Шкала Страха Смерти Дж. Бойяра
(Boyar’s Fear of Death Scale – FODS)
1. Кладбища, по-видимому, расстраивают многих людей, но не меня.
2. Меня пугает идея, что после смерти я никогда снова не смогу мыслить.
3. Мысль о том, что я могу умереть молодым, не волнует меня.
4. Меня беспокоит чувство, как много всего я потеряю со смертью.
5. Я не озабочен тем, что после смерти буду лежать в гробу.
6. Некоторые люди боятся умереть, но не я.
7. Меня пугает боль, связанная с процессом умирания.
8. Меня пугает мысль о том, что меня похоронят.
9. Незнание того, на что похожи чувства умирающего, делает меня тревожным.
10. Я не боюсь долгой, медленной смерти.
11. У меня бывают моменты, когда я действительно впадаю в расстройство из-за смерти.
12. Гробы вызывают у меня тревогу.
13. Состояние полной обездвиженности после смерти беспокоит меня.
14. Меня расстраивает то, что после смерти я никогда ничего снова не смогу чувствовать.
15. Вид трупа совсем не заставляет меня тревожиться.
16. Я совсем не расстраиваюсь из-за неизбежности смерти.
17. Меня пугает то, что после смерти я буду полностью изолирован.
18. Меня не заботит то, что будет с моим телом после смерти.
Шкала Тревожности по поводу Смерти Д. Темплера
(«Death Anxiety Scale» — DAS)
1. Я очень сильно боюсь умереть.
2. Мысли о смерти редко приходят мне в голову.
3. Меня не нервирует, когда люди говорят о смерти.
4. Я боюсь думать о том, что мне может потребоваться хирургическая операция.
5. Я совсем не боюсь умереть.
6. Я не очень-то боюсь заболеть раком.
7. Мысли о смерти никогда не посещали меня.
8. Я часто расстраиваюсь от того, что время летит так быстро.
9. Я боюсь умереть мучительной смертью.
10. Тема жизни после смерти сильно волнует меня.
11. Я по-настоящему боюсь, что со мной может произойти сердечный приступ.
12. Я часто думаю о том, как в действительности коротка жизнь.
13. Я вздрагиваю, когда слышу разговор о третьей мировой войне.
14. Вид мертвого тела страшит меня.
15. Я считаю, что в будущем у меня не может быть ничего такого, чего я мог(ла) бояться.
КЛЮЧ: 1+, 2–, 3–, 4+, 5–, 6–, 7–, 8+, 9+, 10+, 11+, 12+, 13+, 14+, 15–.
Структура шкалы:
1. Фактор когнитивно-аффективной озабоченности смертью включает пункты 1, 2, 3, 5, 7, 10, 15.
2. Фактор озабоченности физическими изменениями: пункты 4, 14.
3. Фактор осознания течения времени: пункты 8, 12.
4. Фактор озабоченности болью и стрессом: пункты 6, 9, 11, 13.
Репрезентативных норм не устанавливалось, но имеются данные о ряде средних значений и стандартных отклонений (табл. 1)
СРЕДНИЕ ЗНАЧЕНИЯ И СТАНДАРТНЫЕ ОТКЛОНЕНИЯ ДЛЯ DAS (ПО ДАННЫМ STEVENS, COOPER & THOMAS, 1980)
источник
Психологические исследования отношения человека
Психологические исследования отношения к смерти проводились больше на Западе, чем в России. В. Мак Морди разработал Лайкерт – версию DAS (Шкала тревожности по поводу Смерти, Д. Темплера. (“Death Anxiety Scale” – DAS), которую назвал Шкалой Темплера – Мак Морди. При помощи DAS бы-ло установлено, что тревога по поводу личной смерти не связана с возрастом, но связана с полом: испытуемые женского пола обнаруживают более высокий уровень танатической тревоги, нежели мужчины. Обнаружена позитивная кор-реляция танатической тревожности с такими социальными факторами, как уро-вень танатической тревожности родителя того же пола, проживание в сельской местности и опыт пребывания в ситуации опасности ( война и т.п.). Установле-на также негативная корреляция с количеством времени, проведенным в обществе бабушек и дедушек, и с уровнем образования испытуемых. Оказа-лось также. Что танатическая тревожность не связана с потерей других людей (даже близких), с физическим здоровьем, профессиональной деятельностью испытуемых и степенью их религиозности. Что касается личностных факторов, то исследования показали наличие позитивной корреляции с психической пато-логией, депрессивностью, низкой потребностью в достижениях [2.10].
Сильная тревога по отношению к смерти, согласно психодинамической точки зрения, вообще не остается сознательной: она подавляется и перерабаты-вается. При этом первым шагом такой переработки является отделение или изо-ляция аффекта от объекта. Предполагается, что можно переживать тревогу, не-правильно увязывая с ее истинным источником. Поэтому динамически ориен-тированных исследованиях страха смерти и танатической тревоги применяются прежде всего известные проективные техники: ТАТ, Роршах, анализ сновиде-ний, ассоциативные тесты, тесты незаконченных предложений, тахистоскопи-ческие проекции и измерения КГР. Однако в танатопсихологии имеются и спе-цифические методики исследования неосознаваемых уровней отношения к
смерти. В частности, применяется методика Р. Кастенбаума и Р. Эйзенберга «Персонификация смерти» (Death Personifacation Exercise – DPE). В DPE пред-лагается ответить на в опрос: «Если бы смерть была человеком, то каким она могла быть человеком?» В исследованиях Р. Лорнетто с коллегами и с по-мощью DPE было установлено, что испытуемые, описывающие смерть как бес-полое существо, как духовный свет, переживание, великое откровение или опи-сывающие ее в ярких цветах, обнаруживают наиболее низкий уровень осозна-ваемой танатической тревоги. В тоже время наибольший страх смерти выяв-ляется у женщин, представляющих смерть как существо женского пола. [2.10]
Исследования, с одной стороны, показали, что танатическая тревога не является функцией профессиональной деятельности личности: респонденты, за-нятые в похоронном сервисе, уходом за терминальными больными, суицидоло-ги, психологи, психиатры не имели значимых различий в уровне озабочен-ностью смертью по сравнению с контрольными группами (исключения соста-вили лишь военнослужащие). С другой стороны, установлено, что врачи, имею-щие высокие показатели танатической тревоги, более усердно борются за жизнь своих пациентов, по сравнению с врачами, имеющими низкие показатели страха смерти. Психическое здоровье и уровень тревоги по поводу смерти свя-заны обратной связью. Танатическая тревога негативно коррелирует со стрем-лением к смыслу жизни, измеренному тестом «Цель жизни» Дж. Крамбо и Л. Махолика [2.10].
На разных этапах жизненного пути отношение к смерти неодинаково. С са-мого первого момента зарождения в онтогенезе представлений о смерти ребе-нок начинает, во многом не без помощи взрослых, вырабатывать разнообраз-ные защитные механизмы, помогающие ему оградить свое сознание от всепог-лощающего ужаса небытия. Это могут быть представления о временности и обратимости смерти, сходстве ее со сном. Может возникать вера в собственную особость или избранность («Другие умирают, других убивают, я же – бессмер-тен») и вера в спасителя. В попытке обуздания страха смерти ребенку может помочь персонификация смерти, придающая ей форму и волю. Персонифици-руя смерть, ребенок тем самым выносит ее во внешний мир. Это оберегает его от ужасной правды того, что каждый с самого рождения несет в себе споры смерти. Незрелая психика ребенка может быть повреждена преждевременным знанием о прекращении земного существования [2.21].
В подростковом периоде смерть вновь предстает в своем истинном виде, что вполне объяснимо, так как в этом возрасте формируются уже внешние фор-мы мышления, адекватные реальности и устраняющие остающиеся логические противоречия и несоответствия между представлениями о мире и действитель-ностью. Детские защитные механизмы, основанные на логическом мышлении и эгоцентризме, на этом этапе развития больше не могут оставаться эффективны
Становясь старше, формирующая личность совершает компенсаторное противопоставление себя старшим. Как правило, подобная реакция оппозиция выражается в декларации своей принадлежности к определенному течению мо-лодежной субкультуры. Чаще всего протест осуществляется на поверхностном уровне – прическа, одежда, манеры поведения. Прослеживаемый дальше, он распространяется на сферу культуры – музыку, поэзию, живопись. Наиболее глубокое размежевание может произойти на ценностном, мировоззренческом уровне. По мнению С.А Белорусова, отношения подростков и юношей к смерти проявляется в рамках идеологических молодежных движениях:
Культ хиппи. Здесь безграничное принятие и абсолютная вседозволен-ность. Идеология хиппи отличается отвержением любой ответственности. Ха-рактерно их обозначения себя как “людей – цветов“. Поэтому смерть пройдет незамеченной – ведь никто не плачет об увядшем растении.
Образ рокера – байкера. Страх смерти здесь презирается. Смерть приобре-тает романтический и привлекательный образ.
Панк – культура. Абсолютное непризнание любых ценностей. На это покупается молодая личность, воспитывавшаяся в атмосфере педантизма и зап-ретов. Агрессивный эпатаж мещанского благополучия. К смерти здесь отношение соответствующее: « мол, туда и дорога, потому что нет будущего“.
Элитарные движения: “Мажоры“, “Моды“, “Золотая молодежь“. “Тусов-ка“, где сладостно ощущение собственной исключительности, значимости. Здесь трудно стать своим. Принадлежность к этому кругу является основной ценностью. Здесь деталь наряда или новый жест становится предметом обсуж-дения. Страх смерти блокируется разработанной системой “приличного“ пове-дения. Отношение равнодушное, лишь бы смерть была “красивой“.
«Хорошо умереть молодым». Речь идет о самоубийстве или более медлен-ном уничтожении себя одурманивающими средствами. «Молодежь хочет всего сейчас, а не размазанного по жизни». Уверяют, что хотят умереть в расцвете красоты и силы. И здесь тот же скрываемый за мелодраматическими фразами страх смерти [2.7].
Размышляя о своем существовании, подросток также пытается осмыслить смерть и ассимилировать ее в свою картину мира. В этом возрасте встает воп-рос о выработки смысла жизни, для чего очень важно включение смерти в сис-тему представлений о мире. Подростки активно ищут смысл своей жизни, но при этом им необходимо так же осознать и осмыслить неизбежность своей смерти.
Молодость проходит. Личность достигает зрелости. Зрелость подразуме-вает максимальную свободу с максимальной же ответственностью. На первый план выступает стремление занять свое место в обществе. Приобретают значи-мость вопросы материальной обеспеченности, престижа и служебного роста. Человек отходит от юношеских увлечений, оставляет романтизм и попадает в сети функционального мира [2.7].
На протяжении последующего периода взрослой жизни, страх смерти остается по большей части в области бессознательного, лишь изредка давая о себе знать в виде вторичных страхов, тревоги, кошмарных сновидений. Острые болезни, несчастные случаи, смерть близких и другие виды кризисных пережи-ваний, приводят к резкому усилению тревоги, связанной со смертью, и по мере их нарастания, возникает необходимость нового переосмысления смерти. Ряд исследований указывает на роль смерти в так называемом кризисе середины жизни [2.21].
В статье, посвященной развитию в среднем возрасте, книги «Старение в восьмидесятые годы» (Cytrynbaum, Blum a. o. ,1980), кризис середины жизни определяется как «…субъективное состояние физического и психологического дистресса, возникающее, когда внутренние ресурсы и системы социальной под-держки не справляются с задачами развития, требующими новых ресурсов адаптации» [2.21, с.185]. Психологическим контекстом этого периода жизни являются первые проявления процесса старения и связанная с ними необходи-мость в изменении жизненного стиля, рост вероятности смертельных заболева-ний, смерть родителей, родственников, друзей. Задачами развития в середине жизни являются принятие неизбежности смерти, признание биологических ограничений и различных угроз для здоровья, перестройка Я – концепции и ценностно-смысловой сферы. Вслед за подростковым периодом человек вновь вступает в активное взаимодействие с неизбежностью своей смерти, в результа-те которого, происходит переосмысления своего места в мире, вновь встает во-прос о смысле жизни.
Характеризуя этот период жизни, С.А. Белорусов отмечает следующие мо-менты: Избежав ловушек первой половины жизни, человек вступает в очень сложный период. Приходит время подведения некоторых итогов – человек уже называется пожилым. В этот период активно переосмысливается все то, к чему человек стремился и то, чего он достиг. Подступает старость, становится неуютно. Теперь человек больше всего озабочен тем, чтобы сохранить свое по-ложение. Для него отныне особенно важна стабильность.
Эмоциональные переживания приближения к смерти достаточно обширно представлены в философской и психологической литературе, благодаря классическим трудам З. Фрейда, К. Юнга, М. Хайдеггера, а также исследова-ниям С. Грофа и Д. Хелифакса, Э. Кюблер – Росс, Р. Моуди, Л. Уотсона и дру-гих. Однако мало известно об этой сфере эмоционального бытия, когда смерть еще не «на пороге», но уже «не за горами».
Особый вклад З. Фрейда и К. Юнга в танатологию состоит в доказатель-стве того, насколько обширно представлены в подсознании мотивы, связанные со смертью, и как глубоко укоренились в эмоциональной сфере воплощающие их переживания. Согласно К. Юнгу в нормальных условиях озабоченность проблемой смерти возникает в более поздние десятилетия жизненного пути. Становление индивидуальности, описанное К. Юнгом, приводит к психологи-ческой полноценности личности и включает в себя разрешение проблемы смер-ти [1.10].
В своей знаменитой энциклопедии жизни Г. Крайг [1.17] приводит много-численные исследования, согласно которым пожилые люди испытывают мень-шую тревогу при мысли о смерти, чем относительно молодые, что люди, имею-щие ясную цель в жизни, меньше боятся умереть и что, по словам пожилых лю-дей, они думают о смерти часто, но с поразительным спокойствием. Однако Г. Крайг указывает на неоднозначность этих выводов: хотя многие пожилые люди обычно утверждают, что смерть не вызывает у них большой тревоги, не все разделяют это отношение к смерти. Индивидуальные различия в отношении к смерти у пожилых людей обусловлены их жизненными ценностями, адапти-рованностью к жизни, состоянием здоровья. Смерти боятся люди, не приняв-шие старость как возраст жизни, не адаптированные к ней, боятся смерти люди, мучимые тяжкими недугами, боятся умирания как периода усиления страданий и беспомощности. Крайг приводит также многочисленные данные о том, что пожилых людей, физически здоровых, имеющих планы на будущее и чувст-вующих себя хозяевами собственной жизни, смерть все же беспокоит, однако большинство данных свидетельствует о том, что люди, психологически хорошо адаптированные и достигшие целостности личности (в понимании Э. Эриксо-на), сообщают о низкой тревоге смерти [1.17].
Работы С. Грофа и Р. Моуди подтверждают, что принятие жизни и смерти в целом не только снимает страх смерти, но и украшает поздние годы жизни, придает им особый смысл, особые краски. Приняв неизбежность смерти, люди становятся более сосредоточены на состоянии своего разума, чем физического тела, в связи с чем, они сами могут оказывать умиротворяющее воздействие на окружающих. Мысли о смерти вызывают у них стремление завершить незакон-ченные дела, позаботиться о близких [1.24]. Большую роль в оттеснении и пол-ной утрате страха смерти, играет обзор собственной жизни, подведение ее ито-гов, извлечения смысла [1.8, 3.3].
Среди отечественных ученых наиболее полно Н.Ф. Шахматов описал пе-реживания стариков, связанные со смертью. В основной своей части пожилые люди не боятся и не избегают разговоров о собственной смерти [2.33]. Малую актуальность мыслей о смерти или вообще отсутствие страха перед заверше-нием жизни у пожилых людей отмечал Д. Мейсон. [1.10] Отношение к смерти находит свое выражение в форме ожидания времени физического дискомфорта, боязни болезненных ощущений. В целом в своем известном труде «Психичес-кое старение» Н.Ф. Шахматов отразил переживание близости смерти в слу-чаях нормального старения. Одним из психологических механизмов этого феномена является переживание «насыщения души жизнью» (удачная и кра-сивая метафора К. Ясперса). Человеку не следует спать в духовном смысле этого слова. Он должен быть открыт всему, что ждет его на пути. В. Франкл пишет о том, что без страдания и смерти жизнь не полна. Во всем необходимо обнаружить смысл. Как жить, так и умирать человек должен осмысленно.
Одним из значимых переживаний нормального старения является пережи-вание естественности смерти, ее значимости как неотъемлемой составляющей жизненного процесса. Мудрого пожилого человека не страшат болезни и не-дужность, поскольку он постигает во внутреннем переживании неизбежность ограничения существования всего сущего, не впадая в уныние, не поддаваясь желанию остановить мгновения жизни [1.10].
Таким образом, отношение к смерти в разные возрастные периоды не оди-наково. В молодом возрасте человек создает различные защитные механизмы. Он уверен в своей исключительности. В более старшем, возрасте смерть восп-ринимается крайне отрицательно. Переживания, связанные со смертью в сред-нем возрасте намного сильнее, чем в пожилом возрасте. Многие пожилые люди могут спокойно рассуждать на тему смерти.
Отношение к смерти в период взрослости: его детерминанты и проявления
Габдулина Л.И. (Ростов-на-Дону)
Personal attitudes toward death during adulthood : its determinatives and manifestations
LiudmilaI.Gabdulina(Rostov-on-Don)
Ключевые слова:
отношение к смерти, танатическая тревога, страх смерти, взрослость.
attitudes toward death, death anxiety, fear of death, adulthood
Резюме
В статье обсуждаются понятия «танатическая тревога», «страх смерти», «отношение к смерти». Последнее рассматривается как более широкое понятие, могущее более полно охватить проявления личности, связанные с фактом наличия в её жизни смерти. Для иллюстрации высказанных суждений приводятся эмпирические данные исследований о динамике отношения к смерти в период взрослости, его детерминантах и проявлениях.
In the article the concepts of «death anxiety», «fear of death», «attitudes toward death» are discussed. The latter is considered as a wider concept, which can grasp life’s phenomena and displays of a person, connected with death, the more completely. In order to illustrate the stated assertions the empirical data of researches of personal attitudes toward death during adulthood, its determinatives and manifestations are cited.
Проблема отношения к смерти всегда была актуальна как для всего человечества, так и для каждого отдельного человека. Можно обнаружить много свидетельств глобального страха человечества, обусловленного неотвратимостью смерти, в религиях, искусстве, мифологии, философии, фольклоре, архитектуре.
Cпособность осознавать наличие будущего и неизбежной смерти, по словам Германа Фейфела, — одна из наиболее ярких отличительных характеристик человека в сравнении с другими биологическими существами. Смерть – это нечто, что случится с каждым из нас. Даже до ее реального наступления она потенциально присутствует [9]. Каждый шаг, каждый год приближает нас к логическому завершению жизненного пути — смерти. Монтень говорил по этому поводу так: «Ваше бытие, которым вы наслаждаетесь, одной своей половиной принадлежит жизни, другой — смерти. В день своего рождения вы в такой же мере начинаете жить, как и умирать» [6, с. 98]. И, несмотря на то, что природа каждый год являет нам естественность этого процесса и его постоянную цикличность (из зимы в лето, от смерти к жизни и наоборот), смерть является для людей самым страшным злом и самым отчаянным страхом. Смерть пугает своей неизбежностью, предначертанностью каждому и в то же время своей бесконечной непознаваемостью [2]. В современном обществе наблюдается тенденция к вытеснению мыслей о смерти из коллективного сознания [1; 10].
По мнению Р. Моуди, тема смерти вызывает наиболее серьезное отношение у всех людей, независимо от их эмоционального типа или принадлежности к той или иной социальной группе. Для большинства людей очень трудно говорить о смерти. Разговор о смерти с психологической точки зрения может рассматриваться как косвенное приближение к смерти. Многие люди воспринимают любые разговоры о смерти как нечто такое, что в их сознании вызывает настолько реальный образ смерти, что они начинают ощущать близость собственной кончины. Чтобы уберечь себя от психологической травмы, они просто начинают избегать таких разговоров [7; 11; 12].
Вместе с тем, многие мыслители прошлого и настоящего приходят к парадоксальному, на первый взгляд, выводу о том, что готовность умереть – необходимое условие полноценной жизни. Так, например, М. Монтень писал: «Размышлять о смерти – значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения» [12, с. 103].. Сенека утверждал, что тот, кто не готов завершить жизнь, не сможет наслаждаться истинным её вкусом. Одной из основных идей христианства является мысль о том, что правильно жить, значит правильно умереть и наоборот. Экзистенциализм XX века (Шелер, Ясперс, Хайдеггер) выделяет смерть как образующую часть жизни, а не как её завершение. Утверждается идея о том, что посредством интеграции понятия смерти в понятие самости станет возможным подлинное искреннее существование. Ценой отрицания смерти может стать неопределённая тревога и самоотчуждение. Чтобы полностью понять себя, человек должен смотреть в лицо смерти, осознать свою конечность.
Таким образом, столкновение человека со смертью является по своей сути амбивалентным. Оно оказывает двойственное влияние на человека: с одной стороны, такая встреча может вселить ужас перед небытием и конечностью, то есть выразиться в усилившемся страхе смерти и оказать разрушительное действие на человека, а с другой – придать жизни смысл, сделать ее более полной и содержательной.
В психологической науке вопрос об отношении человека к смерти долгое время оставался без внимания, и относился, скорее, к сфере философии. Лишь на протяжении последних десятилетий в мире наблюдается интенсивный рост исследований и публикаций, посвященных страху смерти и танатической тревоге. Под термином «танатичесакая тревога» принято понимать «неприятное эмоциональное состояние, возникающее при размышлении человека о собственной смерти» (Д. Темплер, 1970), или «беспредметный и нелокализованный страх смерти» (И. Ялом, 1980) [4, с. 2], который может проявляться как на осознаваемом уровне, так и на неосознаваемом уровне.
В отечественной психологии работ, посвященных проблеме отношения человека к собственной смерти, крайне мало. Имеет место явный дефицит эмпирических данных, позволяющих составить представление об отношении к смерти, его детерминантах и проявлениях у наших соотечественников. В зарубежных исследованиях, изучавших в последние десятилетия танатическую тревогу и страх смерти как проявления отношения к смерти, выявлена связь их выраженности с некоторыми социальными и личностными факторами. Среди этих факторов — уровень танатической тревожности родителя того же пола, проживание в сельской местности и опыт пребывания в ситуации опасности (война), количество времени, проведенное в обществе бабушек и дедушек, уровень образования респондентов и т.д.[4]. По данным зарубежных исследователей, танатическая тревожность не связана с потерей других людей, с физическим здоровьем, профессиональной деятельностью людей и степенью их религиозности[4]. Что касается индивидуально-личностных факторов, то, как показали исследования, страх смерти связан с психической патологией, депрессивностью, низкой потребностью в достижениях, сензитивностью, экстернальным локусом контроля [4], рефлексивностью [5] и религиозностью [9].
Эмпирические данные, полученные разными авторами, часто противоречивы и требуют уточнения. Недостаточно изученным остается отношение к смерти в связи с некоторыми факторами. Существует настоятельная потребность в более надежной информации и систематических исследованиях этой проблемы. Актуальность их несомненна в самых разных аспектах [4. Представление человека о ценности собственной жизни не может не меняться в стремительно и кардинально изменяющемся современном мире. Важность танатопсихологических исследований возрастает в связи с ростом угрозы религиозно мотивированного терроризма. Повышение интереса к экстремальным формам проведения досуга, предпочтение виртуального мира реальному миру и др. не могут быть не связаны с отношением к смерти.
Как уже отмечалось выше, в зарубежной психологии исследуются главным образом танатическая тревога («death anxiety») и страх смерти («fear of death») как проявления отношения к смерти. С нашей точки зрения, принципиальных различий в значении этих терминологических сочетаний нет; это два обозначения одного и того же — индивидуального переживания конечности своего существования, своей личной смертности. Отношение к смерти, таким образом, сводится к страху и тревоге, что, видимо, обусловлено преимущественной представленностью этих переживаний в отношении людей к смерти. Однако, понятно, что отношение к смерти проявляется в более широком спектре переживаний, мыслей, интенций. Отношение к смерти – одно из важнейших жизненных отношений личности, соотносимое с отношением ее ко всей своей жизни в целом [3]. Система его детерминации представляет собой многофакторный конструкт, сложную взаимосвязь культурных, этнических, религиозных, социальных, психологических и других факторов. Исследования, предпринятые в данном направлении, убедительно говорят о том, что смерть имеет разное значение для разных людей как для представителей определённых культур, этнических, религиозных, профессиональных групп. Однако, являясь представителем вышеперечисленных групп, в своей индивидуальной жизни каждый человек оказывается наедине с этой глобальной экзистенциальной проблемой. Именно его отношение к смерти не стало до сих пор предметом специального анализа в психологии. Рассуждая об этом, Г. Фейфел пишет: «….кризис часто является скорее не следствием приближения смерти самой по себе, а следствием того, что было сделано в течение жизни: бесполезно потраченного времени жизни, нерешённых задач, упущенных возможностей, загубленных талантов, бед, которых можно было бы избежать» [9, стр. 58].
В свете вышесказанного правомерным представляется подход, обозначившийся в российской психологии, в рамках которого отношение к смерти и отношение к жизни рассматриваются как компоненты единой системы. Основными эмоциональными и рациональными их компонентами называются: степень принятия жизни и смерти, онтологическая защищенность, принятие себя, видение смысла, ответственность, стремление к росту, представление о смерти как переходе в другое состояние или как абсолютном конце и др.
Солидаризируясь с этим подходом, мы рассматриваем отношение к смерти как важнейшее жизненное отношение личности, соотносимое с отношением ее ко всей своей жизни в целом, проявляющееся в её мыслях, чувствах, интенциях и стремлениях. Включённое в контекст индивидуальной человеческой жизни, оно не может не меняться на разных её этапах, характеризующихся разными жизненными задачами и особенностями всей системы жизненных отношений личности.
Наиболее продолжительным периодом жизни человека, как известно, является взрослость. В современной психологической литературе, как правило, выделяют 3 стадии периода взрослости: ранняя взрослость от 20 до 40 лет; средняя взрослость от 40 до 55-60 лет; поздняя взрослость от 55-60 лет и старше. Это значительный отрезок жизненного пути от молодости до старости, характеризующийся тенденцией к достижению наивысшего развития духовных, интеллектуальных и физических сил личности. В этом возрасте личность целиком несёт ответственность за свою жизнь, за жизнь старшего и будущего поколений. Это период жизни, внутри которого наряду с объективной логикой индивидуальной жизни, более явно, чем в другие её периоды, представлен субъектный и субъективный аспекты жизненного пути личности. И это достаточно длительный период жизни, на протяжении которого могут кардинально меняться основные жизненные отношения личности, составляющие содержание её жизни; не может не меняться и отношение к смерти. В предпринятом нами эмпирическом исследовании, результаты которого описываются в данной статье, сделана попытка изучения последнего в сочетании объективного, субъектного и субъективного его аспектов. Основные линии эмпирического анализа состояли в следующем:
· Динамика отношения к смерти в течение взрослого периода жизни
· Связь отношения к смерти с осмысленностью жизни.
· Связь отношения к смерти с некоторыми личностными характеристиками.
· Связь отношения к смерти с отношением к повседневному времени жизни.
· Особенности отношения к смерти, обусловленные спецификой профессиональной деятельности.
Исследование проводилось на российской выборке респондентов в возрасте от 20 до 60 лет (в количестве 250 чел.).
Важнейшей и самостоятельной проблемой исследования обсуждаемой проблематики является проблеманедостаточности, а точнее сказать, фактического отсутствия в отечественной исследовательской и диагностической практике методического инструментария, могущего быть использованным для целей исследования отношения личности к собственной смерти и к смерти вообще. Решая эту проблему в нашем исследовании, мы с благодарностью использовали адаптированные Т. А. Гавриловой версии зарубежных методик [4], суть которых коротко изложена ниже. Отдавая себе отчёт в том, что они не в полной мере соответствуют заявленному пониманию отношения к смерти, мы посчитали возможным в условиях дефицита методических средств воспользоваться имеющимися возможностями, частично компенсируя их ограничения другими методиками. Использованные в нашем эмпирическом исследовании методики позволяют изучить проявления отношения к смерти в различных мыслях, чувствах, интенциях личности в осознаваемой и неосознаваемой форме, а также ассоциирование смерти не только с отрицательными, но и с положительными образами, отражающее сплав когнитивного и эмоционального компонентов отношения к смерти. Отношение к смерти, обнаруживающееся в степени озабоченности, эмоциональной охваченности танатической проблемой, не может не влиять на все жизненные проявления человека, например – на отношение к повседневному времени жизни. Однако полноценное осмысленное существование, наполненное сознанием каждого мига жизни, связано с принятием смерти и примирением с ней и также не может не влиять на все жизненные проявления личности.
Руководствуясь вышеприведёнными соображениями, для решения поставленных в эмпирическом исследовании задач мы использовали следующий комплекс методик: Шкала Страха Смерти Дж. Бойяра. (Boyar’s Fear of Death Scale – FODS) — адаптированная версия Т. А . Гавриловой [4]; Шкала Тревожности по поводу Смерти Д. Темплера. (“Death Anxiety Scale” – DAS) — адаптированная версия Т. А . Гавриловой [4]; Методика “Метафоры Личной Смерти” Дж. МакЛеннана. (Metaphors of Personal Death – RDFS ) — адаптированная версия Т. А . Гавриловой [4]; Анкета « О смысле жизни ». (В.Э.Чудновский); «Тест смысложизненных ориентаций» (Д. А.Леонтьев); «Саморегуляция и успешность межличностного общения» (В.Н .Куницина); «Чувство времени» (А.А.Кроник, Е. И. Головаха); «Распределение времени собственной жизни» (Е. Г. Трошихина); «Уровень субъективного контроля» ( Бажин, Галынкин).
Остановимся несколько подробнее на описании первых трёх методик, наименее известных из всех перечисленных. Остальные использованные нами методики более широко известны и употребительны в исследовательской практике, поэтому мы не останавливаемся на их описании.
1. «Шкала Страха Смерти» Дж. Бойяра. (Boyar’s Fear of Death Scale – FODS — шкала из 18 вопросов, позволяющая определить степень выраженности страха смерти.
2.»Шкала Тревожности по поводу Смерти», Д. Темплера. (“Death Anxiety Scale” – DAS) – позволяет изучить когнитивно – аффективную озабоченность смертью, озабоченность физическими изменениями и озабоченность болью и стрессом, связанными со смертью, осознание течения времени (осознание быстротечности времени переживания, связанные с этим). К настоящему времени насчитывается более 20 работ, посвященных проверке ее психометрических характеристик и исследованию корреляций танатической тревоги с личностными, религиозными, интеллектуальными и другими параметрами. Шкала адаптирована к арабской, немецкой, испанской, индийской, китайской, корейской, японской популяциям.. По мнению автора, установленная им структура шкалы свидетельствует о том, что танатическая тревога является формой тревоги по поводу двух фундаментальных человеческих состояний – отделения и изменения. Иначе говоря, измеряемая DAS танатическая тревога предстает компонентом экзистенциальной тревоги, так как связана с изначальными проблемами человеческого существования .
3. Методика “Метафоры Личной Смерти” Дж. МакЛеннана. (Metaphors of Personal Death). Имеет две субшкалы – негативные метафоры смерти и позитивные метафоры смерти. Респондентам предлагается оценить по пятибалльной шкале каждую из метафор, в соответствии с тем, как они описывают их восприятие собственной смерти. В отличие от самооценочных опросников, методика позволяет «ухватить» неосознаваемый уровень предположений о собственной смерти.
Полученные с помощью вышеописанных методик данные подвергались качественному и количественному анализу. Для количественной обработки данных использовались процедуры описательной статистики, факторного и корреляционного анализа.
Динамика отношения к смерти в течение взрослого периода жизни изучалась путём сравнительного анализа аспектов отношения к смерти следующих групп участников исследования (по 30 чел.): респонденты 20 -25 лет (начало ранней взрослости), 35-45 лет (средняя взрослость), старше 55 лет (поздняя взрослость).
Выяснилось, что наибольшая выраженность страха смерти и танатической тревоги — в среднем возрасте; самая низкая степень их выраженности – у молодых людей. У лиц среднего возраста более всего выражена когнитивно-аффективная озабоченность смертью. Иными словами, они достаточно много и часто думают и переживают по поводу смерти. У старших респондентов сильнее, чем в сравниваемых группах, выражено беспокойство по поводу того, что ход времени необратим, и с возрастом они испытывают все большее беспокойство, связанное с этим. У молодых людей все эти аспекты отношения к смерти выражены заметно меньше.
С возрастом молодые люди от 20 до 25 лет меньше думают и переживают по поводу смерти, а пожилые люди с возрастом все больше испытывают беспокойство, связанное с быстротечностью времени.
Всех опрошенных (100%) молодых людей не пугает идея о том, что после смерти отсутствует способность мыслить и не расстраивает мысль, что после смерти отсутствует способность чувствовать. В этом возрасте не пугает также и мысль о том, что после смерти человек находится в полной изоляции (100%). В среднем возрасте, наоборот, многих участников исследования (80%), пугает идея, что после смерти человек находится в полной изоляции и расстраивает мысль, что после смерти, человек не способен чувствовать (90%). Большинство респондентов (93%) старшего возраста испытывают сильный страх по поводу долгой и медленной смерти. Все опрошенные среднего возраста боятся умереть мучительной смертью и 83% участников исследования часто думают о том, как в действительности коротка жизнь. Об этом же часто думают и все респонденты в возрасте старше 55 лет.
Результаты исследования с помощью методики «Метафоры личной смерти», которая позволяет изучить отношение к смерти на неосознаваемом уровне, говорят о том, что по мере приближения к старости человек более позитивно начинает относиться к смерти. Степень выраженности негативного отношения к смерти снижается: позитивных метафор, ассоциируемых со смертью, становится больше, а негативных – меньше. Но во всех трех возрастных периодах негативное отношение к смерти всё-таки преобладает над позитивным в разной степени. Во время опроса с использованием методики «Метафоры личной смерти» (Дж. МакЛеннан) респонденты иногда приводили, помимо представленных в самой методике, собственные метафоры смерти: «Мрачная длинная дорога, которая ведет в прекрасное место»; «Воздушное легкое облако»; «Легкий ветерок»; «Полет»; «Новый опыт»; «Нежное прикосновение»; «Переход в другое состояние»; «Новая жизнь»; «Полет в бесцветное пространство без ощущения реальности времени как измерения материи»; «Чудовищный обман»; «Избавление от земных радостей»; «Удобрение для новой жизни».
Молодые люди, испытывающие выраженный страх смерти, озабочены прежде всего болью и стрессом, которые несет смерть. А их мысли и переживания по поводу смерти (т.о. когнитивно-аффективная озабоченность ею) коррелирует самым тесным образом с их озабоченностью физическими изменениями, связанными со смертью.
Переживания старших респондентов с высокой степенью выраженности страха смерти проявляются в сложном комплексе их эмоций, мыслей, образов, связанных со смертью. Смерть ассоциируется у них с множеством негативных образов; тревога, связанная с ней, проявляется в постоянных мыслях и переживаниях о ней, в боязни боли, стресса, собственных физических изменений, связанных с ней, а также в постоянной тревоге о том, что время «бежит» слишком быстро.
В возрасте от 20 до 25 лет четко поставленная цель в жизни, осмысленность молодыми людьми своего будущего связана с их позитивным отношением к смерти.
Убежденность лиц среднего и пожилого возраста в том, что человеческой жизнью в принципе можно управлять, их уверенность в собственной способности управлять своей жизнью, а также общая её осмысленность связаны с более позитивным, чем негативным, отношением к смерти и снижением страха смерти и танатической тревоги. Вместе с тем, у лиц среднего возраста обнаруживается положительная связь между некоторыми показателями осмысленности жизни («Результат жизни», «Цели жизни») и негативным отношением к смерти, проявляющимся на неосознаваемом уровне. Вероятно, осмысливая свою жизнь в целом и отдельные её периоды, занимая по отношению к собственной жизни субъектную позицию, люди среднего возраста переживают значительно меньшие страх и тревогу, связанные со смертью. Однако, на неосознаваемом уровне при этом растёт негативное (возможно, протестное) отношение к ней.
У лиц среднего возраста имеют место следующие связи между отношением к смерти и некоторыми личностными характеристиками. Позитивное отношение к смерти у них положительно связано с самоуважением и самооценкой. Негативное отношение к смерти положительно связано со следующими личностными характеристиками: фрустрированостью, тревожностью, невротизацией и опосредованно — с отчужденностью. Чем выше интернальность в области межличностных отношений, тем меньше выражен страх смерти. Их озабоченность болью и стрессом, которые несет смерть, тесно положительно коррелирует с высокой сензитивностью, с чувством одиночества и отрицательно – с общей интернальностью и самоуважением.
Молодые люди, с высокой степенью выраженности танатической тревоги и страха смерти хотят тратить свое повседневное время прежде всего на любимые дела.
Пожилые люди, испытывающие страх смерти, минимизируют повседневное время, отводимое на ритуалы и на нелюбимые, но необходимые занятия и стремятся как можно больше времени отводить социальным контактам.
Отношение к смерти обусловлено спецификой профессиональной деятельности. В нашем исследовании (проведённом совместно с Хаспекян А.М.) приняли участие три группы респондентов — представителей следующих профессий: участковые врачи (25 человек; военнослужащие (30 человек, разделенные на две подгруппы по 15 человек по критерию наличия или отсутствия опыта участия в боевых действиях); учителя средних школ (25 человек). Выбор профессиональных групп определялся спецификой профессиональной деятельности и требованиями, предъявляемыми к профессионалу: профессия врача предполагает столкновение с чужой смертью, приложение усилий для спасения человеческой жизни; военнослужащие должны стойко преодолевать эмоциональные трудности, связанные со смертью других и бороться с собственным страхом смерти; педагогическая деятельность не связана непосредственно с угрозой жизни.
Оказалось, что страх смерти и танатическая тревога на осознаваемом уровне почти в равной степени выражены у педагогов и врачей и в наименьшей степени они выражены у военнослужащих. При этом врачей больше, чем представителей других профессий, беспокоят мысли, связанные с конечностью бытия. Они чаще думают и переживают по поводу своей смерти, больше осознают быстротечность жизни и обеспокоены болью и стрессом, связанными со смертью. В наименьшей степени их тревожат физические изменения. Педагогов же больше всего беспокоят мысли о смерти и возможные физические изменения, связанные с ней. Военнослужащих мало беспокоят мысли и переживания, а также боль и стресс, связанные со смертью. Они меньше, чем педагоги и врачи, обеспокоены скоротечностью жизни. Озабоченность физическими изменениями у них имеет такой же низкий показатель, как в группе врачей. Видимо, в этом проявляется сходство профессий врача и военнослужащего, более тесно связанных с физической стороной жизни человека, в отличие от профессиональной деятельности педагогов.
На неосознаваемом уровне отношения к смерти наиболее позитивен образ смерти в представлении военнослужащих, нежели у представителей двух других групп респондентов. У военнослужащих восприятие смерти более позитивно, чем негативно. Наименее позитивен образ смерти у педагогов.
Обнаружен гораздо меньший страх смерти в группе военных, участвовавших в боевых действиях, по сравнению с неучаствовавшими. В группе военнослужащих, имеющих опыт участия в боевых действиях, значительно меньше выражена танатическая тревога в целом, по сравнению с военнослужащими, не принимавших участия в боевых действиях. Опыт участия в боевых действиях снижает страх смерти, уменьшает обеспокоенность физическими изменениями и болью и стрессом, связанными со смертью. Видимо, столкновение со смертью, связанное с условиями профессиональной деятельности, со смертью людей или с угрозой собственной жизни, помогает преодолеть страх смерти, в том числе и на неосознаваемом уровне.
Стаж профессиональной деятельности врачей не оказывает влияния на их отношение к смерти. Выраженность страха смерти у врача связана с его мыслями и переживаниями по поводу смерти, он острее переживает быстротечность жизни и боится боли и физических изменений, связанных со смертью. Его представление о смерти больше негативно, чем позитивно.
В группе педагогов с увеличением стажа профессиональной деятельности и возраста растет обеспокоенность болью и стрессом, связанными со смертью. Чем больше озабоченность болью и стрессом, тем в большей мере выражен в целом страх смерти и негативное восприятие смерти в этой группе, а также усиливаются переживания по поводу возможной смерти, и акцентируется внимание на скоротечности времени жизни. Возможно, это отражает общую тенденцию увеличения страха смерти у людей среднего возраста по мере приближения их к старости. Чем больше стаж профессиональной деятельности в группе военнослужащих, тем ниже страх смерти и, соответственно, меньше выражены переживания и мысли о смерти, страх перед физическими изменениями, а также беспокойство по поводу боли и стресса, и тем позитивнее образ смерти. Отношение к смерти у военнослужащих, не принимавших участия в боевых действиях, не связано со стажем профессиональной деятельности. С увеличением страха смерти у них связано увеличение мыслей и переживаний по поводу возможной смерти, представления о смерти становятся менее позитивными. Только у участников боевых действий снижение страха смерти происходит с увеличением профессионального стажа, уменьшаются также их озабоченность физическими изменениями, скоротечностью времени и мысли о смерти. Выяснилось также, что с увеличением возраста и стажа у этих респондентов связана и большая позитивность образа смерти у них. Иначе говоря, не у всех военнослужащих продолжительность профессиональной деятельности связана со снижением страха смерти; это проявляется ярко и чётко лишь у тех из них, кто участвовал в боевых действиях.
Таким образом, по мере приближения к старости человек более позитивно начинает относиться к смерти. Степень выраженности негативного отношения к смерти снижается. Степень выраженности страха смерти повышается к среднему возрасту и далее постепенно снижается к концу взрослого периода жизни. Общая осмысленность жизни, субъектная позиция по отношению к собственной жизни, психическое здоровье, личностная зрелость, опора на социальные контакты повышают позитивное отношение к смерти в течение всего периода взрослости. На отношение к смерти оказывает влияние содержание и специфика той профессиональной деятельности, которой занимается человек. В целом же, всё вместе говорит о том, что отношение к смерти является функцией и одновременно важнейшей составляющей внутренней и внешней жизни личности.
1. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. Пер. с франц. М.: «Прогресс». 1992.– 528 с.
2. Баканова А.А. Смерть и работа горя // Кораблина Е.П., Акиндинова И.А., Баканова А.А. Родина А.М. Искусство исцеления души: Этюды о психологической помощи: Пособие для практических психологов / Под ред. Е.П. Кораблиной. – СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001. – С.182-212.
3. Габдулина Л. И. Осмысленность жизни и отношение к смерти на разных этапах жизненного пути личности. // Северо-кавказский психологический вестник 2004, №2. Ростов-на-Дону, 2004. – С. 13 – 19.
4. Гаврилова Т. А. Экзистенциальный страх смерти и танатическая тревога: методы исследования и диагностики. // Прикладная психология, 2001 № 6. – С. 1 – 8.
5. Карандашев В. Н. Жить без страха смерти./ В. Карандашев. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Смысл: Акад. Проект., 1999. – 335 с. – (Психологическая культура)
6. Монтень. Опыты: В 3-х кн.: Т.1.М.:Голос,1992. – 390 с.
7. Моуди Рэймонд А. Жизнь до жизни: Исследование регрессий в прошлые жизни; Жизнь после жизни: Исследование феномена «соприкосновения со смертью»/ Пер. с англ.: О. Лебедева, Я. Сенкевич. – Киев: София, 1994. – 351 с.
8. Попогребский А. П. Смысл жизни и отношение к смерти. // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур: Смысл, 1997 . С. 177 – 200.
9. Фейфел Г. Смерть – релевантная переменная в психологии. / Экзистенциальная психология. Экзистенция. // Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – 624 с. (Серия «Психологическая коллекция»). С. 48 – 58.
10. Фрейд З. Мы и смерть. По ту сторону принципа наслаждения. – Рязанцев – Танатология – наука о смерти. – СПб, Вост.-Европ. ин-т психоанализа, 1994, 380 с.
11. Шор Г. В. О смерти человека. (Введение в танатологию) / [Г. В. Шор]. – СПб.; Изд-во СПбГМУ,2002. – 271 с.
12. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М.: Независимая фирма «Класс», 1999.
13. Ялом И. Шопенгауэр как лекарство: психотерапевтические истории. М.: «Эксмо», 2011.
Осмысленность жизни и отношение к смерти на разных этапах жизненного пути личности
В обыденных представлениях жизнь и смерть, как правило, воспринимаются как несовместимые. Знание своей смертности – одно из важнейших отличий человека от животного. Но, как показывают жизненные наблюдения и научные исследования, это знание оказывается подчас тяжёлой, невыносимой ношей как для всего человечества, так и для отдельного, конкретного человека. Доказательств и свидетельств тому можно привести много. Их можно обнаружить, в частности, в ряде работ, относящихся к разным областям знания [1,15,16,17,18 и др.].
Большинство исследователей, обращающихся к данной проблеме, приходят к выводу о том, что человечество подвержено глобальному страху смерти. С их точки зрения, сам факт существования смерти, непознаваемость её сущности и неотвратимость на протяжении всей человеческой истории открывали широкий простор для индивидуального и общественного воображения. Это нашло отражение в религиях, искусстве, мифологии, философии, фольклоре, архитектуре и т.д. Вместе с тем, многие мыслители прошлого и настоящего приходят к парадоксальному, на первый взгляд, выводу о том, что готовность умереть – необходимое условие полноценной жизни. Так, например, М. Монтень писал: «Размышлять о смерти – значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения» [12, с. 103]. Сенека утверждал, что тот, кто не готов завершить жизнь, не сможет наслаждаться истинным её вкусом. Одной из основных идей христианства является мысль о том, что правильно жить, значит правильно умереть и наоборот. Экзистенциализм XX века (Шелер, Ясперс, Хайдеггер) выделяет смерть как образующую часть жизни, а не как её завершение. Утверждается идея о том, что посредством интеграции понятия смерти в понятие самости станет возможным подлинное искреннее существование. Ценой отрицания смерти может стать неопределённая тревога и самоотчуждение. Чтобы полностью понять себя, человек должен смотреть в лицо смерти, осознать свою конечность [16].
Немногочисленные психологические исследования, предпринятые в данном направлении [6,14,16], убедительно говорят о том, что смерть имеет разное значение для разных людей, как для представителей определённых культур, этнических, религиозных, профессиональных групп, то есть отношение к смерти – функция разных факторов (религия, возраст, пол и др.). Однако в своей индивидуальной жизни каждый человек оказывается наедине с этой глобальной экзистенциальной проблемой. Именно его отношение к смерти не стало до сих пор предметом специального анализа в психологии. «Кризис часто является скорее не следствием приближения смерти самой по себе, а следствием того, что было сделано в течение жизни: бесполезно потраченного времени жизни, нерешённых задач, упущенных возможностей, загубленных талантов, бед, которых можно было бы избежать» [16, с. 58]. Иными словами, отношение к смерти – это одно из важнейших жизненных отношений личности, соотносимое с отношением её ко всей своей жизни в целом, с осмыслением ею собственной жизни и проявляющееся в мыслях, чувствах, интенциях и стремлениях личности. Можно полагать также, что включённое в контекст индивидуальной человеческой жизни, оно будет меняться на разных её этапах, характеризующихся разными жизненными задачами и особенностями всей системы жизненных отношений личности.
В зарубежной психологии отношение к смерти исследуется посредством изучения танатической тревоги («death anxiety») и страха смерти («fear of death»). «Death anxiety» – это неприятное эмоциональное состояние, возникающее при размышлении человека о собственной смерти» (Д. Темплер, 1990) [цит. по 6], или «беспредметный и нелокализованный страх смерти» (И. Ялом, 1980), который может проявляться как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровне и ассоциироваться как с негативными, так и с позитивными образами смерти.
В нашей стране страх и тревога человека по поводу конечности своего существования пока не стали предметом систематического эмпирического изучения и психологической диагностики. Последняя становится особенно необходимой при отборе и обучении волонтеров для работы с умирающими и при подготовке медицинского персонала вообще. Выяснение степени эмоциональной охваченности танатической тематикой необходимо и в социальной работе с людьми пенсионного возраста. В консультативной, профилактической и воспитательной работе психологам и педагогам также важно иметь представление о мере озабоченности детей и подростков тревогами, связанными со смертью. Рост численности детских и подростковых самоубийств, стремительно развивающаяся наркотизация и алкоголизация молодежи, повышение интереса к экстремальным формам проведения досуга, предпочтение виртуального мира реальному миру в обостряют вопрос об изменениях, происходящих в представлениях современного человека о ценности собственной жизни. Важность танатопсихологических исследований возрастает также и в связи с ростом угрозы религиозно мотивированного терроризма. Так, исследования показывают, например, что наиболее низкую танатическую тревогу обнаруживают представители ислама, в то время как христиане имеют наиболее выраженную обеспокоенность по поводу личной смерти; исповедующие индуизм занимают промежуточное положение в этой иерархии [6,16].
Однако выявление особенностей отношения к смерти у конкретного человека – лишь первый шаг на пути психологической помощи ему, за которым должны последовать другие: прежде всего анализ причин выявленного и преодоление кризиса, если таковой есть.
Решение этих задач представляется возможным на пути анализа взаимосвязи между осмысленностью человеком собственной жизни и особенностью его отношения к смерти. Изучение этой взаимосвязи позволит определить направление и методы практической психологической и психотерапевтической работы, связанной с данными проблемами.
Такая постановка проблемы есть, с нашей точки зрения, психологическая конкретизация философской и общегуманитарной проблемы жизни и смерти. Осмысление своей жизни и отношение к собственной смерти – две тесно взаимосвязанные между собой ключевые насущные проблемы индивидуальной жизни личности. Осознание конечности своего существования заставляет человека максимально использовать отведённое ему время жизни, ставит вопрос об осмыслении её, ответственности за её содержание [4,8,9,14 и др.]. Но люди по-разному осознают и то, и другое. Можно предполагать, что существуют не только особенности отношения к смерти (о чём уже говорилось выше), но и особенности осмысленности жизни, а также особенности взаимосвязи между ними у человека на разных этапах его индивидуальной жизни.
Проверке этого предположения было посвящено эмпирическое исследование, проведённое совместно с Е.В. Янченко. В нём приняли участие респонденты, находящиеся на разных этапах своего жизненного пути: 17-22 лет; 35-45 лет и старше 55 лет (по 30 человек)
Период жизни от 17 до 23 лет – так называемый студенческий возраст. Начало этого период жизни характеризуется достаточно высокой неопределенностью. Школьник уже перестает быть школьником. У него закончился один жизненный этап (обучение в школе, где были четко расписаны его обязанности права, распорядок дня и т.д.), но еще не определено его будущее. Необходимо решать проблему профессионального и жизненного самоопределения. Происходит переоценка себя, своих интересов, знаний, умений. И, естественно, меняется отношение к жизни. Окончание этого этапа также характеризуется неопределённостью, поскольку большинство современников этого возраста решает проблему перехода от профессионального обучения к самостоятельной трудовой деятельности. Размышление о будущем помогает выявить главные предпочтения в жизни. В этот период человек начинает по-новому осмысливать свою жизнь и по – новому относиться к смерти.
Период от 35 до 45 лет – середина жизни, который неслучайно и в жизни и в науке называется переломным. В этот период встает проблема переосмысления, коррекции смысла жизни. Человек оборачивается назад и оценивает то, чего он добился к данному моменту. В этот период человек решает, удовлетворен ли он своей жизнью, успешно ли он движется дальше по жизненному пути.
В период после 55 лет человек решает двойную задачу: поиски смысла прожитой жизни, с одной стороны, и, что не менее важно, смысла своей жизни в старости, своего места, своей значимости в мире и обществе на данном этапе своей индивидуальной жизни
Для проверки вышеуказанных предположений в эмпирическом исследовании были использованы следующие методики:
1. Шкала Страха Смерти Дж. Бойяра (Boyar’s Fear of Death Scale – FODS).
2. Шкала тревожности по поводу Смерти, Д. Темплера («Death Anxiety Scale» – DAS).
3. Методика «Метафоры Личной Смерти» Дж. МакЛеннана (Metaphors of Personal Death – RDFS ).
4. Анкета «О смысле жизни» (Чудновский В.Э.).
5. Тест смысложизненных ориентаций (Леонтьев. Д. А.).
Подробное описание методик можно найти в работах Т.А. Гавриловой [6]; Г.А. Вайзер [5] и Д.А. Леонтьева [12].
Особенности осмысленности жизни участников исследования,
находящихся на разных этапах жизненного пути
Поставив перед собой задачу изучения осмысленности жизни (представления участников исследования о смысле их жизни и их смысложизненные ориентации), мы отдавали отчёт в том, что человек может ощущать свою жизнь осмысленной в той или иной степени, но не смочь его сформулировать; смысл жизни может ассоциироваться как с чем-то возвышенным, так и быть глубоко эгоистичным. Обобщая разные представления о смысле жизни, А.П. Попогребский правомерно выделяет несколько аспектов, граней смысла человеческой жизни: осознанный – неосознанный; смысл жизни как процесс (характерный для способа существования «внутри жизни») (С.Л. Рубинштейн) и трансцендентный, связывающий человека с обществом; смысл индивидуальной жизни и смысл бытия человечества (сверх-смысл) [ 14 ]. С точки зрения В.Э. Чудновского, смысл жизни как личностное образование – это идея, содержащая в себе цель жизни человека, «присвоенная» им и ставшая для него ценностью чрезвычайно высокого порядка [20]. Г.В. Акопов и Н.Л. Быкова утверждают, что он объективно выступает в форме сверхзадачи, присутствующей в какой-то мере в каждой из целей в сложной иерархии целей в жизни индивида, но не отождествляется ни с одной из них и представляет собой теоретический способ организации жизни. По их мнению, смысл жизни субъективно выступает в форме переживания многочисленных связей, возникающих в процессе соотнесения и осуществления целей, что даёт человеку чувство осмысленности бытия [1].
С помощью разработанной В.Э. Чудновским анкеты «О смысле жизни» было обнаружено много сходного в представлениях участников исследования всех трёх возрастных групп о смысле жизни вообще и смысле собственной жизни. Большинство из них понимают смысл жизни как фундамент человеческой жизни, подчёркивают его значение в их жизни, указывают на то, что он меняется с возрастом, подчёркивают влияние родителей на формирование смысла жизни, единодушны в том, что в жизни бессмысленности больше, чем смысла.
Вместе с тем, в представлениях участников исследования разных возрастов о смысле жизни вообще и смысле собственной жизни обнаружились и различия.
В отличие от юношей, которые считают, что смысл жизни всегда положительно сказывается на судьбе человека, две группы старшего возраста уверены в том, что смысл жизни не всегда положительно сказывается на судьбе человека.
В среднем возрасте смысл жизни – это, в основном, сохранение семьи. В юношеском же возрасте изначально встает вопрос о нахождении своего места в обществе. В возрасте старше 55 лет человека, прежде всего, волнует сохранение своего статуса на работе, материальное и душевное благополучие в семье.
Результаты изучения осмысленности жизни с помощью теста «Смысложизненные ориентации» (Д.А. Леонтьева) говорят о следующем (см. таблицу 1).
Среднегрупповые показатели степени выраженности параметров
смысложизненных ориентаций у участников исследования
| № | Цели | Процесс | Результат | Локус контроля Я | Локус контроля Жизнь | О.Ж. |
| 17-23 лет | ||||||
| 35-45 лет | ||||||
| Старше 55 |
У юношей их будущее и настоящее более осмысленны, чем прошлое. Они строят планы, ставят цели на будущее и наслаждаются жизнью, считают процесс своей жизни эмоционально насыщенным и наполненный смыслом. Участники исследования в возрасте старше 55 лет так же, как и юноши, ориентированы на будущее. Они ставят для себя вполне определенные цели, придающие их будущему смысл. Вместе с тем, пожилые люди заметно меньше, чем представители других возрастов, довольны своей настоящей жизнью. Судя по нашим данным (см. табл. 1), они считают свою настоящую жизнь не столь интересной и насыщенной, как более молодые респонденты. Их среднегрупповой показатель по субшкале «Процесс жизни» значительно меньше. Видимо, нацеленность на будущее придает смысл всей жизни пожилых участников нашего исследования, поскольку показатель общей осмысленности жизни у них имеет довольно высокое значение.
В юношеском возрасте преобладают представления о себе как о сильной личности, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о ее смысле. В среднем же возрасте, напротив, проявляется неверие в свои силы и способность контролировать события собственной жизни. Такой вывод можно сделать на основании сравнения среднегруппового показателя по шкале «Локус контроля – Я» (см. табл. 1). Юноши только начинают строить свою жизнь: ставят цели и обдумывают планы на будущее. Они убеждены в том, что человеку дано контролировать свою жизнь и что в их силах построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о ее смысле. В юношеском возрасте, видимо, большинством людей жизнь воспринимается и переживается как эмоционально насыщенная и наполненная смыслом.
Чем старше становится человек, тем меньше он доволен своим настоящим. Жизнь постепенно теряет свою эмоциональную насыщенность, становится все более неинтересной — об этом свидетельствуют среднегрупповые показатели по субшкале «Процесс жизни» (см. табл. 1). Результаты прожитых этапов жизни постепенно все больше не удовлетворяют человека (см. среднегрупповые показатели по субшкале «Результат» в табл. 1). С возрастом уменьшается убежденность в том, что жизнь человека подвластна сознательному контролю (см. среднегрупповые показатели по субшкале «Локус контроля – Жизнь» в табл. 1).
Особенности отношения к смерти участников исследования,
находящихся на разных этапах жизненного пути
Всех опрошенных (100%) юношей не пугает идея о том, что после смерти отсутствует способность мыслить и не расстраивает мысль, что после смерти отсутствует способность чувствовать. В этом возрасте не пугает также и мысль о том, что после смерти человек находится в полной изоляции (100%). В среднем возрасте многих участников исследования (80%), пугает идея, что после смерти человек находится в полной изоляции и расстраивает мысль, что после смерти, человек не способен чувствовать (90%). В более старшем возрасте, старше 55 лет, у большинства респондентов (93%), проявляется довольно сильный страх по поводу долгой и медленной смерти.
Среднегрупповые показатели степени выраженности страха по поводу смерти у участников исследования
| Возраст | Среднегрупповой балл |
| 17 – 23 лет | 6,6 |
| 35 – 45 лет | 9,9 |
| Старше 55 лет | 7,6 |
В целом, выраженность страха смерти значительно сильнее проявляется в среднем возрасте (см. табл. 2). Самый низкий показатель проявления страха смерти наблюдается в юношеском возрасте.
В юношеском возрасте большинство опрошенных (87%) не боятся умереть. Их не тревожат разговоры о третьей мировой войне. Но все же большинство участников исследования (83%) в этом возрасте боятся умереть мучительной смертью.
В среднем возрасте многие участники исследования (93%) утверждают, что мысли о смерти редко приходят им в голову, но все-таки они боятся думать о том, что им может потребоваться хирургическая операция. Все опрошенные среднего возраста боятся умереть мучительной смертью и 83% участников исследования часто думают о том, как в действительности коротка жизнь. Об этом же часто думают и все респонденты в возрасте старше 55 лет.
Среднегрупповой показатель степени выраженности танатической тревоги у участников исследования
| Возраст | Среднегрупповой показатель |
| 17 – 23 лет | 6,8 |
| 35 – 45 лет | 9,67 |
| Старше 55 лет | 8,13 |
В целом, тревожность по поводу смерти или танатическая тревога значительно выражена в среднем возрасте (см. табл. 3). Немного меньше она выражена у лиц старше 55 лет. Самый низкий показатель выраженности танатической тревоги в юношеском возрасте.
Тревожность по поводу смерти изучалась нами с помощью методики «Шкала тревожности по поводу смерти» Д. Темплер. Она содержит 4-ре фактора танатической тревоги:
1. Когнитивно-аффективная озабоченность по поводу смерти (представления, образы, мысли связанные с отношением к смерти).
2. Озабоченность физическими изменениями после смерти.
3. Осознание течения времени (необратимость времени)
4. Озабоченность болью и стрессом.
Степень выраженности факторов танатической тревоги
у участников исследования (среднегрупповые показатели)
| № факторов | 17-23 лет | 35-45 лет | Старше 55 лет |
| 1. | 3,7 | 3,77 | 3,47 |
| 2. | 0,97 | 1,33 | 1,17 |
| 3. | 0,9 | 1,53 | 1,63 |
| 4. | 1,8 | 2,83 | 2,37 |
Самая низкая степень выраженность танатической тревоги по всем 4- факторам выявилась у юношей (см. табл. 4). Самая высокая степень выраженности танатической тревоги по 1-му, 2-му и 4-му факторам обнаружилась у лиц среднего возраста. Их и более старших респондентов беспокоит то, что время проходит безвозвратно, что его ход необратим.
Методика «Метафоры личной смерти» Дж. МакЛеннана позволила «ухватить» неосознаваемый уровень предположений о собственной смерти, которые выражаются в образах, связанных со смертью. Последние могут быть как позитивными, так и негативными. У каждого человека может быть свое определенное соотношение между ними.
Показатели соотношения степени представленности позитивных
и негативных образов смерти у участников исследования на разных
этапах жизненного пути (в %)
| Возраст | Процент ответов по субшкале позитивных метафор | Процент равнозначных ответов | Процент ответов по субшкале негативных метафор |
| 17-23 лет |
| 7167 — 
или читать все. 
