Главный фактор возникновения расстройств при шизофрении лежит в сфере

Психиатры считают это расстройство эндогенным, внешние причины, которые могли бы негативно воздействовать на психику, не рассматриваются. Шизофрению относят к категории расстройств психики, которая воздействует на эмоциональный и волевой фон человека, делая социализацию либо сложной, либо невозможной. Это патологическое отклонение не является особенностью характера, как было принято считать несколько столетий назад.

Это классическое психическое заболевание. Его наблюдают и лечат только специалисты. Избавиться или излечиться от шизофрении самостоятельно нельзя. Даже временное угасание симптомов не обозначает излечения. Заболевание характеризуется продолжительными периодами ремиссии, которые обязывают пациента находиться под наблюдением лечащего психиатра.

Причины шизофрении до конца не изучены, врачи затрудняются объяснить природу ее возникновения. Соматические проявления в детском возрасте во многом отличаются от проявлений во взрослом. Поэтому психиатрами с осторожностью ставится диагноз до наступления половой зрелости. Существуют определенные теории, которые могут отчасти объяснить, почему возникает болезнь.

Одна из этих теорий — генетическая предрасположенность. Согласно утверждениям ученых и докторов, разные проявления недуга способны передаться по наследству близким родственникам. Если болезнь присутствует у одного из родителей, существует 10% вероятности того, что у ребенка может в будущем появиться такая же проблема. Среди двойни или близнецов генетическая предрасположенность к недугу отмечается в половине случаев. Эту теорию доказывает и то, что у психически здоровых родителей очень мала вероятность того, что ребенок может заболеть данным психическим расстройством.

К болезни приводят дисфункции в продуцировании дофамина. Он является гормоном и нейромедиатором, который оказывает прямое влияние на эмоциональный фон человека. Если отмечаются некоторые аномалии в мозге, то данное вещество продуцируется в чрезмерном количестве, что может повлечь за собой систематическое интенсивное психическое перевозбуждение. Результатом этого состояния становятся галлюцинации, паранойя, психоз или одержимость.

Патологическое воздействие вирусных агентов является еще одним объяснением того, почему возникает шизофрения. Выделяют определенные патологические болезнетворные микроорганизмы, они обладают способностью разрушать волокна нервных клеток. Наиболее известным патологическим агентом является вирус герпеса. При нормальном иммунитете он ничем себя не проявляет, человек является только его носителем. Но если происходят какие-либо сбои в организме, вирус герпеса может привести к нарушениям в функционировании головного мозга. Биологические причины шизофрении объясняют возникновение заболевание влиянием эндогенных факторов.

Ученые предположили то, что провоцирующим фактором возникновения болезни является заражение токсоплазмозом либо его развитие и прогрессирование в организме. Данный микроорганизм развивается и размножается в клетках мелких грызунов, на которые охотятся кошки. Съедая больного грызуна, кошка сама заражается токсоплазмой, становится носителем данного микроорганизма. При опорожнении кишечника токсоплазма выделяется вместе с продуктами жизнедеятельности. Если иммунная система человека находится в нормальном состоянии, токсоплазма не является опасностью для него. При встрече с этим микроорганизмом человеческим иммунитет начинает продуцировать антитела против него, поэтому у человека никаких симптомов не наблюдается. Токсоплазмоз приносит опасность только для женщин в период вынашивания ребенка, особенно если они заражаются вирусом впервые. В такой ситуации токсоплазма вызывает пороки в развитии будущего ребенка.

Согласно статистическим данным, более 30% населения планеты — носители токсоплазмы. Почему возникает шизофрения, причины могут скрываться в воздействии этого простейшего микроорганизма на мозг человека. После поражения клеток мозга в нем начинается активное продуцирование допамина, который влечет за собой вспышки агрессии, возникновения одержимости, паранойи и иных проявлений.
Негативному воздействию токсоплазмы чаще всего подвергаются люди в преклонном возрасте и дети.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что сам по себе токсоплазмоз — это не прямая причина шизофрении. Но при наличии предрасполагающих к заболеванию факторов он является толчком для более быстрого и интенсивного развития психического расстройства.

Обнаружить заболевание у человека возможно посредством наблюдения за его поведением и поступками. У больного появляются галлюцинации, бредовое состояние, разговоры с самим собой. Нередко появляется апатия, депрессивное состояние, замкнутость в себе. Ученые полагают, что причинами шизофрении могут стать:

Наследственность.
Неправильное внутриутробное развитие.
Эмоциональные потрясения, с которыми человек столкнулся, будучи ребенком.
Травмы головного мозга во время родовой деятельности.
Злоупотребление алкоголем, вследствие чего болезнь может развиться и у самого алкоголика, и у его потомства.
Наркомания.
Провоцирующим фактором может стать сильное эмоциональное перенапряжение, нахождение в постоянном стрессе.

Перечисленные явления выступают фактором риска развития недуга. Они способны спровоцировать развитие болезни.

Согласно утверждению швейцарских ученых, пусковым механизмом для возникновения заболевания могут стать некоторые семейные установки. К примеру, при воспитании ребенка ему говорят одно, а показывают другое. Ребенок в силу своего возраста не способен объективно проанализировать двойственную установку, он остается наедине со всеми противоречиями, на которые самостоятельно найти ответы не может. Такие противоречия в определенном возрасте могут спровоцировать развитие внутренних психологических проблем, а в дальнейшем и расстройств.

Критическим возрастом является пубертатный период. В это время врачи не берутся ставить определенный диагноз даже при наличии шизоидных наклонностей.

Психика ребенка является очень уязвимой. В раннем возрасте у малыша закладываются основы психологического восприятия реальности. У детей младшего возраста и у подростков заболевание зачастую не диагностируется. Это обусловлено нюансами развития. Иногда отмечается наличие неких шизоидных отклонений, но конечный диагноз можно поставить только во взрослом возрасте. При прогрессировании отклонения возникает умственная отсталость, происходит торможение общего развития. Ребенок становится социально неадаптированным.

В дошкольном возрасте у ребенка при наличии склонности к заболеванию отмечаются такие отклонения в поведении:

необоснованный страх;
нередко наблюдаются галлюцинации;
приступы продолжительного плача;
странные особенности поведения;
появляется повышенная нервная и эмоциональная возбудимость;
навязчивое состояние;
излишняя импульсивность.

Такие негативные проявления сопровождаются деградацией личности.

Серьезные отклонения в психике начинают происходить в период полового созревания. Симптомы шизофрении у подростка ничем не отличаются от проявлений заболевания у взрослых:

недовольство внешностью;
бредовое состояние;
мысли о суициде или попытки его совершить;
нарушения в двигательной активности;
появление бредовых мыслей и идей;
проявления агрессии, часто необоснованной.

Определить наличие патологии в раннем возрасте невозможно, так как некоторые ее признаки могут быть психосоматическими проявлениями в период становления личности, в период протеста или личностного кризиса.

Специалисты перед тем, как поставить диагноз, наблюдают за ребенком, чтобы подтвердить, что данные проявления — это начало шизофрении, а не особенности характера.

Среди основных гипотез развития болезни выделяют:

Аутоиммунную. Она описывается как агрессивное влияние организма на собственные структуры мозга. Согласно этой гипотезе, в организме возникает продуцирование антител к своим клеткам, вследствие этого систематически меняется ткань мозга.
Аутоинтоксикационная. В анализах некоторых больных шизофренией обнаружены белковые соединения, которые воздействуют на организм как токсины. Внедрение этих элементов в нервные волокна провоцирует дисфункцию в активности головного мозга.
Нейробиологическая. Здесь рассматриваются сбои во взаимодействии нервных структур и восприимчивости их к тканям организма. При повышении дофамина происходит нарушение в передаче серотонина и других нейронов.
Экзистенциальная. Ее основой является изменение во внутреннем мире человека, для которого характерно отсутствие общения его с окружающими людьми. Внутренние убеждения и представления являются единственными правильными, они отличительны от реального представления об окружающем мире.

В последние несколько десятилетий внимание ученых и медиков привлекает работа разных групп нейромедиаторов и нарушения в их функционировании. Нейромедиаторы являют собой биологически активные структуры, их основной задачей является транспортировка импульса от одного нейрона мозга к другому, ко всем клеткам органов и систем. Основными особенностями нейромедиаторов являются:

Ацетилхолин. Его задачей является стимулирование деятельности парасимпатической нервной системы, он может замедлить дыхание и ритм сердца, воздействует на память, принимает активное участие в интуиции и воображении. Нарушения в его работе являются предпосылками к развитию сбоев в функционировании головного мозга.
Гамма-аминомасляная кислота провоцирует торможение работы нервной системы, способствует улучшению кровообращения и метаболизма в головном мозге, принимает участие в запоминании и обучении.
Адреналин оказывает возбуждающее действие, принимает участие в стрессе, провоцирует появление страха, тревоги и иных проявлений опасности, регулирует артериальное давление.
Норадреналин оказывает возбуждающее действие, снижает давление.
Дофамин является регулятором мотивирования, удовлетворения и внимания.
Серотонин управляет биоритмами сна, настроения, суживает сосуды, регулирует температуру тела, дыхание, стимулирует возникновение аллергической реакции.

Перечисленные нейромедиаторы имеют свои функции и особенности. Нарушения в работе одного из них вызывает сбой в работе тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, обучение, тревогу и другие эмоциональные проявления. Вследствие этой дисфункции в коре головного мозга происходят необратимые изменения, которые могут вызвать психические расстройства.

До сих пор речь шла в основном о дофаминовых D2-рецепторах. Однако ситуация с дофаминовой гипотезой шизофрении оказалась значительно более сложной после появления последней генерации атипичных нейролептиков, к которым относятся клозапин (лепонекс), рисперидон, сульпирид оланзапин, сероквель и др. Как известно, их отличает очень высокая антипсихотическая активность при маловыраженных побочных эффектах, в частности экстрапирамидных. Оказалось, что эти нейролептики связывают не только дофаминовые D2-, D3-, D4-рецепторы, но и серотониновые (5-НТ2) адренергические (₁) и даже холинергические и гистаминовые рецепторы [Gerlach J., Peacock L., 1995]. Наиболее отчетливым мультирецепторным действием обладают клозапин, оланзапин и сероквель (последний не действует только на холинергические рецепторы).

Значительно большие трудности представляет изучение соединений отражающих обмен дофамина в биологических жидкостях больных, поскольку разноречивость полученных результатов может быть обусловлена как гетерогенностью самой шизофрении, так и влиянием многочисленных факторов, действующих в организме больного.

Современный вариант дофаминовой гипотезы шизофрении отражает формирование представлений о возможности дисфункции дофаминергической системы и различиях в функциональном состоянии отдельных ее структур. Многие наблюдения свидетельствуют о сочетании снижения функции мезокортикального отдела дофаминергической системы с гиперфункцией ее мезолимбической части [Davis К., 1991]. На ультраструктурном уровне показаны также разнонаправленность изменений синаптических образований в пределах одной структуры и наличие как дистрофических, так и компенсаторных изменений [Уранова НА., 1995].

Приведенные данные о взаимодействии антипсихотических средств с различными рецепторами нейрохимических систем мозга показывают, что дофаминовая гипотеза шизофрении не может рассматриваться изолированно и правильны предположения о существовании общей нейротрансмиттерной теории, в рамках которой возможны тесная связь и сопряженность изменений в отдельных системах, которые еще предстоит изучить. Тем не менее в настоящее время в этой области имеются гипотезы, которые обозначены как серотонинергическая, ГАМКергическая и другие.

Прообразом нейротрансмиттерных гипотез были так называемые ауто-интоксикационные теории. Развитие аутоинтоксикационных теорий было связано с обнаружением в организме больных шизофренией разнообразных (белковых, низкомолекулярных) физиологически активных (токсических) субстанций, дающих нейротропные эффекты [Вартанян М. Е., 1970; Полищук И. А., 1976; Bergen J. et al., 1960; Friedhoff A, Van Winkle E., 1962; Heath R., Leach В., 1962; Heath R. G. et al., 1965; Frohman Ch. et al., 1971, и др.]. В течение последующих 20—30 лет в различных лабораториях мира были выделены из крови, мочи и цереброспинальной жидкости больных шизофренией разные по функциональной активности «токсические» соединения. В одних случаях они подавляли жизнедеятельность биологических объектов, использованных в качестве тест-систем; в других эти соединения более специфично изменяли нейрональную активность изолированных клеток мозговой ткани in vivo и в культуре in vitro; в-третьих они нарушали интегративные формы поведения различных животных и человека [Heath ft et al., 1959, 1962]. Само присутствие токсических факторов в биологических жидкостях больных шизофренией не вызывает сомнений. Однако остается неясным, насколько эти аномальные субстанции причастны к специфическим механизмам патогенеза болезни. Являются ли они первичными элементами биологических нарушений при шизофрении или этот «токсикоз» возникает вследствие нарушения центральных механизмов регуляции метаболизма (т. е. они вторичны по отношению к основному звену в патогенезе болезни)? Ответа на эти вопросы пока нет. В последнее время показано накопление в семьях больных шизофренией родственников с токсическими факторами в биологических жидкостях организма. Более того, распределение родственников, имеющих в биологических жидкостях токсические субстанции, подтверждает существенную роль в их возникновении наследственных факторов, предрасполагающих к развитию шизофрении. Некоторые из обнаруженных аномальных метаболитов стали в дальнейшем использоваться как биологические маркеры при генетических исследованиях.

Существующей в настоящее время дофаминовой теории предшествовали биохимические теории, называвшиеся катехоламиновыми [Hoffer A., Osmond H., Smythies J., 1954; Bourdillon R., Ridges A., 1967; Mandell A., Mandell M., 1969, и др.]. Серотониновая теория входила в группу теорий индоламиновых [Wolley D., Shaw E., 1954; Fleischaker H. et al., 1959; Maituda M. et al., 1960; Himwich H., Brune G,, 1962; Huszak I., Durko I., 1962, и др.]. К этим теориям примыкают концепции, согласно которым развитие шизофрении связывается с нарушением функций энзиматических систем, участвующих в обмене биогенных аминов. Наибольшее внимание привлекают такие ферменты, как МАО, катехоламинтрансфераза (КОМТ), дофамин-|3-гидроксилаза и др. Однако многочисленные попытки установить те или иные отклонения в их содержании или изменения их активности в биологических жидкостях организма при шизофрении привели к противоречивым результатам.

Современные теории в отличие от предшествующих аутоинтоксикационных гипотез отражают изменения прежде всего на уровне мозга, т. е. являются рецепторно-нейрохимическими.

Согласно серотониновой теории, развитие шизофрении обусловлено недостаточностью серотонинергической нейротрансмиссии [Gaddum J. H., 1954; Wooley D. W., Show E., 1954]. Эта гипотеза родилась на основе наблюдений за психотомиметическим действием диэтиламида лизергиновой кислоты (ЛСД), который является блокатором серотониновых рецепторов. С серотониновой гипотезой сходна и норадренергическая гипотеза, выдвинутая L. Stein и C. Wise в 1971 г. Они предположили, что в основе шизофрении лежит дегенерация норадренергических нейронов. На появление этой гипотезы в определенной мере повлияли наблюдения за эффектами 6-оксидофамина, который как нейротоксин избирательно поражает норадренергические нейроны. Авторы гипотезы считают, что дефицит норадренергической нейротрансмиссии может объяснить не только возникновение симптомов острой шизофрении, но и развитие дефектных состояний и негативных проявлений болезни (потерю энергетического потенциала, ангедонию и др.). Пока доказательств первичной норадренергической дисфункции при шизофрении не существует. Можно лишь принять во внимание данные о том, что один из наиболее сильных антипсихотических препаратов — клозапин — стимулирует норадренергическую активность [Crow Т., 1981].

В последнее время усилился интерес также к глютаминергической системе мозга. Предполагают, что при шизофрении развивается дисфункция этой системы [Reynolds G. P., Cutts AY., 1992; Waziri R., 1996; Liederman E. et al., 1996]. Этот интерес обусловлен прежде всего психотомиметическими эффектами фенциклидина, действие которого связано с влиянием на NMDA-рецепторы. Этому соответствуют наблюдения R. Waziri (1996) и E. Liederman и соавт. (1996), позволившие сделать вывод, что глицин в высоких дозах может вызывать улучшение в состоянии больных шизофренией (особенно в отношении негативных симптомов и в случаях терапевтически резидентного заболевания). Суть в том, что глицин, будучи коагонистом глутаматергической нейротрансмиссии, потенцирует NMDA-рецепторную передачу и одновременно тормозит дофаминергическую нейротрансмиссию.

В литературе существуют предположения о связи шизофрении с гипоактивностью ГАМКергической системы мозга. Однако J. Garbutt и D. Van Kammen (1983), проанализировав соответствующие материалы, отметили что, несмотря на способность ГАМК тормозить функцию дофаминергических нейронов, пока нет ни биохимических, ни фармакологических доказательств в отношении роли ГАМК в патогенезе этого заболевания. В работах нашло отражение также стремление связать дофаминовую гипотезу шизофрении с представлениями о патогенетической роли при этом заболевании нейропептидов, в частности эндорфинов. Существуют предположения о роли в генезе шизофрении как избытка опиоидных пептидов [Bloom F. E. et al., 1976], так и недостатка их [Jacquet Y. E., Marks N., 1976]. M. J. Iadarola и соавт. (1991) обратили внимание на наличие ряда веществ нейропептидной природы в дофаминергических нейронах. Исследуя черную субстанцию в посмертно взятом мозге в случаях шизофрении, они выявили в ней повышенное содержание проэнкефалинового пептида. Авторы сделали вывод, что увеличение синтеза пептидов может обусловливать дофаминергическую гиперактивность. Аналогичная ситуация сложилась с простагландиновой гипотезой шизофрении [Faldberg W., 1976], которая постулирует патогенетическую роль избыточного синтеза простагландинов при шизофрении. В то же время D. Horrobin (1977, 1979) предполагает, что при этом заболевании имеется простагландиновая недостаточность.

Следует рассмотреть и одну из современных аутоинтоксикационных теорий — гипотезу свободных радикалов [Cadet I. L., Lohr I. B., 1987]. В основе ее лежит представление о гиперпродукции дофамина в некоторых структурах мозга с усилением дофаминового обмена, приводящим к образованию высокотоксичных свободных радикалов, способных вызвать повреждение нейронов, хотя известно, что свободные радикалы возникают в процессе обмена и многих других веществ, прежде всего липидов (перекисное окисление липидов) [Reddy R. D., Yao J. K., 1995].

Иммунологические гипотезы шизофрении основываются на представлениях об аутоиммунных процессах, т. е. на способности организма вырабатывать антитела к антигенам собственных тканей (в частности, к тканям мозга, который является одним из забарьерных органов).

Первоначально механизм развития болезни связывался с выработкой в организме больных антител против мозговых антигенов (противомозговых антител), доказательства существования которых в крови и спинномозговой жидкости при шизофрении были получены многими авторами [Семенов С. Ф. и др., 1961, 1973; Коляскина Г. И., 1972, 1979; Lehmann-Facius H., 1937, 1939; Fessel W., 1961; Heath R. et al., 1967]. В дальнейшем по мере развития представлений о механизмах аутоиммунных реакций внимание исследователей было сосредоточено на изучении особенностей клеточного иммунитета. Было установлено, что при шизофрении существуют два генетически детерминированных нарушения — наличие антитимоцитарных антител и снижение функции Т-лимфоцитов супрессоров. Эти нарушения могут рассматриваться как факторы риска развития этого заболевания [Коляскина Г. И. и др., 1997]. Изменение иммунологического гомеостаза, обусловленное снижением регулирующей функции системы Т-лимфоцитов супрессоров, приводит к активации гуморального иммунитета, результатом которого является образование антител к различным компонентам нервной ткани (мозгоспецифическим белкам, рецепторам, нейротрансмиттерам и др.) и гаптенам (в том числе к лекарственным веществам). Полученные на этом пути результаты позволяют надеяться на его плодотворность в понимании роли иммунологических нарушений для патогенеза болезни. Но в целом в настоящее время отмечается тенденция говорить не об иммунологической гипотезе шизофрении, а об иммунологическом компоненте патогенеза этого заболевания.

Теория нарушения развития мозга (дизонтогенетическая). Эта теория, обозначаемая в англоязычной литературе емким понятием «neurodevelopment-mental theory», занимает все более и более заметное место в современных представлениях об этиологии и патогенезе шизофрении. Хотя идея о нарушении развития мозга при шизофрении и не нова, тем не менее соответствующие представления получили особое развитие в последние два десятилетия на основе данных КТ о существовании структурной патологии мозга на макроскопическом уровне, с одной стороны, и достижений в области компьютеризированной морфометрии субклеточных структур, позволяющих изучать межклеточные связи и их перестройки, с другой.

Сущность этой теории сводится к тому, что определяющая возникновение шизофрении патология может возникать под влиянием генетических, токсических, вирусных и других факторов в пренатальном периоде. Происходящие при этом структурные изменения, будучи компенсированными в силу высокой пластичности развивающегося мозга, могут предшествовать манифестации болезни, не прогрессируя. Особенность такой гипотезы дизонтогенеза состоит в том, что мозговая патология выражается не в грубых морфологических дефектах и аномалиях развития, а может выступать лишь как незрелость клеточных систем или искажение их развития в виде последствий нарушения пролиферации и миграции клеток, изменения их ориентации, а также нарушения связи между отдельными клеточными популяциями, в том числе на уровне синаптических образований и рецепторов, т. е. межклеточных контактов. Эти нарушения, согласно рассматриваемой теории, могут приводить к образованию «ошибочных связей» в нервной системе.

Важным в теории дизонтогенеза является предположение, что отклонения в развитии мозговых структур на клеточном и субклеточном уровне лежат в основе риска по шизофрении, а развитие клинической симптоматики, т. е. манифестация болезни, происходит под влиянием стрессовых факторов, вызывающих декомпенсацию функции соответствующих «несовершенных структур».

Изложенные общие положения теории дизонтогенеза в работах отдельных исследователей преломляются по-разному. Так, G. W. Roberts и соавт. (1986, 1987, 1988) полагают, что повреждение мозга (токсическое, инфекционное и др.) может наблюдаться в период внутриутробного развития, в течение II—III триместров беременности, т. е. на 6—9-м месяце, когда идет формирование лимбической системы. K. F. Berman и D. R. Weinberger (1989) рассматривают патологию мозга при шизофрении как «врожденную слабость» соответствующих структур, а не как патологию, присущую собственно шизофрении. R. M. Murray и S. W. Lewis (1987), исходя из того, что созревание мозга характеризуется не только пролиферацией и миграцией клеточных элементов, но и их гибелью и элиминацией, считают, что при шизофрении может происходить излишнее разрушение нервных клеток, обусловливающее незрелость клеточных систем. Эти авторы солидаризируются с D. R. Weinberger (1986), который полагает, что раннее поражение мозга при шизофрении может быть длительное время латентным до того времени когда мозг созреет и будет активно функционировать, а при соответствующем функциональном напряжении выявляется его дефектность. A. J. Conrad и A. B. Scheibel в 1987 г. выдвинули свой вариант концепции нарушения развития мозга при шизофрении, назвав его «эмбриологической гипотезой». Согласно их представлениям, вследствие вирусного или иного заболевания матери во время беременности происходит нарушение миграции нейронов с последующим изменением цитоархитектоники и соответственно взаимодействия клеточных элементов.

Теория нарушения развития мозга имеет варианты, которые выходят за пределы эмбрионального или раннего постнатального периода жизни. В связи с этим некоторые исследователи обращают внимание на критические периоды жизни, в частности на пубертатный, который считается последним в формировании мозговых структур в отношении стабилизации межнейрональных связей. Согласно существующим представлениям, крайне высокая плотность синапсов в раннем детстве (после рождения) позволяет обеспечивать очень высокую пластичность нервной системы ребенка, но за счет сниженной эффективности и недостаточной рациональности работы клеточных систем [Huttenlocher P. R., 1984]. По мере взросления связи между клетками становятся более специфичными и информационная способность мозга возрастает вследствие некоторого снижения его пластичности. Именно в подростковом периоде происходит генетически запрограммированная элиминация синапсов, и ошибка в этом процессе может вести к избыточной или недостаточной их элиминации или к становлению ошибочных связей. I. Feinber (1983), развивая представления об искажении формирования межклеточных связей при шизофрении, высказывает мнение, что любое нарушение процесса элиминации синапсов должно выражаться в нарушении мышления. Его взгляды согласуются с положениями, выдвинутыми L. F. Saugstad (1989), который обращает внимание на то, что при шизофрении часто наблюдается затянутый пубертатный период, приводящий к чрезмерному снижению синаптической плотности, задержке развития мозговых структур и несовершенству межклеточных связей.

В настоящее время все большее распространение получает точка зрения, что выявляемая пренатальная патология может возникать не только под влиянием различных внешних факторов (вирусных инфекций, стрессов, акушерских осложнений), но и генетических, в частности в связи с дефектом генов, кодирующих миграцию и формирование структур нейронов, обеспечивающих межклеточные связи.

Определенными аргументами в пользу гипотезы нарушения раннего развития мозга при шизофрении являются данные о повышении содержания в цереброспинальной жидкости больных так называемых молекул адгезии нервных клеток (N-CAM) — веществ, которые играют большую роль в процессах миграции, «распознавания» нервных клеток и установлении связи между ними [Poltorak M. et al., 1995; Van Kammen D. P. et al., 1998], а также изменение содержания в крови веществ, относимых к «факторам роста нервов» [Клюшник Т. П. и др., 1997, 1998].

В некоторых аспектах теория развития связана с дофаминергической гипотезой: рассматривается возможность недостаточной зрелости (неполного созревания) дофаминергической системы мозга [Leckman J. F. et al., 1981]; допускается, что нейроанатомические изменения в дофаминергической системе мозга могут возникать приблизительно на II триместре беременности под влиянием различных агонистов дофамина, которые попадают в плод из организма матери [Lyon M., — McClur W., 1992].

Теория нарушения развития мозга в настоящее время принимается во внимание и при рассмотрении основ предрасположенности к шизофрении и существования групп риска со всеми присущими им психологическими, нейрофизиологическими и поведенческими особенностями.

В настоящее время наиболее убедительна генетическая гипотеза. В основе ее лежат результаты изучения наследственного предрасположения при шизофрении, показавшие накопление случаев болезни в семьях больных шизофренией, данные о конкордантности близнецов по шизофрении, и результаты исследований с использованием «стратегии приемных детей» (strategy of adopted children).

До настоящего времени остается невыясненным тип наследования шизофренических психозов. Во многих странах мира для установления типа наследственной передачи этого психоза были изучены многие тысячи членов семей больных. Полученные результаты свидетельствуют скорее о существовании высокой клинической и генетической гетерогенности различных форм шизофрении. Природа этой наследственной гетерогенности пока не установлена. Основана ли она на разнообразии мутаций, предрасполагающих к развитию шизофрении, или эта гетерогенность связана с различными полигенными вариантами наследования (модели с пороговым проявлением, олиголокусные системы и др.), пока утверждать трудно. Большие надежды в связи с этим возлагаются на молекулярно-генетические исследования.

Вероятнее всего, клинические формы шизофрении генетически отличаются друг от друга различными констелляциями ряда дискретных наследственных факторов, уникальная комбинация которых создает своеобразие картины и течения различных форм заболевания.

Главный вопрос состоит в том, как наследственное предрасположение определяет манифестацию шизофрении и через какие конкретные биологические механизмы осуществляются патогенетические процессы при разных ее формах. В этой области проводятся интенсивные исследования, среди которых в первую очередь должны быть рассмотрены подходы к взаимодействию генетических и внешнесредовых факторов.

Несмотря на то, что ведущая роль наследственных детерминант в этиологии шизофрении очевидна и определяется большим коэффициентом наследуемости, выявление и идентификация систематических средовых факторов общесемейного характера также немаловажны. Определение этих факторов и понимание механизмов их взаимодействия с генотипом, предрасполагающим к развитию психоза, могут оказаться реальной основой для разработки профилактических мероприятий в соответствующем направлении. На заре клинической генетики Т. И. Юдин подчеркивал, что «изучение генетики шизофрении содействует пониманию течения болезни, но основной задачей и при генетическом изучении должно быть искание средовых факторов, выявляющих психоз. Только совместное изучение наследственности и среды может дать важные и правильные результаты. Этот методологический принцип, сформулированный Т. И. Юдиным более 40 лет назад, остается основой современных представлений об этиологии эндогенных психозов.

В связи с этим медико-генетическое консультирование становится методом профилактики психических заболеваний. Выделение групп повышенного риска по психозам на основе генетического анализа и результатов биологических исследований позволяет устранить влияние постоянных (систематических) средовых факторов и тем самым предотвратить манифестацию болезни. Особое внимание требуется в случаях с установленным двусторонним наследственным отягощением (в семьях обоих супругов есть накопление психических заболеваний).

Все вышеизложенное позволило сделать вывод о том, что шизофрения относится к мультифакториальным полигенным заболеваниям, в связи с чем большие надежды возлагались на молекулярно-генетические исследования.

В психиатрии, несмотря на трудности, присущие мультифакториальным полигенным заболеваниям, проводятся интенсивные молекулярно-генетические исследования. К основным направлениям таких исследований относятся анализ сцепления молекулярных маркеров с предполагаемыми генами-кандидатами, анализ ассоциаций специфичных аллелей с заболеванием и поиск мутаций в генах, ответственных за возникновение патологии. Все они направлены на обнаружение гена или генов, ответственных за психическую патологию. В. Е. Голимбет и соавт. (1997), проанализировавшие ситуацию в рассматриваемой области, отметили, что оснований говорить об определенных генах, связанных с возникновением шизофрении, нет.

Поиск «главного» гена, вызывающего шизофрению (или другой эндогенный психоз), представляет собой сложную задачу, ибо такой ген может быть выявлен путем анализа сцепления, а для этого потребуются исследования больших родословных с многими случаями заболевания. Кроме того, участки генома, являющиеся объектом поиска предполагаемых генов шизофрении, весьма многочисленны: они включают гены дофаминовых рецепторов, рецепторов ГАМК, серотонина, некоторых ферментов обмена катехоламинов, фактора роста нервов и др.

Наряду с поисками «главного», или «единого», гена при шизофрении не исключается возможность существования нескольких генов, имеющих отношение к развитию шизофрении. При этом допускается два варианта: каждый из генов вносит частичный вклад в развитие заболевания или отдельные гены участвуют в развитии различных клинических вариантов болезни. В последнем случае это соответствовало бы представлениям о клинической гетерогенности шизофрении и существовании группы заболеваний, объединяемых понятием «шизофрения».

Приведенные данные свидетельствуют о том, что молекулярно-генетические исследования в ближайшее время могут привести к установлению новых существенных фактов о природе наследования шизофрении.