, но застревает на подробных описаниях, добирается до конечной мысли сложным, запутанным путем («лабиринтное мышление»). Чаще всего патологическая обстоятельность наблюдается при органических заболеваниях мозга, особенно при эпилепсии, и указывает на длительное течение заболевания, а также наличие необратимого дефекта личности. Во многом этот симптом связан с интеллектуальными расстройствами: так, причина детализации кроется в утраченной способности отличать главное от второстепенного.
Больной эпилепсией отвечает на вопрос врача, что он помнит о последнем припадке: «Ну, был там один как-то приступ. Ну, я на даче у себя там, огород хороший вскопали. Как говорится, может, от усталости. Ну, и было там… Ну, я так о приступе фактически ничего не знаю. Родные, близкие сказали. Ну, и говорят, что, мол, был приступ… Ну, как говорится, брат еще жив был, он тут тоже вот умер от инфаркта… Он мне сказал, еще пока жив-то был. Говорит: “Ну, я тебя тащил”. Этот племянничек там… Мужики тащили меня на койку. А я без того, без сознания был».
От патологической обстоятельности ассоциативного процесса следует отличать обстоятельность больных с бредом. В этом случае детализация служит не проявлением необратимых изменений в способе мышления больного, а лишь отражает степень актуальности бредовой идеи для пациента. Больной с бредом так увлечен рассказом, что не может переключиться на какую-либо другую тему, постоянно возвращается к волнующим его мыслям, однако при обсуждении бытовых, малозначимых для него событий способен отвечать кратко, четко и конкретно. Назначение лекарственных средств может снизить актуальность болезненных бредовых идей и соответственно приводит к исчезновению бредовой обстоятельности.
Резонерство тоже проявляется многословием, но мышление теряет целенаправленность. Речь изобилует сложными логическими построениями, вычурными абстрактными понятиями, терминами, нередко употребляемыми без понимания их истинного значения. Если больной с обстоятельностью стремится максимально полно ответить на вопрос врача, то для пациентов с резонерством не важно, понял ли их собеседник. Им интересен сам процесс мышления, а не конечная мысль. Мышление же становится аморфным, лишенным четкого содержания. Обсуждая простейшие бытовые вопросы, больные затрудняются точно сформулировать предмет разговора, выражаются витиевато, рассматривают проблемы с точки зрения наиболее абстрактных наук (философии, этики, космологии, биофизики). Подобная склонность к пространным бесплодным философским рассуждениям часто сочетается с нелепыми абстрактными увлечениями (метафизической или философической интоксикацией). Резонерство формируется у больных шизофренией с длительно текущим процессом и отражает необратимые изменения в способе мышления больных.
На заключительных этапах заболевания нарушение целенаправленности мышления больных шизофренией может достигать степени разорванности, отражаясь в распаде речи (шизофазия), когда она совершенно теряет какой-либо смысл. Употребляемые больным ассоциации хаотичны и случайны. Интересно, что при этом нередко сохраняется правильная грамматическая структура, выражающаяся в речи точным согласованием слов в роде и падеже. Больной говорит размеренно, выделяя ударением наиболее значимые слова. Сознание пациента не расстроено: он слышит вопрос врача, правильно выполняет его инструкции, строит ответы с учетом ассоциаций, прозвучавших в речи собеседников, но не может сформулировать до конца ни одной мысли.
Больной шизофренией рассказывает о себе: «Кем я только ни работал! Я и санитаром могу, и строчка ровная получается. Еще мальчиком, бывало, стульчик мастерил и с профессором Банщиковым вместе обходы делали. Все вот так сидят, а я говорю, и конгруэнтно все получается. А потом в мавзолее все таскали тюки, тяжелые такие. Я в гробу лежу, руки вот так держу, а они все таскают и складывают. Все говорят: мол, заграница нам поможет, а я и здесь работать акушером могу. Столько лет уже в парке Горького роды принимаю… ну, там мальчики, девочки… Плодики вынимаем и складываем. А то, что повара делают, это тоже нужно, ведь наука — это величайший путь к прогрессу…».
Бессвязность (инкогерентность) — проявление грубого распада всего процесса мышления. При бессвязности грамматическая структура речи разрушена, отсутствуют законченные фразы, можно услышать только отдельные обрывки фраз, словосочетания и бессмысленные звуки. Бессвязность речи обычно возникает на фоне тяжелого расстройства сознания — аменции (см. раздел 10.2.2). Больной при этом недоступен контакту, не слышит и не понимает обращенной к нему речи.
Проявлением расстройства мышления могут быть речевые стереотипии, характеризующиеся повтором мыслей, фраз или отдельных слов. К речевым стереотипиям относятся персеверации, вербигерации и стоячие обороты.
Персеверации наиболее часто встречаются при слабоумии, вызванном сосудистым поражением мозга, при возрастных атрофических процессах в мозге. При этом вследствие нарушения интеллекта больные не могут осмыслить очередной вопрос и вместо ответа повторяют сказанное ранее.
Больная с диагнозом «болезнь Альцгеймера» по просьбе врача с некоторой задержкой, но в правильном порядке называет месяцы года. Выполняя просьбу врача назвать пальцы, она показывает свою руку и перечисляет: «Январь… февраль… март… апрель…».
Вербигерации лишь условно можно отнести к расстройствам мышления, поскольку они во многом напоминают насильственные двигательные акты.
Больные стереотипно, ритмически, иногда в рифму повторяют отдельные слова, порой бессмысленные сочетания звуков. Часто этот симптом сопровождается ритмическими движениями: пациенты раскачиваются, качают головой, размахивают пальцем и одновременно повторяют: «Лежу-лежу… межу-межу… гужу-гужу… тужу-тужу… гляжу-гляжу…». Вербигерации чаще всего являются компонентом кататонического или гебефренического синдромов (см. раздел 9.1), характерных для шизофрении.
Стоячие обороты — это стереотипные выражения, однотипные мысли, к которым больной многократно возвращается в процессе беседы. Появление стоячих оборотов — признак снижения интеллекта, опустошения мышления. Стоячие обороты довольно часты при эпилептическом слабоумии. Они могут наблюдаться и при атрофических заболеваниях мозга, например при болезни Пика.
Больной 68 лет, страдающий эпилепсией с юношеского возраста, постоянно употребляет в речи выражение «душевноголовная система»: «Эти таблетки помогают от душевно-головной системы», «Мне врач для душевно-головной системы посоветовал побольше лежать», «Я теперь все время напеваю, потому что душевно-головная система выздоравливает».
Больной 58 лет с диагнозом «болезнь Пика» отвечает на вопросы врача:
— Как вас зовут? — Никак.
— Сколько вам лет? — Нисколько.
— Кем вы работаете? — Никем.
— А жена у вас есть? — Есть.
— Как ее зовут? — Никак.
— Сколько ей лет? — Нисколько.
— Кем она работают? — Никем…
В ряде случаев у больных возникает ощущение, что некоторые процессы в мышлении происходят помимо их воли и они не в силах управлять своим мышлением. Примерами подобной симптоматики являются наплыв мыслей и перерывы в мышлении. Наплыв мыслей (ментизм) выражается тягостным для пациента состоянием хаотичного потока проносящихся в голове мыслей, обычно возникающим в виде приступа. В этот момент больной не способен продолжать обычную работу, от-
влекается от беседы. Болезненные мысли не представляют собой какого-либо логического ряда, поэтому человек не может связно их изложить, жалуется, что «мысли идут параллельными рядами», «скачут», «пересекаются», «цепляются одна за другую», «путаются».
Перерывы в мышлении (шперрунг, остановка, или закупорка, мыслей) вызывают ощущение, что «мысли улетели из головы», «голова пустая», «думал-думал и вдруг как будто в стену уткнулся». Насильственный характер этих симптомов может заронить в больном подозрение, что кто-то специально управляет его мышлением, мешает ему думать. Ментизм и шперрунг — это проявление идеаторного автоматизма (см. раздел 5.3), наблюдающегося чаще всего при шизофрении. От приступов ментизма следует отличать трудности в мышлении, возникающие при утомлении (например, при астеническом синдроме), при котором пациенты не могут сосредоточиться, сконцентрировать внимание на работе, невольно начинают мыслить о чем-либо несущественном. Это состояние никогда не сопровождается ощущением чуждости, насильственности.
Наиболее разнообразные расстройства ассоциативного процесса типичны для шизофрении, при которой весь образный склад мышления может коренным образом видоизменяться, приобретая аутистический, символический и паралогический характер.
Аутистическое мышление выражается в чрезвычайной замкнутости, погруженности в мир собственных фантазий, отрыве от реальности. Больные не интересуются практической значимостью своих идей, могут обдумывать мысль, очевидно противоречащую действительности, делать из нее выводы, такие же бессмысленные, как и исходная посылка. Пациентов не волнует мнение окружающих, они малоразговорчивы, скрытны, зато с удовольствием излагают мысли на бумаге, подчас исписывая толстые тетради. Наблюдая таких больных, читая их записи, можно удивляться тому, что пациенты, которые ведут себя пассивно, говорят бесцветно, равнодушно, в действительности охвачены столь фантастичными, абстрактными, философскими переживаниями.
Символическое мышление характеризуется тем, что больные употребляют для выражения мыслей собственные, непонятные окружающим символы. Это могут быть хорошо известные слова, которые используются в необычном значении, из-за чего смысл сказанного становится непонятным. Нередко пациенты выдумывают собственные слова (неологизмы).
Больной 29 лет с диагнозом «шизофрения» разделяет имеющиеся у него галлюцинации на «объективные» и «субъективные». При просьбе объяснить, что он имеет в виду, заявляет: «Субъекция — это цвет, движение, а объекты — это книги, слова, буквы… Твердые буквы… Я хорошо их себе представляю, потому что у меня был нахлыв энергии…».
Паралогическое мышление проявляется в том, что больные путем сложных логических рассуждений приходят к выводам, явно противоречащим действительности. Это становится возможным, поскольку в речи больных, с первого взгляда как будто связной и логичной, наблюдаются смещение понятий (соскальзывание), подмена прямого и переносного смысла слов, нарушения причинно-следственных взаимоотношений. Нередко паралогическое мышление является основой бредовой системы. При этом паралогические построения как бы доказывают справедливость мыслей больного.
Больная 25 лет, рассказывая о своей семье, подчеркивает, что она очень любит мать, которой в настоящее время исполнилось 50 лет и которая выглядит вполне здоровой. Однако больная весьма обеспокоена тем, что мать может заболеть и умереть у нее на глазах, поэтому намеревается убить ее, как только той исполнится 70 лет.
Аутистическое, символическое и паралогическое мышление не представляет собой специфического проявления шизофрении. Замечено, что среди родственников больных шизофренией чаще, чем в популяции, встречаются люди без текущего психического заболевания, но наделенные необычным характером (иногда достигающим степени психопатии) и субъективным складом мышления, с неожиданными логическими построениями, склонностью к отгороженности от внешнего мира и символизму.
Ментизм. Ментизм или мантизм (Chaslin, 1914) — непроизвольный и неконтролируемый наплыв мыслей, представлений. Расстройство проявляется приступообразными и повторяющимися время от времени болезненными эпизодами, длящимися от нескольких секунд до ряда часов и суток. Типичны ускоренная в это время смена мыслей и представлений, а также их бессвязность, бессмысленность. Обычно пациенты не могут сообщить каких-либо подробностей о том, что им при этом думалось или представлялось. Сосредоточить своё внимание на чём-то другом, отвлечься на что-то иное, думать о чём-либо по своему усмотрению, сообщают они, невозможно. Нарушается способность понимать происходящее, а также обдуманно и целесообразно действовать. Сознание тем не менее остаётся ясным. Во время болезненного эпизода и тем более после его окончания многие пациенты чувствуют или ясно понимают патологический характер этого явления. Критическая оценка расстройства теряется, если к нему присоединяются бредовые идеи воздействия.
Вот несколько иллюстраций типичного ментизма. Пациенты сообщают: «Мысли вдруг как срываются с цепи, их становится очень много, они будто роятся. Ни за одну из них нельзя зацепиться, обдумать её, она тут же утопает в массе других. Ничего путного на ум не приходит, это мысли ни о чём или что-то странное, абсурдное. Ни запомнить, ни вспомнить потом, что это были за мысли, не удаётся, хотя вроде бы стараешься это сделать… Мысли быстро летят по голове, бегом, они резко втемяшиваются и резко проходят. Всё это происходит как-то мгновенно, ничего толком не успеваешь сообразить. Это можно сравнить с тем, как если резко ускорить вращение граммофонной пластинки или ленты магнитофона. А у меня бывает и наоборот, когда мысли вдруг теряются, как будто их кто-то отключает… Мысли появляются обрывками, они тут же рвутся, быстро проскакивает одна часть мысли за кусочком другой, будто горох сыплется. Бывает, что эти мысли приходят откуда-то со стороны, они как чужие, не мои, будто кто копошится в моей голове».
Ментизм не есть простое, пусть и непродолжительное ускорение темпа мышления, при котором источник мыслей воспринимается как принадлежащий собственному Я. При ментизме возникает ряд бессмысленных, чуждых и несвязных мыслей, параллельных и обычно препятствующих нормальному потоку мышления. Нечто подобное наблюдается в «хаотических» сновидениях, когда быстро и бесконтрольно сменяющиеся образы сновидения даже во сне некоторыми пациентами переживаются как знак безумия.
Ментизм может проявляться столь же быстрой, насильственной и беспорядочной сменой мысленных образов — образный ментизм: «Мелькают кадры, один за другим. Проносятся какие-то лица, морды, части тела, уроды, кошки, рыбы, слоны, цветы, мухи в паутине, вихри пыли, пятна, улицы, круги. Всего не упомнишь, так много разного. Всё это напоминает калейдоскоп, так быстро сменяются образы. Только я успею сообразить, что появилось, как это исчезает, проявляется что-то другое. Происходит это само собой, мне остаётся только наблюдать за мельтешением этих кадров. Они бывают чёрно-белые, цветные, окрашенные в один какой-то цвет. Иногда появляются не плоские кадры, а объёмные изображения. Порой стоит только закрыть глаза, как всё начинается. Я при этом не то что думаю или что-то воображаю себе, я как зритель, которому само всё это представляется. У меня бывают такие же точно сновидения, в которых творится такой же ералаш… В голове крутятся посторонние мысли, будто я ребятишек вижу в мыслях. Они как силуэты, образ появится и тут же исчезнет. А то мелькает всё, что я видела раньше, вроде плёнку прокручивают, показывают, только какими-то кусочками».
Эпизоды образного ментизма большей частью возникают при засыпании или при закрытых глазах — гипнагогический ментизм. Пациенты уверенно отличают их от сновидений, не смешивают и с чем-то реальным. Иногда, свидетельствуют они, ментизм плавно переходит в сновидение.
Длительность эпизодов ментизма колеблется от нескольких секунд до ряда суток, в последнем случае, по словам больных, их «голова всё время находится под напряжением, не отключается ни днём, ни ночью, мысли идут сплошным нескончаемым потоком, они не прерываются ни на одну минуту». Значительно чаще наблюдается ментизм в виде внезапного появления каких-то отдельных, как бы посторонних мыслей, вклинивающихся в более или менее упорядоченный ход мышления и нарушающих его обычное течение, — вторжение мысли: «Вдруг совершенно некстати появляется какая-то мысль, странно, откуда она взялась, я ни о чём таком и не думал… Внезапно мелькнёт непонятная мысль или что-то такое вспомнится, что меня пугает, я сам так никогда не думаю, это что-то не моё… Иногда вплетаются какие-то дикие, абсурдные мысли, они неожиданно возникают и тут же пропадают… В голове ни с того ни с сего появляются как бы чужие мысли, мне кажется, что они не мои, а будто принадлежат кому-то другому».
Данный симптом является относительно лёгким вариантом ментизма и встречается много чаще, чем типичные формы последнего. Вторжение мысли представляет собой альтернативу обрыву мысли, как ментизм в целом — шперрунгу. Оба расстройства характеризуют идеаторный автоматизм, входящий в состав синдрома Кандинского-Клерамбо, и большей частью наблюдаются при шизофрении. Целесообразно, полагаем, обозначить его термином параноидный ментизм, чтобы не смешивать с проявлениями иных форм ментизма.
Ранее упоминалось, что встречаются и другие варианты ментизма, в частности депрессивный ментизм. Вот как описывают его пациенты: «Думается только плохое, про несчастья, болезни, о смерти. То, думаю, муж умрёт, то мать или сын, или ещё что-то плохое случится. Думы такие идут всё время, они как бы наплывают сами собой, я никак не могу от них отключиться… Ничего хорошего на ум не приходит, лезет одно плохое, будто сам себя в угол загоняешь». Аналогичным образом проявляется ипохондрический ментизм — постоянные и угнетающие пациентов мысли о собственной болезни. Достаточно часто наблюдается астенический ментизм — постоянные мысли, в которых выражается неуверенность в себе. Во всех этих случаях невольные мысли являются психологически понятными, связанными с характерологическими особенностями, изменениями настроения и жизненной ситуации.
Амбивалентность мышления. Амбивалентность мышления (от лат. ambi — вокруг, с обеих сторон, valens — сильный) — раздельное, как бы изолированное друг от друга сосуществование противоположных понятий, суждений и убеждений, не сливающихся в акте синтеза в нечто единое и целостное. Так, пациент считает своего товарища по палате безнадёжно больным и одновременно с тем абсолютно здоровым человеком, по случайности оказавшимся в больнице; он думает, что и сам совершенно здоров, но в то же время серьёзно болен; или одного и того же человека воспринимает как своего родственника и вместе с тем как чужого незнакомца.
Он придерживается полярных, исключающих одна другую самооценок и бывает то вызывающе заносчивым, то скромным до самоуничижения. Или понимает, что он обычный, ничем не замечательный индивид, и ведёт себя сообразно этому, но наряду с этим убеждён, что он бог, и это его бредовое убеждение может проявляться соответствующим поведением и т. д.
Термин «амбивалентность» Е.Блейлер предложил для обозначения феноменов двойственности в мышлении, в аффектах и в поведении (1911): «Любовь и ненависть к одному и тому же лицу могут быть одинаково пламенны и не влияют друг на друга (аффективная амбивалентность). Больному в одно и то же время хочется есть и не есть; он одинаково охотно исполняет то, что хочет и чего не хочет (амбивалентность воли, двойственность тенденции — амбитенденция); он в одно и то же время думает: «я такой же человек, как и вы» и «я не такой человек, как вы».
Бог и чёрт, здравствуй и прощай для него равноценны и сливаются в одно понятие (умственная амбивалентность). И в бредовых идеях довольно часто наблюдается пёстрая смесь экспансивных и депрессивных идей». Амбивалентность указывает на факт раскола личности на две антагонистические субличности, при этом пациент идентифицирует себя то с одной, то с другой из них, не отдавая предпочтения при этом ни первой, ни второй. Характерный признак шизофрении.
Клинические признаки шизофрении очень разнообразны, но имеют свои яркие отличительные особенности. Это может быть едва заметные изменения личности, которые не влияют на социальную адаптацию, до глубоких изменений личности человека, при которых нужна госпитализация.
Проблема до сих пор остается открытой и причины шизофрении, а также механизмы развития продолжают изучаться. Основная роль отводится наследственным факторам. Сказывается и влияние нервных стрессов, а также мозговых травматических нарушений, которые приводят к переживаниям.
Типичные признаки шизофрении — это нарушение интеллекта и эмоций. При нарушениях в процессе мышления заболевшие шизофренией жалуются на такие признаки: невозможность сосредоточить свои мысли, неуправляемый поток мыслей, остановку мыслей, параллельные мысли, трудности при усвоении материала. И одновременно только им присуще улавливать особый смысл в словах, в предложениях, в художественных произведениях. Им подвластно создание новых слов (неологизмов), использование при изложении своих мыслей, а также в творчестве свойственную им символику и абстракцию. Речь их трудно уловима по причине витиеватости и логически непоследовательной при подаче мыслей. У длительно больных шизофренией отмечается разорванность речи и ее бессвязность, характеризующаяся набором слов.
Следующим признаком шизофрении выступают навязчивые мысли и состояния, которые возникают помимо желания и воли человека, являясь чуждыми его личности. Самостоятельно, страдающий от шизофрении, не может от состояний избавиться. К этим навязчивостям относят счет, воспроизведение дат, имен, терминов, представлений, страхи, рассуждения. Больной шизофренией длительное время поглощен раздумьями о смысле жизни, а также смерти, рассуждениями о форме Земли, о бесконечности Вселенной и т.д.
А вот со своими мыслями и состояниями больной борется навязчивыми действиями (ритуалами), которые на время приносят ему облегчение. Больным шизофренией присуще ошибочные суждения, бредовые идеи, а также умозаключения, не поддающиеся коррекции и разубеждению. Для бредовых идей характерно первичное появление, повлекшие события и вторичное, после нарушения восприятия и появления галлюцинаций. Бредовые идеи несут в себе различный характер: отравление, преследование, колдовство, воздействие, ревность.
Характерным признаком шизофрении выступает бред физического воздействия. Им кажется, что на них оказывают влияние гипнозом, электромагнитным, а также рентгеновским излучением, например из космоса. Больные шизофренией слышат голоса людей, воздействующие на них и управляющие их мыслями, движениями, эмоциями. Они способны видеть специальные картинки от мнимых людей, ощущать неприятные запахи, испытывать тягостные ощущения в теле, а также голове в виде сверления. Заболевшие шизофренией отягощены обманным восприятием и галлюцинациями.
Следующим признаком шизофрении выступает утрата чувства привязанности и сострадания к родственникам, исчезновение интереса к учебе, работе, появление замкнутости, отгороженности. Заболевшие становятся злобными, грубыми, к родителям относятся, как к чужим. Утрачивается чувство ответственности, долга. Больные перестают за собой следить, бродяжничают, совершая нелепейшие поступки.
Обострение шизофрении проявляется, как депрессия или маниакальное настроение. У больных шизофренией наблюдаются такие признаки: снижение волевой активности, которые приводят к полнейшей апатии (безразличию) и вялости.
Далее характерными признаками шизофрении являются двигательно-волевые нарушения. Заболевший способен находится в состоянии заторможенности, не реагируя долгое время на окружающих, отказываясь от еды, не отвечая на вопросы.
К одному из следующих признаков шизофрении попадает цветной мир сновидений. В большинстве случаях люди видят и пребывают в черно-белых снах или вообще их не видят. Это считается нормой. А вот шизофреники, после переживаний, в период ночного отдыха видят красочные сновидения. Считается, что сны являются отражением нашей действительности, а однородный, а также сильный раздражитель способствует возникновению постоянных цветных снов. Ученые из Техаса считают, что именно частые сновидения, которые сопровождаются яркими эпизодами, присущи пациентам психиатрических заведений или же людям с пограничными расстройствами. Проведенные исследования над объединенной группой людей с нормой и отклонениями от 25 лет до 47 показали, что больные шизофренией в 20 раз чаще в отличие от обычных людей наблюдают цветные сны и кошмары. Ученые считают, что склонность к шизофрении или наличие этой болезни, изменяет ахроматическое равновесие, которое напрямую является показателем отклонений психики.
Были обнародованы удивительные открытия, согласно которым людям снятся сны, ограниченные в количестве сюжетов. Всего насчитывается до 12 сюжетов сновидений, а лидируют сны о погоне. Следующие по популярности занимают сны, где люди заблудились, либо же оказались в западне. Третью позицию заняли сны о падении, а также сюжеты, в которых человек испытывает неудобство от того, как выглядит и одет на публике. Одно из мест занимают сновидения о нанесении ранений.
Ученые Финляндии и Канады установили, что сны выступают интенсивной тренировкой организма. Их задача психологически готовить человека к опасным ситуациям и, возможно, зная это, у людей возникло желание толковать увиденные сновидения, предугадывать события.
Финский профессор Антти Ревонсуо считает, что сновидения являются репетицией перед возможной смертельной угрозой. И предполагает, что сны у современного человека являются отголоском древнейших эпох.
Сновидения, страдающих шизофренией, в чистом виде отражают деятельность бессознательных механизмов. Например, сгущение образов состоит в соединении родственных, но уж очень разнородных по своей сущности образов в целое.
Некий человек выглядит как А, одет — как Б, а производит действия, которые делает В, но при этом лицом этим есть Г. Фотомонтаж присутствует в течении всех сновидений. Или, например, женщина, ранее незнакомая, соединяет черты сестры, матери, жены, девушки, первой влюбленности. А пожилой мужчина имеет сходство с отцом, президентом, авторитетным ученым.
Смещение заключается в том, что признак реального лица, а также предмета наделяется сверхособенным значением. Забытые, старые факты интенсивно заново переживаются. А вот травматические события, которые случились недавно, не попадают в сновидения. Больные шизофренией способны заново ощутить травматические переживания во сне, при этом функция сна нарушается. Если шизофрения отягощена неврозом, то зачастую повторяется тот же самый сон.
Цветной сон шизофреника разворачивается вплоть до вызывающего ужас состояния. Защитные ресурсы не справляются, чтобы совладать с яркими, страшными впечатлением и шизофреник в страхе просыпается, продолжая переживать все наяву.
Невроз прогрессирует, при этом сметает оставшиеся защитные механизмы и страдающий от шизофрении испытывает страх перед самим сном. При таких случаях необходимо специальное лечение
Психиатрия — шизофрения
Интересно толкование сновидений по Фрейду, который относит их к нормальной психической жизни. Сон восстанавливает психическое равновесие и наиболее ярко, полно и отчетливо представляет бессознательное.
Сновидение рисует образами осуществление личного желания и переносит нас в будущее, при этом очень правдоподобно воссоздавая те условия, при которых желание реально могло бы осуществиться. Толкование сновидений лишь только потому привлекло внимание Фрейда, что большинство больных шизофренией вместо воспоминаний, требуемых от них, рассказывали свои цветные сны. А вот обсуждение ярких цветных снов с врачом, на удивление, давало зачастую оздоровляющий эффект
Cновидение выступает как звеном индивидуального психического процесса, так и коллективным историческим культуротворчеством. Гете, Пушкин, Гельмгольц, Менделеев и другие высокоодаренные натуры признавались, что многие идеи, а также образы посещали их во сне или же в минуты вдохновения уже в готовом виде. Что происходит во сне? Воображение во сне осуществляет главный, а также решающий шаг, создавая образ, который проходит обработку дневными механизмами. Итак, яркие цветные сны всегда вытекают из прошлого и рисуют наши желания, перенося нас правдоподобно в будущее.
