Лунная тропа неумолимо манит в небесную даль, дрожит при каждом шаге. Душа вступает осторожно, почти порхает, а вокруг невесомо парят мятые тетрадные листы, исписанные ровным размашистым почерком. Некоторые из них касаются звёзд и ныряют в душу, но там, где однажды билось сердце, теперь спокойно и ровно, и ни одна чернильная нить не может нарушить того покоя.
Вибрируют руны времени. Наигрывая тихую минорную мелодию, они превращают звуки в ноты и бросают их под ноги.
На «соль диез» душа спотыкается.
На «ре бемоль» оглядывается назад.
Там, внизу, кто-то тоскует по ней. А душа не помнит этого человека и не стремится вернуться назад.
Её ждут на другой стороне Луны, где цветут вишни и невесомыми хлопьями падает вчерашний снег. Там стоит беседка, она отбрасывает резные тени на покрытый белоснежной скатертью круглый дубовый стол. На хрустящих салфетках красуются фарфоровые чашечки, в них остывает липовый чай. В центре стола стоит ваза с рассыпчатым крекером.
Душа ускоряется, перепрыгивая через ноты, – ей не терпится занять свободный стул. А слёзы человека оборачиваются дождём, синими змейками бегут по тетрадным листам, размывая чернила.
Душа не останавливается, но решает, что поставит в беседке ещё один стул для того, кто тоскует. Руны времени натягиваются сильней, насмехаясь, а душа не понимает их иронии: человек, конечно, бессмертен, но и у души в запасе целая вечность, чтобы дожидаться его.
Душа вступает на край вселенной. Луна болезненно морщится, а мелодия взрывается оглушительным свистом, сотрясая вакуум. Руны прочной леской обвиваются вокруг души, увлекают вниз. Дальше, чем следовало.
Беседка боязливо скрывает опустевшие стулья, прячется под вишнями.
Спокойствие души вспыхивает и, краснея, несётся горячими потоками. Душе становится тесно. Она хочет запомнить мелодию рун, но время бессовестно крадет звуки, складывая их в новую симфонию под названием «С начала».
Чья-то тень расползлась и накрыла меня,
Выжгла сердце и душу, разъев края.
Я не стану сопротивляться —
Лучше в призраках затеряться.
Вадим был собой доволен. В меру нежен и ласков, в меру резок и груб, – всего в меру, достаточно для того, чтобы обеспечит Веру энергией и положительными эмоциями на ближайшие два-три дня.
Вера. Девушка его мечты. Так неожиданно ворвавшаяся в его жизнь и вскружившая голову. Сначала она завладела его телом, затем – мыслями. А потом – жизненным интересом.
Вадим посмотрел на лежащую на кровати красавицу. После бурных отношений её щёк коснулся румянец, а тело пылало жаром. Вера была особенной, и особенность эта заключалась не в идеально длинных ногах, узкой талии и упругой груди. Не в модельном росте и царской осанке. И даже кошачьи, цвета виски, глаза и длинные светлые волосы не играли большой роли.
Вера была особенной вместе со своим домом. Шестое чувство, которому Вадик привык доверять, подсказывало, что между его девушкой и этим треклятым местом существует непонятная дьявольская связь. Вадик долго мирился с тем, в каких условиях им приходилось существовать, он даже привык к «пастельному графику один-три», по которому Вера, сама того не желая, заставляла его жить. Но его терпение не резиновое.
Вадик долго обдумывал этот шаг. А когда принимал решение, то всякий раз, пытаясь сказать о своих намерениях, отступал.
Любил ли он Веру? Или осознание того, что его место тут же займёт другой мужчина, уязвляло его самолюбие? Вадим не знал. Но предложение, которое сделало ему сообщество, наконец, поставит точку в этих бурных отношениях. Предстоящее дело, ради которого Вадим должен уехать, обещало быть смелым и интересным. Если повезёт, их группа наконец-то найдёт доказательства существования загробной жизни. Всё складывалось весьма удачно. Завтра Вадик уйдёт в отпуск, а сегодня, сейчас, покинет этот ужасный дом и его прекрасную хозяйку.
– Вера, – Вадим присел на край кровати. – Вера, послушай, я так больше не могу.
Вадим замолчал, словно забыл, что хотел сказать. Вера ждала. Сосредоточив, казалось, все свои силы на застёгивании манжет своей белой рубашки, Вадим, наконец, посмотрел на девушку и тяжело вздохнул.
– Пойми меня правильно, я не хочу уходить, но я вынужден сделать это.
Вадик снова замолчал, но на этот раз пауза в его речи была продуманной, он ждал реакции, ответа на заставший в воздухе вопрос. Вздохнув, он потянулся к девушке, стремясь коснуться ладонью щеки, но Вера отвернулась.
– Вера, мы можем быть вместе.
Конечно, у них ещё есть шанс. Только бы Вера согласилась. Но Вадим почему-то был уверен, что не сможет убедить девушку, и его последняя надежда на сохранение их отношений таяла с каждой секундой.
Резкий тон заставил юношу убрать руку.
– Я не продам дом, и ты прекрасно это знаешь.
Повисло молчание. Вадик хотел заглянуть Вере в глаза, угадать её чувства и мысли, но девушка целенаправленно его игнорировала, уставившись невидящим взглядом на дешёвые розовые обои.
Вадик вздохнул. Он решил, что это нормальная реакция – его девушка, уже практически бывшая, превратилась в кусок льда. В его голове невольно сопоставился другой образ – молодая страстная львица, впивающаяся своими ноготками и в тело, и в душу. Больше Вадик никогда не увидит этой прекрасной Веры. Теперь она стала для него снежной королевой, красивой и непреступной.
Голос Вадима дрогнул. Парень мысленно выругался. Он не любил признавать свои слабости, тем более – выставлять их напоказ. А Вера не просто слабость. Она стала для него физической необходимостью, наркотиком, от которого так сложно отказаться.
– Девочка моя, я хочу верить в то, что небезразличен тебе, но ты не оставляешь мне выбора. Я не знаю, что движет тобой, упрямство или что-то ещё, но будь благоразумна. Не нужно ничего продавать, давай просто переедем.
– Ты не понимаешь, – прошептала она в ответ.
Вера, наконец, посмотрела на него. Равнодушное смирение в её карих глазах убило все надежды.
– Вадим, я не хочу ничего объяснять. Даже если бы хотела, то не смогла. По-другому быть не может. Если ты принял решение, уходи.
Вадик поднялся с кровати. Он хотел было ещё что-то сказать, но передумал. Ни к чему бестолковые речи. Молодой человек одарил Веру расстроенным задумчивым взглядом и вышел из спальни.
Вера знала, что однажды это случиться. И всё же оказалась не готова. Она пыталась убедить себя в том, что ей всё равно, но сердце предательски сжималось в груди.
Лунная тропа неумолимо манит в небесную даль, дрожит при каждом шаге. Душа вступает осторожно, почти порхает, а вокруг невесомо парят мятые тетрадные листы, исписанные ровным размашистым почерком. Некоторые из них касаются звёзд и ныряют в душу, но там, где однажды билось сердце, теперь спокойно и ровно, и ни одна чернильная нить не может нарушить того покоя.
Вибрируют руны времени. Наигрывая тихую минорную мелодию, они превращают звуки в ноты и бросают их под ноги.
На «соль диез» душа спотыкается.
На «ре бемоль» оглядывается назад.
Там, внизу, кто-то тоскует по ней. А душа не помнит этого человека и не стремится вернуться назад.
Её ждут на другой стороне Луны, где цветут вишни и невесомыми хлопьями падает вчерашний снег. Там стоит беседка, она отбрасывает резные тени на покрытый белоснежной скатертью круглый дубовый стол. На хрустящих салфетках красуются фарфоровые чашечки, в них остывает липовый чай. В центре стола стоит ваза с рассыпчатым крекером.
Душа ускоряется, перепрыгивая через ноты, – ей не терпится занять свободный стул. А слёзы человека оборачиваются дождём, синими змейками бегут по тетрадным листам, размывая чернила.
Душа не останавливается, но решает, что поставит в беседке ещё один стул для того, кто тоскует. Руны времени натягиваются сильней, насмехаясь, а душа не понимает их иронии: человек, конечно, бессмертен, но и у души в запасе целая вечность, чтобы дожидаться его.
Душа вступает на край вселенной. Луна болезненно морщится, а мелодия взрывается оглушительным свистом, сотрясая вакуум. Руны прочной леской обвиваются вокруг души, увлекают вниз. Дальше, чем следовало.
Беседка боязливо скрывает опустевшие стулья, прячется под вишнями.
Спокойствие души вспыхивает и, краснея, несётся горячими потоками. Душе становится тесно. Она хочет запомнить мелодию рун, но время бессовестно крадет звуки, складывая их в новую симфонию под названием «С начала».
Чья-то тень расползлась и накрыла меня,
Выжгла сердце и душу, разъев края.
Я не стану сопротивляться —
Лучше в призраках затеряться.
Вадим был собой доволен. В меру нежен и ласков, в меру резок и груб, – всего в меру, достаточно для того, чтобы обеспечит Веру энергией и положительными эмоциями на ближайшие два-три дня.
Вера. Девушка его мечты. Так неожиданно ворвавшаяся в его жизнь и вскружившая голову. Сначала она завладела его телом, затем – мыслями. А потом – жизненным интересом.
Вадим посмотрел на лежащую на кровати красавицу. После бурных отношений её щёк коснулся румянец, а тело пылало жаром. Вера была особенной, и особенность эта заключалась не в идеально длинных ногах, узкой талии и упругой груди. Не в модельном росте и царской осанке. И даже кошачьи, цвета виски, глаза и длинные светлые волосы не играли большой роли.
Вера была особенной вместе со своим домом.
Вадик долго обдумывал этот шаг. А когда принимал решение, то всякий раз, пытаясь сказать о своих намерениях, отступал.
Любил ли он Веру? Или осознание того, что его место тут же займёт другой мужчина, уязвляло его самолюбие? Вадим не знал. Но предложение, которое сделало ему сообщество, наконец, поставит точку в этих бурных отношениях. Предстоящее дело, ради которого Вадим должен уехать, обещало быть смелым и интересным. Если повезёт, их группа наконец-то найдёт доказательства существования загробной жизни. Всё складывалось весьма удачно. Завтра Вадик уйдёт в отпуск, а сегодня, сейчас, покинет этот ужасный дом и его прекрасную хозяйку.
– Вера, – Вадим присел на край кровати. – Вера, послушай, я так больше не могу.
Вадим замолчал, словно забыл, что хотел сказать. Вера ждала. Сосредоточив, казалось, все свои силы на застёгивании манжет своей белой рубашки, Вадим, наконец, посмотрел на девушку и тяжело вздохнул.
– Пойми меня правильно, я не хочу уходить, но я вынужден сделать это.
Вадик снова замолчал, но на этот раз пауза в его речи была продуманной, он ждал реакции, ответа на заставший в воздухе вопрос. Вздохнув, он потянулся к девушке, стремясь коснуться ладонью щеки, но Вера отвернулась.
– Вера, мы можем быть вместе.
Конечно, у них ещё есть шанс. Только бы Вера согласилась. Но Вадим почему-то был уверен, что не сможет убедить девушку, и его последняя надежда на сохранение их отношений таяла с каждой секундой.
Резкий тон заставил юношу убрать руку.
– Я не продам дом, и ты прекрасно это знаешь.
Повисло молчание. Вадик хотел заглянуть Вере в глаза, угадать её чувства и мысли, но девушка целенаправленно его игнорировала, уставившись невидящим взглядом на дешёвые розовые обои.
Вадик вздохнул. Он решил, что это нормальная реакция – его девушка, уже практически бывшая, превратилась в кусок льда. В его голове невольно сопоставился другой образ – молодая страстная львица, впивающаяся своими ноготками и в тело, и в душу. Больше Вадик никогда не увидит этой прекрасной Веры. Теперь она стала для него снежной королевой, красивой и непреступной.
Голос Вадима дрогнул. Парень мысленно выругался. Он не любил признавать свои слабости, тем более – выставлять их напоказ. А Вера не просто слабость. Она стала для него физической необходимостью, наркотиком, от которого так сложно отказаться.
– Девочка моя, я хочу верить в то, что небезразличен тебе, но ты не оставляешь мне выбора. Я не знаю, что движет тобой, упрямство или что-то ещё, но будь благоразумна. Не нужно ничего продавать, давай просто переедем.
– Ты не понимаешь, – прошептала она в ответ.
Вера, наконец, посмотрела на него. Равнодушное смирение в её карих глазах убило все надежды.
– Вадим, я не хочу ничего объяснять. Даже если бы хотела, то не смогла. По-другому быть не может. Если ты принял решение, уходи.
Вадик поднялся с кровати. Он хотел было ещё что-то сказать, но передумал. Ни к чему бестолковые речи. Молодой человек одарил Веру расстроенным задумчивым взглядом и вышел из спальни.
Вера знала, что однажды это случиться. И всё же оказалась не готова. Она пыталась убедить себя в том, что ей всё равно, но сердце предательски сжималось в груди.
Девушка повернулась на бок и свернулась калачиком. Хлопнула входная дверь. По женской щеке скатилась одинокая слезинка. На большее Вера была не способна – все свои слёзы она выплакала полтора года назад.
Когда-то Вера жила в этом доме вместе с родителями, старшей сестрой и младшим братом. Олег Круглов, состоятельный и известный в узких кругах человек, возлагал на свою Верочку большие надежды. Так бывает, когда родители воплощают в детях свои мечты. У Круглова было отличное образование и приличный стартовый капитал, чтобы стать независимым. Но он оказался человеком не практичным, а рисковым. И потому в своё время Круглов вложился в весьма сомнительный бизнес и уже через год обанкротился.
Потерпев поражение в финансовой гонке, Круглов стал работать в банке, в тайне поддаваясь маленькой слабости – игре в лотерею. И в один прекрасный воскресный день он сорвал джекпод. Если бы удача улыбнулась ему лет на десять раньше, Олег Эдуардович, несомненно, вновь вложился бы в бизнес, и неизвестно, стало бы это дело успешным. Но на тот момент он уже был женат, на свет появились Вера и её сестра, и Круглов, подстёгиваемый чувством ответственности и женой, купил дом за чертой города, машину и пару щенков чихуахуа, которые стали увлечением всей его жизни. За несколько месяцев двор их загородного дома заполнили вольеры, в которых, словно в гостиничных номерах, жили таксы, пекинесы, мопсы, чау-чау, колли. Все породы очень нравились Круглову и, благодаря его упорству и азарту, превратились в носителей голубых кровей собачьего мира, победителей Российских и международных выставок. И вот тогда хобби Олега Эдуардовича стало приносить прибыль.
Круглов решил, что его «собачий бизнес» унаследует младший сын. Жанна, старшая дочь, уже достигла успехов в модельном бизнесе и не хотела что-либо менять. А Вера, его любимица, обязательно достигнет вершин, о которых он в свои годы мог только мечтать.
Как и у отца, у Веры был математический склад ума. Девушка была педантична, пунктуальна и исполнительна. А ещё у Веры была отличная интуиция, без которой в серьёзном бизнесе далеко не уйдёшь.
Именно по настоянию отца Вера выбрала обучение на экономическом факультете. Успехи её были великолепны, так как выбранная профессия идеально соответствовала укладу Вериной жизни, конкретной и чётко распланированной. Круглов стал откладывать деньги для стартового капитала дочери, который в качестве подарка в связи с вручением диплома должен был торжественно обозначиться в виде шестизначной суммы на Верином счете. Но сумма оказалась восьмизначной. И была она не на Верином счету, а на отцовском.
Девушка получила деньги на правах наследницы через полгода после того, как самолёт, на котором её семья возвращалась с отдыха, потерпел крушение прямо над Чёрным морем. Деньги, дом, машина и два десятка породистых собак – это то, что осталось от прежней жизни. А ещё бесконечная тоска и хаос, завладевший каждой клеточкой воспалённого мозга. Как шахматист, продумывающий свои действия на несколько шагов вперед, Вера, всегда уверенная и доверяющая себе, теперь не знала, что делать. Она даже не представляла, как организовывают похороны! Впервые в жизни Вера позволила себе впасть в отчаяние, перешедшее в ступор, и перевалила все свои проблемы и заботы на плечи Руслана.
С Русланом Веру познакомила мама. Она работала фельдшером на скорой помощи, и однажды по долгу службы оказала неотложную помощь депутату, пострадавшему в ДТП. Будучи человеком благодарным и помнящим своих спасителей, Руслан после двухмесячного пребывания в стационаре пришёл в дом Кругловых с огромным букетом красных роз и клубничным тортом. Так, за чаепитием и непринуждённым разговором, Вера познакомилась с человеком, который, несмотря на сложившийся о его деятельности стереотип, оказался добродушным и приветливым. Руслан пообещал не забывать такую дружную семью и заходить в гости. А если Руслан что-то пообещал, то он это обещание обязательно выполнит.
Запах дорого парфюма Руслана быстро впитался в атмосферу гостиной. Ведя себя открыто и непринуждённо, очень скоро он стал другом семьи. У Руслана оказалось много общих интересов с Олегом Эдуардовичем, они вместе ездили на рыбалку и охоту, играли в бильярд и ходили в баню. Пару раз Вера видела, как Руслан вместе с папой дрессирует Нелли, маленькую таксу, любимицу отца. Мама, Светлана Аркадьевна, тоже любила поговорить с Русланом, в основном о политике, но, к Вериному удивлению, он так же легко поддерживал разговоры о театре, литературе и живописи. Веру настораживало, что его чувство благодарности так быстро смогло перерасти в дружбу. Жанна же на этот счет не видела ничего странного, лишь повторяла, что Вера слишком эгоцентрична.
– Раскрой свои глаза, сестра! – говорила она, явно довольная своим открытием. – Как ты не замечаешь очевидного? Руслан нашёл свою Людмилу.
– Кого? – изображала непонимание Вера.
– Да втюрился он в тебя, как пацан! Вот и ходит сюда, как на работу. А ты, бессердечная, хоть бы разок улыбнулась бедному дядечке!
– Вот именно, – усмехалась Вера, – дядечке!
Жанна общалась с Русланом, как со старшим братом, о котором она всегда мечтала, а Светлана Аркадьевна и Олег Эдуардович то и дело твердили, какой Руслан замечательный и какой хороший из него мог бы получиться зять. Вера же старалась как можно реже с ним встречаться, и её раздражал румянец, который каждый раз выступал на щеках Руслана при коротких встречах с девушкой. Тогда Вера не могла даже предположить, что когда-нибудь этот представительный мужчина, который на пятнадцать лет старше её, станет единственным человеком, которому Вера сможет доверить все свои проблемы.
Руслан организовал похороны. Он подготовил все документы для вступления Веры в наследство, поддержал материально, так как все основные сбережения были на отцовском счете, а иметь в доме деньги не было в правилах родителей. Когда пришло время подумать о том, что делать с капиталом, Руслан помог Вере открыть аптеку. Теперь он всегда был рядом, и она не сопротивлялась, наоборот, была благодарна. За чередой скорбных дней и бумажных формальностей Вера стала близка с человеком, который при былых обстоятельствах вряд бы удостоился её внимания. Девушка всё чаще ловила себя на мыслях вроде «не такой уж у него большой живот» или «целуется он очень даже неплохо». Когда Вера отдала папиных животных пожилой паре, которые даже после рокового дня продолжали за ними безвозмездно ухаживать, она переехала жить к Руслану.
Спустя три дня Вера заболела. Сначала появились озноб и ломота по всему телу, которые перешли в лихорадку. Потом к ним присоединились головокружение и тошнота. Врачи всё списали на грипп и прописали стандартный набор лекарств, но Вере становилось хуже. Потребовалась госпитализация. Пока светлые умы медицины ломали голову над тем, почему при таких явно выраженных симптомах инфекции все лабораторные показатели оставались в пределах нормы, девушка похудела на семь килограммов и ослабла до такой степени, что не могла даже обслужить себя.
Когда на пятый день больничных мучений Руслан сказал, что Веру переводят в Московскую клинику, девушка наотрез отказалась. Ни веские аргументы врачей, ни уговоры Руслана не смогли повлиять на её решение.
– Отвези меня домой, – просила Вера, едва шевеля языком, – ко мне домой.
Руслан не стал спорить. Он организовал всё так, что уже через полчаса Вера в сопровождении двух врачей и с огромным количеством приборов и силиконовых трубочек, которые, словно змеи, обвивали её ослабшее тело, была в родном доме.
И вот здесь произошло чудо. Сначала Вера почувствовала тепло, которое было сильнее жара. Оно зародилось в голове, маленький огонёк, который расползался по всему телу и вытеснял лихорадку, заполняя собой каждую клеточку. Потом прекратилось головокружение, исчезла тошнота. Стало легко дышать. На мгновение Вера подумала, что, наконец, умерла, и боялась даже пошевелиться. Но, когда засуетились врачи, а в глазах Руслана вспыхнула надежда, девушка поняла, что всё ещё пребывает в этом мире, и её грехи никто не отмаливает. Два часа, и Вера словно не болела вовсе.
С трудом осознавая случившееся, Вера, как прилежная пациентка, позволила поколдовать над собой светлым умам медицины ещё целый час. И когда они удалились, вооружившись образцами её биологических жидкостей и письменным отказам от госпитализации, но с обещанием приехать завтра на приём, девушка чувствовала лишь слабость и, к её величайшему удивлению, сильное сексуальное желание. Когда Руслан удовлетворил Веру, она была полна сил и энергии.
Вера осталась жить в родительском доме. Вскоре Руслан сделал ей предложение. Она, отклонив его, согласилась на совместное проживание, как и было запланировано ранее, но на этот раз на своей территории. Руслан согласился. А когда Вера перестала тайком плакать по ночам и загнала скорбь в самый дальний угол своего подсознания, стараясь полюбить живущего с ней мужчину, начался…полтергейст. Самый обычный, если его вообще можно называть обычным, настоящий полтергейст.
Сначала стали шевелиться занавески и хлопать форточки, потом падать картины и книги, ну а затем стала биться посуда и двигаться мебель. Жуть. На третью ночь после таких сверхъестественных явлений они, естественно, сбежали к Руслану. Вот только через два дня Вера снова почувствовала знакомые ощущения начинающегося недомогания, и на подсознательном уровне вернулась в родной дом, уговорив Руслана поехать с ней. Наверное, он действительно очень сильно любил девушку, раз согласился. Сверхъестественные явления не прекратились, но здоровье Веры восстановилось.
Игнорируя уговоры Руслана переехать в его квартиру, Вера пригласила священника, который освятил дом, посоветовал ей причаститься и сходить на исповедь. Она всё сделала, как должна была, но полтергейст продолжался.
Тогда Вера решилась продать дом, но эксперименты со сменой места жительства болезненно отражались на её здоровье. В конце концов, не понимая её привязанности к проклятому дому и доведенный до нервного истощения летающими предметами, Руслан ушёл, а Вера осталась один на один со своими страхами и непонятной зависимостью от стен родительского дома.
Вера обращалась к магам, колдунам, ясновидящим, но ни один проведенный ими ритуал не снизил активности домашнего полтергейста. А в один прекрасный день она снова почувствовала непреодолимое сексуальное желание. Не имея возможности удовлетворить его, девушка просто заглушала импульсы, посылаемые мозгом телу. Чем дольше она сопротивлялась, тем хуже становилось, и завершением бесплодной борьбы стал жар. Не имея права выбора, Вера позвонила Руслану, и он полностью излечил её, не зная истинных мотивов её порыва. Обманутый в своих ожиданиях и разгневанный отказом на очередное предложение руки и сердца, Руслан закрыл за собой двери сумасшедшего дома, а Вера через несколько дней отправилась в ближайший бар на поиски мужчины.
Случайных знакомств хватало на одну ночь, все её партнёры сбегали после первых разлетавшихся вдребезги тарелок и летающих покрывал. Опасаясь по понятным причинам за собственное здоровье, Вера попыталась завести постоянные отношения на территории партнёра, но должного эффекта не наступало.
Тогда Вера сделала ставку на деньги. Каждый вечер она надевала шикарное чёрное платье, расшитое стразами и декорированное темно-синей шёлковой лентой, которая спиралью спускалась от правого плеча до подола. Платье выгодно подчёркивало талию и грудь, а открытые плечи демонстрировали царскую осанку и длинную шею. Вера не отказывалась и от туфель на высоких шпильках, хотя в прежней жизни она предпочитала обувь без каблуков. А козырной картой в её шикарном образе являлось колье из белого золота и рубинов, которое родители подарили девушке на совершеннолетие. Дорогой подарок подорвал отцовские счета, но родительская любовь была сильнее любых сбережений. Сейчас же это колье помогало Вере выживать, потому что именно на него и клевали мальчики.
Первый же юноша продержался на Верином крючке пять дней. Ночью он клялся ей в любви и страстно пытался это доказать, а с рассветом убегал из проклятого дома тратить деньги, которые она ему отстёгивала. В конце концов Вера пришла к выводу, что все мужики – существа ранимые, с тонкой психикой, ни один из них так и не смог побороть страх и спокойно наслаждаться радостями жизни, которые предлагала им Вера. Чёрт с ними! Вере не нужна любовь. По крайней мере, так она считала до встречи с Вадимом.
С Вадимом Вера познакомилась случайно. Он работал консультантом в строймаркете, где она покупала обои. В день годовщины смерти своих родных Вера решила, что дом должен быть таким же уродливым, каким и его дух. Если Вадим и удивился её странному выбору, то виду не подал. Они обменялись телефонами.
Вадим стал красиво ухаживать за Верой, дарил цветы, провожал домой. Однажды Вера решилась пригласить его к себе. Каким же было её удивление, когда вместо растерянности и страха она прочла в его взгляде живую заинтересованность. Вадим засыпал Веру вопросами относительно того, с чего всё началось, как давно, не совершалось ли в доме насильственной смерти или суицида. Его интересовала динамика развития странных явлений: слышала ли Вера голоса, что делала для того, чтобы это прекратить, и даже приглашала ли к себе прессу и телевидение.
Оказалось, Вадим увлекался паранормальными явлениями и уже несколько лет входил в группу энтузиастов по исследованию аномальных зон. Обнаружив ценный материал, он немедленно связался со своими товарищами, и с Вериного согласия они целую неделю лазали по дому с пищащими приборами и видеокамерами. Вера тысячу раз отвечала на одни и те же вопросы, выслушивала версии происходящего и изображала на лице интерес. Честно пытаясь помочь, она утаила факт своей ненавистной физической зависимости от стен родного дома.
Когда команда юных уфологов испарилась, довольная собранными материалами, но ничем не изменившая жизнь девушки, Вадим остался.
Этот высокий худощавый парень с лоснящимися чёрными волосами стал для неё родным. Он подарил Вере надежду. Каждый раз, когда на кухне что-то брякало, Вадик улыбался, словно хотел сказать: «Эй, всё не так плохо! Вот увидишь, мы справимся!»
Вера была благодарна за поддержку. Она смирилась с недостатками Вадима, привыкла к властному к себе отношению. Она почти научилась быть счастливой.
Но с каждым новым днём Вере становилось всё страшней. Она боялась, что Вадик уйдёт, бросит её в холодном доме, оставив на растерзание неведомым силам. А ещё она боялась, что однажды он узнает о её вынужденных похождениях. Вера решила, что должна сама обо всём рассказать, но каждый раз оттягивала тяжёлое признание. И чем больше проходило времени, тем страшнее становилось начать разговор. А вдруг Вадим возненавидит её?
Вера так и не успела ни о чём рассказать. Вадик ушёл. Вера знала его терзания, видела внутреннюю борьбу. Но здравый смысл взял верх. Вера не винила Вадика. Она быстро забывала лица своих любовников, и ей было фиолетово, когда они уходили. Но только не Вадим.
