В психологии внутренний диалог — это одна из форм мышления, процесс общения человека с самим собой. Он становится результатом взаимодействия разных эго-состояний: «ребенка», «взрослого» и «родителя». Внутренний голос часто критикует нас, дает советы, апеллирует к здравому смыслу. Но прав ли он? T&P узнали у нескольких человек из разных областей, как звучат их внутренние голоса, и попросили психолога это прокомментировать.
Внутренний диалог не имеет ничего общего с шизофренией. Голоса в голове есть у всех: это мы сами (наша личность, характер, опыт) говорим с собой, ведь наше Я состоит из нескольких частей, а психика устроена весьма сложно. Мышление и рефлексия невозможны без внутреннего диалога. Не всегда, впрочем, он оформлен как беседа, и не всегда часть реплик как бы произносят голоса других людей — как правило, родных близких. «Голос в голове» также может звучать как собственный, а может «принадлежать» совсем постороннему человеку: классику литературы, любимому певцу.
С точки зрения психологии внутренний диалог представляет проблему, только если он так активно развивается, что начинает мешать человеку в повседневной жизни: отвлекает его, сбивает с мысли. Но чаще этот молчаливый разговор «с самим собой» становится материалом для анализа, полем для поиска больных мест и испытательным полигоном для развития редкой и ценной способности — понимать и поддерживать себя самого.
Мне сложно выделить какие-то характеристики внутреннего голоса: оттенки, тембр, интонации. Я понимаю, что это мой голос, но слышу его совсем по-другому, не так, как остальные: он более гулкий, низкий, грубоватый. Обычно во внутреннем диалоге я представляю себе действующую ролевую модель какой-то ситуации, скрытую прямую речь. Например, — что бы я сказал той или иной публике (притом, что публика может быть очень разной: от случайных прохожих до клиентов моей компании). Мне их нужно убедить, донести до них свою мысль. Обычно я также проигрываю интонации, эмоции и экспрессию.
В то же время, как таковой дискуссии нет: есть внутренний монолог с размышлениями вроде: «А что, если?». Бывает ли, что я сам называю себя идиотом? Бывает. Но это не осуждение, а, скорее, нечто среднее между досадой и констатацией факта.
Если мне нужно стороннее мнение, я меняю призму: например, стараюсь вообразить, что сказал бы один из классиков социологии. По звучанию голоса классиков ничем не отличаются от моего: я вспоминаю именно логику и «оптику». Ярко чужие голоса я различаю только во сне, и они точно моделируются реальными аналогами.
В моем случае внутренний голос звучит как мой собственный. В основном, он говорит: «Настя, перестань», «Настя, не тупи» и «Насть, ты дура!». Этот голос появляется нечасто: когда я чувствую себя несобранной, когда собственные действия вызывают у меня недовольство. Голос не сердитый — скорее, раздраженный.
Я ни разу не слышала в мыслях ни маминого, ни бабушкиного, ни чьего-либо еще голоса: только свой. Он может меня ругать, но в определенных рамках: без унижений. Этот голос, скорее, как мой тренер: нажимает на кнопки, которые побуждают меня к действию.
То, что я слышу мысленно, не оформлено как голос, однако я опознаю эту личность по строю мыслей: она похожа на мою мать. И даже точнее: это «внутренний редактор», который объясняет, как сделать так, чтобы понравилось матери. Для меня как для потомственного киношника это нелестное название, поскольку в советские годы для творческого человека (режиссера, писателя, драматурга) редактор — это туповатый ставленник режима, не очень образованный работник цензуры, упивающийся собственной властью. Неприятно осознавать, что подобный тип в тебе цензурирует мысли и подрезает крылья творчеству во всех областях.
Многие свои комментарии «внутренний редактор» дает по делу. Однако вопрос заключается в цели этого «дела». Он, если резюмировать, говорит: «Будь как все и не высовывайся». Он кормит внутреннего труса. «Нужно быть отличником», потому что это избавляет от проблем. Это всем нравится. Он мешает понять, чего хочу я сам, нашептывает, что комфорт — это хорошо, а остальное потом. Этот редактор на самом деле не дает мне быть взрослым в хорошем смысле этого слова. Не в смысле унылости и отсутствия пространства игры, а в смысле зрелости личности.
Я слышу внутренний голос, в основном, в ситуациях, которые напоминают мне о детстве, или когда необходимо прямое проявление творческой составляющей и фантазии. Иногда я поддаюсь «редактору», а иногда нет. Самое главное — вовремя распознать его вмешательство. Потому что он хорошо маскируется, прикрываясь псевдологичными умозаключениями, которые на самом деле не имеют смысла. Если я его опознал, то пытаюсь понять, в чем проблема, чего хочу я сам и где правда на самом деле. Когда этот голос, например, мешает мне в творчестве, я стараюсь остановиться и выйти в пространство «полной пустоты», начав все с начала. Сложность заключается в том, что «редактора» бывает сложно отличить от простого здравого смысла. Чтобы сделать это, нужно послушать интуицию, отойти от смысла слов и понятий. Часто это помогает.
Мой внутренний диалог оформлен как голоса бабушки и подруги Маши. Это люди, которых я считала близкими и важными: у бабушки я жила в детстве, а Маша оказалась рядом в сложное для меня время. Бабушкин голос говорит, что у меня кривые руки и что я неумеха. А голос Маши повторяет разные вещи: что я снова связалась не с теми людьми, веду неправильный образ жизни и занимаюсь не тем, чем нужно. Они обе всегда осуждают меня. При этом голоса появляются в разные моменты: когда у меня что-то не получается — «говорит» бабушка, а когда у меня все получается и мне хорошо — Маша.
Я реагирую на появление этих голосов агрессивно: стараюсь заставить их умолкнуть, мысленно спорю с ними. Я говорю им в ответ, что лучше знаю, что и как делать со своей жизнью. Чаще всего у меня получается переспорить внутренний голос. Но если нет, я чувствую себя провинившейся, и мне плохо.
Мысленно я иногда слышу голос матери, который осуждает меня и обесценивает мои достижения, сомневается во мне. Этот голос всегда бывает мною недоволен и говорит: «Да ты что! Ты в своем уме? Займись лучше прибыльным делом: ты должна зарабатывать». Или: «Ты должна жить, как все». Или: «У тебя ничего не получится: ты никто». Он появляется, если мне предстоит совершить смелый шаг или пойти на риск. В таких ситуациях внутренний голос как бы пытается за счет манипуляции («мама расстроена») склонить меня к максимально безопасному и максимально непримечательному образу действий. Чтобы он был доволен, я должна быть незаметной, старательной, и всем нравиться.
Также я слышу и свой собственный голос: он называет меня не по имени, а прозвищем, которое придумали мои друзья. Обычно он звучит немного раздраженно, но дружелюбно, и говорит: «Так. Прекрати», «Ну что ты, детка» или «Все, давай». Он побуждает меня сосредоточиться или начать действовать.
психолог-консультант, ведущий специалист «Психологического центра на Волхонке»
Вся эта подборка говорит о том, о чем психологи хорошо знают: у большинства из нас очень силен внутренний критик. Мы общаемся сами с собой в основном на языке негатива и грубых слова, методом кнута, и навыков самоподдержки у нас практически нет.
В комментарии Романа мне понравился прием, который я бы даже назвал психотехникой: «Если мне нужно стороннее мнение, я стараюсь вообразить, что сказал бы один из классиков социологии». Этот прием могут использовать люди разных профессий. В восточных практиках даже существует понятие «внутреннего учителя» — глубинного мудрого внутреннего знания, к которому можно обращаться, когда тебе трудно. У профессионала за плечами обычно есть та или иная школа или авторитетные фигуры. Представить себе одну из них и спросить, что бы сказал или сделал он, — это продуктивный подход.
Наглядная иллюстрация к общей теме — это комментарий Анастасии. Голос, который звучит, как собственный, и говорит: «Настя, ты дура! Не тупи. Перестань», — это, конечно, по Эрику Берну, Критикующий Родитель. Особенно плохо, что голос появляется, когда она чувствует себя «несобранной», если собственные действия вызывают недовольство, — то есть, когда, по идее, человека как раз надо поддержать. А голос вместо этого утаптывает в землю… И хотя Анастасия пишет, что он действует без унижений, это небольшое утешение. Может, как «тренер» он нажимает не на те кнопки, и побуждать себя к действиям стоит не пинками, не упреками, не оскорблениями? Но, повторюсь, такое взаимодействие с собой — это, к сожалению, типично.
Побудить себя к действию можно, сначала убрав страхи, сказав себе: «Настя, все в порядке. Ничего страшного, мы сейчас разберемся». Или: «Вот, смотри: получилось хорошо». «Да ты молодец, ты справишься!». «А вспомни, как тогда ты здорово все сделала?». Такой метод подойдет любому человеку, который склонен себя критиковать.
В тексте Ивана важен последний абзац: здесь описывается психологический алгоритм борьбы с внутренним критиком. Пункт первый: «Распознать вмешательство». Такая проблема возникает часто: нечто негативное маскируется, прикрываясь полезными утверждениями, проникает человеку в душу и наводит там свои порядки. Дальше включается аналитик, пытаясь понять, в чем проблема. По Эрику Берну, это взрослая часть психики, рациональная. У Ивана даже есть авторские приемы: «выйти в пространство полной пустоты», «послушать интуицию», «отойти от смысла слов и все понять». Отлично, так и нужно! На основе общих правил и общего понимания о том, что происходит, необходимо находить свой подход к происходящему. Как психолог я аплодирую Ивану: он хорошо научился говорить с собой. Ну, а то, с чем он борется, — классика: внутренний редактор — это все тот же критик.
«В школе нас обучают извлекать квадратные корни и проводить химические реакции, но вот нормально общаться с самим собой не учат нигде»
У Ивана есть и еще одно интересное наблюдение: «Нужно не высовываться и быть отличником». То же самое отмечает и Кира. Ее внутренний голос также говорит, что она должна быть незаметной и всем нравиться. Но этот голос вводит свою, альтернативную логику, поскольку, можно либо быть самым лучшим, либо не высовываться. Однако такие утверждения взяты не из реальности: все это внутренние программы, психологические установки из разных источников.
Установка «не высовываться» (как и большинство других) берется из воспитания: в детском и подростковом возрасте человек делает выводы о том, как ему жить, дает себе инструкции на основе того, что слышит от родителей, воспитателей, учителей.
В этой связи печально выглядит пример Ирины. Близкие и важные люди — бабушка и подруга — говорят ей: «У тебя кривые руки, и ты неумеха», «ты неправильно живешь». Возникает замкнутый круг: бабушка осуждает ее, когда что-то не получается, а подруга — когда все хорошо. Тотальная критика! Ни когда хорошо, ни когда плохо, нет никакой поддержки и утешения. Всегда минус, всегда негатив: или ты неумеха, или с тобой еще что-нибудь не так.
Но Ирина молодец, она ведет себя как боец: заставляет голоса умолкнуть или спорит с ними. Так и надо действовать: власть критика, кем бы он ни был, нужно ослаблять. Ирина говорит, что чаще всего голоса получает переспорить, — по этой фразе можно предположить, что соперник сильный. И в этом плане я бы предложил ей попробовать другие способы: во-первых (поскольку она слышит это как голос), представить себе, что он исходит из радио, и она поворачивает ручку громкости в сторону минимума, так что голос затихает, его становится хуже слышно. Тогда, вероятно, его власть ослабеет, и его станет легче переспорить, — или даже просто отмахнуться от него. Ведь такая внутренняя борьба создает довольно большое напряжение. Тем более, Ирина пишет в конце, что чувствует себя провинившейся, если не получается переспорить.
Негативные представления глубоко проникают в нашу психику на ранних этапах ее развития, особенно легко — в детстве, когда они исходят от больших авторитетных фигур, с которыми, по сути, спорить невозможно. Ребенок маленький, а вокруг него — огромные, важные, сильные хозяева этого мира — взрослые, от которых зависит его жизнь. Тут особенно не поспоришь.
В подростковом возрасте мы также решаем сложные задачи: хочется показать себе и другим, что ты уже взрослый, а не маленький, хотя на самом деле в глубине души понимаешь, что это не совсем так. Многие подростки становятся ранимыми, хотя внешне выглядят колючими. В это время утверждения о себе, о своей внешности, о том, кто ты и какой, западают в душу и позже становятся недовольными внутренними голосами, которые ругают и критикуют. Мы разговариваем с собой так плохо, так гадко, как никогда не стали бы говорить с другими людьми. Другу ты ни за что не скажешь ничего подобного, — а в твоей голове твои голоса по отношению к тебе запросто себе это позволяют.
Чтобы корректировать их, прежде всего, нужно осознать: «Не всегда то, что звучит в моей голове, — это дельные мысли. Там могут оказаться мнения и суждения, просто усвоенные когда-то. Они мне не помогают, мне это не полезно, и ни к чему хорошему их советы не ведут». Нужно научиться их распознавать и разобраться с ними: опровергнуть, приглушить или другим способом убрать из себя внутреннего критика, заменив его на внутреннего друга, оказывающего поддержку, особенно, когда плохо или трудно.
В школе нас обучают извлекать квадратные корни и проводить химические реакции, но вот нормально общаться с самим собой не учат нигде. А нужно культивировать в себе вместо самокритики здоровую самоподдержку. Конечно, рисовать вокруг собственной головы нимб святости не нужно. Нужно, когда сложно, уметь себя подбодрить, поддержать, похвалить, напомнить себе об успехах, достижениях и сильных сторонах. Не унижать себя как личность. Говорить себе: «В конкретной области, в конкретный момент я могу сделать ошибку. Но к моему человеческому достоинству это не имеет отношения. Мое достоинство, мое положительное отношение к себе как к человеку — это незыблемый фундамент. А ошибки — это нормально и даже хорошо: я извлеку из них урок, буду развиваться и двигаться дальше».
Иконки: Justin Alexander from the Noun Project
Шизофрения – состояние невроза в звуковом векторе, тяжелейшее психическое нарушение. Шизофрения может развиться исключительно у людей со звуковым вектором. Наиболее частые симптомы шизофрении: слуховые галлюцинации (шизофреники часто слышат голоса), параноидный или фантастический бред, дезорганизованность речи и мышления (бессвязная, трудная для понимания речь, частые задержки мышления, при которых у человека мысль внезапно обрывается и исчезает), неспособность сосредоточиться, со временем развивается значительная социальная дисфункция.
Человек со звуковым вектором сосредоточен на своих внутренних состояниях. Мировосприятие любого человека, кроме звуковика, четко разделено на его собственный внутренний мир (мир внутри) и мир окружающий (мир снаружи). Для всех, кроме звуковиков, — это два совершенно разных мира, где мир внутри – это удел человеческого «Я», а мир снаружи — это огромное жизненное пространство, внутри которого человек пытается занять достойное место. В ощущениях звукового человека оба этих мира находятся у него внутри, как бы являются частью его «Я», его сознания и бессознательного. Звуковое желание не нацелено на то чтобы занять в мире достойное место, оно «выше» этого. Звуковика привлекает загадка, сложность окружающего мира, он естественным образом сосредотачивает свой ум, желая осознать, понять эту сложность. По сути, сами категории деления мировосприятия на мир внутри и мир снаружи исходят из природы звукового вектора, его желания понять, почему мир предстает перед человеком именно в том виде, в котором он его ощущает, возможно ли расширить пределы этого восприятия, и в чем это может проявляться. Его видовая роль – это раскрытие связи с первопричиной существования, т.е. по сути, осознание метафизического. Звуковик сосредоточен на собственных внутренних состояниях, на бессознательном.
В человеческой природе заложено стремление к развитию. Все векторальные свойства имеют свой диапазон развития. Однако, нередко случается так, что родители вместо обеспечения необходимого чувства защищенности и безопасности, здоровой среды, в которой ребенок может нормально психически развиться, сильнейшим образом травмируют ребенка. В качестве примера можно взять истеричную, с большими страхами в зрении и неразвитым, скандальным кожным вектором кожно-зрительную мать замужем за анально-звуковым мужчиной. Такой человек постоянно будет провоцировать скандалы со своим мужем, устраивать истерики, срывать свою злость и недовольство жизнью на маленьком сыне звуковике(например, анальном звуковике). Это может сильнейшим образом психически травмировать его именно в звуке. Например, частые тирады о том, что сын – придурок, идиот, такой же ни на что негодный человек, как и его отец, и что лучше бы она его и вовсе не рожала, может колоссально травмировать ребенка. Если ребенок будет, например, подвергаться еще и дополнительному давлению в школе от сверстников, то внешний мир может стать для него слишком болезненным.
Для здорового звуковика развитие его «Я», его звукового ума основывается на понимании и осознании мироустройства на разных уровнях, от неживой природы до способности заглянуть глубоко в человеческие души. Ведь развитый звуковик — знаток человеческих душ. Это его видовая роль. Пласт коллективного бессознательного, прикоснуться к которому желает звуковой вектор, скрыт в пределах мира снаружи, в психическом других людей, в законах взаимодействия между людьми, во взаимосвязях между восемью мерами человеческого психического.
Если для звуковика с раннего детства взаимодействие с миром снаружи настолько болезненно, что он не только не способен научиться адекватно контактировать с людьми, а вовсе не готов ни с кем идти на контакт, то закончиться это может расстройством личности аутистического спектра или, в худшем случае, неврозом, шизофренией. У здорового звуковика мироощущение равноценно сбалансировано между миром внутри и миром снаружи, несмотря на то, что оба этих мира заключены для него как бы внутри. Восприятие обоих миров цельно. Внутри этого мировосприятия происходит развитие звукового «Я», которое во многом зависит именно от полноценного взаимодействия с «миром снаружи», его осмысления и наблюдения за ним, понимания своего места в нем относительно других людей. Если человек отказывается от своего желания, от стремления к наслаждению, т.е. звуковой вектор уходит в невроз, целостность мировосприятия рушится, происходит расщепление между миром внутри и миром снаружи, расщепление их целостности.
Основным жизненным лейтмотивом невротика становится облегчение страдания, источником которого является внешний мир. Это является одной из причин появления навязчивых и неконтролируемых внутренних голосов. Здоровый звуковик может сознательно разговаривать сам с собой, иногда даже голосом, если он один и его никто не видит. Этот разговор — диалог, обсуждение важных (невсегда) вещей с «человеком понимающим». Звуковик сам с собой обсуждает свои звуковые нехватки (и не только звуковые), успокаивая себя таким образом в звуке, несколько балансируя свое внутреннее состояние. Звуковику крайне важно слышать. Звуки, слова, речь, музыка, а самое главное, глубина смыслов, заключенных в них, — это то, что стимулирует звуковое желание, звуковой ум. Смыслы доходят до сознания через ухо, через звуки.
При шизофрении происходит потеря способности отличать звуки, рождающиеся внутри (внутренний голос, внутренний диалог), от звуков, приходящих извне. Происходит потеря контроля, осознанности того, как возникает внутренний диалог, внутренний голос. Неконтролируемые внутренние голоса — это голоса той же звуковой природы, что и в диалоге с самим собой, но они появляются спонтанно, приобретают самостоятельность. Голоса — это знак прогрессирующей болезни. Голоса говорят сами по себе, и поначалу звуковику интересно их слушать. Это может быть какой-то незнакомый голос, комментирующий или делающий замечания. Это могут быть и несколько голосов, обсуждающих что-то между собой. Обычно человек отдает себе отчет в том, что голоса говорят у него в голове, ему интересно пообщаться с ними, обычно они отвечают, когда он спрашивает их, например, кто они, откуда и т.п. Голоса со временем становятся все более частыми, настойчивыми, неконтролируемыми и все больше отвоевывают часть сознательной реальности звуковика. В какой-то момент он может потерять способность отличать нереальность внутренних голосов, они начинают занимать настолько много внутреннего пространства и внимания, что становятся более реальными нежели сама реальность окружающего мира. К тому же нередко голоса слышатся именно снаружи, размывая четкую границу внутреннего и внешнего.
Шизофреник всегда обладатель как минимум двух векторов, один из которых – нижний. Нижние вектора – это проявление жизненной силы человека, его сексуальности, образа мышления и способа адаптации окружающего мира. Поэтому нижние вектора в купе с неврозом в звуковом векторе дают разные клинические картины шизофрении.
Например, обычная форма шизофрении, ранее именовавшаяся вялотекущей – это сочетание звукового вектора с мышечным.
Параноидальная форма шизофрении наблюдается в сочетании звукового вектора с кожным.
Кататоническая форма шизофрении наблюдается в сочетании звукового вектора с анальным.
При шизофрении характерны периоды обострения болезни – психозы. Психотические проявления (бреда, слуховых галлюцинаций) настолько сильны, что это сразу замечают окружающие. Поэтому обычно самый первый психотический эпизод заканчивается посещением психиатрической больницы и первичным диагностированием шизофрении. Например, человек может слышать демонов, которые не просто говорят с ним и указывают ему, но еще и берут контроль над его поведением, например, начинают вслух говорить его ртом.
У некоторых людей психозы могут длиться неделями или даже месяцами с последующей полной ремиссией симптомов вплоть до следующего рецидива болезни. У других полной ремиссии не происходит, но наблюдаются продолжительные подъемы и спады интенсивности симптомов. У части шизофреников изменения в симптоматике относительно невелики на протяжении всего хода болезни.
