Деменция из за всд

Апатия
Болтливость
Депрессия
Заторможенность психики
Изменение походки
Изменение психотипа личности
Нарушение памяти
Нарушение речи
Нарушения письма
Социальная дезадаптация
Сужение круга интересов
Трудности в восприятии информации
Эпилептические припадки

Сосудистая деменция – приобретённое заболевание, которое характеризуется нарушениями психического характера, а именно – у больного ухудшается интеллект и исчезает социальная адаптация. Происходит это из-за поражения головного мозга в результате тех или иных заболеваний.

Отмечается, что чаще всего деменция альцгеймеровского типа диагностируется у людей старше 60 лет, однако в последнее время болезнь «молодеет», причины такой динамики пока что не установлены.

Диагноз «сосудистая деменция» устанавливается на основании собранных данных в ходе первичного осмотра данных и после проведения всех необходимых диагностических мероприятий. В большинстве случаев происходит полная атрофия мозга, что делает патологический процесс необратимым.

Согласно Международной классификации болезней десятого пересмотра данное заболевание относится к разделу «психические расстройства и расстройства поведения», имеет своё собственное значение – код по МКБ-10 F00-F01.9.

Случаев самоизлечения или успешной терапии народными средствами относительно данного заболевания не установлено. Кроме этого, нужно понимать, что при такой форме деменции (слабоумия) у пожилых людей последним требуется постоянный уход и наблюдение.

Деменция альцгеймеровского типа обусловлена следующими этиологическими факторами:

Также не исключается наследственная предрасположенность. Если в семейном анамнезе есть случаи диагностирования болезни Альцгеймера, то высока вероятность того, что такие же недуги будут встречаться у поколения в соответствующем возрасте.

Кроме основных этиологических причин, следует выделить ряд факторов, которые являются не основными, но предрасполагающими к развитию подкорковой сосудистой деменции:

вредные привычки;
недостаточное количество физической активности;
пожилой возраст;
сахарный диабет;
перенесённые ранее сильные травмы или операбельное вмешательство на головном мозге;
наличие в анамнезе психиатрических заболеваний;
артериальная гипертензия.

Наличие нескольких этиологических факторов существенно повышает риск развития такого заболевания в пожилом возрасте.

По этиологическому фактору выделяют две формы деменции сосудистого характера:

деменция, которая возникает на фоне мозгового инсульта;
слабоумие на фоне хронической ишемии;
смешанная деменция.

По характеру локализации патологического процесса выделяют:

подкорковая сосудистая деменция;
височной части;
лобных долей;
среднего мозга;
коры головного мозга.

Кроме этого, выделяют несколько стадий развития такого патологического процесса:

стадия предрасположенности;
бессимптомная стадия ишемии мозга. Нарушения, в этом случае, можно обнаружить только посредством КТ или МРТ;
стадия начального проявления клинической картины;
стадия умеренно выраженных нарушений в работе головного мозга, а именно ухудшение памяти, незначительное ухудшение когнитивных способностей;
развёрнутая стадия, которая характеризуется ярко выраженным симптомокомплексом;
стадия тяжёлого слабоумия;
финальная стадия, которая всегда заканчивается летальным исходом из-за развития сопутствующих осложнений.

Кроме этого, нужно отметить следующее – развитие клинической картины может быть как плавным, так и молниеносным. Выраженность симптоматики может сменяться периодами обострения и длительной фазы ремиссии.

Начальные стадии развития такого заболевания у пожилых людей в большинстве случаев протекают бессимптомно. Время проявления первых клинических признаков будет зависеть от этиологического фактора. Так, при инсульте первые симптомы у пожилых людей проявляются через 1-3 месяца. В том случае, если деменция альцгеймеровского типа проявляется на фоне нескольких микроинсультов и других этиологических факторов, то ярко выраженная симптоматика может наблюдаться спустя полгода.

В целом клиническая картина характеризуется таким образом:

постепенное ухудшение памяти. Следует отметить, что в отличие от болезни Альцгеймера, в этом случае этот процесс протекает в более мягкой форме;
замедление психической деятельности;
изменения в психотипе человека;
сужение круга интересов. К некоторым вещам, которые интересовали больного ранее, он проявляет полную безразличность;
периоды апатического настроения;
нарушение речи и письма;
больному становится сложно воспринимать новую информацию и даже отдельные слова;
излишняя болтливость с непониманием сути сказанного;
больной не понимает обращённой к нему речи, если она состоит из нескольких предложений;
ухудшается долгосрочная память – некоторые события из жизни полностью стираются;
социальная дезадаптация – человек не может самостоятельно совершить покупку, оплатить проезд в транспорте, теряется на местности;
наблюдаются изменения в походке;
простейшие бытовые операции человеку также не под силу;
приступы депрессии и психоза;
эпилептические приступы.

На последних стадиях развития недуга человек уже не в состоянии совершать простые действия по уходу за собой, справлению естественных физиологических потребностей. При такой стадии развития недуга больному нужен круглосуточный уход, одного его оставлять нельзя, так как это опасно для его жизнедеятельности и для окружающих.

Несмотря на то что клиническая картина при старческой деменции этой формы ярко выражена, самостоятельно ни в коем случае нельзя сопоставлять симптомы и лечение и на основании этого проводить терапевтические мероприятия.

В этом случае понадобится консультация невропатолога и психиатра. После осмотра больного специалистами, осуществляется верификация статуса больного по специальным критериям деменции согласно системе МКБ-10 или по Хачинскому.

Само собой разумеется, что постановка диагноза осуществляется не только на основании физикального осмотра и проведения психиатрических тестов. Основополагающими методами диагностики, в этом случае, является:

ЭЭГ;
КТ и МРТ головного мозга;
УЗИ магистральных сосудов;
ПЭТ.

Кроме этого, следует провести дифференциальную диагностику относительно болезни Альцгеймера.

Как правило, вышеуказанных диагностических мероприятий достаточно для того, чтобы установить точный диагноз и определить дальнейшую тактику лечения.

При сосудистой деменции лечение направлено на купирование приступов, замедлении прогрессирования заболевания и улучшения качества жизнедеятельности человека. Полностью устранить недуг, к сожалению, невозможно.

Однако нужно понимать и то, что при условии своевременного обращения за медицинской помощью посредством медикаментозной терапии и соблюдения всех рекомендаций врача можно добиться существенного улучшения самочувствия больного.

В этом случае врач может назначить такие препараты:

для улучшения метаболизма клеток;
антиагрегантного действия;
нейропротективного спектра действия;
нейролептики;
седативные;
антидепрессанты.

Длительность приёма препаратов и их дозировку назначает строго лечащий врач. Как дополнение к основному курсу лечения могут назначать препараты на растительной основе и травяные отвары.

Кроме медикаментозного лечения, обязательно соблюдение и таких общих медицинских предписаний:

квалифицированный уход за больным;
соблюдение специальной диеты, которая прописывается в индивидуальном порядке;
трудотерапия;
социальная адаптация.

Вопрос о госпитализации решается в индивидуальном порядке, однако, отмечается, что смена обстановки может негативно сказаться на течении патологического процесса. Поэтому лучше всего, если терапия будет проходить в домашней, привычной для больного обстановке.

Продолжительность жизни при таком заболевании во многом зависит от этиологии, стадии и формы развития, своевременности терапевтических мероприятий. Кроме этого, следует принимать во внимание возраст больного и общий анамнез.

Профилактика сосудистой деменции заключается в следующих мероприятиях:

предотвращение сердечно-сосудистых заболеваний;
поддерживать достаточный уровень физической и интеллектуальной активности как в молодом, там и в пожилом возрасте;
сбалансированное питание;
исключение вредных привычек, умеренное употребление спиртных напитков;
своевременное и правильное лечение всех заболеваний;
при гипертонии — контроль давления, приём необходимых препаратов, систематическое посещение врача в профилактических целях.

На данный момент не существует препаратов, действие которых было бы направлено на полное устранение такого заболевания и обратимости тех патологических процессов, которые им вызваны.

источник

ВСД – не заболевание и не синдром — это, можно сказать, самый настоящий… ФАНТОМ.

Нигде в мире, кроме России и постсоветского пространства, диагноз ВСД не ставится. Понятие вегетососудистой (или нейроциркуляторной, что одно и то же) дистонии существовало в СССР для обозначения врачами не психиатрического профиля состояния, которое правильно называть неврозом.

Однако курьез состоит еще в том, что если за рубежом нет ни такого диагноза, ни такого заболевания, то в России (и странах СНГ) ВСД тоже не признается заболеванием, т.е. его нет, а, вот, диагноз… есть! Как это может быть, даже не надо разъяснять, поскольку «наш человек» хорошо знаком с ситуацией, когда врач, выслушав жалобы пациенты (например, на головную боль, головокружения, колебания артериального давления, чувство неполноты вдоха, мышечную скованность, онемение/похолодание/слабость в руках/ногах, тошноту, тяжесть в животе, «раздраженный» кишечник или мочевой пузырь, утомляемость, нарушение сна, снижение настроения, нервозность, беспокойство за свое здоровье), и проведя все необходимые обследования, вынужден дать традиционное заключение – «Вы совершенно здоровы, это у вас… ВСД». И может еще добавить – «Ничего страшного, так у у каждого второго». – «Доктор, а что же мне делать то?» — спрашивает пациент. — «Ну, как что? Лечить здесь нечего, поэтому просто упокойтесь, выспитесь, правильно питайтесь, побольше гуляйте, поменьше переживайте, никакого алкоголя и сигарет, авралов и ночных смен. Можете витамины принимать и мяту с пустырником на ночь заваривать. Да, и пожалуйста, с нормальными анализами больше не приходите, мне настоящих больных нужно лечить, а вам я все равно ничего нового уже не скажу». Не может же наш врач отпустить здорового, но предъявляющего массу жалоб человека без диагноза, вот, и получается, что диагноз (ВСД) есть, а соответствующей ему болезни нет.

Правильное и очень простое действие, которое в такой ситуации должен совершить врач общего профиля, — сообщить пациенту, что его состояние расценивается как невротическое, т.е. эмоционально нестабильное, а телесные ощущения, на которые он жалуется, являются проявлением вегетативной дисфункции, которая проявляет себя почти у каждого утратившего эмоциональное равновесие человека. И затем направить его к врачу-психотерапевту, а при отсутствии такового (что бывает в провинции) – к психиатру. И ни к кому другому! Причем желательно еще и подчеркнуть, что речь идет именно о проблемах с эмоциями, т.е. переживаниями, чувствами, а не о проблемах, как у нас говорят, «с нервами», иначе пациент пойдет к невропатологу, и его мытарства продолжатся.

На государственном бесплатном приеме в поликлиниках диагнозом ВСД от пациента по сути дела часто просто отмахиваются» но совсем по-другому ситуация может сложиться в медучреждениях, оказывающих платные услуги, здесь диагноз ВСД, зачастую, наоборот, усложняется и драматизируется, он может быть сформулирован, например, как «ВСД с перманентно-пароксизмальным течением и симпато-адреналовыми вегетативными кризами», не говоря о всем известных «ВСД по гипертоническому, гипотоническому или смешанному типу», может принять более наукообразное звучание – нейро-циркуляторная дистония, НЦД. При наличии дискомфорта в груди, беспокойстве за работу сердца к ВСД могут добавиться «кардиалгия», «тахикардия», «функциональная экстрасистолия»; при головных болях и головокружениях – «ишемия сосудов головного мозга», «дисциркуляторная энцефалопатия головного мозга» или «вертебро-базилярная недостаточность», при объективно не подтвержденных желудочно-кишечных проблемах – «синдром раздраженного кишечника», «дисбактериоз», «дискинезия желчевыводящих путей», разнообразные «рефлюксы»; при учащенном мочеиспускании – «гиперреактивный мочевой пузырь», при чувстве недостатка воздуха – «гипервентиляционный синдром» и пр.

В коммерческой клинике все перечисленное может быть оценено, как «серьезные расстройства, способные вылиться в еще более выраженную психосоматику, если их не лечить», вот, только методы лечения предлагаются такие, как будто дело происходит не в клинике, а в пансионате: бесчисленные виды массажа, множественные физиопроцедуры, иглоукалывание, ЛФК, лечебные обертывания, траволечение, ароматерапия, гомеопатия, биотоки, лазеры, занятия с тренером по релаксации, йоге, дыхательной гимнастике, диетические ограничения, вплоть до гирудотерапии (постановки пиявок).

Таким образом, мы имеем целую сферу, по сути, «фантомной медицины»: несуществующая болезнь, обозначается несуществующим нигде в мире диагнозом и лечится средствами, которые обладают, в лучшем случае, профилактическим эффектом.

Да, собственно, и как может быть иначе? Больному организму требуется лечение, здоровому (а ВСД, как мы выяснили, не болезнь) – профилактика. Формально все верно. Остальное, как теперь говорят, маркетинг…

Принято считать, что ВСД значительно чаще встречается среди женщин, чем среди мужчин. Это не вполне так — с ощущениями, свойственными ВСД, люди встречаются независимо от пола. А, вот, ОБРАЩАЕМОСТЬ по поводу симптомов ВСД к врачам и психологам значительно выше среди женщин. Недостающая же часть мужчин оказывается у… наркологов в результате длительных упорных попыток восстановить внутренний комфорт путем употребления алкоголя. Временное обманчивое облегчение может принести также курение табака и марихуаны; про более тяжелые наркотики говорить не надо – всем понятно, что если подросток пусть даже с самой тяжелой формой ВСД начнет применять героин, то собственно ВСД утратит для него всякое значение; ни на какие консультации по поводу лечения расстройств вегетативной нервной системы он не придет, его… приведут к наркологу.

Значительная часть лиц, страдающих алкогольной, никотиновой и прочим зависимостями – это те, кто выбрал наркотизацию в качестве облегчающего существование средства, без которого им пришлось бы пребывать в состоянии постоянного дискомфорта. Алкоголизм, курение, наркотизация – поведение, маскирующее множество невротических расстройств, в т.ч. ВСД, особенно среди мужчин.

Так уж издавна повелось, что идти к врачу, тем более, психотерапевту или психиатру, а порой и просто сообщить хоть кому-то о беспричинной тревоге или гнетущей внутренней тоске с сопутствующими вегетативными симптомами (головными болями, сердцебиениями, головокружениями, скачками давления, кишечными дискинезиями, затруднениями дыхания, глотания, нарушениями сна и т.п.) для среднестатистического российского мужчины является проявлением безволия, «махнуть» же стакан-другой водки для «расслабления и снятия стресса» – в порядке вещей.

В скором будущем при таком, в общем-то, вынужденном (ведь надо же как-то справляться с плохим самочувствием) поведении проблема действительно упрощается – больше нет непонятных тревог и недомоганий: все хорошо, когда стакан полон, и все плохо, когда пуст, или по выражению легендарного народного поэта и певца — «Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день».

Термин соматоформная дисфункция ВНС (вегетативной нервной системы) уже соответствует международным диагностическим стандартам и, как это ни чудесно, одним своим названием объясняет всю суть этого «несуществующего заболевания», и никакой путаницы. Смотрите. Стоит только написать слова «СОМАТО-ФОРМНЫЙ симптом» или СОМАТО-ФОРМНАЯ дисфункция через дефис, и сразу видно, что речь идет о проявлении, которое лишь ПО ФОРМЕ(!) представляется нам соматическим, т.е. якобы свидетельствующим о телесной, физической патологии, но ПО СУТИ(!) это не так, действительная причина его исходит из психической, еще точнее — эмоциональной сферы. Так, например, мы все знаем, как «колотится», «выскакивает из груди», «трепещет» или «замирает» сердце, когда нас просто что-то сильно волнует или пугает. Такое сердцебиение лишь по форме похоже на пароксизмальную тахикардию при заболевании сердца, по сути же это вегетативная нервная система самым обыкновенным, абсолютно здоровым образом реагирует на тревогу и выработку адреналина.

Еще раз — сердцебиение при неврозе не указывает на сердечную патологию, оно может быть лишь ПО ФОРМЕ симптомом кардиологического заболевания, ПО СУТИ же – это реакция тела на эмоциональное переживание – страх, тревогу, волнение, беспокойство, внутреннее напряжение. И точно так же на сильные эмоции может отреагировать не сердце или не только сердце, а любой другой орган: с кем-то может случиться «медвежья болезнь», и вот вам – «синдром раздраженного кишечника», по форме – диарея, гастроэнтерологическая проблема, по сути – реакция вегетативной нервной системы на испуг. У кого-то может перехватить дыхание, так что «ни вдохнуть, ни выдохнуть», возникнуть чувство удушья, стремление раскрыть окна, выбежать на улицу, чтобы надышаться, и вот вам – «гипервентиляционный синдром», по форме – одышка, нарушение дыхания, по сути — вегетативная реакция на сильное эмоциональное переживание.

Понятие вегетативной нервной системы (ВНС) происходит от слова «вегетатика» — буквально, «растительность», она действительно «опутывает» весть организм, управляя каждой эндокринной железой, сосудом и органом. Подсчитано, что общая протяженность волокон ВНС составляет около 150 км. Сокращение сердечной мышцы и выделение слюны, движение желчи по желчным протокам и слезы по слезному каналу, расширение и сужение кровеносных сосудов от аорты до капилляра, побледнение и покраснение кожи, потоотделение, перистальтика кишечника, мочевыводящего протока, дыхательные движения, чихание и кашель, реакция зрачков на свет, любое другое непроизвольное, неосознаваемое и неконтролируемое сознанием поведение организма происходит «по велению» ВНС, берущей свое начало в управляющих вегетативных центрах (ганглиях) головного мозга. Эти центры расположены в подкорковой зоне, проще говоря, они находятся вовсе не в тех зонах, которыми мы думаем, анализируем, принимаем решения, а в тех, благодаря которым мы чувствуем, переживаем, радуемся, тревожимся. Поэтому мы не можем, или можем, но в очень незначительной степени, сознательно управлять нашей вегетатикой, а вот, она нами (точнее, нашим организмом) управляет в совершенстве. А бывает (особенно при неврозе, причиной которого является эмоциональный стресс), что и… не в совершенстве.

Когда совершенство функций вегетативной нервной системы нарушается, то такое ее разрегулированное, разбалансированное, вышедшее из равновесия состояние называют дис-функциональным. И, вот, мы получаем соматоформную (поскольку «по форме» есть соматический симптом) дис-функцию (поскольку нарушается стабильное функционирование) вегетативной нервной системы. При этом кроме нарушения равновесия никакой проблемы, а, тем более, заболевания нет.

Такую ситуацию в организме можно сравнить со сбоем в компьютере, операционная система которого вдруг «заглючила», при этом вся его техническая часть – «железо» в полном порядке. Компьютер сломан? По форме – да, ведь работать на нем невозможно, а по сути – нет, ведь все программы лицензионные, все детали качественные и работают по заводским параметрам. В данном сравнении «вегетатика» организма совершенно аналогична «операционке» компьютера. Ничего не нужно лечить/чинить, нужно лишь устранить операционный/вегетативный сбой, и все снова придет в полный порядок.

Действительно, если при ВСД – физическое заболевание отсутствует, то, может быть, есть психическое? Но и его тоже нет. Что же есть? Есть то, что носит название — НЕВРОЗ. Именно при неврозах вегетативная нервная система становится дисфункциональной — выходит из равновесия. Невроз – это проблема психически и физически здорового человека. Да – здорового и, физически и психически, вот, только эмоционально очень неустойчивого.

Мы все, и довольно часто пребываем в состоянии кратковременного невроза -невротически реагируем, «выдаем» невротические реакции. При неконтролируемых эмоциях (в состоянии т.н. физиологического аффекта) – мы абсолютно нормальны, все прекрасно понимаем, не сходим с ума, у нас не «едет крыша», мы можем управлять своим поведением, и не можем только одного – управлять своими чувствами. Обида, раздражение, гнев, ревность, страх, волнение, напряжение, подозрение, негодование, тоска, печаль и масса других переживаний могут охватывать нас и не подаваться сознательному контролю на протяжении часов, реже – дней. Мы знаем, что это нормально, что это не болезнь, и сумасшедшим будет психиатр, который попытается нас в этом переубедить. Все то же самое происходит при неврозе, но длится недели, месяцы и годы. Разница только во времени сохранения симптомов!

Точно так же, как любая кратковременная сильная эмоция, особенно тревога и страх, порождают вегетативный сбой (например, сильно бьется сердце, подскакивает давление, подкатывает тошнота, перехватывает дыхание, напрягаются мышцы затылка и шеи, сковывает или жжет в груди, болит или кружится голова, хочется опорожнить кишечник и пр.), так и состояния длительного хронического стресса, эмоционального волнения, перенапряжения приводят к устойчивой, длительно сохраняющейся соматоформной вегетативной дисфункции.

Только ДЛИТЕЛЬНОСТЬ эмоционального расстройства и дисбаланса чутко реагирующей на него вегетативной нервной системы, определяет отличие кратковременного интенсивного эмоционального переживания (аффекта) от состояния невроза. Так что, и невроз – тоже не болезнь, это лишь длительное по времени негативно окрашенное эмоциональное состояние (сопровождающееся вегетативными симптомами большей или меньшей выраженности), с которым «нет сил справиться».

Этим «заболеванием» является невроз, если, конечно, считать невроз заболеванием. По части того, является ли невроз заболеванием, официальные мнения до сих пор расходятся. Заболевание можно понимать, как страдание, от которого необходимо избавиться, потому что оно ограничивает ресурсы и возможности, обременяет и снижает качество жизни, в таком случае, конечно, невроз – это заболевание. И оно может быть очень тяжелым, поскольку способно довести человека до социальной дезадаптации, превратив его практически в беспомощного инвалидна, и это, как мы уже хорошо понимаем, при том, что объективно физически и психически он абсолютно здоров. Поэтому если заболевание понимать не как страдание, а как поражение, повреждение, отклонение от нормы каких-либо объективных показателей организма, то в неврозе нет ничего болезненного, это выработанная эволюцией реакция на стресс, лишь чрезмерно затянувшаяся по времени.

Однако нужно понимать, что вегетативные расстройства порождаются отнюдь не только чрезмерными эмоциями, они могут сопутствовать, да, и всегда в какой-то мере сопутствуют любому физическому/соматическому/органическому заболеванию. Так, головная боль, температура, дрожь, жар, потоотделение при гриппе не имеют никакого отношения к эмоциональному стрессу или психологическому конфликту, поэтому и о неврозе говорить не приходится. Обилие вегетативных симптомов также бывает при инфекционных, вирусных, эндокринных заболеваниях, гормональных расстройствах, предменструальном симптоме, климаксе и т.п.. Поскольку эмоциональный стресс тут не причем, такие состояния правильно называть НЕВРОЗОПОДОБНЫМИ. По этой причине наличие вегетативных симптомов требует обязательного обследования на предмет исключения соматической патологии.

Диагноз невроза устанавливается только при физически здоровом организме, либо в тех случаях, когда физическое неблагополучие никак не связано с невротическими симптомами, например, у больного сахарным диабетом после тяжело пережитой разлуки может усилиться тревожность, и возникнут панические атаки. Они не имеют никакого отношения к сахарному диабету. Это еще раз подчеркивает тот факт, что типичный невроз – это состояние, никак не связанное с физической патологией, и пытаться лечить его у врачей терапевтического профиля бессмысленно.

Есть люди практически неуязвимые перед неврозами и сопутствующими им вегетативными дисфункциями, а есть такие, о которых можно с уверенностью сказать, что хотя бы раз в жизни они наверняка столкнутся с неврозом и, соответственно, проявлениями ВСД.

Неуязвимую категорию составляют типичные «равнодушные», «спокойные» флегамитики и рациональные, прагматичные, «непробиваемые» сангвиники – вообще, все те люди, которые нас порой даже раздражают своей неэмоциональностью и холодным спокойствием, о которых в народе говорят, «толстокожий», «ему все как слону дробина», «как об стенку горохом». Для того, чтобы у такого человека возникли минимальные симптомы ВСД должно буквально произойти стихийное бедствие. Неверно, что флегматики так уж ко всему равнодушны, эмоционально тупы или холодны, просто у них изначально (по сути, конституционально, генетически) низкий уровень личностной тревожности и высокий порог тревожного реагирования. Обычно у этих же людей отмечается и низкий уровень вегетативной реактивности, т.е. для того чтобы у них подскочило давление, заколотилось сердце, бросило в пот, закружилась голова и т.п. нужно, как говорится, чтобы снаряд рядом разорвался, а иначе они и ухом не поведут.

Противоположный, крайне уязвимый для развития неврозов и вегетативных расстройств полюс составляют холерики и меланхолики – эмоционально неустойчивые, лабильные, чувствительные (психологи говорят – сенситивные), ранимые, внушаемые, мнительные, сентиментальные и, конечно же, тревожные натуры, склонные к частым и глубоким перепадам настроения, бурным эмоциональным реакциям, чутко и остро реагирующие на чужие переживания и малейшие изменения психологической атмосферы, зависимые от мнения и поведения окружающих, склонные к выраженной эмоциональной привязанности, чрезмерно внимательные и боязливые в отношении малейших проявлений физического нездоровья у себя и своих родственников. В силу постоянно высокого уровня тревожности у таких натур, их вегетативная нервная система очень отзывчивая – гиперреактивная, т.к. почти постоянно находится в состоянии повышенного напряжения, поэтому и симптомы ВСД – увы, их постоянный «спутник по жизни», чуть ли не «практически нормальное состояние». Для возникновения клинически выраженных вегетативных дисфункций и даже кризов (панических атак) таким людям не нужно переживать ни стихийных бедствий, ни крайних эмоциональных потрясений, им порой достаточно просто «прокрутить в голове» прошлые или воображаемые будущие неприятности, узнать, что коллегу по работе увезли на скорой помощи, или услышать, как неожиданно ойкнул ребенок.

Поэтому, конечно же, генетическая, наследственная составляющая у ВСД, точнее у тревожных неврозов, с повышенной вегетативной реактивностью, безусловно есть, она и доказана, и совершенно очевидна. Но не именно от темперамента зависит наклонность к тревожно-вегетативным реакциям, я привел эти типажи для большей наглядности.

Предрасполагающую к неврозам особенность называют нейротизмом (или невротизмом), и главным его проявлением является высокая личностная тревожность. Невротичные натуры, как правило, невротичны с детства, с ранних лет им свойственны страхи, опасения, нервозность или капризность, эмоциональность или гиперактивность, нарушения сна и аппетита, затруднение адаптации к новым условиям, непереносимость даже временного отделения от родителей. Соответственно, и диагнозами — ВСД, НЦД, невропатия, астено-невротический, психовегетативный синдромы – буквально пестрят их детские амбулаторные карты.

В них тоже все как обычно, все те же жалобы ребенка на головные боли, головокружения, тошноту, нарушения пищеварения, затруднения дыхания, просто на плохое самочувствие, а родителей – на утомляемость, нервозность, неусидчивость, неуспеваемость, неуправляемость ребенка… — конечно же, при идеальных анализах и результатах обследований. Не обязательно, но часто у таких детей сложно протекает подростковый период, возникают проблемы с весом, выявляется такая совершенно несущественная, но опять же пугающая сердечная «аномалия», как пролапс митрального клапана, у девочек с трудом устанавливаются месячные, обычно бывает выражен предменструальный синдром.

ВСД не может (поскольку сердечно-сосудистая система – одна), а соматоформная вегетативная дисфункция может. На этот вопрос можно легко ответить, глядя на нижеследующий перечень вариантов соматоформной вегетативной дисфункции. Если нарушения затрагивают ОДНУ систему (например, дыхательную — человек ощущает неполноту вдоха или нехватку воздуха, комок в горле, не переносит плохо проветриваемые помещения, боясь «приступа удушья» и т.п.), но остальные системы в организме спокойны (давление не скачет, сердцебиения не беспокоят, желудок, кишечник, мочевой пузырь – в порядке, не тошнит, голова не кружится, в пот не бросает, руки, ноги, не холодеют, не немеют, головные боли не актуальны), то вегетативная дисфункция носит МОНОсистемный характер. Если же вместе с чувством удушья, повышается давление, тошнит, тянет в туалет, бросает в пот и пр., то вегетативное расстройство носит ПОЛИсистемный характер, поскольку реагирует не одна, а НЕСКОЛЬКО или МНОГО систем органов. Так, вегетативные кризы (панические атаки) всегда носят полисистемный характер.

В ныне действующей диагностической системе Международной Классификации Болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) среди «Психических расстройств и расстройств поведения» неврозам отведена большая группа «Невротических, связанных со стрессом, и соматоформных расстройств». Соматоформная дисфункция ВНС входит в эту группу, как отдельная диагностическая единица, в свою очередь, подразделяясь на ряд вариантов в зависимости от того, в какой системе органов в большей степени нарушен баланс.

Международная классификация болезней 10-го пересмотра (МКБ-10)

Класс V F00 — F99 «Психические расстройства и расстройств поведения»

F40 — F48 «Невротические, связанные со стрессом, и соматоформные расстройства»

F45.3 СОМАТОФОРМНАЯ ДИСФУНКЦИЯ ВЕГЕТАТИВНОЙ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ.

F45.30 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы сердца и сердечно-сосудистой системы

F45.31 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы верхней части ЖКТ

F45.32 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы нижней части ЖКТ

F45.33 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы органов дыхания

F45.34 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы мочеполовых органов

F45.38 Соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы других органов

F45.4 Устойчивое соматоформное болевое расстройство

F45.8 Другие соматоформные расстройства.

Теперь можно увидеть, что наша «родная» вегетососудистая дистония (ВСД) соответствует лишь одному из вариантов соматоформных вегетативных дисфункций – «Соматоформной дисфункции вегетативной нервной системы сердца и сердечно-сосудистой системы» (F45.30). И в этом случае, пожалуй, действительно уместно использовать понятие ВСД, не забывая о том, что такая же вегетативная дистония может затронуть не обязательно середечно-сосудистую систему, или не только ее одну, а и дыхательную, и мочеполовую, и весь желудочно-кишечный тракт – от затруднения при глотании до «синдрома раздраженного кишечника».

Любые органы в любом соотношении могут отреагировать на вегетативную нестабильность. Лечение каждого из них в отдельности лишено смысла. Смысл имеет только снижение невротической тревожности и восстановление эмоционального равновесия. Тогда «вегетатика» стабилизируется, и любые симптомы, в каком бы количестве они ни были представлены, и какой бы выраженностью ни обладали, будучи «одного поля ягодами», исчезают все вместе.

Наконец, соответственно тому, к какой части диагностического классификатора («Психические расстройства и расстройств поведения» — «Невротические, связанные со стрессом, и соматоформные расстройства») относятся вегетативные дисфункции, становится очевидным и то, какие специалисты имеют подготовку и компетенцию для решения таких проблем – это исключительно врачи-психотерапевты, в их отсутствии — психиатры. Зачастую отпугивающие звучание данных специальностей или банальная неосведомленность пациентов (по принципу — «я не псих, с чего мне идти к психотерапевту/психиатру?!») вынуждает их годами страдать от симптомов «несуществующей болезни», тратя значительные средства на бессмысленное лечение.

Слово криз буквально означает резкое, внезапное, острое изменение обстоятельств. Соответственно вегетативный криз (медики иногда говорят — «вегетативный шторм», или «вегетативная буря») представляет собой внезапное, стремительное усиление и увеличение числа вегетативных симптомов. Если мы говорим о вегетативной дисфункции, как о хронически нестабильном, неспокойном состоянии вегетативной нервной системы, то вегетативный криз действительно подобен буре или шторму. И точно так же, как при морской буре или шторме возникает паника, так и во время вегетативного криза почти всегда ощущается сильный страх, именно поэтому в последние десятилетия вегетативные кризы стали называть паническими атаками. Как правило, в таких случаях речь идет о симпато-адреналовых вегетативных кризах (бывают еще парасимпатические, вагоинсулярные кризы), которые представляют собой ничто иное, как реакцию вегетативной нервной системы на внезапный выброс катехоламинов, прежде всего, адреналина.

Вегетативный криз очень просто представить и даже ощутить. Когда человек внезапно пугается (неожиданно взорвалась петарда, выскочила собака, в шутку испугали, схватив сзади за плечи), то происходит резкий выброс адреналина, от чего колотится сердце, дрожат руки, слабеют ноги, давит грудь, кружится голова, выделяется пот, перехватывает дыхание, может потянуть в туалет; абсолютно то же самое произойдет, если шприцом внутримышечно ввести адреналин. Это состояние – естественная, физиологическая, совершенно здоровая, биологически приспособительная, мобилизационная (организм задействует ресурсы для реагирования по типу «бить или бежать») реакция на стресс, но когда она возникает по не понятной причине, то сама по себе становится предметом страха — возникает т.н. вторичный, невротический страх как будто перед неким скрытым заболеванием, развивающимся инфарктом, инсультом или близящимся сумасшествием. Из-за этого уровень тревоги не снижается, как после обычного испуга, создавая предпосылки для повторения вегетативных кризов. При таком растущем без объективных причин уровне тревожности и говорят, что человек невротизируется, у него формируется невроз.

При должном лечении тревожность снижается, мозг выходит из стрессового режима функционирования, нормализуется уровень адреналина в крови, активность перевозбужденного симпатического отдела вегетативной нервной системы тормозится, и организм приходит в равновесное сбалансированное состояние, а человек при этом вновь ощущает внутренний комфорт.

Масштаб крайне велик, однако назвать конкретные цифры затруднительно, поскольку частота проявлений вегетативных дисфункций, как и степень их выраженности очень вариабельна в зависимости от внешних обстоятельств.

Рассмотрим типичный пример. Сегодня утром человек проснулся с тревогой, бросился измерять давление, увидел высокие цифры, у него перехватило дыхание, захотелось выбежать а улицу, бросило в пот, ноги и руки, похолодели, заколотилось сердце, сдавило грудь, накатила неестественная слабость, тело стало ватным, затошнило, подкатил ком к горлу, закружилось голова, возникло необычное чувство нереальности происходящего, потянуло в туалет опорожнить мочевой пузырь и кишечник, и все это сопровождалось сильным страхом смерти, потери сознания или наступающего сумасшествия, утратой контроля над поведением, он бросился вызывать скорую помощь и был госпитализирован с подозрением на ОНМК — острое нарушение мозгового кровообращения, поскольку недавно пережил смерть родственника от инсульта и теперь этого ужасно боялся, и поэтому сказал врачам, что не отпустит их, пока у него не будет исключен инсульт. В больнице ему сделали МРТ, показали нормальные результаты, укололи на ночь транквилизатор, благодаря которому он проснулся следующим утром с прекрасным самочувствием и до следующей панической атаки, которая случилась только через полгода (после просмотра по телевизору ролика о смерти в результате инсульта известного артиста) к врачам не обращался. Как в таком случае зарегистрировать «распространенность вегетативной дисфункции»? Не говоря уже о том, что значительная часть невротиков-паникеров согласно медицинской статистике действительно проходят как перенесшие ОНМК, ишемические атаки, приступы пароксизмальной тахикардии, аритмии, обострения остеохондроза, даже эпилепсию.

Реальный масштаб распространенности проще себе представить, оценив спрос в аптеках на корвалол, валокордин, валосермид, таблетки беллатаминал, андипал и недавно ставшие строго рецептурными седальгин-нео, пенталгин-плюс, теофедрин-н и т.п.. Их действие обеспечивается входящим в состав сильнейшим транквилизатором – фенобарбиталом, который оказывает успокаивающее действие, устраняет тревогу, вместе с которой исчезают симптомы вегетативной дисфункции. Данный эффект абсолютно временный, в дальнейшем потребность в фенобарбитале растет и формируется барбитуровая зависимость. Сколько бабушек и дедушек в провинции, да и не только бабушек и дедушек, и не только в провинции буквально «сидят» на корвалоле/валокордине, считая их безобидными натуральными «сердечными каплями», обладающими «комплексным эффектом», совершенно не задумываясь, что в их составе нет ничего, кроме транквилизатора-фенобарбитала и мятных ароматизаторов; также, в состав популярных «каплей Морозова» также входит корвалол и, соответственно, фенобарбитал.

Вот, малая толика распространенности ВСД. Почему малая толика? Да, потому что большие толики – это пациенты, официально принимающие выписываемые врачами транквилизаторы: феназепам (транквезипам, элзепам), алпразолам (золомакс, ксанакс), клоназепам, диазепам (релиум, сибазон, седуксен, валиум), мезапам, нозепам, окзазепам, гидазепам, элениум, грандаксин, имован, сомнол, нитразепам и др.); малые нейролептики (тералиджен, эглонил, труксал, хлорпротиксен, сонапакс), не опасные в плане привыкания, но в таких случаях малоэффективные и далеко не идеально переносимые; старые трициклические антидепрессанты (амитриптилин, анафранил, мелипрамин, азафен), не говоря о совершенно бесполезных плацебо – афобазоле и тенотене, или способных порой немного улучшить самочувствие, но никогда не изменить его качественно – фенибуте, глицине, экстракте зверобоя, персене, новопассите, успокаивающих фито- и биодобавках.

Еще значительная часть населения дисциплинированно, регулярно «пролечивается» в клиниках неврозов, психотерапевтических отделениях, кабинетах, дневных стационаров при психоневрологических диспансерах или частных медцентрах. А сколько невротиков «кормит» целую армию частнопрактикующих психологов, психоаналитиков, психотерапевтов, не говоря о шарлатанствующих биоэнерготерапевтах, бабках, экстрасенсах, снимая сглазы и порчи, но до жути боясь принять нужную таблетку, дабы на нее не «подсесть», или не «свихнуться» совсем?

Огромная часть страдальцев стоит в очередях государственных поликлиник, одолевая кардиологов, неврологов, гастроэнтерологов, урологов, годами безуспешно «леча» соматическими средствами ВСД, НЦД, остеохондроз шейного отдела позвоночника (где «пережимается» какой-то таинственный нерв, и от этого, якобы, возникают симптомы), дисциркуляторную энцефалопатию или ишемию (ведь «все дело в сосудах!»), синдромы раздраженного кишечника или мочевого пузыря, различные дискинезии, экстрасистолии и пр.

Наконец, сколько миллионов «заливают» или уже окончательно «залили» весь свой невротизм алкоголем, навсегда трансформировав его в хронический алкоголизм; сколько людей вынуждены каждый час, а то и чаще хвататься за сигарету, чтобы «успокоиться» и «взять себя в руки»? Сколько просто смирились с постоянным дискомфортом, нехваткой энергии, раздражительностью, «болями то тут, то там», нарушениями сна, головными болями и пр., внушив себе, что «все так живут, а кому сейчас хорошо?»

Тех, кто лечится правильно и результативно, я не учитываю, поскольку неврозы остались для них в прошлом, но когда-то они были их настоящим. Вот, такова распространенность ВСД….

Буквально ВСЕ, о чем идет речь, хорошо устраняется современными средствами. Но для этого нужно, как минимум, попасть к грамотному врачу с психотерапевтической специализацией (не к неврологу, не кардиологу, не к психологу и уж, тем более, – не к гомеопату или биоэнерготерапевту), который уделит самое пристальное внимание именно эмоциональному состоянию пациента.

В современных условиях при достаточной компетентности специалиста, неврозы, сопровождающиеся вегетативной дисфункцией, лечатся хорошо и достаточно легко. В этом нет ничего удивительного, поскольку решить нужно одну единственную задачу – ПОЛНОСТЬЮ и НА ДЛИТЕЛЬНЫЙ СРОК снизить тревожность. Почему я выделяю эти слова? Да, потому что тревожность может снижаться и сама по себе в зависимости от внешних обстоятельств: погоды, фазы менструального цикла, качества ночного сна, степени утомления на работе, поведения начальника, удовлетворенности в личных отношениях; потому что и массаж, и аутотренинг, и гипноз, и дыхательная гимнастика, и иглоукалывание, и питье успокаивающих травяных настоев, и постановка пиявок, и прием глицина, афобазола, тенотена или гомеопатических шариков, и сеанс психоанализа, и трансцендентальная медитация в позе лотоса, и чтение исцеляющих молитв, и пассы биоэнерготерапевта, и пляска шамана (кто к чему больше расположен), равно как понимание и забота близкого человека, приятное известие, достаточный отпуск или отдых и вообще любая отвлекающая от тревожных переживаний и расслабляющая тело положительная эмоция способны оказать ТОТ ЖЕ положительный эффект, но он будет ЧАСТИЧНЫМ и ВРЕМЕННЫМ! Закончится психотерапевтический сеанс, снимут пиявок, вытащат иголки, возникнет сомнение в результативности приема гомеопатических шариков, и тревожность, а вместе с ней вегетативные симптомы снова начнут нарастать. Это не лечение, это временное облегчение состояния, кратковременная и неполная передышка.

Чтобы вылечить вегетососудистую дистонию, соматоформную вегетативную дисфункцию (от изменения названия суть состояния не меняется), нужно устранить саму эту ДИСтонию, саму эту ДИСфункцию, нужно устранить ДИСбалланс в вегетативной нервной системе, привести ее в спокойное, сбалансированное, уравновешенное состояние. И сделать это нужно, повторяю, это очень важно(!) — не ЧАСТИЧНО (КОЛИЧЕСТВЕННО) и ВРЕМЕННО, а ПОЛНОСТЬЮ (КАЧЕСТВЕННО) и НА ДЛИТЕЛЬНЫЙ СРОК. Тогда пройдут сердцебиения и головокружения, перестанет «скакать» давление, «успокоятся» желудок и кишечник, расслабится плечевой пояс, уйдут напряженная тяжесть и давление в груди, нормализуется сон, восстановятся настроение и активность. Ведь, как мы уже хорошо понимаем, болезни как таковой (повреждения органа, нарушения метаболизма, воспалительного или инфекционного процесса, эндокринного сбоя и т.п.) при неврозе нет. Нужно только обеспечить НАДЕЖНУЮ СТАБИЛЬНОСТЬ эмоциональной сфере, и вместе с ней неизбежно придет в равновесие вегетативная нервная система – это также неотвратимо, как неотвратима утрата равновесия, когда чувства «взвинчены», когда эмоциональный фон нестабилен, когда человек не может «обрести покой».

В организационном плане вся причина якобы «неизлечимости» или «плохой излечимости» ВСД состоит в том, что невротичный пациент, как правило, идет к кому угодно, кроме своего профильного специалиста, ведь «он не псих — зачем ему психотерапевт»?! А не психотерапевты не занимаются чувственной, душевной сферой, не ищут связи между эмоциональным состоянием пациента и состоянием его вегетативной нервной системы, они «вычленяют» телесный – СОМАТОФОРМНЫЙ компонент ощущений из общей клинической картины, называют его «ВСД» и дальше либо пытаются лечить эту «ВСД», либо говорят – «это просто ВСД, так что лечить нечего!»

В этой ситуации коммерческая медицина зачастую порождает дополнительные трудности – направить пациента к психотерапевту/психиатру может стать для него унизительным и оскорбительным, зато длительно лечить ВСД соматическими средствами (например, сказать «это все ваши сосуды» и капать капельницы с сосудистыми препаратами, или сказать — «это все от шейного остеохондроза», «межреберной невралгии» и лечить тысячей методов остеохондроз и невралгию) – прибыльно. Вроде бы все довольны — процесс лечения идет. Лишь растет раздражение от непонимания -почему болезнь лечат, а она не лечится, а если чуточку и лечится, то только пока ее лечат? Каждый пациент с ВСД согласится, что еще точнее данную ситуацию не опишешь.

При правильном лечении ВСД стремятся достичь не количественного улучшения, а качественного изменения самочувствия. Только в таком случае результат будет стойким. Достигается это путем использования всего одного препарата, назначаемого на длительный срок — около года, никак иначе, ведь стабильность ВНС должна быть обеспечена, а обеспечить ее может только время. Это сравнительно новая группа препаратов, существующая на российском рынке около 15 лет, на западном – 30. Хотя фармакологически эти лекарства относятся к антидепрессантам, к традиционным психотропным средствам для душевнобольных, они отношения не имеют. У них нет ничего общего ни с транквилизаторами, способными при бесконтрольном приеме вызывать привыкание; ни с нейролептиками/антипсихотиками, способными вызывать эмоциональную уплощенность, заторможенность и нежелательные гормональные побочные эффекты; ни с психостимуляторами, истощающими психическую сферу. Их трудно сравнить даже с привычными трициклическими антидепрессантами (типичный представитель которых – амитриптилин), поскольку как раз по отношению к ним они и составляют новое поколение, имея показания для лечения не столько депрессивных, сколько тревожных и, соответственно, вегетативных расстройств. Фактически это вегетостабилизаторы, идеально выполняющие свою роль, благодаря тому, что при идеальной переносимости (вреда от них не больше, и даже меньше, чем, например, от препарата, снижающего гипертонику артериальное давление) они надежно устраняют сам источник вегетативного дисбаланса – эмоциональное напряжение и тревожность. Повышая стрессоустойчивость и чувство внутреннего комфорта, эти средства все больше утверждаются в статусе «препаратов, повышающих качество жизни». Их популярность в цивилизованном мире очень велика, а группа насчитывает около десятка средств, что позволяет индивидуально подбирать препарат каждому пациенту.

Это СИОЗС — селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, или «серотонин-селективы». Они восстанавливают тонкие биохимические процессы обмена нейромедиаторов – белковых молекул, обеспечивающих передачу импульсов в головном мозге, один из которых – серотонин, отвечающий за уровень тревожности и чувство внутреннего комфорта. Для решения проблемы неврозов с выраженной вегетативной дисфункцией, т.е. любой из форм ВСД, не требуется ничего, кроме грамотного выбора и назначения одного из «серотонин-селективов».

Если врач-психотерапевт профессионально грамотен, то от пациента требуется только одно — то же самое, что и при лечении любого другого расстройства у любого другого врача – дисциплинированное выполнение назначений и рекомендаций. Использование препаратов группы СИОЗС, которыми прекрасно лечатся как «бедные» вегетативными симптомами неврозы, так и самые тяжелые вегетативные кризы, требует знаний и опыта. Я бы сравнил эти средства с музыкальным инструментом – его мало иметь в наличии, нужно правильно его использовать, чтобы произвести нужный эффект. Здесь и близко не стоит вариант, вроде – «купите, вот, эти таблетки и принимайте месяц три раза в день после еды».

Когда же препарат начинает действовать как положено, на что всегда требуется не менее месяца, то тут для пациента уже не важно, возьмет ли он месячный отпуск и поедет на курорт или будет продолжать напряженно работать в стрессовой обстановке, — лекарство сделает свое дело практически в любых условиях. Не случайно помимо позиционирования серотонин-селективов, как «препаратов, повышающих качество жизни», их также часто называют «таблетками менеджера» за четко выраженную способность повышать стрессоустойчивость.

Ложиться в стационар (клинику неврозов, например) точно не обязательно. По этой причине я сторонник сокращения психотерапевтических (не психиатрических!) коек в рамках реформирования здравоохранения – нигде в мире неврозы и вегетативные дисфункции не лечат стационарно, у нас же с советских времен действует множество круглосуточных психотерапевтических отделений и клиник неврозов, после «лечения» в которых по сути здоровый невротичный пациент скорее начнет ощущать себя неизлечимо больным, чем освободится от невроза.

Так же как и при множестве других вегетативных расстройств, ведь все они — «одного поля ягоды» («полем» в данном случае является невроз), и помощь сводится только к одному – необходимости снять внутреннее напряжение, волнение, беспокойство, тревогу, расслабиться, одним словом, успокоиться любым способом.

Резкое повышение артериального давления (АД) является кризом, но мало кто задумывается (увы, и врачи, порой, тому не исключение), что криз кризу – рознь. Повышение АД при гипертонической болезни является гипертоническим кризом и снимается гипотензивными средствами (магнезия, капотен, адельфан, дибазол, коринфар, мочегонные и т.п.). Скачок же АД при вегетативной дисфункции является не гипертоническим, а вегетативным кризом, и препараты от давления здесь малоэффективны, а главное – совершенно бессмысленны и бывают даже вредны, поскольку, когда криз проходит, то АД нормализуется само собой, однако из-за принятых гипотензивных средств оно продолжает снижаться, иногда вплоть до коллапса. Вегетативный криз полностью снимается приемом успокаивающих, среди которых лучше всего работают транквилизаторы, например, это может быть фенабарбитал, входящий в состав сверхпопулярных корвалола/валокордина/валосердина/каплей Морозова, или безотказный в таких случаях наш «доморощенный» феназепам.

Гипертонический и вегетативный кризы отличаются друг от друга, как день и ночь, хотя АД повышается при обоих (при вегетативных кризах – часто, но не всегда). Типичная картина симпато-адреналового вегетативного криза (панической атаки) подробно описана выше, в отличие от него, гипертонический криз протекает намного «спокойнее» с гораздо меньшим количеством симптомов или с меньшей их выраженностью; страха, а тем более, паники при нем просто не бывает. Например, при гипертоническом кризе человек может почувствовать слабость, тяжесть в голове и желание прилечь, увидев же цифры высокого давления (за 200 мм рт. ст.) и обеспокоенных родственников, сующих ему таблетки, сказать — «да ладно, все нормально, сейчас полежу немного, само снизится». Реальная скорая помощь необходима, конечно, ему, но требуют ее в большинстве своем как раз не истинные гипертоники, а невротичные паникеры, переносящие вегетативные кризы.

По такому же точно принципу различаются другие реальные физические заболевания, увы, часто текущие скрыто, «спокойно», бессимптомно, и вегетативные дисфункции, протекающие с обилием соматоформных симптомов и выраженной тревогой. Сказанное ни в коем случае не означает необходимости медицинского обследования при проявлении каких бы то ни было симптомов.

Соответственно, нет никакого смысла отвечать отдельно на множество других, возникающих в таких случаях вопросов:

— «Каковы особенности лечения пациента при ВСД с нарушениями сердечного ритма, болями в области сердца, не связанными с соматической патологией?»

— «Что делать при болезненных симптомах со стороны желудочно-кишечного тракта?»

— «Как лечить частые позывы к мочеиспусканию у женщин?»

— «Удушье, «комок» в горле, какие-то спонтанно возникающие боли – как тут помочь?»

Поскольку принцип один – любыми средствами расслабиться, успокоиться, отвлечься, на что-то переключиться, если не получается, то принять транквилизатор – фенобарбитал, входящий в состав корвалола, валокордина, валосермида, капель Морозова, беллатаминала, или феназепам. Это моментально снимет все симптомы. Далее незамедлительно направляться к врачу, для обследования и лечения невроза надлежащими средствами, поскольку частый, длительный, бесконтрольный прием транквилизаторов может привести к серьезной медикаментозной зависимости.

Необходимо всегда помнить, что транквилизаторы могут использоваться только редко, эпизодически или короткими курсами по назначению врача, поскольку это как раз та единственная группа психотропных средств, представители которой способны вызывать привыкание и зависимость. Ни в одной цивилизованной стране мира нельзя приобрести содержащие фенобарбитал препараты без рецепта врача, в России же с этим нет никаких проблем (чистый же фенобарбитал в таблетках отпускается практически с той же строгостью, что и наркотические препараты), во многих провинциальных местностях без рецепта можно приобрести также и бензодиазепиновый транквилизатор феназепам. К сожалению, множество людей не могут получить адекватной помощи, боясь «подсесть на антидепрессанты», которые просто по определению не способны вызывать зависимость (также как, например, тоже длительно принимаемые препараты, снижающие давление) при этом поглощая в возрастающих количествах бензодиазепины (фенозепам, алпразолам, клоназепам, диазепам, мезапам, нозепам и др.) и барбитураты (фенобарбитал в составе безобидных на первый взгляд «сердечных капель». С годами так формируются, тяжелые до конца непреодолимые транквилизаторные – бензодиазепиновые и барбитуровые зависимости.

Конечно, все перечисленные ощущения вызваны реакциями со стороны вегетативной нервной системы, вот, только собственно сосуды здесь совершенно не причем. Конечно, похолодание рук и ног происходит в результате сужения поверхностных капилляров, а потоотделение, жар, жжение, вплоть до чувства разливающегося кипятка – в результате их резкого расширения — ну, и что? Сосудистый тонус меняется каждую минуту: присмотритесь к изменениям цвета кожи: в зависимости от двигательной активности, температуры воздуха, времени суток – он каждый раз другой, благодаря чутко реагирующей вегетатике, которая всегда активна и очень отзывчива на малейшие изменения внутренней или внешней среды. Но данная ее активность – результат, следствие, а не причина происходящих в организме изменений, в частности, это результат, прежде всего, эмоциональных реакций.

Конкретный пример. У человека, например, эрейтофобия – боязнь сильно покраснеть при волнении и сильных эмоциях. Это сосудистая реакция? Конечно. Капилляры расширяются, и кожа от этого краснеет. Будем лечить сосуды? Или все же попытаемся устранить причину – волнение и беспокойство в тех ситуациях, когда происходит покраснение? То же самое в вопросе – «леденеют руки, ноги». Почему? Непосредственный механизм – спазм поверхностных капилляров, от чего они обычно не только леденеют, но и бледнеют, и немеют. И что? Капилляры «больны», их будем лечить, в них проблема? Или в чем-то другом, в том, что управляет их тонусом, в том, что вызывает их спазм? То же самое касается всех других сосудов, которые зачем-то пытаются лечить при ВСД порой многодневными внутривенными вливаниями в круглосуточных неврологических стационарах. Временный же результат в таких случаях, обычно, если и бывает то, от какого-нибудь седативного ингредиента, попавшего в общую «схему лечения» или транквилизатора – феназепама, алпразолама, релиума, седуксена, который дают или колют между делом или «для сна». В западной медицине такие подходы давно ушли в прошлое.

Когда приходится слышать о роли «сосудов» в возникновении чувства удушья, аритмии, боли в груди я просто не знаю, что сказать, поскольку не вижу ни малейшей возможности связать это с сосудистыми реакциями, хоть как-то, как говорится, «притянуть их за уши». Если, конечно, речь не идет, например, о стенокардии — боли в сердце, возникающей от нарушения питания сердечной мышцы при ишемической болезни сердца (ИБС), по старому — «грудной жабе», представляющей собой кардиологическое заболевание, угрожающей инфарктом миокарда и требующей оперативного лечения – шунтирования/стентирования коронарных артерий или, как минимум, срочного принятия нитроглицерина. Это реальная болезнь, не имеющая отношения ни к ВСД, ни к неврозам. Но речь о стенокардии в вопросе не идет.

Все перечисленные в вопросе ощущения происходят от чувств, переживаний, эмоций, настроения, на изменение которых чутко реагирует вегетативная нервная система. Это все! Больше ничего! Организм здоров! Так скажет любой врач, обследовавший пациента с ВСД, даже если при этом и назначит капельницы с сосудистыми препаратами. Зачем он их назначает? Увы, это дань традиции – ну, не принято в России направлять пациента к врачу-психотерапевту, ну, что теперь делать? Если врач видит кардиологическую проблему, то без проблем направляет к кардиологу, если эндокринную – к эндокринологу, гастроэнтерологическую – к гастроэнтерологу, и проблема со здоровьем быстро решается. Если же врач видит невротическую, эмоциональную, сопровождающуюся вегетативными симптомами проблему (а часто и не видит, просто в ответ на жалобы объективно здорового пациента, автоматически «выставляет» ему ВСД), то к врачу-психотерапевту направляет далеко не всегда, или направляет, но пациент и не думает идти («Что я, псих что ли?!), от чего «болезнь», которой по сути нет, которую и лечить-то нечего — нужно лишь снизить уровень эмоционального напряжения, не покидает человека годами.

Ответ на такой вопрос после всего сказанного должен быть уже очевиден: коньяк действует как транквилизатор (расслабляюще), выпить его – это почти то же самое, что принять транквилизатор — феназепам, алпразолам, клоназепам, диазепам, гидазепам и др., или фенобарбитал, входящий в составе корвалола/валокордина, — эффект будет хороший, но очень непродолжительный, и если так делать часто, то невротические и вегетативные проблемы будут маскироваться, вместо них сформируется алкогольная зависимость. Через годы неизбежна ситуация, когда вопрос будет сводиться уже просто к наличию алкоголя (впрочем, так же, как и если бы на его месте был транквилизатор) – когда он есть, все более-менее хорошо; когда нет – чрезвычайно плохо — тревога, депрессия, вегетативные симптомы вплоть до криза (панической атаки) во всей своей выраженности, а дело уже не в неврозе, теперь это абстиненция… Нужные препараты (серотонин-селективы) при этом уже как следует не работают – вместо них мозговые рецепторы «требуют» привычное средство, универсальный транквилизатор – алкоголь. Это как раз та ситуация, когда изначально простой невроз с вегетативной дисфункцией становится фактически неизлечимым.

Любого рода упражнения (гимнастика, ЛФК, йога, релаксация, дыхательная гимнастика, массаж, водные, тепловые, физиопроцедуры и пр.) действуют ОТВЛЕКАЮЩЕ(!), как и любой другой вид деятельности, отвлекающий внимание от тревожных мыслей и неприятных телесных ощущений, расслабляющий и тем вызывающий положительные эмоции.

Нужно понять, что кто-то сдавливает грудную клетку с двух сторон, кто-то, фигурально выражаясь, — с трех, кто-то — с четырех, кто-то массирует «точки» за ухом, на пальцах, на лбу, кто-то втыкает в них китайские иголки, кто-то лепит пиявок; можно плавать в бассейне, забираться в камеру сенсорной депривации, стоять на голове, заниматься джиу-джицей или нырять в прорубь – ВСЕ, что ОТВЛЕКАЕТ, ПЕРЕКЛЮЧАЕТ внимание от негативных эмоций и внутренних неприятных ощущений – будет иметь эффект, поскольку невроз – это фантом, которого нет, если его не замечать! Но, стоит прекратиться отвлекающему действию, уровень тревоги снова растет, и все симптомы снова тут как тут. Эти «качели», эта борьба, поиск все новых и новых методов лечения несуществующей болезни может стать вечным уделом человека с неврозом, пока он просто не получит грамотно оказанной помощи врача-психотерапевта, которая позволит успокоить перевозбужденный гипоталамус, непрестанно посылающий организму тревожные импульсы в таком режиме, в каком это происходит при стихийном бедствии.

Нужно вывести мозг из «аварийного» режима функционирования. При правильном подходе с использованием современных средств это делается ЭЛЕМЕНТАРНО! Тогда человеку возвращается покой и внутренний комфорт, а вегетативные симптомы уходят все, любые, как после гриппа уходят насморк, кашель, температура, боль в горле, слабость, головная боль, потливость, что угодно — не требуется лечить каждый симптом отдельно какими бы то ни было методами, нужно вылечить грипп! Так и в нашем случае — нужно освободиться от невроза – тогда пройдут и все его проявления. Это скажет вам любой, даже начинающий психотерапевт. И это должно быть очевидно для каждого, кто хочет избавиться от «мистической» ВСД. Без такого понимания устойчивого результата не будет никогда.

Конечно, то, что мы называем метеозависимостью, определяется состоянием вегетативной нервной системы. Вегетатика и есть тот внутренний барометр, который порой так чутко реагирует на погодные изменения. При резких и грубых погодных явлениях организм реагирует на них так же, как и на эмоциональный стресс — изменением вегетативного статуса. А, уж, каким именно отделом вегетативной нервной системы человек «почувствует» смену погоды, зависит от его индивидуальных особенностей: у кого-то артериальное давление понизится, у кого-то повысится, кто-то ощутит рост внутреннего напряжения, легкую дрожь и усиление тревоги, а кто-то — слабость, апатию и разбитость, у кого-то отяжелеет или заболит голова, у кого-то она будет кружиться, кто-то будет ощущать неполноту вдоха или першение, комок в горле, у кого-то «ни с чего» расстроится кишечник.

Именно по причине воздействия неблагоприятной погоды на эмоциональную сферу и вегетативную нервную систему более желательным неизменно считается теплый устойчивый климат с обилием солнечных дней. Не случайно врачи рекомендуют проживание в таком климате не только физически ослабленным, но и невротичным пациентам; не случайно в странах с жарким климатом достоверно ниже процент невротических депрессий; не случайно большинство из нас стремится провести единственный отпуск именно под жарким южным солнцем.

Можно сказать, что метеочувствительность обнаруживает скрытые, протекающие на ранних стадиях неврозы, когда вегетативные симптомы еще не стали постоянными и изматывающими, но уже проявляют себя при переменах погоды. Безусловно, особенно метеочувствительными являются лица с неустойчивой вегетатикой, нестабильным тревожным или тревожно-депрессивным фоном настроения, склонные к невротическому реагированию. Пациенты с уже «сбитой» вегетатикой, находящиеся в состоянии клинически выраженного невроза, еще острее реагируют на неблагоприятные погодные изменения, их самочувствие еще больше ухудшается, и наоборот, поездка в южный пансионат может его существенно улучшить. Еще 50-70 лет назад именно так, главным образом, и лечили «нервные недуги» — длительным пребыванием в санаторно-курортных условиях, солнечными и воздушными ваннами, полным покоем (например, в горах), охранительным режимом. Однако, как тогда, так сейчас, далеко не каждый может себе это позволить.

Что же делать явно метеочувствительным? Если нет возможности изменить климатическую зону проживания, или хотя бы треть всего времени в году проводить на юге, наконец — регулярно посещать солярии, проводить водные, тепловые, тонизирующие, общеукрепляющие процедуры, заниматься спортом, правильно питаться, вести здоровый образ жизни, иметь 9-10-часовой здоровый сон и достаточно поводов для положительных эмоций (я понимаю, что все это в реальной жизни выглядит как чудо), то метеочувствительность следует рассматривать как раннюю стадию невроза и обращаться к профильному специалисту, ведь средства от «несуществующей болезни» у него имеются.

А, вот, типичные мигрени, к соматоформным вегетативным дисфункциям, неврозам и, соответственно ВСД, никакого отношения не имеют. Это неврологическое заболевание — не по форме, а по сути, в котором реально задействованы сосудистые механизмы. Страдающие от мигреней пациенты не обязательно невротизированы, а если невроз и присутствует, то сама мигрень с ним не связана. Пациенты с мигренями всегда четко различают, когда у них развивается мигренозный приступ, а когда просто болит голова «как у всех», в результате переутомления, «на погоду» и т.п. Так что, поговорка – «Мигрень – есть охота, работать лень» — совершенно не уместна.

Приступы мигрени обычно происходят независимо от психотравмирующих ситуаций, эмоциональных стрессов, выраженности тревоги и перемен настроения, что не характерно, например, для т.н. головной боли напряжения, являющейся частым вегетативным симптомом невроза. Истинные мигрени до сих пор не до конца изучены, однако участие сосудистых механизмов в их возникновении доказано, не исключены и эпилептические механизмы: развитию мигрени, так же, как и судорожному припадку, часто предшествуют т.н. ауры, а внезапность, пароксизмальность начала и завершения приступа мигрени напоминает таковые при эпиприступе.

Для лечения мигреней вполне успешно применяются препараты из групп триптанов и бета-адреноблокаторов. Терапия истинных мигреней находится в компетенции неврологов, а не психотерапевтов. Однако, бывает, что при назначении современных психотропных средств улучшается и течение мигреней. Возможны общие серотониновые механизмы в развитии как тревожно-вегетативных расстройств, так и мигреней, не случайно триптаны, оказывают, хотя и отличающийся от такового у антидепрессантов, но тоже серотониновый эффект (поэтому их одновременный прием не допускается).

Часто, но не всегда или не до такой степени. В данном вопросе очень точно и кратко описан отдельный вид невроза – ипохондрический невроз, или просто ипохондрия,а по МКБ-10 звучит, как ипохондрическое расстройство, его диагностический код – F45.2. Невротизированного человека, тревога которого сосредоточена, главным образом, на физическом здоровье, традиционно называют ипохондриком. Можно сказать, что все пациенты с ВСД в какой-то мере ипохондричны, однако настоящих выраженных ипохондриков среди них не так уж много. Таких пациентов труднее всего, а часто просто невозможно «затащить» к врачу-психотерапевту, ведь они убеждены, что их проблема соматическая, а врачи просто не могут найти причину. Их жизнь буквально состоит из посещений самых разных специальностов и проведения все новых и новых медицинских обследований. Все их время занято тревожным прислушиванием к своему организму, так что малейший дискомфорт в нем сопровождается паникой и стремлением повторно обследоваться.

Такое состояние я называю «синдромом сканера» — чуткое внимание пациента, как высоко чувствительный луч, постоянно «сканирует» организм от макушки до пят вверх и вниз, снова и снова; при малейшем новом ощущении, посылая тревожный сигнал, сопровождающийся выбросом адреналина вплоть до панической атаки. Далее – очередная жалоба на здоровье, очередная запись к врачу, очередное обследование, очередное лечение несуществующей болезни. Процесс «самосканирования» может не прекращаться даже ночью, не позволяя человеку спать полноценным сном, изматывая все больше. Это сильно страдающие очень тревожные невротичные пациенты, которых при этом еще и не любят врачи по причине их вынужденной назойливости и претенциозности: часты случаи обвинения врачей в некомпетентности, из-за того, что они, якобы, не могут найти причину расстройства, да еще и «гонят к психиатру, как ненормального». При этом избавиться от всего и сразу, обратись они к профильному специалисту (врачу-психотерапевту), не составило бы никакого труда, как и при любом неврозе. Поэтому в развитых странах медики часто следуют неукоснительному правилу: если посещение трех специалистов с выполнением всех назначенных ими обследований и лечебных процедур не принесло результата, то четвертым посещением в обязательном порядке должна быть консультация врача-психотерапевта.

На ипохондрию очень похоже состояние, именуемое соматизированной депрессией. У нее не мало других названий – маскированная, скрытая, латентная, ларвированная. По МКБ-10 – соматизированное расстройство, его диагностический кодF45.0. Соматизация (или маскировка эмоциональных переживаний физическими симптомами) – это процесс превращения негативных эмоциональных переживаний в телесный дискомфорт. Например, слова «у меня за него болит сердце» означают, что эмоционально переживаемое за кого-то, беспокойство, волнение принимает форму почти физически ощущаемой тяжести или даже боли в груди. При соматизированной депрессии человек так же, как и при ипохондрии, испытывает выраженное недомогание, ощущая его, не как эмоциональное, а как физическое, и тоже может жаловаться на самые различные ощущения, которые не подтверждаются объективными данными. Он, как и ипохондрик, физически здоров, хотя чувствует себя прямо противоположным образом.

Различие между соматизированной депрессией и ипохондрией состоит в том, что у ипохондрика в крайней степени выражена тревожность, из-за которой он не столько чувствует себя больным, сколько паникует перед возможными заболеваниями. Пациент же с соматизированной депрессией не столько тревожен, сколько обессилен, недееспособен и эмоционально подавлен (депрессивен) так, как если бы он действительно был физически тяжело болен: из-за множества соматоформных симптомов он именно чувствует себя больным, а не боится заболеть. При грамотно назначенной антидепрессивной терапии лечение соматизированной депрессии также не составляет никакого особенного труда.

Нет, это проявления не ВСД, не тревожного невроза с вегетативной дисфункцией, а скорее депрессии, особенно, если «приступы» происходят на фоне длящегося неделями или месяцами тоскливого, апатичного, безрадостного настроения с постоянным чувством усталости, измотанности, недостатком сил, снижением способности концентрировать внимание, стремлением к замкнутости, уединению. Тревожность и расстройства со стороны вегетативной нервной системы могут быть и при депрессиях, но они, как правило, не актуальны, человек не обращает на них внимания по сравнению с давящими на него безволием и безысходностью, в том числе – чувством вины за свою беспомощность и эмоциональным напряжением от бесконечных ни к чему не приводящих попыток ввести себя в состояние хоть какой-то активности и оптимизма. Конечно, реже или чаще может вырываться и не вполне адекватный нервный смех, но это в полной мере «смех сквозь слезы», существует даже понятие «улыбающейся депрессии».

Проявления вегетативной дисфункции в подавляющим большинстве случаев бывают выражены при тревожных неврозах, а не при депрессиях, однако тревожные и депрессивные состояния часто путают, или ошибочно называют одно другим. Порой даже врачи выставляют «депрессивные диагнозы» пациентам с выраженными тревожными неврозами и глубоко расстроенной вегетатикой, видя их эмоциональную истощенность. Симптомы т.н. «вторичной депрессии» действительно могут появляться на фоне длительной хронической тревоги у изначально (первично) совершенно не депрессивных пациентов. Дело в том, что постепенно эмоционально «выгорая» от своей тревоги, личность может приобретать депрессивные черты. Но это не заболевание депрессией, депрессивные проявления здесь носят вторичный, т.е. второстепенный, зависимый от наличия тревоги характер.

Вторичные депрессии не требуют специального лечения, достаточно устранить тревожность, и тогда депрессия исчезнет в одночасье. Кстати, именно поэтому назначение антидепрессантов при тревожно-вегетативных неврозах совершенно не означает, что у пациента депрессия. Антидепрессанты в таких случаях назначаются для получения противотревожного (анксиолитического) и, соответственно, вегетостабилизирующего, эффекта, которым они обладают в не меньшей мере, чем антидепрессивным.

В данном случае очень важно различать, является ли такое поведение простой ленью или проявлением клинически выраженной депрессии. Порой провести различие довольно трудно или вовсе невозможно без помощи специалиста. Однако для примера попытаемся это сделать, используя данный вопрос. Ключевым словом здесь будет «нежиться». При выраженных депрессиях человек действительно часто не способен встать с кровати, выполнить элементарную уборку, приготовить себе еду, но в своей пассивности он ни в коем случае не «нежится», а тяжело страдает от своей слабости настолько, что порой, будучи не способным больше ее выносить, совершает самоубийство, или, как минимум, вынашивает мысли о невозможности длительное время выдерживать такую жизнь.

Лентяй всегда МОЖЕТ, НО НЕ ХОЧЕТ что-либо делать – ему и так хорошо, «кайфово», он и правда «нежится», спокойно, без тени душевного страдания, наблюдая за тем, как другие выполняют его обязанности.

Депрессивный же пациент совершенно наоборот – ХОЧЕТ, НО НЕ МОЖЕТ проявить активность. Он ни в коем случае не нежится, а без устали ищет в себе доступ к утраченному волевому ресурсу, ищет, но не находит тот внутренний переключатель, который позволил бы ему вернуть утраченную активность.

Лентяй самолюбив и эгоистичен, уверен в своих достоинствах и позволительности для себя такого поведения. Депрессивный же пациент переживает интенсивное чувство вины за свою вынужденную непреодолимую слабость и страх перед будущим, в котором он видит себя никчемным, бесполезным, недееспособным, ставшим для других обузой инвалидом, что опять же может вести к суициду. Чтобы изменить ситуацию, к лентяю нужно применять исключительно воспитательные и дисциплинарные меры, а к депрессивному пациенту – медицинские, лечебные, психотерапевтические. Ни в коем случае не перепутать.

Если соблюдать терминологическую точность, то понятия «психосоматика», «психосоматические заболевания», «психосоматическая патология» — вовсе не идентичны понятиям соматоформной вегетативной дисфункции, ВСД, неврозам и неврозоподобным состояниям, хотя в обиходе эти выражения используют чуть ли ни как синонимы. Вегетативные реакции часто называют психосоматическими, соматоформную вегетативную дисфункцию – психосоматикой, ВСД – психосоматическим расстройством, что не вполне корректно.

К классической, т.н. «Чикагской семерке» психосоматических заболеваний, предлдоженной самим основателем психосоматического направления американским психоаналитиком Францем Александером относятся: 1) язвенная болезнь желудка и 12-перстной кишки; 2) неспецифический язвенный колит; 3) нейродермит; 4) бронхиальная астма; 5) гипертоническая болезнь; 6) гиперфункция щитовидной железы; 7) ревматоидный артрит. Данный список пытаются развивать, включая в него и ишемическую болезнь сердца, онкологию, псориаз, иммунодефицит и вообще подразумевать, что «все болезни от нервов», т.е. вызваны стрессами и внутриличностной дисгармонией. Это далеко не так, хотя сторонники психосоматики выстраивают взаимосвязи даже между особенностями характера индивида и болезнями, от которых он страдает, поднимают вопрос о т.н «специфичности» в выборе пораженного органа – как будто имеющейся прямой связи определенного психологического качества с конкретной соматической патологией: упрощенно говоря, например, язвительный характер, якобы, способствует развитию язвенной болезни желудка; гиперответственность, перфекционизм – остеохондрозу, сдерживаемый гнев – гипертонии, многолетняя обида – онкологии и т.п. В буквальном смысле это неверно (а в общем – некоторые параллели при желании всегда можно обнаружить), и я, конечно же, не являюсь сторонником такого подхода.

Современные исследования генома человека все больше оттесняют на задний план представления о прямых психосоматических взаимосвязях, со всей очевидностью показывая, что вероятность развития реальной соматической (а не соматоформной!) патологии задается генетически, наследуется, буквально «программируется» изначально. Роль наследственности всем очевидна при развитии сердечно-сосудистых (гипертоническая болезнь), эндокринных (сахарный диабет), обменных (подагра) и пр. заболеваний, даже тех же мигреней: болели родители – болеют и дети.

Современное развитие медицины все больше демонстрирует нам четкую генетическую обусловленность всего происходящего с организмом от зачатия до момента смерти. Конечно же, огромное количество внешних (образ жизни, питание, экология, вредные привычки и т.д. и т.п.) и внутренних (характер, личность, эмоциональное реагирование) факторов оказывает свое корректирующее воздействие, но именно – корректирующее, базовое же влияние однозначно – генетическое, наследственное. Спорить с этим сейчас будет разве что необразованный человек.

Конкретный совет проходит красной нитью через всю нашу беседу. Непередаваемо огромное число людей годами, а то и всю жизнь страдают от симптомов неврозов и соматоформной вегетативной дисфункции (популярно – ВСД), пытаясь лечиться у самых разных специалистов, не обращаясь только к тем, кто действительно обучен и способен решать такие проблемы. Никому в голову не придет лечить гастрит у кардиолога, стенокардию – у гастроэнтеролога, дерматит у эндокринолога, а сахарный диабет – у дерматолога. Это абсурдно, всем понятно, что это не даст качественного результата, даже если врач и воспользуется медицинским справочником, пытаясь оказать помощь непрофильному пациенту. При этом лечить неврозы пытаются у кого угодно, кроме врачей-психотерапевтов. Это объяснимо, но не решает проблемы. ВСД – несуществующая болезнь, «маска» невроза – психического фантома, «питающегося» повышенной тревожностью и эмоциональной уязвимостью страдающего от него человека. Пациенту нужно просто стать менее тревожным и менее эмоционально уязвимым, и он перестанет быть пациентом (кстати, слово «пациент» происходит от латинского patiens, что буквально означает «страдающий, терпящий, переносящий, мучающийся»). Он может достичь этого сам или с помощью врача-психотерапевта. Других вариантов и, соответственно, советов у меня нет.

– Как?! Так, как это делает весь цивилизованный мир. Средствами современной медицины, имеющими научно доказанную эффективность. Все мы хотя бы в глубине души понимаем, что попытки найти «травку», «настойку», «заговор», «молитовку», «медитативную мелодию», «психологическую технику» и т.п. в качестве средства от измучившей или даже угрожающей смертью физической болезни предпринимаются только по той причине, что у нас нет возможности выехать на лечение в специализированную клинику, скажем, Израиля, Германии или США. Когда такая возможность есть, даже самый дремучий человек пользуется ею незамедлительно и без всяких сомнений. Чтобы поить онкологического больного водкой с маслом, не прибегая при этом к современной хирургии и химиотерапии, нужно совсем уж отчаяться или быть, мягко говоря, не от мира сего. Аффирмация, релаксация, аутотренинг и т.п. в деле лечения, например, сердечно-сосудистых заболеваний могут быть очень востребованы, но до тех пор, пока… не удается получить квоту на аортокоронарное шунтирование в НИИ кардиохирургии.

Что касается корректирующего влияния психических факторов на течение физического заболевания, то я назвал бы его не второстепенным, а ничтожным, но, в то же время, одним из первостепенных в плане психологической подготовки к предстоящей соматической терапии. То, что я имею в виду, очень легко представить: если пациент окажется, допустим, в современной, израильской клинике, то самым серьезным образом будет проконсультирован психиатром (врачом-психотерапевтом, психологом), возможно, даже получит четкие, имеющие важное значение инструкции, медикаментозные назначения или ряд психотерапевтических сеансов. Но для чего, в каких целях это будет сделано? В целях излечения от болезни?! Просто смешно подумать! (Даже необразованный пациент заподозрит профанацию, тут же потребует возврат денег и начнет собирать чемодан – он просто «нутром» почувствует, что не для этого он сюда летел с банковским кредитом на лечение.) Конечно же, в целях подготовки к соматическому лечению – операции, протезированию, медикаментозной терапии препаратами, причем, не просто разрекламированными фармфирмами, а прошедшими все положенные, т.н. РКИ – двойные слепые рандомизированные плацебо контролируемые исследования и доказавшие в них свою эффективность.

Снова подчеркиваю, сейчас я говорю о реальной соматической патологии – онкологических, неврологических, эндокринологических, аутоиммунных, сердечно-сосудистых и пр. заболеваниях, а не о неврозах, соматоформных вегетативных дисфункциях, тревожно-ипохондрических, фобических, депрессивных и подобных им психоэмоциональных расстройствах, лишь имитирующих физическое заболевание. О них мы говорили ранее. При неврозах лечение в случае грамотного подхода, наоборот, должно и будет проводиться исключительно психотерапевтическими/психофармакологическими методами.

– Естественно, правы. Конечно же, по своим собственным. Я прошу прощения за иронию, но по каким же еще?! По законам темной планеты Нибиру, по законам астрологии или «эры водолея»? Может быть, течение болезни зависит от умысла экстрасенса, «качающего» энергию Рейки, завистливой соседки, подсыпающей соль под дверь или закапывающей но ночам свинину в огороде. Тогда, давайте, наденем на руку красную нитку, обклеим иконками панель авто, воткнем булавку в дверь, покаемся в нарушении поста и… будем здоровы! Ну, или запишемся на прием к психологу, а операция подождет – камни в желчном пузыре обязательно рассосутся, как только мы вспомним и переживем снова свои детские психотравмы, и личностный рост пойдет в гору.

Множество людей с фанатической увлеченностью совершенно серьезно исследуют такие «феномены» или пытаются познать психосоматическую основу, скажем, заболеваний суставов, но весь этот фанатизм или интерес моментально исчезает, как только проблема артрита/артроза вдруг решается благодаря толковому ревматологу или операции эндопротезирования. Мужик, конечно, может бесконечно совершенствоваться в плетении лаптей для себя, своей семьи и на продажу, но только до тех пор, пока в село не завезут фабричные сапоги; а если ему еще и удастся со временем примерить брендовую обувь, то он просто ужаснется от того, чем «успешно» занимался долгое время. Конечно, боясь потерять ремесло и доход, он может пойти по пути пропагандирования лаптеплетения и даже босохождения, проклиная «нейтрализующую энергии земли» полимерную подошву или «противоестественный» высокий каблук, ну, да, Бог ему судья.

– Конечно, участвует иммунитет, и еще… участвует разум! Если «психическое состояние» в вашем вопросе не отделять от разума, то, да, участвует, и еще как! К счастью, «тяжелейших эпидемий инфекционных заболеваний» в наше время уже нет, кстати, никак не благодаря неким «психическим состояниям» или психологическим новшествам, а элементарно по причине РАЗУМНЫХ научных достижений в вакцинации/иммунизации (прививок) населения, общественной гигиены, правил антисептики и информированию о здоровом образе жизни (вроде — «мойте руки перед едой» — порой и в наше время некоторых этому еще нужно учить).

Но даже если использовать для примера тяжелую эпидемию гриппа, что же — сядем медитировать или запишемся к психоаналитику для разбора недавних сновидений, чтобы не угодить на больничный? Или все же лучше сделаем несколько лишних кругов на пробежке, примем вит. С, прополощем носоглотку солевым раствором, откажемся от посещения незначимых коллективных мероприятий и оденем маску перед метро? А если поблизости от нас случится локальная эпидемия тифа или холеры – мы будем заботиться о своем «психическом состоянии» или о чистоте рук и о том, что попадает нам в рот? Может быть, бросимся на ближайший психотерапевтический тренинг? (Кстати, еще можно найти и сжечь ведьму – в данном случае в плане «эффективности защиты» разница небольшая.) Или ЗДРАВЫЙ УМ нам все же подскажет, что самое лучшее – это купить спиртовые салфетки для регулярного протирания рук, не приближаться к местам общепита и общественным туалетам, потреблять только самостоятельно прокипяченную воду и термически обработанную пищу или даже денек-два поголодать, если инфекция, передающаяся пищевым путем, вокруг нас уж слишком разыгралась? Ну, а для того, кому позволит не только «психическое состояние», но финансовое, разве не будет самым РАЗУМНЫМ сесть в самолет и «смыться» из очага эпидемии до ее благополучного завершения?

— При тех обстоятельствах, что вы приводите в пример, простуд действительно не было, вы совершенно правы. Почему? Потому что… в таких условиях, их никто не фиксировал и не учитывал. Их не замечали даже сами болеющие. Замечали и фиксировали в лучшем случае смерти от пневмоний. Госпитали и больницы вели учет раненым в бою или пострадавшим под обломками домов в результате стихийного бедствия. Да, и зачем такие страшные примеры? Мать забудет про любую собственную болезнь, если у ее ребенка поднимется температура или он прищемит палец; любому из нас станет не до простуды, когда решается вопрос об увольнении с работы, благодаря которой выплачивается ипотека. Стрессы не «исчезают», они замещаются более выраженными стрессами и соответствующими более выраженными последствиями. Известен феномен, когда солдат замечает ранение и начинает чувствовать боль от него лишь по окончании боя — «исчезало» ли ранение, пока длился бой?

Все мы знаем, сколь тяжелы и изматывающи тревожные неврозы в форме панических атак. Паническая атака – это страх, который невозможно терпеть, который «загоняет» пациентов к врачам намного раньше, чем любые другие фобии, навязчивости, бессонницы, депрессии. А теперь представим себе женщину на пике панической атаки, которой в этот момент сообщают, что с ее ребенком что-то случилось. Той парализующей поведение и приводящей порой к госпитализации в клинику неврозов панической атаки, которую она переживала до этого сообщения, больше нет! Она больше не парализована невротическим страхом, она испугана еще больше и… начинает действовать. Конечно, никому не пожелаешь оказаться на ее месте ни в первом случае, ни во втором. Но после тревожного сообщения она уже не пациентка психотерапевта, у нее уже нет никакой невротической проблемы, никаких панических атак. Фактически в этот момент она вообще исцелена от невроза. Конечно, она переживает, но переживает не невротически, а так как будет переживать любой человек на ее месте, и устремляется не на прием к психотерапевту, а к месту случившегося с ее ребенком.

Когда же у женщины был стресс – до или после поступления информации о случившемся с ребенком? Очевидно – и тогда, и тогда. Но первый стресс по силе несравнимо легче второго, хотя и казался до него совершенно нестерпимым. Был ли этот первый стресс стрессом? Конечно, был. Исчез ли он? Конечно, не исчез, но имеет ли он какое-то значение после второго стресса, вызванного сообщением? Конечно, не имеет. Исчезнет ли царапина на пальце, если поверх нее случится еще и порез ножом? Также и с болезнями во времена войн и стихийных бедствий.

Больной истерией, годами пребывающий в состоянии псевдопаралича, выбегает из дома, если в нем случается пожар; также он может отбросить костыли, руководясь не менее сильными эмоциями, специально вызванными у него на шоу популярного целителя или проповедника. Я думаю, суть понятна, а заинтересованный читатель может дополнительно изучить психотерапевтический метод «парадоксальной интенции» — техники преодоления невротического страха, путем его сознательного усиления или замещения другим более сильным и, главное, РЕАЛЬНЫМ страхом.

Не буду уделять много времени конкретно вопросу о язвенной болезни во время блокады, поскольку здесь все то же самое. Во-первых, такие случаи просто не фиксируются во времена, когда невозможно точно зафиксировать даже число смертей от голода, соответственно, объективная статистика здесь невозможна. Во-вторых, думаю, никто не будет спорить с тем, что наряду с язвой желудка, у многих тогда «прошли» и мигрень, и гипертония, и экзема, и диабет… «Подтверждают ли эти примеры огромную роль психологического фактора в заболеваниях?» Нет, конечно. Скорее, полностью опровергают. Если говорить именно о приведенных «сверхстрессовых» ситуациях, то при таковых психология не работает вообще — работают одни инстинкты. И то не все. Сексуальный, например, тоже выключается. Остается один инстинкт самосохранения и те биологические/физиологические ресурсы организма, которые он запускает.

Один из основных разделов студенческих учебников по клинической психологии — это «Типы отношения к болезни», всего их выделили (А. Е. Личко и Н. Я. Иванов, 1980) двенадцать: 1) сенситивный (чувствительный, ранимый, впечатлительный, реагирующий на болезнь всплеском самых разнообразных эмоций, замещающих собой активные действия по ее преодолению); 2) тревожный (чрезмерно обеспокоенный, склонный преувеличивать реальные масштабы болезни, воспринимать ее как катастрофу, воображать самые драматические, не соответствующие реальности последствия); 3)ипохондрический (чрезмерно сосредоточенный на незначительных, в т.ч. вообще неболезненных проявлениях, непрерывно «сканирующий» тело, в поисках возможных скрытых симптомов, добивающийся все новых и новых врачебных консультаций, анализов, обследований, сомневающийся в компетентности врачей и обвиняющий их в неспособности скрытую причину дискомфорта); 4) меланхолический (депрессивно реагирующий на болезнь — переживающий глубокую тоску, печаль, опустошение, бессилие по типу «заболел – жизнь закончилась»); 5) апатический (равнодушно-отстраненный, безучастный, флегматичный, вроде того, что «здоров ли, болен ли – какая разница… будь, что будет — все чем-то больны, все под Богом ходим»); 6) неврастенический (нервный, эмоционально измотанный, истощенный, раздраженный всем, в т.ч. болезнью); 7) эгоцентрический (требующий постоянного избыточного внимания и всевозможных преференций – «вот теперь-то вы обо мне позаботитесь»); 8) паранойяльный (ищущий причину своего страдания в чьем-то злом умысле — от «не уберегли» до «навели порчу»), 9) анозогнозический (т.е. фактически отрицающий как сам факт болезни, так и, соответственно, необходимость ее лечения по типу «страусовой политики»), 10) дисфорический (гневливый, угрюмо-озлобленный, всем недовольный – мол, «вот, вы тут смеетесь, радуетесь, вам бы так, тогда бы узнали почем фунт лиха») 11)эргопатический (по сути, «трудоголический» — отрицающий болезнь по типу бегства в работу, по типу — «работать надо, тогда будет некогда болеть», 12) гармоничный.

Должно быть понятно без комментариев, что любой тип восприятия своего страдания, за исключением «гармоничного», будет, так или иначе, препятствовать адекватному поиску путей его преодоления. Стремиться к «гармоничному» восприятию вообще любой проблемы, безусловно, имеет смысл во всех ситуациях, в т.ч. выходящих за пределы медицины.

Конечно же, эффект плацебо, или «пустышки», существует и, увы, широко используется – от «отвлекающего» мятного действия валидола или прямого фармакологического надувательства посредством какого-нибудь тенотена до сложнейших трюков с «жонглированием» гомеопатическими шариками и заваривания «зелий» из «натуральных» снадобий тогда, когда спасти жизнь способна только, например, серьезная химио- и лучевая терапия.

В цивилизованном мире выходящие на рынок препараты обязательно проходят испытания в виде т.н. РКИ — рандомизированных двойных слепых плацебо-контролируемых исследований, при которых о наличии или отсутствии в препарате действующего вещества не знают не только получающие его экспериментальные пациенты, но также и выдающие им препарат медики, во избежание случайной передачи бессознательных невербальных реакций, намеков. Многие подававшие огромные надежды препараты категорически отметались на этом испытательном этапе, если не демонстрировали четкого статистически подтвержденного отличия своего эффекта от эффекта плацебо. На этом принципе построена современная доказательная медицина. При этом зачастую приходится слышать о, якобы, пользе для больного плацебо-эффекта. Таким людям всегда хочется задать вопрос – если бы вам пришлось отдать месячную зарплату за дорогостоящий препарат, или если заболел ваш ребенок – вы бы хотели, чтобы в ваших руках оказалось плацебо?

Приведенные выше 12 типов отношения к болезни хорошо показывают – почему. Все определяется личностными, характерологическими параметрами: кто-то (тревожный тип отношения к болезни) всегда был чрезмерно тревожным и болезнь актуализировала эту тревогу, т.е. дала ей выход; кто-то (паранойяльный тип) всегда был подозрительным, недоверчивым, настороженно относящимся к миру и окружающим людям, и вот, болезнь «подтвердила» его опасения; кто-то (меланхолический тип) всегда был склонен к унынию, чувству беспомощности, бессмысленности, бесперспективности своего существования, и, вот, болезнь еще больше «насытила» этими переживаниями его картину мира; кто-то (дисфорический, эгоцентрический, неврастенический типы) изначально был гневлив, истеричен, претенциозен, обидчив, раздражен и, вот, болезнь «оправдала» и дала еще больший выход его наклонностям и т.д.

Да, люди меланхолического, депрессивного, апатического склада характера «смиряются со всеми ограничениями», накладываемыми болезнью, но сколько других – как негодующих, отрицающих, не приемлющих (дисфорический, анозогнозический, эгропатический типы), так и активно борющихся, рационально осмысляющих и действующих (гармоничный тип)! Чем в большей степени удается сформировать у пациента гармоничное отношение к своему страданию, тем в большей степени ему можно помочь, точнее – устранить препятствия, создаваемые им самим на пути к оказанию этой помощи. Задача медицинских (клинических) психологов, входящих в штат крупных лечебных учреждений, в значительной степени состоит именно в этом. Насколько успешно она решается – другой вопрос.

Моя личная позиция в таких вопросах вполне однозначна. Я – убежденный сторонник того, чтобы информация, предоставляемая пациенту о его болезни, была объективной и максимально приближенной к той, какой ее видит врач. Лично мне становится не по себе, если я представляю, что от меня утаивают или как-то искажают какую бы то ни было информацию о моем состоянии ради пусть даже самой благой цели – неважно, идет ли речь о зубном кариесе, онкологии или амнезированном поведении во время психоза. Может быть, лаборатория, выдающая пациентам результаты анализов, тоже будет на свое усмотрение заштриховывать или подправлять какие-то отклоняющиеся от нормы показатели, чтобы не «волновать» пациента?! Нет, дело врача – сообщить мне все детали объективной информации о состоянии моего здоровья, которыми он располагает, и дальше уже исключительно мое право и выбор – идти топиться, или ложиться и ныть, или уходить в запой, или «забивать на все» и жить по-прежнему, или принимать антидепрессант и браться за поиски клиники и специалистов, способных решить проблему.

Можно, устранив соответствующее препятствие, которым является негативная болезненная самооценка, основанная на тревоге и депрессии. Избавление пациента от тревоги и депрессии – это непосредственная задача и обязанность врача-психотерапевта. В каждом конкретном случае и от каждого конкретного специалиста зависит, как именно он будет это делать — будет ли он учить или лечить. Что касается меня, то, имея дело с пациентами, приходящими на прием тогда, когда их тревога и депрессия уже достигли клинического (т.е. просто обрушивающего качество жизни) уровня, я предпочитаю фармакологический подход, обеспечивающий, как мы уже говорили, доказанную эффективность, но кто-то, конечно, следует другим стратегиям. Ассортимент психотерапевтических услуг, как известно, предельно широк, и здесь каждый выбирает на свой вкус.

То же самое, что мешает оптимальному функционированию всякой сложно устроенной системы. Прежде всего, ее изначальное несовершенство, т.е. дефекты и недостатки, присутствующие в ней «конструктивно». В случае человека – это его генетический аппарат. Если бы при вступлении в брак уделялось пусть не больше, но хотя бы не меньше внимания генетическим особенностям будущих родителей, по сравнению с тем вниманием, которое уделяется эмоциям влюбленности, то очевидно можно было бы рассчитывать на гораздо более здоровое человечество. Второе – это образ и условия жизни. Совершенно ясно, что человеку, живущему в промышленной зоне Заполярья гораздо труднее сохранять высокие показатели здоровья, чем средиземноморскому фермеру. Наконец, третье – это то, что может помешать ОЩУЩАТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ себя здоровым. Пребывая в состоянии глубокого невроза или депрессии, человек оказывается не дееспособнее инвалида, при этом имея абсолютно нормальные объективные показатели функционирования своего организма. Менее выраженные психоэмоциональные расстройства (например, тревожные неврозы и соматоформные вегетативные дисфункции, о которых мы подробно говорили ранее), приводят к не столь драматическим последствиям, но все же не позволяют физически здоровому человеку ощущать себя таковым, лишают его переживания полноты своих сил, творческой активности, жизнерадостности, целеустремленности.

В конечном итоге, ответ банален: больше всего мешает человеку быть здоровым то, что больше всего искажено – для кого-то это генетический аппарат, для кого-то – среда и образ жизни, для кого-то – эмоциональное состояние. Однако важно четко понимать, что первые два фактора — генетика и среда — могут помешать человеку именно БЫТЬ здоровым, а третий — эмоциональное, душевное состояние — субъективно ОЩУЩАТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ себя таковым.

Беседовал Александр Герц, «Лечебные письма»

источник