Моей матери 79 лет, и у нее деменция. Это старческое слабоумие, развивающееся на фоне болезни Альцгеймера (или другой, но чаще всего причина именно в этом). У человека сначала начинаются проблемы с памятью и вниманием, потом – с эмоциями и восприятием окружающего мира, постепенно он теряет себя и в конце концов превращается в ребенка, за которым нужен постоянный уход.
Моя мама пока еще не ребенок, но уже и не тот человек, которого я всегда знала. Улыбка, глаза, голос – все ее, но в то же время уже и не она со мной, и от этого сердце разрывается, и с каждым днем рана все глубже – потому что мама постепенно уходит от меня.
Мама всю жизнь проработала учителем, и ее знает весь наш небольшой городок. Идем с ней по улице – люди здороваются, улыбаются, кивают. А она хмурится и спрашивает у меня: «А это кто прошел? А разве я его знаю?» Знаешь, мам, всех знаешь…
Болеет мама давно, лет с 70. Сначала мы воспринимали как-то даже с юмором, подшучивали, но с течением времени становится все хуже, и уже давно не до шуток. Недавно она пошла провожать в школу моего внука, своего правнука, и забыла дорогу домой. Кто-то из ее бывших учеников увидел, довел до подъезда ее дома, потом рассказали моей дочери, что случилось. Сидела, говорят, на лавочке возле какого-то дома, потерянная, не знала, куда идти дальше. Забыла, говорит, где живу.
Боже, не представляю, что было бы, живи мы в большом городе. Я бы сошла с ума.
А недавно начались «приключения». Стало ей казаться, что в доме кто-то есть, и он ворует деньги. Сначала говорила, что это правнук. Потом – что моя дочь заходит тайком. Потом – что какой-то мужчина зашел и забрал. Ее муж, мой отчим, старик тоже, пытается ее убедить, что никто у нас не ворует… сорвалась на крик, твердит, что сговорились мы, что хотим ее упечь в психушку, сделать дурой. Эх, мама, мама.
Недавно приезжал мой брат, ее старший сын. Заехал на полчаса, подышал стариковским запахом, послушал жалобы отца и благополучно уехал – еще на год, ибо живет в Петербурге за 3000 км. Правда, сыновний долг выполнил. Покрыл меня последними словами за то, что не ухаживаю за матерью. В доме, говорит, грязно, затхлый запах. Чего ты, говорит, не заберешь отца и мать к себе? Живете с мужем вдвоем, трехкомнатная квартира, взяли бы. Расплакалась тогда. Мама не хочет уезжать из своей квартиры, пробовала заговорить об этом – вытолкала меня взашей (у стариков с деменцией агрессия очень близко, вскипают моментально). Правда, через полчаса забыла уже, звонит: «А ты ко мне сегодня не заглянешь что ли? Давно не была». Наверное, только в этом плюс этой болезни. Что не помнит обид.
С ужасом жду дня, когда она перестанет меня узнавать, боюсь этого и каждый день молюсь, чтобы бог дал прожить ей еще немного вот хотя бы в таком состоянии: когда помнит нас, знает, что мы ее любим, чувствует рядом родных. И все еще не верю, что она такая навсегда.
источник
Деменция – это приобретенное слабоумие, при котором утрачиваются приобретенные знания и навыки, теряется личность. Чаще заболевание возникает в пожилом возрасте и имеет несколько стадий. Деменция перед смертью протекает в бессознательном состоянии, бреду и галлюцинациях.
Нарушение нервной деятельности, приводящее к снижению интеллектуальных способностей, потере памяти, утрате самообслуживания диагностируется как деменция. Причинами патологии служат травмы головного мозга, инфекционные и сосудистые заболевания, болезнь Альцгеймера, алкоголизм, наркомания.
Больные с деменцией могут жить на протяжении долгих лет. Продолжительность жизни зависит от прогрессирования болезни, которая у каждого пациента проходит индивидуально. Смерть от деменции происходит на последней стадии патологии и чаще связана с сопутствующими заболеваниями.
Первые проявления деменции заметить тяжело даже опытному врачу. Близкие люди могут отмечать рассеянность, озабоченность, беспричинные перепады настроения, равнодушие к любимому хобби. Постепенно человек начинает забывать текущую информацию и события, но прекрасно помнит, что с ним происходило раньше. Некоторые больные развивают бредовые идеи, которые могут возникать из-за галлюцинаций. Человек не может адекватно оценить свои действия, он не замечает, что стал вести себя иным образом.
По мере прогрессирования патологии теряются умственные способности, навыки чтения, письма, самообслуживания. Разговор становится нечетким, фразы короткие или оборванные. Больной плохо понимает чужую речь, не реагирует при обращении к нему.
Клиническая картина зависит от локализации пораженного участка головного мозга, его размеров, причин, вызвавших слабоумие. В медицине принято разделять болезнь на несколько этапов. Каждая стадия отличается особенными симптомами, которые прогрессируют вместе с деменцией.
| Стадии деменции | Симптомы |
| Легкая |
|
| Ранняя |
|
| Промежуточная |
|
| Тяжелая |
|
Последняя стадия деменции перед смертью сопровождается следующей симптоматикой:
- Снижается потребность к пище, происходит истощение организма;
- Больной не может самостоятельно держать голову, сидеть.
- Отсутствуют мимические движения, мускулатура лица ослабевает и атрофируется.
- Человек утрачивает способность жевать и глотать, причиной становится паралич.
- Нарушается координация движений, может возникнуть ступор или кома с летальным исходом.
В последней стадии деменция перед смертью может продолжаться до полутора лет, но обычно человек умирает в течение 6 месяцев.
Примечание. Нарушение глотательных функций часто провоцирует попадание частичек пищи в органы дыхания, что может вызвать пневмонию и смерть.
Деменция перед смертью провоцирует ряд заболеваний. Обездвиженный и бессознательный человек не может обозначить необходимые потребности, и часто симптомы опасных заболеваний не заметны родственниками.
Летальный исход могут ускорить следующие заболевания и состояния:
- Плохое кровообращение повышает риск образования тромбов, которые могут привести к смерти.
- Длительная обездвиженность провоцирует образование пролежней. Ослабленный организм не способен нормально регенерировать ткани. Инфицирование открытых ран осложняет состояние и приводит к развитию сепсиса, который в 90% случаев приводит к летальному исходу.
- Длительный прием антипсихотических лекарственных препаратов провоцирует непроходимость кишечника, вызывают болезнь печени, желудочно-кишечного тракта. Это так же является причиной смерти.
- Пневмония. Это наиболее распространенная причина смерти больных деменцией. На этом этапе деменция – признак скорой смерти. Застой крови вызывает отек легких (наполнение их жидкостью). Орган не может обеспечить организм достаточным количеством кислорода. Нарушается метаболизм, усугубляется состояние головного мозга. Следствием становится быстрый уход человека из жизни.
Реже больные деменцией умирают от инфарктов и инсультов. Причиной их является делирий – психическое расстройство и галлюцинации, побуждающие страх, волнение, панический ужас.
На последней стадии заболевания человек уже не проявляет жизненной активности. Ему глубоко безразличен окружающий мир, близкие люди, физиологические потребности. Такое состояние говорит о скором летальном исходе. Качественный уход за лежачим больным может отсрочить уход на несколько месяцев.
Признаки смерти больного деменцией:
- длительный анабиозный сон;
- затрудненное мочеиспускание, минимальный выход мочи темного цвета со специфическим запахом;
- отсутствие стула;
- похолодание конечностей, связанное с уменьшением циркуляции крови;
- темные пятна на коже, вызванные снижением обмена веществ и поражением мягких тканей;
- сужение зрачков.
Следующей стадией становится предагония – медленное умирание организма. Резко снижается артериальное давление, начинается тахикардия, снижается доставка кислорода к головному мозгу.
Агония – последняя вспышка деятельности организма. В этот период включаются функции высших отделов мозга, которые возможно не были в жизни задействованы. Иногда больные деменцией перед смертью обретают ясное сознание. Такой феномен известен науке как предсмертное прояснение. Случай редкий, но оставляет сильное впечатление на людей, ухаживающих за дементными больными. В основном человек умирает умалишённым. Агония может длиться от нескольких минут до часа и сопровождаться мышечными судорогами, нормальными сердечными сокращениям и ритмом дыхания. Далее наступает клиническая, а затем биологическая смерть.
Многие считают, что деменция – признак близкой смерти, но это не так. При своевременном лечении можно отдалить процесс расставания с родным человеком. Правильная забота, грамотный прием медикаментозных препаратов, занятия по развитию мозговой активности, уроки «подражания» смогут продлить жизнь и замедлить прогрессирование слабоумия. Главная цель близких – не опускать руки и не сдаваться.
источник
Добрый день.
Мне 48 лет, мою маму (77 лет) после инсульта парализовало, но мы смогли слегка восстановить двигательную активность ног. Она и раньше отличалась норовом, а после инсульта стала вытворять совсем непотребное! Газ и свет в её комнатах я отключила, но она всё равно пытается провода замкнуть, газовую плиту перевернуть, батареи прибить, “чтобы я сдохла раньше её”. Так продолжается больше года.
Лежала в психлечебнице, но врачи не установили у неё психических заболеваний, поставили деменцию, старческое слабоумие. Отдали ей при выписке в руки паспорт с полисом снилс и выписку, по её просьбе, теперь она утверждает, что его у неё я украла из кармана, и я не могу её ни к врачу записать, а наверно главное, что не могу и в дом престарелых устроить, хоть она и говорит, что не хочет никуда, но жизнь мне отравить и я в могилу вперёд неё уйду.
Я её запираю, потому что она ломала мебель, била стёкла и посуду, в мою кровать испражнялась, когда я на работе. Раза два её прощала, но потом повесила замок на её дверь. Участковый говорит, что никаких правовых норм она не нарушает, это простая бытовуха, беседовать с ней отказался, паспорт новый оформлять или нет – её желание, но не обязанность.
Я прихожанка храма Матроны Московской в Ногинске, исповедуюсь и причащаюсь, батюшка говорит, что надо всё это пережить терпеливо. Я устала. Безысходность. Беспросветность. Косые взгляды соседей и шушукание за спиной. Никому ничего не доказываю.
Что делать?
Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:
Добрый день!
Батюшка прав и дополним его совет тем, что Вам нужно подумать, трезво и с холодной головой, как практически организовать свою жизнь.
Вас не должно беспокоить мнение соседей, но и скрывать правду нет смысла, будут вопросы и взгляды – смело разворачивайтесь к людям и говорите: ” Что такое? Что Вы о нас думаете? Давайте я Вам скажу, как есть: мама в деменции, делает то-то и то-то”. Во-первых, Вам станет легче, во-вторых, может быть, кто-то из соседей поделится своим подобным опытом, разделить эмоции (в пределах и без осуждения мамы, а просто излить душу) – это может быть очень полезно.
Далее, если есть возможность, хотя бы раз в неделю приглашайте домой сиделку, которая обучена уходу именно за больными в деменции. Будет плохо с ней – меняйте сиделку, найдите в итоге хорошую. Если у Вас есть возможность, наймите сиделку и отдохните где-то вне дома, если Вас смогут подстраховать родные, друзья или те же соседи (за плату или как уж там) – используйте эту возможность, потому что Вам нужно себя держать в форме. Следите за своим режимом, питанием и здоровьем, от нервов помогает в том числе спорт или просто прогулки, хотите в одиночестве, хотите – с кем-то.
Если есть у Вас в районе психиатр, посоветуйтесь с ним, как быть, возможно, при ПНД есть группа для родственников психически больных людей, Вам будет полезно ее посещать, это очень помогает и дает силы. Если группы нет, поищите в сети материалы на эту тему или форумы. На форуме сильно не застревайте, если Вам понравится общение с форумчанами, встретьтесь с ними в парке или кафе, может быть, это тоже будет полезный для Вас обмен опытом. Поговорите с психиатром также про ситуацию с паспортом, может быть, у нас есть какие-то процедуры, как быть с паспортами больных людей. Маме обеспечьте возможную терапию, молитесь о ней, но сейчас в первую очередь – пересмотрите организацию быта.
В качестве рекомендации могу вам посоветовать обратиться за помощью в Центр кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семеновской (Москва), он находится рядом с метро «Семеновская». Здесь служат высокопрофессиональные православные психологи, которые помогли уже тысячам людей.
Помощь оказывается взрослым и детям, членам любых религиозных конфессий, маловерующим, сомневающимся и атеистам.
Если у Вас тяжелое материальное положение, то это ни в коем случае не должно Вас останавливать в получении психологической помощи в Центре. Пожертвования центру определяются только вашими возможностями и благодарностью. Оказание помощи в Центре никак не связано с суммой пожертвования (или его полного отсутствия) .
Живущим вне Москвы доступны консультации руководителя центра кризисного психолога Михаила Хасьминского по скайпу.
Архив всех вопросов можно найти здесь. Если вы не нашли интересующего вас вопроса, его всегда можно задать на нашем сайте.
источник
В мире около 50 миллионов людей с деменцией — синдромом, при котором у человека нарушаются когнитивные функции, ухудшается память и он перестает узнавать даже членов своей семьи. За огромными цифрами — семьи, которым каждый день приходится решать неоднозначные вопросы: как помочь родственнику не потерять себя, как реагировать на проявления деменции и где взять силы для ухода за больным и для собственной жизни. Поговорили с самарчанкой, которая в течение трех лет принимала участие в уходе за отцом своего мужа, страдающим деменцией, и попросили ее рассказать, как менялось его состояние, как проявлялся недуг и почему для родственников жизнь разделилась на «до» и «после».
Восемь лет назад я познакомилась с будущим мужем, а затем — с его семьей. Василий Петрович, отец мужа, на тот момент был здоровым мужчиной: крепкий, румяный, всегда позитивный, с чувством юмора — полный жизни.
Свекор всю жизнь проработал на бульдозере, но никаких вредных привычек — даже не матерился никогда. Я знаю, что на работе он был ответственным и очень востребованным — получил кучу наград от завода за честный и добросовестный труд. Кроме того, у Василия Петровича был широкий круг других интересов — и все, что ни делал, получалось. Например, он занимался селекцией — все время интересовался этим, много читал. Помню, на даче показывал мне яблони: как и что он прививал. Ездил в деревню к своей сестре — крышу перебирал, водопровод делал.
После выхода на пенсию каждое лето проводил на даче. Даже когда ему было восемьдесят, залезал на яблони, чтобы их подпилить, следил за огородом, еще и соседкам с хозяйством помогал. Свекровь приезжала к нему дважды в неделю, но больше находилась в городской квартире — вдруг кто обворует. Все всегда говорили, что это очень дружная семья.
Непонятно, в какой момент началась болезнь — сразу ее не заметишь: бывало, свекор на даче — оставит где-нибудь телефон, и мы не можем ему дозвониться, или он не может вспомнить, поливал ли грядки, давали воду вообще или нет. Как-то приехали к нему за город — смотрим, а там фильтр для воды расплавлен. Выяснилось, что Василий Петрович налил в него воду и поставил на плитку греться. Он все нормально объяснил — просто на автомате поставил вместо чайника. Тогда нас это даже не смутило: торопился, перепутал — бывает.
Когда человек тебе близок, не хочется верить, что у него что-то не так с головой. Ведь если Василий Петрович что-то забывал, мы ему рассказывали — и он вспоминал. В 2014 году его состояние начало ухудшаться: соседка стала замечать, что он может рассказывать небылицы, будто это было в действительности. Мог не полить огород, объяснив, что просто не было воды — а на самом деле вода была, только он перекрыл все краны. Когда мы разговаривали с ним на эту тему, он не препирался, спокойно реагировал: признавал свои ошибки и, на наш взгляд, все логично объяснял.
Свекровь прятала ножи и вилки, потому что Василий Петрович все время их сворачивал и, если получалось, ломал
Потом свекор начал теряться во времени: мог рассказывать, что он только что ездил в город, хотя на самом деле уже два дня никуда не уезжал. Соседка напоминала ему об этом, а он отвечал, что да, она права. В итоге та прямо сказала свекрови, что с ним явно что-то не так. Да к тому моменту мы и сами начали обращать внимание.
Тем летом мы забрали Василия Петровича с дачи, а в конце года повели на прием к психиатру — просто взяли направление в поликлинике. Врач сказал, что у свекра болезнь Паркинсона. Но обычно этот диагноз ставится, когда у человека сильный тремор, и он, например, даже не может ложку до рта донести. У Василия Петровича этого не было, и единственное, что подходило под диагноз — он начал ходить с трудом, хотя иногда мог так помчаться, что не догонишь. Как-то мы были на даче и уже собирались уезжать — только яблоки собрать осталось. Василий Петрович все стоял возле калитки, а потом мы повернулись — его нет. Мы в разные стороны искать. За пять минут он успел оказаться на автобусной остановке, которая была достаточно далеко. Он нам тогда так и не объяснил, куда собрался.
Свекровь прятала ножи и вилки, потому что Василий Петрович все время их сворачивал и, если получалось, ломал. Однажды она просто накрыла на стол и отошла, а когда вернулась, он уже скрутил несколько приборов. Затем свекор начал вырывать розетки — руки у него были цепкие. Он никак это не объяснял, — просто говорил «надо». Он мог спокойно смотреть телевизор, а потом пойти и снять с петель межкомнатную дверь и просто поставить рядом. Зачем? Говорил, что тут ходят какие-то бабы и мужики.
Василий Петрович часто собирался куда-то ехать, говорил, что нужно домой, хотя находился дома. Как-то они гуляли вместе со свекровью, он куда-то направился, она за ним. Спрашивает: «Куда ты идешь?» Он в ответ: «Домой». Свекровь продолжила: «Где твой дом?» — «Не знаю». «А где сейчас находишься, знаешь?» — «Да что-то не знаю…»
Свекровь показывала ему свою ногу: «Смотри, бегала, тебя догоняла», — а он только улыбался загадочно
Однажды свекровь задремала, а он оделся, тихо открыл дверь и ушел. Она просыпается — Василия Петровича нет. Мы искали его всей семьей — заходили в подъезды, магазины. Я никогда не думала, что люди могут быть такими отзывчивыми: подъезды нам открывали сразу, а в магазине взяли номер телефона, чтобы позвонить, если он найдется. На трамвайной развязке в Постниковом овраге мы попросили диспетчеров передать всем водителям о пропаже человека и дали его описание — вдруг он на трамвае уехал? Встретили народную дружину с полицейским и все им объяснили, они разослали информацию: когда проходили мимо других полицейских, уже слышали из их раций — пропал пожилой мужчина.
Свекор ушел из дома около пяти вечера, а нашли мы его только через шесть часов.
Он доехал до трамвайного депо в районе Полевой, а сколько до этого катался и сколько пересадок делал, мы не знаем. Водитель трамвая узнал его по выданным приметам и сообщил об этом. Муж забирал его уже из полиции — говорит, Василий Петрович пил чай и был вполне довольным.
А свекровь в тот день порвала связки на ноге: когда поняла, что муж ушел, побежала босиком в подъезд, надеясь догнать его. Полтора месяца потом ходила на костылях.
Мы спрашивали Василия Петровича, зачем он убежал, но он ничего не объяснял. Свекровь показывала ему свою ногу: «Смотри, бегала, тебя догоняла», — а он только улыбался загадочно. У него ведь целое приключение было тогда.
Потом Василий Петрович стал все рвать. Например, держал газету в руке и маленькими ножницами, навесу, резал ее на тоненькие полосочки. Затем начал разрывать одеяла, пододеяльники, наволочки. Ему это давалось легко — сила-то никуда не девалась. Мог рукав на своей одежде оторвать. Каждое занятие ему надоедало и следом начиналось что-то другое. Как ребенок познает мир — то его баночки восхищают, то шурупчики, — так и здесь.
В какой-то момент он стал забывать, как одеваться. Мог надеть брюки на руки. Или я захожу в комнату, а он в шапке, под шапкой полотенце намотано, шарф, куртка, но без брюк. Подвожу его к зеркалу и спрашиваю: «Что это такое?» Он всматривается в отражение, говорит: «Это ерунда какая-то», — и давай раздеваться.
Свекрови было очень тяжело смириться, что мужчина, который был ей опорой во всем, может так себя вести. Говорила: «Всю жизнь со мной хорошо прожил, а под конец решил нервы вымотать». Первое время она даже просила никому не рассказывать о его состоянии. Мы старались объяснить, что у него теперь свой мир, в котором он живет, и все его действия — это проявление деменции, а не хулиганство.
Однажды свекрови позвонил бывший начальник свекра, попросил его к телефону. Василий Петрович с ним поговорил — отвечал, на что мог ответить. После этого коллега расспрашивал свекровь, что случилось. Тогда, наверное, был первый раз, когда она рассказала о проблеме постороннему человеку. Попросила его иногда звонить, разговаривать с Василием Петровичем. Так постепенно свекровь начала принимать ситуацию и говорить о том, что ее беспокоит: что муж не слушает ее или снимает двери с петель.
При этом она не готова была отдать мужа в дом престарелых — могла сгоряча крикнуть, что сдаст его куда-нибудь, но когда мы предлагали поискать варианты, шла на попятную. От сиделки тоже категорически отказалась, — все взяла на себя. Она постоянно находилась с Василием Петровичем, исправляла то, что он делал: то и дело заново заправляла постель, зашивала порванные вещи. Пыталась просить его хоть о какой-то помощи, но чем дальше, тем меньше он делал то, что нужно. Она даже за хлебом не могла выйти: выбегала на пять минут, и предварительно договаривалась со свекром, чтобы он вел себя хорошо.
Мы с мужем заходили к ним каждый день, сестра мужа тоже навещала. Участковый терапевт приходила раз в месяц. Лекарства она не прописывала — Василий Петрович пил только те препараты, которые назначил психиатр. Я читала аннотацию к ним — фактически, они предназначены для коррекции детского поведения. Психиатр говорил, что свекру не нужны сильнодействующие лекарства, из-за них он мог совсем слечь и уйти из жизни слишком быстро. Траты на медикаменты не были проблемой — мы же все работающие, да и у свекра была хорошая пенсия, так что мы даже не заостряли на этом внимание. Возможно, если бы он пил таблетки регулярно, состояние было бы лучше, но свекровь иногда о них забывала: сегодня две даст, завтра одну. Иногда он сам выплевывал таблетки, а она, уже когда подметала, находила их на полу.
В данной ситуации для меня ценнее было здоровье свекрови — я видела, как она начинает таять. Василий Петрович накормлен, одет, а у нее стало прыгать давление, жало сердце, скакал сахар, появилась одышка и бессонница. Через полтора года ухода за мужем у свекрови случился сердечный приступ и ее положили в больницу.
Десять дней, пока она лечилась, за Василием Петровичем ухаживали мы. Я была с ним днем, вечером приходил мой муж, а на ночь со свекром оставалась сестра мужа. Они оба не могли принять болезнь отца и общаться с ним так же легко, как я. Мне же было интересно, до какого момента он помнит свою жизнь и как воспринимает происходящее — я часто с ним разговаривала.
Спрашиваю его: «Женат?» Он говорит: «Да, конечно». «А жена живая?» — «Да… Но вообще, не знаю». Долго помнил своих детей, но когда видел их в реальной жизни, не мог узнать. Когда уже стал забывать работу и семью, помнил свое детство, как катался на коньках: вспоминал, что коньки были самые лучшие, и даже мог назвать имя и фамилию человека, их подарившего.
Одно время пытались с ним делать гимнастику, но он уставал. Купили большой шар для занятий. Первые два дня он радовался, а потом все. Бывало, идет — я за ним. Откроет шкафчик, все вытащит из него и оставит. На вопрос, кто это сделал, отвечал, что какие-то мужики, а мы специально на него пытаемся свалить.
Все десять дней я постоянно сидела и ждала, когда придут меня сменить. Все это ложилось огромной гирей. Мой муж до конца не проговаривал свои переживания. Говорил: «Я не знаю, что делать в этой ситуации — как помочь отцу, как помочь матери».
У него, и у его сестры был внутренний протест, ведь когда с твоим сильным и надежным папой такое происходит, он воспринимается уже как кто-то другой.
В последнее время Василий Петрович начал залезать на стол, чтобы добраться до полок и что-то найти. Когда свекровь первый раз увидела его на столе, сразу выбежала из комнаты, чтобы случайно не напугать его. Пока она думала, что делать, он уже сам слез.
И однажды свекор упал со стола. Мы вызвали скорую помощь, приехали врачи — две молоденькие девочки, сказали, надо везти на рентген. Василий Петрович отказывался ехать, даже не давал руку, чтобы померить давление. Лежать неподвижно на рентгене он точно не стал бы. Мы спросили врачей, сделают ли рентген, если свекор будет сопротивляться. Они не были в этом уверены. Проблемой было даже погрузить его в скорую и довезти. В итоге мы приняли решение оставить его дома, а врачи практически «на глаз» поставили диагноз — перелом шейки бедра.
Не знаю, насколько мы были правы, но даже если бы нам удалось сделать снимок, в случае перелома Василий Петрович не смог бы жить с гипсом — он бы ломал его, кричал. Мы пригласили хирурга, чтобы тот попробовал зафиксировать ногу хотя бы эластичным бинтом. Пока провожали доктора, свекор уже все снял. Пытались сами это сделать — бесполезно. Уже после падения Василий Петрович однажды встал — значит, это был не перелом, но что именно, мы узнать не могли — не давался.
Мы сразу стали думать, как теперь ему жить с поврежденной ногой: закупили памперсы, пеленки — люди ведь годами могут так лежать. Давление было в норме, сахар и гемоглобин тоже. То, что он уйдет за месяц, никто не предполагал. Но после повреждения ноги свекор стал слабеть. Он не кричал — некоторые говорят, что у их родственников вопли стоят, а здесь нет.
За полторы недели до смерти он стал плохо есть, затем забыл как жевать, глотать. Мы закупились детским питанием, но единственный раз, когда он поел нормально, — за три дня перед смертью. В тот день Василий Петрович даже отвечал на вопросы, я спрашиваю: «Будете есть еще?» — «Да». «Вкусно?» — «Вкусно».
Свекор умер в ноябре 2017 в 87 лет. Свекровь прилегла отдохнуть, а когда встала его проверить, он уже не дышал.
Комната, в которой жил Василий Петрович, закрыта. Свекровь не может прийти в себя. Раньше она была быстрая, живая. Когда мы с ней только познакомились, она говорила, что прожила хорошую жизнь, и несмотря на сложные ситуации, прожила бы ее еще раз. После смерти свекра говорит, что ничего хорошего в ее жизни не было. Корит себя, что могла накричать на своего мужа, но это нормально — выплеск эмоций. У Василия Петровича почти не было моментов просветления, но врачи нас сразу предупреждали — улучшений не будет. На «родительский день» мы вспоминаем Василия Петровича, но вообще свекровь старается об этом не говорить.
Для нас сейчас главное — ее поднять, она третий раз за год лежит в больнице. Все ведь легло на нее, пожилую женщину, которой самой уже нужна забота. Родственникам очень тяжело — остается ощущение, что они что-то недоделали и чего-то недодали. Если бы это был мой родной отец, не знаю, смогла бы я обо всем этом разговаривать или нет.
Врач-психотерапевт психотерапевтической клиники «Праксис»и лечебно-диагностического центра «Первая Неврология»
Деменция — это приобретенное слабоумие. По факту, это не заболевание, а синдром, который может сопровождать самые разные болезни, проявляясь, например, при неблагоприятном течении атеросклероза, после тяжелых черепно-мозговых травм, при развитии болезней Альцгеймера или Паркинсона.
У деменции нет возраста. Часто родственники больного пропускают начальную стадию заболевания из-за неправильного представления о «нормальных возрастных изменениях». Да, с возрастом психический аппарат становится менее гибким, людям сложнее осваивать принципиально новый материал, в некоторых случаях могут усиливаться или слабеть некоторые проявления характера, но если изменения достигают клинически выраженной степени — это уже не норма.
Низкая скорость развития симптомов делает процесс распознавания затруднительным: иногда родственникам человека, страдающего деменцией, кажется, что он «вдруг» перестал со всем справляться, хотя синдром обычно развивается за годы. Так что в большинстве случаев обращения за помощью поступают, только когда болезнь достигает выраженной степени проявлений.
Сначала утрачиваются самые сложные навыки, имеющие отношение к обучению, усваиванию нового материала и его использованию. Затем — навыки, связанные с операциональной деятельностью, — впоследствии это приводит к тому, что человек перестает функционировать даже на бытовом уровне.
Поскольку деменция — синдром, а не болезнь, говорить о лечении в принципе не совсем корректно: лечатся или не лечатся заболевания, сопровождающиеся развитием этого синдрома. Есть препараты, применение которых может затормозить проявления деменции и даже заставить ситуацию откатиться назад, но они не дают волшебного эффекта. Шансы на улучшение состояния прямо пропорциональны времени начатого лечения — чем раньше, тем лучше. Также важно, чтобы пациент принимал препараты по назначенному врачом графику, — иначе эффективность лечения значительно снижается.
Очень важна среда, в которой находится человек: родственникам не стоит со злостью или обидой реагировать на его капризы, повторяющиеся вопросы и навязчивые требования. Подходящий вариант — мягкое переубеждение и перенаправление сил, как в отношениях с маленьким ребенком. Пациенту необходимо создавать стимулы: эмоционально насыщенное общение, хобби, предполагающие посильные действия и не ограничивающиеся просмотром телевизора. Мозг — это орган, который, как мышцу, необходимо тренировать. Отсутствие нагрузки приравнивается к атрофии органа.Что бы вы ни делали, надо готовиться к тому, что проявления деменции будут тяжелеть — это неизбежно. Они будут приводить к дезадаптации близкого человека, которому со временем будет нужно все больше и больше помощи. На родственниках лежит необходимость своевременного обращения за помощью и контроль выполнения врачебных предписаний. Также нужно задуматься о создании для пациента безопасной среды и юридическом сопровождении ситуации в связи с потенциальной недееспособностью. Но самое важное — принятие и поддержка.
источник
