Препараты для лечения тревожности у детей

Препарат имеет разновидность для применения в педиатрии – Тенотен детский. Его прием запрещен детям до 3-х лет. Тенотен обычный запрещено принимать детям до 18 лет.

В некоторых случаях наблюдается аллергическая реакция. Не рекомендуется применение перед сном, так как возможно развитие бессонницы, поскольку препарат оказывает психостимулирующее и возбуждающее действие на центральную нервную систему.

Выбирая Афобазол или Тенотен, невозможно однозначно определить, что лучше, поскольку многое решает вопрос индивидуальной восприимчивости.

Афобазол – абсолютно синтетический препарат с психотропным транквилизирующим действием. Врачебная практика показывает, что его назначение уместно в том случае, если не помог Тенотен. Последний относят к гомеопатическим средствам, таким образом, его действие менее выражено.

Одно из главных преимуществ Афобазола в том, что он не вызывает привыкания и синдрома отмены, результаты лечения закрепляются и держатся на протяжении длительного периода.

Преимущество Тенотена в его природе – так как он менее синтетичен, его применение разрешено в детском возрасте и оказывает минимальное побочное действие.

Тенотен лучше применять в конкретных ситуациях во время раздражения или стресса, так как он достаточно быстро приводит к желаемому эффекту. Афобазол же подействует лишь спустя первые пять дней, так как предназначен для лечения курсом. Первый представитель является более дорогим и отпускается строго по рецепту.

Сравнить препараты можно по возрастной группе и тяжести заболевания. Если форма депрессии, тревоги или стресса тяжелая, продолжительная и запущенная, а пациент старше 18 лет, целесообразно назначить Афобазол. Если в той же возрастной категории проблема носит несистематический характер, лучше начать с Тенотена. Он же более актуален, если проблема касается пациента детского возраста.

Оба эти препарата можно использовать в качестве комплексной терапии одновременно. Тенотен не имеет противопоказаний по совместному применению, в отличие от Афобазола, применение которого обычно не рекомендуется с другими препаратами из группы анксиолитиков.

Но поскольку Тенотен – гомеопатическое лекарство, можно составить комплексную терапию, строго контролируя дозировку Афобазола и его соотношение – это делается только лечащим врачом, причем ежемесячно доза должна корректироваться в зависимости от изменений в состоянии больного.

Совместное использование назначается для лечения продолжительного беспокойства, тревожного сна, заметном снижении концентрации внимания и качества памяти.

Отзывы о препаратах от разных групп пациентов отличаются. Эффективность лечения напрямую зависит от глубины нарушений нервной системы, сопутствующих болезней, психологического окружения во время курса терапии.

Большинство пациентов с хронической вегетососудистой дистонией и неврозом отметили улучшение состояния после курса лечения Афобазолом. Была отмечена психоэмоциональная стабилизация, более равнодушное отношение к бытовым очагам раздражения, улучшение качества и глубины сна. Негативные отзывы были связаны с побочными эффектами: 19% больных заметили красные высыпания на коже рук и лица, сопровождающиеся зудом, а также быструю утомляемость и сонливость на протяжении дня. Поэтому несмотря на инструкции, применение Афобазола не рекомендуется, если необходимо управлять транспортным средством или другим механизмом, опасным для жизни.

Максимальная фармакологическая активность замечена при лечении курсом согласно инструкции производителя. Повторный курс оказывает меньшее действие, третий курс – практически не оказывает желаемого эффекта. Среди прочих побочных эффектов пациенты отметили прирост массы тела, так как Афобазол имеет свойство замедления обмена веществ и повышения аппетита. В случае сбалансированного режима питания данный побочный эффект не наблюдается.

Отзывы о Тенотене были положительными только в том случае, когда заболевания не носили хронический характер и протекали преимущественно без осложнений. Вспышки гнева, накатывающее чувство тревоги были успешно преодолены Тенотеном в течение 15 минут после приема препарата. Однако, в лечении депрессий, апатии, бессонницы и неврозов Тенотен оказался менее эффективен.

Терапевты сходятся во мнении, что Афобазол – достаточно мягкий и легко переносимый препарат. При необходимости профилактики заболеваний центральной нервной системы, которые ранее были излечены, Афобазол подходит идеально. Кроме того, его выбирают большинство психотерапевтов для лечения затяжных депрессивных состояний.

Тенотен как таковой не относится к традиционным средствам медикаментозного лечения. Его отношение к гомеопатическим средствам заставляет большинство специалистов отказаться от применения Тенотена, однако, они не отрицают его эффективность в случае незначительного проявления психосоматических расстройств. Примечательно, что при инсультах и органических патологиях более популярным остается Тенотен.

В отдельных случаях применение Афобазола недопустимо по причине непереносимости компонентов лекарства, детского возраста или личной неэффективности. В таких случаях на замену приходит Тенотен, но не более, чем на две недели – затем назначается более эффективный в плане продолжительности препарат.

У этих двух препаратов случаев передозировки зафиксировано не было. Но в случае, если рекомендуемая доза Тенотена была превышена и привела к усугублению сонливости, слабости, усталости, безразличию, в качестве реанимационной помощи вводят кофеина бензоат натрия. В течение пятнадцати минут превышенный эффект анксиолитика нормализуется, сердцебиение и состояние приходят в норму.

Аналогичными по действию препаратами являются Глицесед, Глицин, Нотта, Фитосед. Данный перечень более близок к Тенотену, так как имеет гомеопатическое происхождение, менее синтетичен Афобазола. Аналоги разрешены для применения детям от трех лет. Перед приемом необходима обязательная консультация педиатра.

Назначение препаратов для лечения заболеваний и патологий центральной нервной системы происходит только лечащим врачом – невропатологом или психотерапевтом. Полагаться на случай в этом вопросе нельзя, так как большую роль сыграет индивидуальная восприимчивость организма, образ жизни, работа, сопутствующие заболевания и многое другое.

Самостоятельное назначение анксиолитиков чревато еще и побочными действиями, которые можно не предусмотреть самостоятельно и нанести ощутимый вред здоровью нервной системы и головного мозга.

При необходимости профилактики рецидивов заболеваний, связанных со стрессом, депрессией, паническими атаками и с целью излечения данных патологий назначают лечение курсом Афобазола. Его эффективность в случае единичного применения значительно уступает аналогам.

Для немедленного снятия стресса, улучшения сна, настроения, избавления от чувства тревоги и страха, более целесообразно принимать Тенотен. Он способен оказать помощь в случае единичного применения и нанесет менее ощутимый ущерб здоровью, так как имеет менее синтетическое действующее вещество.

Назначение препаратов детям должно происходить только под наблюдением педиатра. Во время приема препаратов пациентами старше 18 лет, необходимо наблюдение психотерапевта. Если лечение не приносит желаемого результата или вызывает побочные реакции, врач скорректирует схему лечения, изменит дозировку, режим приема или назначит аналоги, не имеющие данных побочных эффектов.

Стрессы, тревожное состояние и чувство страха являются спутниками жизни большинства людей. Но иногда эти состояния проявляются настолько сильно, что мешают жить. В таких случаях уже необходимо медикаментозное лечение. Помогает ли Фенибут от тревоги и стресса, и как его правильно принимать?

Фенибут – лекарственное средство, относящееся к ноотропной фармакологической группе. В качестве активного вещества препарата выступает аминофенилмасляная кислота, образованная в результате сочетания гамма – аминомасляной кислоты и фенилэтиламина.

Гамма – аминомасляная кислота обеспечивает метаболизм и поддерживает эффективную работу клеток мозга. В результате нормализуется сон, улучшается память, повышается работоспособность.

Фенилэтиламин в свою очередь действует как транквилизатор. Именно благодаря, входящему в состав фенилэтиламину Фенибут снимает тревогу и чувство страха, уменьшает внутреннее напряжение, улучшает настроение. При этом препарат не вызывает чувство сонливости.

Благодаря своему ноотропному действию со свойствами транквилизатора, к показаниям Фенибут относят:

Препарат считается низкотоксичным, поэтому допустимо применять Фенибут в детской практике для лечения тиков, заикания, энуреза и гиперактивного поведения у детей.

Чтобы устранить чувство тревоги, врачи назначают следующую дозировку:

Пить препарат следует после еды, запивая стаканом воды. Таблетку необходимо проглатывать целиком. В среднем курс лечения Фенибутом составляет от 2 до 6 недель. В некоторых случаях, чтобы устранить хроническое чувство тревоги, курсы терапии допустимо проводить повторно. В этом случае для снижения риска возникновения побочных эффектов и симптомов передозировки следует соблюдать интервал в 2-4 недели.

Несмотря на то, что препарат является низкотоксичным, он обладает рядом противопоказаний и побочных эффектов, а также при неправильном приёме лекарственное средство может вызвать привыкание и синдром отмены. Поэтому при тревоге принимать Фенибут следует только после назначения врача. Специалист в зависимости от тяжести состояния назначит индивидуальную дозировку и курс лечения.

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl + Enter

Так получается, что с ускорением темпа жизни в наш обиход все прочнее входит такое понятие как стресс. Сколько раз спрашивая о состоянии здоровья других людей, либо рассказывая о своем состоянии здоровья мы говорим – это все нервы, это от нервов.

И действительно, от нервов или, если говорить более правильно, от стресса, происходит достаточно большое количество различных заболеваний. Начиная от бессонницы и заканчивая тяжелыми гинекологическими проблемами у женщин, либо потерей потенции у мужчин.

Стресс очень сильно влияет и на состояние желудочно-кишечного тракта, а наш иммунитет лежит в нутрии нашего желудка, вернее кишечника.

Все люди сталкиваются с необходимостью принятия таблеток «от нервов». В этой статье я сделаю обзор различных препаратов против стресса и тревоги. В этом мне поможет врач-невролог Ольга Зайцева .

Ольга: Стресс – это состояние повышенного напряжения организма. Это защитная реакции организма на окружающие человека неблагоприятные факторы, на физические или психические травмы, на жару, холод, и другие изменения привычного положения вещей.

Все люди разные, и стрессоустойчивость, то есть проявление этой защитной реакции, у разных людей на один и тот же раздражитель наступает в разное время, с разной интенсивностью, с разными последствиями и требует разной корректировки.

Именно для корректировки стрессов и предназначены различные препараты, которые в народе называются лекарствами от нервов.

Стресс бывает как острый, так и хронический. Острый стресс возникает в результате резкого изменения окружающей среды – либо в психическом или физическом состоянии человека. Характеризуется сильной и внезапной раздражительностью, иногда переходящей в агрессию, и может переходить в хронический стресс.

Профилактировать такое состояние практически невозможно. Человек может быть очень позитивным, оптимистом по жизни, но и у таких людей бывают большие несчастья, к которым не может быть готов ни один человек.

В таких ситуациях помогут седативные или транквилизирующие препараты для снятия стресса. Они затормозят психическую деятельность и помогут выиграть время, а время лечит. После их отмены уже пройдет некоторое время, и боль будет не такая сильная, а значит человек с ней справится без тяжелых последствий.

В подавляющем большинстве случаев хроническому стрессу предшествует резкая вспышка острого стресса. Есть соответствующие препараты, которые не дают острому стрессу перейти в хронический.

Однако, хронический стресс может возникнуть и без острого стресса — просто из-за череды разочарований, страхов и т.д.

Такой стресс нужно и можно профилактировать через поиск пути к своему счастью, к своему призванию, через соблюдение режима труда и отдыха, через общение с природой и позитивными людьми. В каких-то ситуациях может помочь психолог, хорошие книги.

Самый универсальный рецепт — гуляйте 1-2 часа в день, лучше в лесу, и переставайте пугаться ветряных мельниц.

Есть другая сторона реакции на раздражители – это депрессия. Очень часто окружающие человека, впавшего в депрессию, ведут себя неправильно. Они либо его не трогают, либо начинают стыдить «что ты раскис, как маленький» и т. д.

И то и другое поведение — неправильное, так как в большинстве случаев, оно еще более углубляет депрессию и может привести к печальным последствиям. Лечение у психиатра – это еще самое меньшее, что может быть, если депрессию пустить на самотек.

Это я говорю к тому, что депрессию надо лечить. Это — болезнь. Лечить ее нужно с тем же вниманием, как грипп, как бронхит, как гипертонию и любое другое заболевание.

Ольга: Для лечения нервов используются препараты различные по своей природе и степени воздействия на нервную систему. Они позволяют организму преодолеть ту или иную кризисную ситуацию. Это большая группа лекарственных средств называется психотропными препаратами.

Итак, чем успокоить нервы и снять стресс. Существуют специальные препараты для каждой проблемы: препараты для успокоения нервов и против депрессии.

Ольга: Следующая группа лекарственных средств – это транквилизаторы. Бывает так, что стресс у человека проявляется в очень острой форме. Чтобы человек «не пошел в разнос», не бился головой о стену, не задумал суицид, не устроил драку – его нужно немедленно успокоить. Для этого применяются транквилизаторы.

После их приема человек становится очень спокойным, а от некоторых — безразличным ко всему окружающему, но это именно то, что требуется в условиях острого стресса.Разумеется есть транквилизаторы, которые действуют мягко. Они несколько уменьшают эмоциональную активность человека.

Некоторые виды транквилизаторов можно принимать не только при тревогах, страхах, неврозах, но и при плохом сне и при таких заболеваниях, как например, эпилепсия.

Примеры транквилизаторов: Мезапам, Бромокриптин Рихтер, Афобазол (слабого действии, продается без рецептов), Тазепам.

Ольга: После того, как вы сняли острый стресс, встает вопрос как стабилизировать его состояние, чтобы стресс не перешел в хроническую стадию. Для этого применяются лекарственные средства, которые в профессиональной среде называются нормотимические.

Они стабилизируют общее настроение человека. В связи с тем, что дозы активных веществ в этих лекарствах небольшие, а сами активные вещества не являются сильнодействующими, то и побочные эффекты — слабовыраженные. Препараты подходят для длительного применения.

Они не только препятствуют переходу стресса в хроническую форму, но и позволяют корректировать врожденные характерные для конкретного человека проблемы с психикой. Все люди разные, один человек от природы своей спокойны, а другой чрезмерно вспыльчивый, его все раздражается, все не нравится. И стресс здесь ни при чем.

Нормотимики помогают и в этих случаях. Поведение у человека выравнивается.

Примеры нормотимических лекарственных средств: Карбамазепин, Вальпромид, Лития Оксибутират, Седалит, Тегретол, Карбалепсин. Еще Зептол — хороший успокоительный препарат от тревоги и стресса.

Препараты от стресса список

Ольга: Самые известные психотропные препараты — это антидепрессанты. Их химический состав таков, что они помогают или предотвратить возникновение депрессии, если человек вошел в стресс, или ослабить ее, или вывести из депрессии.

Антидепрессанты назначают при таких ситуациях, как необъяснимая паника, шизофрения, депрессии различной степени тяжести, постоянные тревожные состояния и наличие различных фобий (страхов).

По моему глубокому убеждению подбирать антидепрессанты должен только врач. Потому что неправильно подобранные дозировки, особенно когда речь идет о сильных антидепрессантах могут привести к ухудшению ситуации вплоть до галлюцинаций, параной, маний и других неприятных состояний.

Примеры антидепрессантов очень много. Без рецепта вы можете купить Амитриптилин, Деприм (полностью растительного происхождения), Азафен (при сильных депрессиях), Прозак (действующее вещество флуоксетин) и другие. Всего существует несколько десятков наименований.

Ольга: В ряде случаев применение транквилизаторов нецелесообразно или невозможно. Например, у человека есть индивидуальное противопоказание. В таких случаях применяют седативные лекарственные средства.

Они, конечно, не окажут такого мгновенного эффекта как транквилизаторы, но у них несколько иная задача. По сути своей они являются лишь успокоительными препаратами, поэтому переносятся пациентами без особых проблем. Они могут использоваться для большой группы пациентов, даже для тех, кому, например, транквилизаторы не подходят в силу возраста или сильной гипотонии.

Многие седативные лекарственные средства можно купить без рецепта. Они назначаются не только при лечении хронических неврозов но и при бессонницы, проблемах с сердечно сосудистой и центральной нервной системе.

Седативные препараты от депрессии и стресса: Персен, Валокордин, Корвалол, Ново-Пассит, Валосердин, Симпатил, Деприм, Негрустин, Валериана.

Ольга: Есть еще одна группа препаратов, которые назначаются в критических ситуациях при очень сильных стрессах, когда есть опасения за жизнь человека, или когда речь идет о лечении людей, официально считающихся психическими больными. Это нейролептики.

Назначать их самостоятельно себе категорически запрещено, хотя, некоторые аптеки и продают некоторые нейролептики без рецептов.

Нейролептики – это очень сильные препараты. Они очень сильно тормозят центральную нервную систему человека. В большинстве случаев они влияют не только на нужный участок центральной нервной системы, но и на всю центральную нервную систему в целом.

Такие лекарственные средства назначают психически больным людям, у которых соответствующий диагноз поставлен профильным врачом, при бреде, агрессивных состояниях, при тяжких депрессиях, обычно, со склонностью к суицидам, при тяжелых формах шизофрении.

Примеры нейролептиков: Аминазин, Галоперидол, Флупентиксол, Левомепр о м азин .

Ольга: Но на самом деле все вышеуказанные «препараты от нервов» – это лишь одна сторона медали. Они помогают справиться со стрессами в основном путем торможения центральной нервной системы человека в той или иной форме, с той или иной интенсивностью.

Но есть еще группа лекарственных средств, которые повышают устойчивость организма к различным неблагоприятным факторам, как к физическим так и психическим, к неблагоприятной окружающей средств. Они помогают человеку не допустить входа в стресс – о них мы поговорим в следующий раз.

Учтите, что на сайте zdorove.online ничего не продается, но мы можем указать ссылку на сайт продавца.

В сегодняшнем ритме жизни мало кто из нас не испытывает стресса. Все мы в той или иной степени подвержены неврозам, страхам, тревожности и депрессиям. Как следствие, нарушение работы организма и даже психические расстройства. Память становится хуже, накапливается раздражительность. Медики рекомендуют принимать седативные препараты, снимающие нервное напряжение, избавляющие от тревог и предотвращающие депрессию.

Хорошо, если средство от нервов и стрессов назначит доктор. Важно, чтобы он отличил накопившееся нервное напряжение от возможно начавшегося психического расстройства или гормонального сбоя. Однако большинство из нас пренебрегают визитом к врачу, назначая препараты себе самостоятельно.

Ежегодно их становится все больше и больше. Как в них разобраться, ведь многие из них можно приобрести без рецепта?

Важно, чтобы успокоительные средства при стрессе не давали значительных побочных эффектов, не вызывали привыкания и не обладали эффектом отмены.

Чем характерен стресс:

Сначала стресс проявляет себя внезапными вспышками раздражительности, но позже, если нервное напряжение не проходит, он становится хроническим. Появляются несколько или все перечисленные выше симптомы, далее может наступить депрессия, после чего потребуется вмешательство врача, который назначит успокаивающие средства при депрессии и неврозе. Медики рекомендуют не игнорировать первоначальные опасные симптомы и своевременно начать принимать успокоительные средства при стрессе не вызывающие сонливость.

Знаете, в какой стране мира живут самые спокойные и счастливые люди? В Норвегии! Почему? Потому что на территории государства в изобилии растет такое растение, как вереск, являющийся мощнейшим антидепрессантом и служащий источником значительного количества серотонина.

Понятно, что норвежцы широко используют его в медицинских целях, создавая на его основе успокоительные средства при депрессии, бессоннице и стрессе. Из вереска даже готовят медовый напиток, который предлагается детям в детских садиках и школах, чтобы они лучше усваивали материал, были спокойны и уравновешены. Что уже говорить про средства от бессонницы для пожилых людей!

В новом препарате Релаксис основным активным веществом выступает именно вереск. Капли призваны выработать иммунитет к стрессам и нервозам, подарить прекрасное настроение. Это лучшее средство от депрессии.

Расстройство сна не проходит для организма бесследно, это обязательно влечет за собой проблемы: нарушается работа сосудов, возникают проблемы со зрением и слухом, ухудшается работа мозга, сбиваются с нормального ритма обменные процессы. Организм нуждается в отдыхе, так как он постоянно расходует энергию на физическую и мыслительную активность.

Восполнить их призваны сон и пища. Именно поэтому надо полноценно спать и питаться. Во сне происходит обработка информации. Если лишить организм сна, информация будет усваиваться намного хуже. От постоянной бессонницы возникает дисбаланс нервной, эндокринной, соматической систем. В худшем случае это может привести даже к безумию.

Бессонницу могут спровоцировать любые жизненные обстоятельства, заставляющие нас нервничать. Недосыпающий человек начинает плохо выглядеть, у него ухудшается настроение.

Сегодня выпускаются различные успокоительные средства от бессонницы. Одни — синтетические, другие — натуральные. Вторые щадяще действуют на организм — лучше отдавать предпочтение им, ведь они обладают минимальными побочными эффектами.

Именно к таким препаратам относится Relaxis от стресса. Это средство от депрессии создано на основе нативных экстрактов, вытяжек из растений. Оно полностью натуральное, не содержит гормонов, синтетики, а также веществ, относящихся к психотропным. Это лучшее средство от бессонницы. Его можно применять даже маленьким детям с двухлетнего возраста.

Relaxis назначают при:

Средство Relaxis от стресса содержит в себе:

Это радикальное средство от бессонницы, что подтверждают отзывы.

Оно способствует тому, что:

Его также используют в качестве средства от бессонницы при климаксе.

Препарат принимает участие в нормализации работы нервной и эндокринной систем, помогает им полноценно функционировать, взаимодействовать друг с другом, что восстанавливает психоэмоциональное равновесие, подавляет вспышки раздражительности, приводит в норму биоритмы, дает восстановиться сну.

Перечисляя успокаивающие средства при депрессии, Релаксис можно поставить на одно из первых мест по действенности и эффективности. Оно устраняет такие когнитивные расстройства, как головокружения и головные боли. Подобные средства от нервов и стресса назначают при вегетососудистых расстройствах, при кислородном голодании тканей мозга.

Капли Relaxis — отличное седативное средство, действующее мягко и не обладающее значительным спектром побочных эффектов.

Принимать его можно следующим образом:

Когда на обложке значится одно имя — это неправильно, всякая книга — труд коллективный. К сожалению, я не смогу поименно перечислить здесь всех, кто так или иначе помог мне в ее написании, поэтому я заранее прошу прощения у тех, кто не будет упомянут, хотя я с благодарностью помню о том, какую помощь они мне оказали.

Конечно, наибольшие страдания выпали на долю моей нежно любимой жены — Лилии Ким, которой пришлось терпеть мое прозябание над этим текстом. Ее любовь, забота и поддержка — главное, что у меня есть.

Я искренне благодарю моего друга и коллегу — Геннадия Аверьянова. Наша с ним совместная работа по созданию «системной поведенческой психотерапии» доставляет мне исключительную радость именно по причине совместности этого труда. Кроме того, он читал эту рукопись и сделал ряд очень существенных замечаний.

Особенную благодарность я бы хотел принести главному психотерапевту Комитета по здравоохранению Администрации Санкт-Петербурга и главному врачу Клиники неврозов им. академика И. П. Павлова Оксане Евгеньевне Кашкаровой. Ее всемерное участие и поддержка обеспечили возможность моей работы.

Я благодарю всех моих сотрудников, составляющих дружный коллектив Санкт-Петербургского городского психотерапевтического центра: Марину Бухарину, Ирину Павлову, Ольгу Полетаеву и, особенно, Юлию Пчелину, которая трудится над приведением в порядок материалов моих лекционных занятий. А также врачей отделения, в котором мне посчастливилось работать, Марину Владимировну Семенову Тян-Шанскую, Екатерину Корякову, Ольгу Шандрик и всех сотрудников Клиники неврозов им. академика И. П. Павлова.

Наконец, я обращаюсь к тем, ради кого и написана эта книга, к моим пациентам, которые посещают мои занятия, используют мои рекомендации и вселяют в меня уверенность: то, чем я и мои коллеги занимаемся, очень важно.

Зачем я написал эту книгу? У меня было три причины. Первая, можно сказать, патриотическая: нам все время кажется, что важные открытия в любой области, а в психологии — тем более, происходят где-то там, за кордоном. Но ведь это наши ученые сделали мировую науку о «душе человека»! Воистину, нет пророков в своем отечестве! Я этих пророков знаю и хочу, чтобы о них знали мои соотечественники. И дело даже не в том, что какой-то там приоритет России не признан, бог с ними, с этими строчками политических и национальных хит-парадов. Важно другое, важно, что, когда я рассказываю об открытиях наших ученых студентам, уже практикующим врачам и психологам (я уж не говорю о простых людях!), их глаза округляются: «Не может быть!». Когда же к нам в Клинику неврозов им. И. П. Павлова приезжают американцы, канадцы, немцы, французы, шведы, индусы, то, едва завидев комнату, в которой консультировал больных Иван Петрович Павлов, они разражаются просто щенячьим восторгом! Ну, это бред какой-то… Наши ученые сделали величайшие открытия в области психологии, открытия, позволяющие кардинально изменить жизнь конкретного человека к лучшему, и нам просто необходимо об этом знать.

Без открытий И. М. Сеченова; И. П. Павлова, А. А. Ухтомского и Л. С. Выготского, ставших центральными в психологии, невозможно было бы развитие этой науки.

С. Даймонд и У. Робертс

Вторая причина больше личного свойства. Во-первых, невозможно больше смотреть на то, что читают мои дорогие сограждане! Иногда я задаюсь вопросом: это нас держат за умственно отсталых или же мы действительно умственно отсталые? Нельзя больше читать жикаренцевых, свияшей, травинок и еще черт знает кого! Нельзя ходить по экстрасенсам и колдунам, магам и наследственным чародеям! Это просто вредно для здоровья! Но на книжных развалах абсолютный вакуум доступной и необходимой обычному культурному человеку литературы по самым важным, я подчеркиваю, самым важным вопросам: о том, «что он», «кто он» и «как он». Во-вторых, я уже достаточно, как мне кажется, написал всяких «умных книжек», которые никому, кроме узкого круга специалистов, не понятны. Теперь бы мне хотелось перейти с «птичьего языка» науки на «человеческий» и рассказать о том, что каждого человека интересует, о том, что он давно хотел спросить, но не знал, у кого. В конце концов, я думаю, всем бы хотелось знать, почему наша жизнь отнюдь не столь радужна, как это мерещилось нам в детстве.

Третья причина, которая на самом деле является, безусловно, первой, такова: у нас в стране львиная доля, я подчеркиваю, львиная доля населения страдает неврозами и связанными с ними расстройствами психики. Лечить эту львиную долю — некому, заявляю это официально. В России психотерапевтов — днем с огнем, а толковые — вид исчезающий, уже никакая «Красная книга» не поможет. С другой стороны, и у населения уровень психологической культуры таков, что если звучит слово «психотерапевт», то все сразу почему-то думают, что речь идет о психиатрах и сумасшедших. А на самом деле имеются в виду нормальные, точнее говоря, обычные люди и специалисты, которые помогают этим людям улучшить качество жизни. И что получается? Все мы годами страдаем от внутреннего напряжения, разнообразных страхов, тревог, раздражительности, перепадов настроения, депрессий, навязчивости, нарушений сна, головных болей, других телесных заболеваний «нервной природы», семейных проблем, от конфликтов на работе и т.п., и при этом все свято уверены, что это в порядке вещей. Ну что ж, по крайней мере, нам нужно элементарное психологическое образование, ну хоть какое-нибудь, хоть чуть-чуть, хотя бы самую малость, чтобы себя и своих близких обезопасить. Но к нам все время относились, как к мясу и тягловой силе, вот мы и сами стали так к себе относиться, а мы ведь люди, у нас душа есть, она имеет свойство страдать, и поэтому нужно уметь ей помогать.

Опасное дело — убедить человека, что он во всем подобен животному, не показав одновременно и его величия. Не менее опасно убедить его в величии, умолчав о низменности. Еще опаснее — не раскрыть ему глаза на двойственность человеческой натуры. Благотворно одно — рассказать ему о той его стороне, и о другой. Человек не должен приравнивать себя ни к животным, ни к ангелам, не должен и пребывать в неведении о двойственности своей натуры. Пусть знает, каков он в действительности»

Короче говоря, желающие могут продолжать в прежнем духе, эта книга для остальных — о душе. Причины я изложил.

Впрочем, есть еще одно обстоятельство, которое, кстати, и объясняет достаточно странное на первый взгляд название этой книги [ Note1 Авторское название книги «Homo-не-Sapiens». — Прим. ред. ]. Мы ходим задрав нос: мы венец творения, цари природы, лучшие из лучших! Но если судить, исходя из фактических данных, а не из желаемого, традиционно принимаемого нами за действительное, то оказывается, что мы не венец, а ошибка творения, что в природе мы не цари, а самозванцы, и что мы — «лучшие из лучших» — стоим первыми в списке на выбраковку. Мне бы хотелось, чтобы все это осознали и жить станет легче, и продуктивности будет больше. А вот продуктивности нам, ох, как не хватает!

Человек это не «Человек Разумный» (Homo Sapiens), а «Человек Неразумный» (т.е. Homo-не-Sapiens), пока мы этого не поймем, рассчитывать нам не на что. Когда Сократ говорил, что «я знаю то, что ничего не знаю», он открывал тему, а потому мог осуществить ее рассмотрение и прийти к важным практическим выводам. Нам следует сначала признать собственную неразумность, что, как нетрудно догадаться, является первым шагом к здравомыслию, а потом и к разуму. В противном случае мы так и останемся досадной «ошибкой матушки-природы», до тех пор, правда, пока она с нами не расправится. Вот все это и обсудим…

— Вы знаете, как работает мозг? — он спрашивает меня недоверчиво и одновременно испытывающе, ему недавно исполнилось 14 лет. Он заявил родителям, что он гений, и они насильно притащили его на консультацию к психотерапевту. Он произносит эту фразу не то как вопрос, не то как издевательство и, не отводя глаз, наблюдает за моей реакцией.

Знаю ли я, как работает мозг? Метко! В принципе это, конечно, хорошо известно, но спроси любого «специалиста по мозгу» вот так, в лоб, уверен, он не найдется с ответом. А ведь следовало бы!

Мы знаем о мозге и психике до неприличия много, но все это знание рассеяно окрошкой маловразумительных понятий на бесчисленных страницах специальных изданий, растворено во множестве частных и конфликтующих друг с другом теорий, построенных на гипотетических предположениях. Оно повисло каким-то темным, мутным облаком в нашем, «специалистов по мозгу», личном и профессиональном опыте. Это знание подразумевается, даже используется временами, однако им не владеют вполне. Но зачем в таком случае это знание нужно?

Вся наша жизнь — это работа нашего же мозга. Все, что мы воспринимаем, все, что мы слышим, видим, чувствуем, все, что мы думаем, все наши переживания и прозрения — это работа нашего мозга, не более того. Наша жизнь — это мозг, выключи его, и она оборвется, тогда как наше тело, подключи его к определенным приборам, выпускаемым медицинской промышленностью, может и продолжить свое скверное и бессмысленное существование.

Таким образом, знать, как работает мозг, — значит уметь управлять своей жизнью, уметь менять ее по собственному усмотрению, т.е. делать ее краше. А ведь иного нам и не надо! В конце концов, наша жизнь — это не просто и не только события, это в первую очередь то, как мы их переживаем, то, как мы ощущаем свою жизнь. И все это находится в ведении Его Величества Мозга.

Бесчисленное количество сигналов постоянно попадает на рецепторы нашей нервной системы, здесь они перекодируются, превращаясь в нервные импульсы. Далее, уже в таком, измененном виде, эта информация поступает в мозг. Тут, в этом аккумуляторе, в этом «банке данных», она смешивается с уже имеющейся информацией хранящейся, перерабатываемой, вновь создаваемой из прежних элементов. В результате этого смешения получается некий «продукт», который и представляется на суд нашего мозга, он, мозг, судит и принимает решение. Это решение и воплощается в виде реакции на ту изначальную стимуляцию, которая «упала» на наш рецептор. Этим решением может быть какая-то мысль или переживание, чувство, движение — что угодно!

И все это можно представить в виде достаточно простой схемы:

Сигнал (внешний стимул) -> Мозг (анализ стимула) -> Реакция (ответ на стимул)

Действительно, просто. Но есть ли в этой схеме ответ на поставленный вопрос? Можно ли сказать, что мы знаем теперь, как работает мозг? Ничего подобного! Ничего мы не знаем! Мы написали «мозг», мы сказали, что информация перекодируется, смешивается, анализируется, мы постановили, что в отношении результата этой работы мозга мозгом же принимается какое-то решение. Вот что мы сказали.

Очень хорошо, молодцы! Но как она перекодируется? Как смешивается? Каковы правила ее анализа? Исходя из чего принимается решение об ответной реакции? Все это осталось непроясненным, замутненным нашим голым словоблудием. Но ведь это именно то, что нам и нужно было бы знать!

Хотя, впрочем, зачем? Велика хитрость — знать, как работает мозг! Работает себе, и ладно. Можно, наверно, как-то и без этого знания обойтись. Можно — почему бы не обойтись? Обходимся же! Дурное дело, как известно, не хитрое.

Но посудите сами: если мы даже не знаем, как все это происходит (я уже не говорю о влиянии и тому подобных вещах!), если все это происходит без нашего ведома, само по себе, все это кодирование, анализ, синтез, принятие решений, то можно ли говорить, что мы управляем собственным поведением, т.е., строго говоря, собственной жизнью? Нет, не мы, а оно — наше поведение — управляет нами. Чудовищно!

Каждый из нас представляет собой этакую марионетку — куколку на шарнирчиках и веревочках. Сознание — это ведь только верхушка айсберга, вся же основная работа происходит на более глубоких пластах и уровнях, в бессознательном, неосознанном, а сознавать ни то, ни другое у нас нет никакой возможности. Что-то там у нас в голове происходит, как и что — мы не в курсе, а потому контролировать не можем.

Находясь в блаженном неведении, мы абсолютно уверены, что все о себе знаем, все контролируем, что мы последовательны и логичны.

Данные многочисленных научных экспериментов свидетельствуют: то, что человек думает о себе, как правило, не соответствует действительности; а внешние обстоятельства влияют на его поведение больше, нежели его собственные убеждения.

Фактически дело обстоит прямо противоположным образом: мы ровным счетом ничего о себе не знаем (заблуждения наши в этом смысле просто фантастические!), сами находимся под контролем внутренних сил (коих в нас непостижимое количество), а наша последовательность и логичность, если в определенном ракурсе на нее взглянуть, конечно, имеет место быть, однако, если посмотреть на это дело здраво, то окажется, что она курам на смех и не курам тоже. Дети, знаете ли, совершенно уверены, что ветер дует оттого, что деревья качаются — мило, но лишь в случае соответствующих возрастных групп.

Издержки всего этого безобразия столь значительны, что мне, наверное, не хватит даже этой книги, чтобы рассказать о них хоть сколько-нибудь подробно. Однако я попытаюсь, поскольку мы слишком дурно осведомлены о том, что происходит у нас, в нашей собственной голове. Это никуда не годится, потому что происходит (заявляя это, я должен взять на себя всю меру ответственности) бог знает что, но по причине своей неграмотности мы это «бог знает что» отдали богу, а кесарь (надеюсь, вы догадываетесь, о ком идет речь) остался у нас не у дел.

Более того, поскольку в аналогичной ситуации полного психологического дефолта оказался каждый, заметить соответствующие изъяны оказывается непросто. Норма ведь, как известно, это не то, что хорошо, а то, что чаще встречается, что, впрочем, совсем не означает, что то, что чаще встречается, хорошо. В нашем случае, о чем и пойдет речь в этой книге, понятия «нормы» и «хорошо» благополучно разошлись по разным полюсам и язвительно показывают друг другу языки. Они-то показывают, а мы в дефолте, и просвета не видно.

То, как работает мозг, должен знать не только врач, но и каждый человек.

Природа подарила нам сложнейший, многофункциональный инструмент, который пестовала в процессе всей эволюции для целей нашего с вами выживания. Мы же обращаемся с ним, как неандерталец с микроскопом! Именно в этом, чрезвычайно важном вопросе собственного выживания, к чему собственно наша психическая организация и предназначена, мы, как это ни парадоксально, проявляем чудеса недальновидности, расточительности и неспособности (а может быть, лени) к обучению.

Наше незнание вышеупомянутого «инструмента», граничащее с вопиющей безграмотностью, незнание законов его функционирования и правил использования оборачивается сущей трагедией. Обладая таким удивительным источником практически вмененного нам благосостояния (душевного и, подчеркну особо, материального), мы умудряемся не только безбожно и изощренно его гноить, но еще и обращаем себе же во зло, что уж и вовсе никак объяснить невозможно.

Человек, которого мы зовем разумным, обладающим поистине огромными возможностями и фантастическим потенциалом, этот человек на деле оказывается запуганной зверюшкой, которая всю жизнь гоняется за призраком несбыточного счастья и обретает только разочарования. Уныние, тоска и бессмысленность — вот наше кредо. Наша судьба — суицид.

Человек, наверное, может рассчитывать на жалость, однако, кажется, что уже и жалость не в силах на него рассчитывать.

Некоторые из нас убивают себя в одночасье, некоторые устраивают суицид протяженностью в несколько лет, используя в качестве «спасительного» средства наркотик, остальные же умерщвляют себя долго и мучительно, сжигая себя на работе или в рутине бытовых неурядиц, заглушая душевную боль спиртным или транквилизаторами. В сущности, какая разница как.

Есть такое, в свое время очень популярное, философское течение, называется — солипсизм. Согласно этому учению, весь мир — не более чем продукт нашего собственного, каждого из нас, воображения (такая крайняя форма субъективизма), игра ума, так сказать. Самым последовательным солипсистом был знаменитый немецкий философ Иоанн Готлиб Фихте (1762—1814). Солипсист верит, что мир, который он видит, слышит, ощущает, — это лишь сон, просто сон. Он ощущает себя одиноким, единственным во Вселенной, окружающие его люди не рассматриваются им как живые существа, они нереальны или, в лучшем случае, потусторонни. Конечно, во всем этом чувствуется некоторое преувеличение, хотя если мы задумаемся, то увидим, что отчасти солипсисты не так уж далеки от истины…

Перед Богом мы все одинаково умны, точнее -одинаково глупы.

Мы живем в мире, который, конечно, есть, и тут солипсист явно передергивает, утверждая обратное. Этот мир нам не кажется, не чудится, не мерещится, но он и не воспринимается нами таким, каков он на самом деле. На самом деле мы воспринимаем только какую-то часть мира, его «видимый спектр». Более того, мы его строим анализаторами своего мозга, своими представлениями, своим отношением к нему. Глаз воспринимает только двухмерное изображение, это уже в мозгу обретает качество трехмерности; мы, например, слышим не звуки, а лишь ощущаем колебания специальной жидкости внутри собственного уха, которые благодаря работе мозга становятся звуком.

Нам кажется, что мы видим конкретные предметы: например, эту книгу или буквы на странице, но ведь и это неправда! Мы видим «нечто», что называем этими словами. Эта книга может использоваться не только как «чтиво», но и как подпорка, как груз или топливо. То есть многое зависит от того, как мы назовем тот или иной предмет, от того, как мы будем его использовать. Наконец, существенную роль в нашем восприятии мира играет то, как мы лично относимся к тем или иным вещам. Например, кто-то сочтет эту книгу хорошей, а кто-то отвратительной, кто-то интересной, а кто-то скучной до безобразия. Причем в каждом конкретном случае речь идет об одной и той же — этой — книге! Одной и той же, но такой разной! Разной в зависимости от того, кем и чем является ее читатель.

Иными словами, мир становится таким, каким мы его воспринимаем, за счет работы нашего мозга, его особенностей и содержимого.

В этом смысле солипсисты, конечно, правы. А наш мозг — это строитель мира, он наделяет его цветом и запахом, он превращает его в сложную систему, он наделяет мир тем или иным качеством. В этом смысле наш мозг — это, действительно, и центр вселенной, и вся вселенная разом. Недооценивать значимость этой работы нашего мозга — значит ничего не смыслить в жизни. Такова участь многих доморощенных дилетантов от психологии, страдающих инфантильностью, а то и откровенной глупостью.

Да, знать, как работает мозг, в любом случае нелишне — мягко говоря, а прямо говоря — мы обязаны это знать. Обязаны перед самими собой, обязаны перед теми, кто нам дорог, кого мы любим. В конце концов, у нас ведь только одна жизнь, по крайней мере, я знаю только об одной — этой. Как мы ее проживем, зависит только от нас, ведь, в конечном счете, это же наш мозг.

Так или иначе, мы все равно будем использовать этот выданный нам инструмент, но лучше иначе, нежели так, как мы привыкли это делать. Принятая сейчас в обществе практика привела к тому, что теперь все без исключения люди страдают невротическими расстройствами (научный факт!) [ Note2 Почему мы все страдаем неврозами и невротическими состояниями, как это может проявляться и что с этим делать? Отвечая на эти вопросы, ваш покорный слуга написал книжку «С неврозом по жизни (инстинкт самосохранения человека)». ]. Вот почему так важно знать, как работает мозг. В сущности, это ведь вопрос психологической культуры, психической гигиены, душевного здоровья. Можно, конечно, и не мыться, но ведь завшивеем! Впрочем, это всем понятно, а когда речь идет о психическом здоровье, о собственной жизни, в конце концов, мы все пускаем на самотек.

Мы все, сознаемся, думаем только о себе, но, как оказывается, о себе мы не думаем. В противном случае вряд ли бы нормальный, в здравом уме человек позволил себе тратить собственную, единственную жизнь, эту предоставленную ему командировку на «этот свет», таким образом — страдая, напрягаясь, переживая, мучаясь от самых разнообразных психологических проблем, комплексов и прочих «заморочек».

Знание о том, как работает мозг, следовало бы, мне думается, преподавать в школе в качестве базовой дисциплины, в противном случае остальные полученные в ней знания непоправимо падают в цене. Когда же до нас, наконец, дойдет, что психическое здоровье — это экономический фактор? Когда же мы все-таки образумимся?! Здравым игрокам на бирже жизни, не стремящимся вместе со всеми к неизбежному банкротству, я предлагаю эту книгу. Психологическая экономика и маркетинг, знаете ли…

Человек спит; должен ли он умереть, прежде чем проснется?

Принципы работы мозга

Великий русский ученый и по совместительству «дедушка русской физиологии» Иван Михайлович Сеченов первым доказал следующий неоспоримый теперь уже факт: если мы хотим познать человека, мы должны узнать психические механизмы, которые определяют наше существование. Таких механизмов, как оказалось, три. Эти три основополагающих принципа, определяющих работу мозга, а потому и всю нашу психическую жизнь — «в болезни и здравии», были открыты и детально изучены нашими соотечественниками. Благодаря И. П. Павлову выяснилось, что мы — это набор привычек, которые функционируют по принципу доминанты (сие открытие принадлежит А. А. Ухтомскому), а располагаются эти привычки в двух пластах психического — там, где правит сознание, и там, где правит бессознательное (о том, как они это делают, рассказал мировой общественности Л. С. Выготский). Вот, собственно, все это нам и надлежит уяснить.

Иван Петрович Павлов — великий русский ученый, академик и лауреат Нобелевской премии — личность выдающаяся! Дотошный до безобразия, мучавший не только подопытных собак, но и всех своих коллег и сотрудников, он создал поистине колоссальную науку о мозге и психике, но вошел в историю как автор незамысловатых «условных рефлексов», хорошо нам известных еще по школьной программе. Вся беда в политическом строе: да, его обласкали коммунисты (а что прикажете делать с нобелевским лауреатом?), но они же его и похоронили, упростив павловское учение до двух притопов, трех прихлопов.

Удивительно, но последующие господа диссиденты, взявшие реванш у товарищей коммунистов, оказались в отношении Ивана Петровича столь же близорукими. Все словно бы и забыли, что Павлов изучал не только собачек да обезьянок, но еще и человека, работал в психиатрической клинике (ныне это Клиника неврозов им. И. П. Павлова), а также этот «ретроград» открыл и сформулировал «рефлекс свободы»! Наконец, этот «коммуняка» бойкотировал научные форумы, выказывая таким образом свое негодование по поводу арестов и разрушения церквей, и, что тоже факт, написал товарищу Сталину письмо, в котором открыто назвал его автором фашистского строя. Вот такой «коммуняка»…

Если кого и можно уподобить Филиппу Филипповичу Преображенскому из знаменитой булгаковской повести, так это Ивана Петровича Павлова (кстати, знаменитый фильм снимался именно на его кафедре, в тех же помещениях, где Павлов проводил свои эксперименты и читал лекции), поскольку, как и у Филиппа Филипповича, у Ивана Петровича «рефлекс свободы» был удивительным! Павлов не слыл особенно верующим человеком, но, когда коммунисты закрывали и разрушали церкви, он стал демонстративно осенять себя крестным знамением прямо на улице, завидев любую церковную маковку. Рассказывают, что однажды (дело было в северной столице) Иван Петрович перекрестился на площади перед Владимирской церковью. Молодой, румяный постовой смерил старика взглядом, улыбнулся и добродушно бросил вдогонку лауреату Нобелевской премии: «Темнота!»

Именно Павлов сформулировал один из наиважнейших принципов, определяющих работу мозга, — «принцип динамического стереотипа». К сожалению, значимость этого открытия не была оценена должным образом — ни тогда, ни в последующем, эту досадную неприятность мы сейчас и поправим.

Она оказалась в Клинике неврозов после трагической и внезапной гибели своего мужа — автомобильная катастрофа. Врачи клиники, насколько это вообще возможно в таких случаях, оказали ей помощь, я, со своей стороны, проводил психотерапию. И вот, почти к самому моменту выписки, она рассказала мне удивительную историю…

Смущаясь, она начала так:

— Я, наверное, наркоманка.

Мои брови от удивления самопроизвольно поползли вверх. Трудно было представить подобный «порок» у благополучной и успешной (по крайней мере, до недавнего времени) женщины сорока лет, работающей в солидной конторе, воспитывающей сына, который поступает в университет, а вечерами играет на скрипке… Трудно. Впрочем, удивление мое длилось недолго.

— Не в обычном смысле, — продолжила она.

— «Не в обычном» — это в каком?

— Меня снова потянуло на сухую манку.

— На сухую манку. — мое удивление вошло в новую фазу.

— Да, на сухую манную крупу.

Дальше все стало намного понятнее. Когда моя пациентка была еще совсем маленькой, она жила в огромной коммунальной квартире. Вопреки обычному представлению о жизни в коммуналке, ее воспоминания о том периоде замечательны. Соседями по квартире волею судьбы (или советской распределиловки) оказались художниками и музыкантами — все молодые, веселые, не успевшие озлобиться и устать от жизни.

И, как ни странно, самым ярким и самым счастливым воспоминанием детства осталась одна картинка… Она, четырехлетняя, сидит в углу огромной кухни, у самого окна. Строгая и одновременно сердобольная бабушка суетится у плиты — она готовит манную кашу, а пока внучка скучает, бабушка насыпает ей в блюдце немного сухой крупы, и та ест — счастливая, беззаботная, защищенная, окруженная искренней, сердечной заботой надежного, знающего жизнь человека.

«Если бы я знал об этом несколько десятилетий раньше! — восклицал 3. Фрейд, познакомившись с трудами И. П. Павлова в 30-х годах XX века. — Как бы это мне помогло!» «Когда я думаю сейчас о Фрейде и о себе, — писал в это же время И. П. Павлов, — мне представляются две партии горнорабочих, которые начали копать железнодорожный туннель в подошве большой горы — человеческой психики».

С тех пор минуло бог знает сколько лет, но всякий раз, когда в жизни этой моей пациентки случались несчастья, она начинала испытывать непреодолимую тягу забиться в угол и съесть одну-другую щепотку сухой манной крупы. Она открывает кухонный шкаф, и ее глаза автоматически выделяют на полках одну вещь — коробку с манкой. Она заходит в продуктовый магазин и сразу видит ее — манку. Дошло буквально до смешного: теперь она постоянно носит манную крупу с собой, в сумочке. Временами, когда накатывает особенно сильный приступ нестерпимого внутреннего напряжения, она находит возможность скрыться от посторонних глаз и съесть щепотку манной крупы. После чего, словно бы по мановению волшебной палочки, мучающее ее напряжение мгновенно уходит…

Наверное, эта история кажется странной, она и пациентке моей показалась странной, но странного в ней ровным счетом ничего нет, совсем. Она суть лучшая иллюстрация основного принципа, лежащего в основе работы мозга. Название этого принципа — «динамический стереотип».

Даже из школьной программы всем хорошо известно, что Иван Петрович Павлов открыл «условный рефлекс». Впрочем, подобное, в прямом смысле этого слова, школярское понимание великого учения незабвенного Ивана Петровича граничит с вопиющим примитивизмом. И дело даже не в том, что И. П. Павлов открыл кроме условного рефлекса еще бездну других, не менее значимых психических и физиологических феноменов, а в том, что условный рефлекс, как выяснил в результате своих исследований И. П. Павлов, — только верхушка огромного айсберга.

Что такое условный рефлекс? При виде и запахе пищи у собаки, понятное дело, начинает выделяться слюна (цели этого феномена, запрограммированного природой, надо думать, понятны) — это есть безусловная пищевая реакция, или, иначе, реакция на безусловный раздражитель (пищу). Однако если мы будем сочетать подобное предъявление пищи с каким-нибудь «нейтральным стимулом», например со звуком звонка или включением лампочки, то после нескольких подобных сочетаний у этой собаки возникнет «условная связь». Данный, прежде нейтральный, стимул будет восприниматься ею как условие появления пищи, на которую она и будет выделять слюну даже в том случае, если этой пищи не унюхает и не увидит. Вот что такое «условный рефлекс».

«Условным раздражителем» для животного является не какой-то отдельный стимул, а множество элементов ситуации, в которых этот условный рефлекс вырабатывался: вид комнаты, где этот эксперимент проводился, ощущение от давления лямок «станка», в который эта собака во время эксперимента помещалась, само время суток проведения этого эксперимента, присутствие «ее» экспериментатора (а не какого-то другого, постороннего человека) и т.п.

Иными словами, этот злосчастный звонок (или не менее злосчастная лампочка) — лишь один из компонентов целостного «условного раздражителя», но есть и масса других, которые могут оказаться не менее значимыми. Впоследствии пищевая реакция может возникнуть у собаки не только при звуке звонка или включении лампочки, но и просто при наступлении традиционного времени проведения эксперимента, при появлении экспериментатора, при попадании собаки в экспериментальную комнату, на лямки, которые ее удерживали в станке во время эксперимента и т.п.

Таким образом, простых, односложных, так сказать, «условных рефлексов» в природе не существует и существовать не может. А сложный, действительно известный природе «условный рефлекс» И. П. Павлов назвал не «условным рефлексом», а «динамическим стереотипом». Почему И. П. Павлов назвал этот феномен «динамическим стереотипом», почему не «сложным условным рефлексом»? Подробный ответ на этот вопрос должен включать обстоятельное разъяснение «процессов возбуждения и торможения» (физиологический жаргон), протекающих в мозге. Но, думаю, большой беды не будет, если мы это опустим и сразу перейдем к делу.

На большие полушария беспрерывно падают бесчисленные раздражения как из внешнего мира, так и из внутренней среды самого организма. Все это встречается, сталкивается и должно складываться, систематизироваться. Пред нами, следовательно, грандиозная динамическая система. Таким образом, мы наблюдаем беспрерывное стремление к динамическому стереотипу.

Реакция на этот совокупный «условный раздражитель» (стимуляцию) отнюдь не простая штука, это всегда много разнообразных, слившихся в едином порыве реакций: какие-то центры в мозгу возбуждаются, какие-то подавляются, причем, все это происходит в определенной последовательности, с чередованиями и сложными взаимодействиями. То есть животное совершает не одно, а множество самых разнообразных действий, которые как бы вписаны в его психическую структуру, запрограммированы в ней, вменены этому животному. В результате же неизменно возникает определенное состояние: возможно, это и пищевая реакция, но, возможно, и чувство радости, или напротив, горе и страх, возможно, это какая-то потребность или желание.

Впрочем, почему мы все время говорим о «собаке» и «животном»? У человека все происходит точно таким же образом! Причем человек — животное с необычайно развившимся «церебральным аппаратом» (мозгом) — как никакое другое создает сложнейшие и удивительнейшие динамические стереотипы, а проще говоря, привычки! Так что, в принципе, нет ничего странного в том, что манная крупа, включенная в «динамический стереотип безопасности», может существенно снизить уровень нервного напряжения и тревоги, вызывать ощущение безопасности.

Говорят, что однажды, в начале XX века, студенты Императорской Военно-медицинской академии, где, кстати, и сам И.П. Павлов когда-то учился, прослушали лекцию великого физиолога и решили проверить его «учение об условных рефлексах» на практике. Они купили несколько килограммов лимонов, положили их в прозрачные авоськи и отправились в городской парк.

Там по заведенной традиции выступал для честной публики духовой оркестр. И вот наши лимонные террористы стали прогуливаться напротив играющих музыкантов с этими авоськами, полными лимонов, туда-сюда. Как ни трудно догадаться, концерт на свежем воздухе был сорван: музыканты, глядя на лимоны, которые они не ели (безусловный раздражитель), а только видели (условный раздражитель), напустили в свои трубы столько слюны, что играть более не было никакой возможности!

Судьба этих студентов нам не известна, но учение И. П. Павлова доказало и продолжает доказывать свою беспрецедентную мощь.

Мы говорим: «привычка». Звучит очень просто, но на самом деле мы, произнеся это слово, столкнулись с феноменальным по сложности явлением психической жизни. Что ж, обсудим нюансы. Привычка появляется не сама собой, не по собственному хотению и велению, а есть результат действия положительных и отрицательных «подкреплений», своего рода кнута и пряника. Что есть «подкрепления»? Чтобы у человека сформировалась та или иная привычка, должны иметь место те или иные последствия его действий, а последствия эти могут быть как положительными, так и отрицательны.

Например, молодой (очень молодой) человек занял сидячее место в общественном транспорте, прописанное «пожилым людям и инвалидам». Тут откуда ни возьмись появляется тот, кто имеет, благодаря соответствующей надписи, некие права на это, занятое нашим героем место. Появляется и давай качать свои права: «Ах ты, негодный! Такой-сякой, немазаный! Сидит, в ус себе не дует, о больных людях не думает!» Понятно, что после подобных выступлений со стороны старшего поколения наш герой почувствует себя, мягко говоря, некомфортно. Испуганный и пристыженный, он уступит это чертово место, а еще у него возникнет «динамический стереотип»: всякий раз, занимая сидячее место в общественном транспорте, он будет испытывать выраженный дискомфорт. Возможно, он и вовсе станет избегать садиться в транспорте, и все благодаря «отрицательному подкреплению». Теперь рассмотрим пример «положительного» подкрепления. Та же самая ситуация, только на нашего молодого (очень молодого, как мы помним) человека не «наехали» по-крупному, а попросили любезно и ласково: «Милочек, хорошенький мой, будь так добр, уступи, пожалуйста, бабушке место, а то ноги у меня совсем разболелись…». Тот, понятное дело, как и в первом случае, место свое старушке уступит, а если она его за это еще и похвалит, искренне довольная оказанным ей вниманием, а если еще и конфету (или пряник) даст, то тут… Сформируется тут у нашего героя привычка уступать пожилым и другим нуждающимся людям свое место в транспорте, причем делать он это будет с удовольствием (что немаловажно!), поскольку сформировалась эта его привычка благодаря «положительному подкреплению».

Проще говоря, чтобы научиться чему-то, человек должен что-то желать, что-то замечать, что-то делать и что-то получать.

Д. Доллард и Н. Миллер

К сожалению, большинство наших привычек сформировано по первому варианту (то ли накричали на нас за что-то, то ли наказали, то ли проигнорировали, то ли унизили, оскорбили — одно хуже другого). И получается, что всякий раз, реализуя то или иное свое поведение, таким образом сформированное, т.е. ту или иную свою привычку, стереотип поведения (кои рассыпаны по нашей жизни, как песок по морскому берегу), мы, по сути, следуем своему страху, возобновляем его этим действием и поддерживаем. В результате же страха в нашей жизни, что называется, выше крыши, причем он и руководит ею, ею и питается. Беда… На чем культура наша стоит, чем крепнет? Ужас!

Горе является первой эмоциональной реакцией человека — новорожденный малыш плачет. Это горе так же, как и в любом другом случае (за исключением, конечно, привычки горевать), есть результат нарушенного привычного стереотипа поведения. Например, находясь в утробе матери, мы привыкли слышать-ощущать биение ее сердца. Когда же мы исторгнуты из материнского чрева, все стереотипы нашего эмбрионального существования (поведения) оказываются нарушены.

С.С. Томкинс подтвердил эти соображения простым, но чрезвычайно интересным экспериментом. Он показал, что новорожденные, помещенные в комнату с репродуктором, имитирующим биение сердца матери, быстрее прибавляют в весе и меньше кричат, чем дети в обычных палатах. Иными словами, когда для малышей были созданы условия, которые в большей мере отвечали их привычному — утробному — образу жизни, они испытывали меньше отрицательных эмоций, нежели те дети, чьи динамические стереотипы были нарушены куда более существенно.

Это мы говорили о том, как формируются конкретные привычки, теперь встает вопрос: а зачем вообще возникают привычки? В чем их эволюционная значимость? Чем этот механизм обусловлен? Ради чего его Мать-Природа выдумала?

Большинство исследователей, в особенности, конечно, западных, дает ответ в духе «рыночной экономики»: выгодно, оптимизация, так сказать, жизненных ресурсов. Конечно, один раз отработал, опробовал — эффект положительный, значит, дальше можно шуровать в том же духе, особенных усилий к тому не прикладывая и голову лишний раз не загружая — налаженное ведь производство. Впрочем, привычка (или, как мы знаем теперь, «динамический стереотип») — как раз тот случай, когда «философия капитализма» дает сбой. Дело в том, что конъюнктура на рынке жизни меняется с быстротой удивительной! Это еще Гераклит говорил, мир его праху: «Все течет, все изменяется».

Привычка — огромное маховое колесо общества, наиболее точный консервативный деятель. Чем больше мелочей повседневной жизни можем мы доверить не требующему усилий привычному автоматизму, тем более высвобождаются высшие силы нашего ума для работы, для которой они предназначены.

Сформировал человек тысячи мелких привычек, уложил их в строгую, стройную канву своего поведения, и несет его жизнь по рельсам накатанным. А тут — бац! — изменение: развод или свадьба, смерть близкого или рождение наследника, переезд, увольнение или новое назначение…

И вся выстроенная непосильным трудом «железнодорожная сеть» с составами и вагонами — в тартарары! Тревога, шабаш, спасайся кто может! Возникает, выражаясь по-научному, состояние дезадаптации. Хороша экономия, нечего сказать!

Да, все меняется, и оказываются старые привычки обузой, тормозят перемены, а то и блокируют самым натуральным образом. Терзают, иными словами, своего носителя, требуют возвращения его в прежнее русло, в порядок, временем установленный.

Впрочем, настоящая проблема для человека кроется даже не в этом. Фантастическая неприятность состоит в другом. Привычки, стереотипы поведения, как мы уже говорили выше, это способ реакции человека на мир, а восприятие — это ведь тоже способ такой реакции! И вот получается, что со временем, взрослея, и мир свой мы начинаем воспринимать стереотипно. Постепенно сливается он для нас в одно мутное, серое и безрадостное пятно — все нам известно, все обдумано уже тысячу раз, все передумано. «Все, как всегда» — роковая фраза, дословно означающая, что все так «достало», что даже и в петлю лезть сил нет.

Вот вам и стереотип, вот вам и привычка… Не экономия, а сущее разорение!

В чем же тогда, на самом деле, умысел проказницы Природы, за что она нас так «наградила» — привычкой, стереотипией (как сказал бы И. П. Павлов)? Ответ на этот вопрос, как ни странно, лежит на поверхности. Дело, конечно, не в экономии, по крайней мере, не в одной только экономии, дело в безопасности.

Проверенный однажды стереотип поведения, реализованный и, по случаю, не приведший к летальному исходу, запоминается мозгом, глубокими его структурами как «проходной вариант», как безопасная форма поведения. Остальные же возможные варианты поведения и действий, сколь бы хороши они ни были «на бумаге» (так их понимает, по крайней мере, сознание), не проверенные практикой, т.е. подкоркой (она, надо заметить, по природной своей примитивности, читать не умеет), — суть катастрофа, ибо есть неизвестность, а хуже и ужаснее неизвестности ничего нет.

Стереотипное же действие, стереотипная ситуация, напротив, дело понятное и знакомое, известнее некуда, и потому милее оно сердцу нашему любых замков воздушных и журавлей непойманных, любой экономики дороже! Своя рубашка, знаете ли, к телу ближе, а потому, что бы ни происходило, как бы жизнь наша ни менялась, ригидный и костный мозг (а в основании своем он именно такой — костный и ригидный) всеми своими фибрами пытается реализовывать прежние, проверенные стереотипы поведения. Береженого, как говорится…

С физиологической точки зрения приобретенная привычка есть не что иное, как образование в мозгу нового пути разряда, по которому известные приносящие нервные токи стремятся всегда впоследствии уходить.

Вот наш мозг и ждет до последнего, изо всех сил пытаясь удержать прежнее свое, пусть и чреватое негативными последствиями, поведение, чреватое, но родное, а главное — знакомое, известное. Привычка, таким образом, это наиглавнейший форпост инстинкта самосохранения, предохраняющего нас от пугающей неизвестности и потенциальной опасности.

Инстинкт же самосохранения — изобретение наидревнейшее и потому, видимо, пребывающее теперь в стадии глубокого, не поддающегося лечению маразма (хуже лидеров предперестроечной компартии). Именно он, этот старый маразматик, и заведует привычкой (динамическим стереотипом, как говорил Иван Петрович), из нее он сотворил себе кумира, ее продюсирует, ей верит, на нее полагается.

Поразительно, но инстинкту самосохранения абсолютно безразлично — благоприятно новое поведение, новые непривычные обстоятельства или же они плохи — он в любом случае реагирует самым негативным образом. Для подтверждения этого факта над одной из собачек учудили такой эксперимент. Сначала ее обучили определенным образом доставать подкормку из специального устройства. Здесь нужно заметить, что в качестве подкормки (вознаграждения за удачное выполнение задания, т.е. положительного подкрепления) использовался сухарный порошок (вещь, как вы догадываетесь, съедобная, но отнюдь не деликатес).

Собака совершенно освоилась с этой задачей, выполняла ее быстро и успешно, но вот в очередной раз вместо сухарного порошка в это устройство положили кусок свежего мяса (вот уж поистине собачий деликатес!). Что же произошло? Собака, как и обычно, т.е. следуя своей привычке, подбежала к этому устройству и специальным образом открыла его крышку, но, не обнаружив там сухарного порошка, впала в ужасное беспокойство, отказалась от мяса (вы можете себе это представить?) и вообще полностью лишилась способности справляться с этим заданием!

Мясо, конечно же, лучше сухарного порошка, но, если, согласно привычке (или, иначе, динамическому стереотипу), должен быть порошок, мясо уже не подходит, причем ни под каким соусом. Инстинкт самосохранения интересуется не последствиями поведения, а строгим и непременным выполнением всех пунктов, заложенных в программу данного поведенческого стереотипа.

Однако все эти выкладки великого русского ученого нуждались в пояснении, которые и дал другой нобелевский лауреат, австрийский ученый Конрад Лоренц — человек удивительный во всех отношениях. Кстати, одну из своих самых известных книг — «Оборотная сторона зеркала» — он написал не где-нибудь, а на территории «бывшего Советского Союза», в Армении, где он оказался в лагере для военнопленных. Причем надо признать, что Лоренц настрадался как от той, так и от другой стороны, участвовавшей во Второй мировой войне: гитлеровцы лишили его кафедры в Вене, а потом призвали войсковым врачом на фронт, а наши доблестные спецслужбы использовали будущего лауреата Нобелевской премии на подсобных работах. Лоренц выживал, питаясь армянскими скорпионами, чем сильно пугал своих тюремщиков.

Параллельно, прямо в лагере, он занимался работой над своей книгой, снискавшей впоследствии мировую известность, причем писал ее гвоздем с помощью марганцовки на мешках от цемента! Впрочем, надо отдать должное нашим героическим бойцам НКВД, которые разрешили Лоренцу вывезти его рукопись по освобождении из лагеря, правда, взяв с него обещание, что в ней нет и не будет никакой «антисоветчины». Однако «антисоветчины» в этой книге предостаточно, правда, Лоренц не врал, когда давал свое обещание, он просто не мог и подумать, что то, что он пишет, может быть признано в СССР «антисоветчиной». Впрочем, речь не об этом.

В одной из своих книг — «Агрессия (или так называемое „зло“)» — К. Лоренц рассказывает о серой гусыне по имени Мартина. Ученый воспитывал ее «начиная с яйца», а потому она доверялась ему, как собственному родителю. Когда Мартина немного подросла, Лоренц стал приучать ее к самостоятельности. Одним из элементов программы было обучение гусыни взбираться на второй этаж дома, где располагалась спальня. Первый раз Мартина, конечно, сильно испугалась, столкнувшись с новым для нее поведением Лоренца, который, против обыкновения, не понес ее по лестнице, а стал ее «заманивать». Испугавшись, Мартина бросилась к окну, расположенному в нескольких метрах от лестницы (обычная для гусей реакция в ситуации опасности — бежать на свет). Но, в конце концов, затея Лоренца удалась — Мартина освоила задачу.

Дальше движение к окну перед подъемом на второй этаж вошло в стереотип поведения Мартины. Всякий раз, когда гусыня подходила к лестнице, она сначала прогуливалась в сторону окна и лишь затем поднималась по ступенькам. Постепенно длина прохода к окну сокращалась, эти движения становились, по сути своей, символическими.

Однажды Лоренц сильно засиделся, работая над какой-то своей книгой, и совсем позабыл впустить Мартину в дом. Уже стемнело, когда он все-таки вспомнил о своей воспитаннице. Вспомнил, поспешил к двери, открыл ее, и перепуганная насмерть Мартина, как ошпаренная, вбежала в комнату. Гусыня бросилась прямиком к лестнице, взбежала с разбегу аж на пятую ступень… И тут произошло нечто! Мартина вдруг остановилась, как вкопанная, вытянула шею (что типично для гусей при сильном испуге) и, приготовившись к бегству, расправила крылья. Кроме того, она издала предупреждающий крик и едва не взлетела! Что случилось?! Лоренц был в шоке, но произошедшее дальше и вовсе повергло его в настоящий исследовательский транс.

Есть старая трагикомическая история о проповеднике из маленького американского городка, купившем, не зная того, лошадь, на которой много лет ездил пьяница. Этот Россинант, в результате сформированной у него привычки, заставлял своего преподобного хозяина останавливаться перед каждым кабаком и заходить туда хотя бы на минуту; в противном случае лошадь отказывалась двигаться с места. В результате преподобный приобрел дурную славу у прихожан и спился. Эта история всегда рассказывается только в шутку, но она может быть и буквально правдива.

Мартина секунду помедлила, потом повернулась и быстро-быстро спустилась на пять ступеней вниз. Далее, словно бы выполняя какую-то чрезвычайно важную миссию, она пробежала весь первоначальный путь до окна, покрутилась там (причем был вечер, а потому окно было темным!), развернулась и отправилась обратно к лестнице, где опять, поднявшись на пятую ступень, оглянулась кругом, встряхнулась и произвела принятое у серых гусей движение приветствия. «Я едва верил своим глазам! — пишет К. Лоренц. — У меня не было никаких сомнений, как истолковать описанное происшествие: привычка превратилась в обычай, который гусыня не могла нарушить без страха». Вот вам и гениальное научное открытие, сделанное, как говорится, почти на ровном месте, если, конечно, не считать лестницы. Почти Архимед!

Но шутки в сторону. К. Лоренц представил нам замечательную иллюстрацию работы инстинкта самосохранения, защищающего животного от неизвестности, за которой, кто знает, может скрываться чудовищная опасность. Иными словами, нарушение привычной формы поведения вызывает в нас негативные эмоции, чтобы мы не отступали с «проторенной дороги».

Именно благодаря этому механизму, который К. Лоренц описал на своей гусыне, перелетные птицы умудряются совершать свои длительные вояжи с севера на юг и обратно, никогда не сбиваясь с дороги. На маршруте их держит страх, любое отклонение с трассы неизбежно его вызовет и заставит птиц вернуться на прежнюю траекторию.

Но что там птицы! Вспомните себя, какое чувство испытываете вы, когда стучите по дереву, «чтобы не накликать беду», когда плюете через левое плечо, встретившись с черной кошкой, когда смотритесь в зеркало, вынужденные вернуться домой, позабыв там какую-то вещь. Вспомнили? Это чувство страха, страха, возникающего при нарушении привычного стереотипа поведения.

Иван Петрович Павлов, которого в одном из нашумевших современных романов автор назвал «Небесным Павловым», рассказал о феномене динамического стереотипа столько, что на столетие могло бы хватить. Именно он сформулировал и основное интересующее нас здесь положение: при всяком нарушении привычного стереотипа поведения животное испытывает целый перечень негативных эмоций (и в первую очередь — страх), а при возобновлении этого стереотипа, напротив, испытывает эмоции положительные (радость или удовлетворение).

В нашей с вами жизни тому множество примеров. Вспомните замечательное чувство «тихой радости», когда вы возвращаетесь в когда-то дорогие вам места. Да, знаменитое и крайне приятное чувство милой ностальгии есть результат возобновления прежнего стереотипа поведения, которое, разумеется, сопровождается положительными эмоциями. Или возьмем другой пример. Всякий раз, когда наша жизнь совершает свой очередной «крутой вираж», наша психическая организация переживает жесточайший стресс, возникает сильнейшее нервно-психическое напряжение, выражающееся, как правило, чувством смутной, а то и явной тревоги, способной привести даже к тяжелейшему нервному срыву.

Таблица. Сила стресса, вызванного нарушением привычного образа жизни (в относительных единицах)

источник