Сегодня мы поговорим о бреде, который является одним из симптомов грозного психического расстройства – шизофрении. Бред при шизофрении может быть весьма разнообразным, поэтому родственники должны понимать, чем обусловлено поведение больного, и как нужно вести себя с ними.
Бред – это ложное убеждение, не имеющее под собой реальных фактов или событий. Возникает он только в состоянии болезни и не поддается переубеждению. Бред может проявляться не только при шизофрении («расщепление личности»), но быть симптомом и других психических заболеваний.
Больные настолько убеждены в правдивости собственных болезненных переживаний, что их не могут заставить сомневаться даже неопровержимые, казалось бы, доказательства. А все потому, что здесь имеет место паралогическое мышления, и пациент себе и всем окружающим будет объяснять и доказывать обоснованность своих болезненных (выдуманных) переживаний и ощущений.
Содержание бреда при таком тяжелом расстройстве, как шизофрения, может быть весьма разнообразным. Существует определенные виды бредовых идей.
Больные уверены, что их кто-то преследует: преступные сообщества, террористы, тайные организации, но конкретных людей они часто указать не могут. Или преследователями оказываются определенные люди, которые реально существуют (соседи, сотрудники и т.д.). Причину преследования называют не всегда.
Клинический случай. Пациентка уверяла всех, что ее «преследовало СБУ, так как когда-то видела на улице президента и могла рассказать о нем некоторые сведения». Пряталась в лесу.
Больные думают, что кто-то им (или их семье) подсыпает отраву в пищу и напитки или распыляют яд в воздухе, стремясь физически их уничтожить или причинить вред здоровью.
Клинический случай. Мужчина считал, что его и его семью «травит сосед ядом, подбрасывая в огород и на крыльцо дома». Пытался выяснять отношения. Покончил жизнь самоубийством.
Больные на физическом уровне чувствуют влияние на них невидимых лучей, электрического тока, магнитных и радиоволн, радиационного излучения, гаджетов, спутников, телевизионных приемников, колдовства и т.д. Они убеждены в том, что при помощи этих приспособлений на них воздействуют либо реальные и конкретные люди, либо несуществующие организации.
Клинический случай. Бабушка считала, что на нее «воздействует сосед лучами с какого-то аппарата, чтобы отобрать квартиру». Пряталась под столом, там же и спала.
Эта форма бреда обычно характерна для пациентов пожилого возраста. Они уверены в том, что соседи, близкие и другие люди причиняют им материальный ущерб: воруют различные вещи, продукты, стремятся отселить из квартиры, лишить всех средств. Постоянно говорят о пропаже денег и других предметов, находят в помещении признаки пребывания посторонних.
Клинический случай. 
Бабушка прятала под матрасом ложки и вилки, не выходила из квартиры, убеждая родню, что сосед в ночное время тайно проникает в квартиру и ворует вещи.
Больной патологически убежден в том, что окружающие люди без всяких на то оснований считают его виновным в совершении неблаговидных поступков и даже преступлений. Человек с такой формой бреда пытается всем доказать свою невиновность, но у него «ничего не получается».
Клинический случай. Мужчина считал, что его «все считают насильником, которого разыскивает милиция». Доказывал, что это неправда, соседям, родственникам. Пошел в милицейский участок, чтобы написать разъяснение о том, где он находился в момент, когда были совершены преступления, подтверждал свое алиби и думал, что ему не верят.
Больным кажется, что окружающие их люди плохо к ним относятся, обсуждают их, осуждают. Связывают обычные действия людей с тем, что они этим хотят сказать, что-то, что имеет отношение к больному.
Клинический случай. Молодая девушка считала, что сотрудники на работе говорят о ней, перемигиваются, когда она проходит мимо. «Начальник начал на совещании кашлять, этим он хотел обратить внимание сотрудников, что я не справляюсь с выполнением заданий». Перестала ходить на работу.
Этот вид бреда более характерен для больных шизофренией мужчин старше сорока лет, особенно страдающих алкоголизмом или расстройствами в сексуальной сфере. Выражается в стойкой безосновательной убежденности в том, что жена (или муж) изменяет. Сосуществование с таким ревнивцем становится тяжелым и даже опасным, так как могут быть случаи насилия и в отношении партнера, и в отношении подозреваемого.
Клинический случай. Муж заподозрил жену, что она изменяет ему с сотрудником. Начал следить за супругой, заставлял ее рассказывать ему в подробностях, как она изменяла, что и как делала. Лишил ее права на имущество, применял к ней физическое насилие.
Больные патологически убеждены в наличии у них определённых, обычно – тяжелых, заболеваний (иногда неизвестных врачам), которые не поддается обычному лечению. Постоянно доказывают существование определенных симптомов и проявлений болезни, требуют дополнительных консилиумов и анализов.
Клинический случай. Женщина ощущала, что у нее в половых органах «живут какие-то микробы, которые постоянно ползают и вызывают зуд и неприятные ощущения». Требовала осмотреть ее на гинекологическом кресле микроскопом с определенными линзами. Прекратила ходить на работу, не занималась семьей и домом.
Встречается при развитии тяжелого депрессивного расстройства. Пациенты чувствуют вину за какие-то мнимые проступки, якобы совершенные в прошлом ошибки, грехи и преступления. Они обвиняют себя в причинении вреда другим людям, их смерти или болезни, считают, что заслуживают наказания за свои деяния вплоть до тюремного заключения. Так же воспринимают себя обузой для близких, источником их горя и страданий. Такой бред может провоцировать попытки суицида или нанесения самоповреждений.
Клинический случай. Мужчина, страдающий тяжелой депрессией, считал, что его лечение разорит семью, а жена не сможет прокормить детей, и они будут просить милостыню. Совершил суицид.
Больные склонны к переоценке собственных возможностей и способностей. Они мнят себя сверх-талантливыми, супер-гениальными, наделенными какими-то исключительными способностями и требуют соответствующего отношения.
Клинический случай. Мужчина был убежден в том, что у него прекрасный оперный голос, и его пригласили петь в Венскую оперу. Он решил развестись с женой, так как собирался ехать в Вену с «молодой музой». Жена предложила ему принять душ и устроить прощальный вечер. За то время, когда он мылся в ванной, приехала психиатрическая бригада, и потом он пел в больнице моим студентам.
Чаще всего наблюдается у больных шизофренией в подростковом возрасте. Пациенты уверены в том, что их внешность или отдельные части, конечности, некоторые органы изуродованы каким-то дефектом (торчащие уши, кривой нос, маленькие глазки, зубы, как у лошади и т.д.). На деле эти люди выглядят обычно. Также человек убежден в неэстетичности его физиологических функций (недержание газов, отвратительный запах). Случается, что при дисформаническом бреде пациенты пытаются избавиться от дефектов, прибегая к самооперациям, и иногда умирают из-за потери крови.
Клинический случай. Молодой человек считал, что у него недержание газов, не выходил на улицу, «поскольку окружающие люди, чувствуя неприятный запах, отворачивались, возмущались и осуждали» его. Перестал посещать работу. Обращался к хирургам общего профиля, а также к пластическим хирургам, требуя сделать операцию «на анальном отверстии».
Больные очень подробно могут описывать свои болезненные переживания, их рассказы о «преследованиях» могут длиться часами, их трудно отвлечь. Но внимательно прислушиваясь, нельзя найти логические связи и причины, конкретных и определенных людей, все объяснения расплывчатые и туманные.
Иногда пациент ничего не объясняет и скрывает свои переживания, а поведение его меняется и становится неадекватным. Он либо не выходит на улицу, находясь постоянно в квартире, либо не приходит домой, скрываясь в каких-то подвалах или в лесу.
В моей практике был парень, который прятался на крыше многоэтажного дома от «врагов» и хотел прыгнуть вниз, покончив жизнь самоубийством, так как считал, что таким образом он «отведет преследователей» от своей семьи, которой «они тоже угрожали». И только счастливая случайность помешала ему осуществить задуманное.
Другой клинический случай оказался не таким счастливым. Мужчина, проживающий в селе, считал, что сосед «травит» землю около его дома и огород. Пытался «разобраться с соседом», просил о помощи родственников, обращался в милицию. Не получив никакой помощи, убил соседа, а сам повесился. А все могло бы быть по-другому, если бы прислушались, услышали, обратились бы за помощью…
Очень часто различные по содержанию виды бреда сочетаются, а также сопровождаются депрессией (где уж тут до веселья, когда тебя хотят убить) или маниакальным состоянием. Настроение у больных шизофренией бывает несколько приподнятым, а сами они – оптимистичными и уверенными в собственной правоте, в победе «правого дела». Но зачастую люди с шизофренией становятся злобными и настороженными и под влиянием своих бредовых идей совершают социально небезопасные действия. Также в некоторых случаях бред может сопровождаться галлюцинациями.
Особенностью бреда является то, то человек не только не поддается переубеждению, но и зачисляет «в лагерь» своих преследователей того, кто старается его переубедить. Поэтому не нужно ругаться, доказывать обратное больному, который делится с вами своими болезненными переживаниями. Необходимо постараться не потерять его доверие для того, чтобы он продолжал с вами делиться, и вы знали о его планах и намерениях. Потому, что спасаясь от мнимых преследователей, больной может нанести увечье себе или посторонним, которые будут включены в его бред. Но если у вас будут доверительные отношения с больным, у которого случаются эпизоды бреда, то спустя какое-то время вы сможете привести его к врачу, который поможет убедить его в необходимости лечения.
А правильно назначенные медикаменты обязательно помогут! Спустя некоторое время пациент избавиться от бредовых идей и станет таким же, как и до болезни: заботливым отцом, любящим мужем, хорошим работником и просто обычным счастливым человеком!
Автор: Admin · Published 24.09.2016 · Updated 23.09.2016
Возможно, вы уже знакомы с термином «шизофрения». Мы употребляем его во множественном числе, шизофрении, поскольку название этой главы отражает признание того факта, что все больше специалистов соглашаются с тем, что диагнозу «шизофрения» соответствуют несколько различных типов относительно тяжелого психического расстройства. Американская психиатрическая ассоциация установила, что «по-видимому, шизофрения является общим заключительным этапом целой группы нарушений с различной этиологией, течением болезни и последствиями».
Тем не менее DSM-IV содержит диагностические критерии только для шизофрении, считая ее, таким образом, одним явлением. Во избежание путаницы мы в дальнейшем будем часто использовать этот термин в единственном числе. Однако следует понимать, что диагностические критерии шизофрении представляют собой, возможно, проявление неизвестного количества отличающихся друг от друга патологических состояний, которые объединяет «общий заключительный этап» — отчетливая и неотъемлемая особенность — потеря контакта с реальностью, часто рассматриваемая как психоз.
Таким образом, основным показателем шизофрении служит более или менее острый разрыв с миром, в котором живет большинство людей с менее выраженными нарушениями, разрыв, коренящийся в базовом соглашении по поводу того, что есть истина и что реально в нашем общем опыте. Типичный шизофреник — это человек, утративший или отделившийся от совокупности моментов, которые выполняют функцию якорей и являются базовыми для адекватной психической интеграции и коммуникации с окружающими людьми. Такой индивид может, например, заявить о себе, что он Господь Бог, или утверждать, что за его мозгом с помощью спутника следит ЦРУ, или подчеркнуто «отсоединяться» от всех психологических контактов с другими людьми. Окружающим шизофреник во время активной фазы заболевания кажется чужим, непостижимым и часто пугающим.
При попытке идентифицировать отдельные процессы, лежащие в основе такого разрыва с реальностью, мы увидим множество различных психологических аномалий у людей, поведение которых удовлетворяет критериям диагноза «шизофрения». Они включают в себя ярко выраженные странности в действиях, мышлении, восприятии, чувствах, ощущении себя и манере общения с окружающими людьми, причем эти проявления сильно варьируют у различных пациентов. Эти вариации выходят далеко за рамки различий в клинически значимом поведении и охватывают, например, факторы риска наследственности и окружающей среды, течение болезни и продолжительность нарушений у различных людей, широкий спектр окончательных результатов, к которым приходят эти пациенты.
Итак, в этой главе будут описаны те фрагменты мозаики шизофрении, которые известны в настоящее время. Очень важно, чтобы вы с самого начала имели в виду, что не все составляющие и не все предполагаемые взаимодействия найдены, поэтому наша мозаика остается фрагментарной й незавершенной, возможно, в большей степени, чем любая иная область психопатологии.
В этой главе мы дополнительно рассмотрим состояние, которое в DSM-IV называется бредовое расстройство, основные признаки которого ранее были включены в классическую рубрику паранойя, или «истинная» паранойя. Пациенты с бредовым расстройством, подобно многим шизофреникам, вынашивают планы, высказывают мнения и иногда совершают действия, исходя из убеждений, которые окружающие считают ложными и абсурдными. Однако в отличие от шизофренических индивидов, в других отношениях люди с бредовым расстройством могут вести себя достаточно адекватно. Их поведение не демонстрирует грубой дезорганизации и черт, типичных для шизофрении. При данном заболевании редко наблюдается общее расстройство поведения, даже в том случае, если оно принимает хроническую форму.
Заболевания, известные в настоящее время как шизофрения, ранее относили к типу психических нарушений, возникающих на первых этапах жизни. В 1860 году бельгийский психиатр Бенедикт Морель описал случай 13-летнего мальчика, который блестяще учился в школе, но постепенно утратил интерес к занятиям, становился все более усталым, апатичным, ищущим уединения и тихим и, по всей видимости, начал забывать все, что знал. Он часто говорил об убийстве своего отца. Б. Морель полагал, что интеллектуальные, нравственные и физические функции мальчика были нарушены в результате дегенерации мозга, имеющей наследственную природу и, следовательно, неизлечимой. Он использовал термин demence ргесосе для того, чтобы описать это состояние и отличать его от слабоумия в старческом возрасте.
