Клинические рекомендации профилактика, диагностика, и лечение болезни Альцгеймера и других видов деменции в общей врачебной практике 2013
| Информация о документе | |
| Дата добавления: | |
| Размер: | |
| Доступные форматы для скачивания: |
6. Показания для госпитализации пациента с деменцией
Врач-психиатр также определяет показания и основания для госпитализации пациента с деменцией в психиатрический стационар. Обязательной госпитализации подлежат пациенты, которые вследствие психических расстройств совершают действия, представляющие непосредственную опасность для себя или окружающих (агрессивное и возбужденное поведение, суицидальные попытки). Объективная информация об этих нарушениях поведения, зарегистрированная врачом общей практики, может существенно влиять на принятие решения о госпитализации пациента с деменцией в психиатрический стационар.
Наличие деменции может являться медицинским критерием для признания гражданина недееспособным. Определение медицинского критерия для обращения в суд о признания гражданина недееспособным – одна из целей психиатрического освидетельствования пациента с деменцией.
7. Меры социальной защиты и социального обслуживания пациентов с деменцией. Взаимодействие врача общей практики с социальными службами
Пациенты с деменцией в равной степени нуждаются в медицинской помощи и социальной поддержке. При прогрессировании и утяжелении симптомов деменции меры социальной защиты и поддержки часто являются приоритетными в системе медико-социальной помощи.
Направление в бюро медико-социальной экспертизы для признания пациента с деменцией инвалидом осуществляется врачом общей практики, врачом-неврологом или врачом-психиатром в зависимости от основного синдрома, определяющего ведущее нарушение жизнедеятельности. При направлении для первичного освидетельствования необходимо психологическое заключение.
Успешность медицинских мероприятий по лечению и реабилитации пациентов с деменцией в значительной степени зависит от адекватности и своевременности мер социальной поддержки.
В отделах социальной защиты населения по месту жительства пациента с деменцией возможно организовать следующие формы социального обслуживания:
— амбулаторное сопровождение на дому
— пребывание в группах дневного пребывания
Помещение в стационарное учреждение социальной защиты населения (психо-неврологический интернат) осуществляется при неэффективности амбулаторных форм медико-социальной реабилитации.
Тесты используемые для диагностики синдрома деменции в общей врачебной практике
(для анализа клинической ситуации — использовать в приведенном порядке)
Тест «5 слов» (Dubois B., 2002)
Пациенту дается для запоминания список из 5 слов, которые надо рассортировать по семантическим группам (например – посуда, транспорт, здание, насекомое). Исследуется непосредственное воспроизведение без подсказки, при наличии затруднений используют подсказки – названия семантических групп.
Затем проводят тест рисования час ов (интерферирующее задание) и вновь исследуют воспроизведение, как свободное, так и с подсказкой.
Оценка теста : при болезни Альцгеймера характерна значительная разница между непосредственным и отсроченным воспроизведением слов (за счет значительного снижения отсроченного воспроизведения), а подсказки при воспроизведении неэффективны.
Для хронических цереброваскулярных заболеваний характерно следующее: непосредственное и отсроченное воспроизведение слов различаюися незначительно, а подсказка семантической категории ( например какое-то насекомое и т.д.) помогает вспомнить слово.
Тест низкочувствителен для додементных когнитивных нарушений, но при его проведении низка вероятность избыточной диагностики болезни Альцгеймера, ввиду фиксации специфического «гиппокампального» типа мнестических нарушений.
Тест рисования часов (Lovenstone S., Gauthier S ., 2001) [3]
Пациенту предлагают нарисовать на чистом листе круглые часы с цифрами на циферблате и указать на них стрелками заданное время.
10 баллов – норма, нарисован круг, цифры в правильных местах, стрелки показывают заданное время;
9 баллов – незначительные неточности в расположении стрелок;
8 баллов – более значимые ошибки в расположении стрелок;
7 баллов – стрелки показывают совершенно неправильное время;
6 баллов – стрелки не выполняют свою функцию (например, нужное время обведено кружком);
5 баллов – неправильное расположение чисел на циферблате: они следуют в обратном порядке (против часовой стрелки) или расстояние между числами неодинаковое
4 балла – утрачена целостность часов, при этом часть чисел отсутствует или расположена вне круга;
3 балла – числа и циферблат более не связаны друг с другом;
2 балла – деятельность больного показывает, что он пытается выполнить инструкцию, но безуспешно;
1 балл – больной не делает попыток выполнить инструкцию
Шкала общего снижения (сокращенный вариант) по B. Reisberg , 2008) [9].
Нет жалоб на снижение памяти (другие когнитивные проблемы); нет нарушения повседневной активности
Жалобына снижение памяти (забывчивость, ослабление памяти на имена, затруднения при поиске предметов)
Субъективные когнитивные нарушения
Наиболее ранний выявляемый когнитивный дефицит; затруднения часто заметны при работе; частое забывание местоположения предметов
Легкие когнитивные нарушения
Когнитивный дефицит, четко выявляемый при клиническом осмотре; забывание событий личной жизни и текущих событий; затруднение при путешествиях и ведении финансовых дел
Умеренные когнитивные нарушения
Пациент не способен жить самостоятельно, нуждается в некоторой помощи; забывает некоторые важные личные данные (например, адреса, названия оконченных учебных заведений и т.д.); может нуждаться в контроле при выполнении повседневных действий
Выраженные когнитивные нарушения
Пациент не способен вспомнить большинство недавних жизненных событий; может забыть имя супруга, возможно развитие недержания, требует значительной помощи при повседневных действиях; выраженные поведенческие проблемы (например, возбуждение, бред)
Тяжелые когнитивные нарушения
Утрата речевого контакта и способности передвигаться
Крайне тяжелые когнитивные нарушения
Клиническая рейтинговая шкала деменции ( Clinical Dementia Rating scale – CDR ) ( Morris J . C ., 1993) [3 ] – факультативный тест при грубых когнитивных нарушениях.
0 баллов – нет нарушений
0,5 балла – «сомнительная деменция»
Память: постоянная незначительная забывчивость, неполное припоминание происшедших событий, «доброкачественная» забывчивость.
Ориентировка: полностью ориентирован, могут быть неточности при назывании даты;
Мышление: незначительные трудности при решении задач, анализе сходств и различий
Взаимодействие в обществе: незначительные трудности;
Поведение дома и увлечения: незначительные трудности
Самообслуживание: нет нарушений.
1 балл – легкая деменция
Память: более значительная забывчивость на текущие события, которая мешает в повседневной жизни
Ориентировка: не полностью ориентирован во времени, но всегда правильно называет место; в то же время могут быть трудности самостоятельной ориентировки в малознакомой местности
Мышление: умеренные затруднения при решении задач, анализе сходств и различий, которые обычно не затрагивают повседневную жизнь
Взаимодействие в обществе: утрачена независимость, однако возможно осуществление отдельных социальных функций. При поверхностном знакомстве нарушения могут быть неочевидны
Поведение дома и увлечения: легкие но отчетливые бытовые трудности, потеря интереса к сложным видам активности.
Самообслуживание: нуждается в напоминаниях.
2 балла – умеренная деменция
Память: выраженная забывчивость, текущие события не остаются в памяти, сохранны лишь воспоминания о наиболее значимых событиях жизни.
Ориентировка: дезориентирован во времени, не полностью ориентирован в месте;
Мышление: выраженные трудности при решении задач и анализе сходств и различий, которые оказывают негативное влияние на повседневную активность;
Взаимодействие в обществе: утрачена самостоятельность вне дома, однако может вступать в социальное взаимодействие под контролем других лиц;
Поведение дома и увлечения: крайнее ограничение интереса, способность к выполнению только наиболее простых видов деятельности.
Самообслуживание: нуждается в помощи при одевании, гигиенических процедурах, естественных отправлениях.
3 балла – тяжелая деменция
Память: фрагментарные воспоминания о жизни;
Ориентировка: ориентирован только в собственной личности;
Мышление: решение интеллектуальных задач невозможно;
Взаимодействие в обществе: нарушения препятствуют социальному взаимодействию за пределами своего дома;
Поведение дома и увлечения: не способен к выполнению бытовых обязанностей;
Самообслуживание: постоянно нуждается в уходе, часто отмечается недержание мочи и кала.
Дамулин И. В. Когнитивные расстройства. Некоторые вопросы клиники, диагностики, лечения / И. В. Дамулин. – М., 2012. – 19 с.
Деменции : рук. для врачей / Н. Н. Яхно [и др.]. – М. : МЕДпресс-информ, 2010. – 272 с.
Левин О. С. Двигательные и когнитивные нарушения в пожилом возрасте / О. С. Левин. – М., [Б. м. : б. и.], 2007. – 32 с.
Левин О. С. Диагностика и лечение деменции в клинической практике / О. С. Левин. – М. : МЕДпресс-информ, 2010. – 256 c.
Левин О. С. Диагностика и лечение постинсультных когнитивных нарушений / О. С. Левин, М. А. Дудорова, Н. И. Усольцева // Неврология. info. – 2013. – № 2. – С. 5–7.
Левин О. С. Диагностика и лечение смешанной деменции / О. С. Левин // Пожилой пациент. – 2010. – № 2(3). – С. 14–20.
Левин О. С. Ранняя диагностика деменции / О. С. Левин // Пожилой пациент. – 2009. – № 1. – С. 21–30.
Левин О. С. Фармакотерапия когнитивных нарушений при дисциркуляторной энцефалопатии / О. С. Левин. – [Б. м. : б. и.], 2009. – 15 с.
Неверовский Д. В. Дифференциальная диагностика дисциркуляторной энцефалопатии с выраженными когнитивными расстройствами / Д. В. Неверовский // Клин. геронтология. – 2011. – № 7-8. – С. 42–49.
Reinhold Schmidt, J. Marksteiner, P. Dal Bianco et al. Neuropsychiatrie. — 2010. — Vol. 24, № 2. — Р. 67-87.
источник
Кто должен заботиться о больной с деменцией, проживающей отдельно, но имеющей родственников?
Добрый день! Ситуация у нас такая : Есть бабушка, 76 лет, проживает уже около 30 лет одна, отдельно от нас , в области. У нее есть сын ( мой отец) отношения с ним она не поддерживала все это время. В данный момент попала в областную больницу с тяжелой формой пневманиеи + к этому у нее спутанное сознание ( чудит вообщем как-только может, и глюки, и убегает из больницы). Врачи вызвали сына и сказали сидеть с ней в больнице, следить за тем, чтобы она не убегала. Сидит там уже 3 неделю, без еды (еда ему не положена). Психиатр , осмотрев ее, сказал, что нужно класть в ПНД, что даст направление. Дело идет к выписке, после выписки мы думали, что они направят ее в ПНД из больницы, а оказалось домой. Психиатр пошел на попятную. Сказал, что ничего он нам не обещал, и вообще, вставайте в очередь. В город к себе мы забрать ее не можем, тк все работают , а ей нужен постоянный уход. Договорились с сиделкой, будет приходить к ней 3 раза в день, врачу сказала, что если Вы выписываете недолеченную, она через неделю опять к Вам попадет, на что мне заведующая отделением сказала, увольняйтесь с работы и сидите с пациентом ( как она в свое время сидела с больной матерью ), или что напишет тогда бумагу о том, что мы оставили больную без присмотра в опасном для здоровья месте. У меня вопрос, имеет ли врач вообще морально-этическое право на такое отношение, правомерны ли ее действия, существует ли такая бумага ? Если мы не живем с пациентом уже 30 лет, прописана она у себя дома, должны ли мы ее забирать к себе? На какую медицинскую / социальную помощь мы можем рассчитывать? Соц работники от нее отказались, из-за опять же спутанного сознания. СПасибо за ответ
Отвечая с юридической точки зрения, скажу так. Согласно ст.87 Семейного кодекса РФ Трудоспособные совершеннолетние дети обязаны содержать своих нетрудоспособных нуждающихся в помощи родителей и заботиться о них. Это относится и к морально-этической стороне: то, что сын не живет 30 лет с матерью и не поддерживает с ней отношения, вовсе не значит , что они больше не родственники и у них отсутствуют какие-то обязательства друг перед другом.
Что касается заболевания: если у нее психическое заболевание, которое позволяет признать ее не дееспособной, то вам следует обратиться в суд с заявлением о признании ее недееспособной и установлении над ней опеки. Опекуном могут назначить родственника.
В силу заболевания, да… работники социальной службы помочь не смогут, только работники патронажных служб, сиделок за деньги.
Врачи, если видят, что заболевание не позволяет поместить больного в псих.стационар, должны его выписать домой. Сверх установленного срока держать в больнице не могут.
Конечно, все зависит от заболевания и конкретных обстоятельств. Возможно имеет смысл проконсультироваться очно, и оценить перспективу обращения в суд, с целью оспаривания действий врачей, или принудительного помещения на лечение в стационар.
Если я что-то где-то не так понял, можете меня поправить.
источник
Прошу помощи: я проживаю вместе с тётей 86–ти лет. Полгода назад поставлен диагноз — сосудистая деменция, которая развивается стремительно. Поставлена мною в декабре на учет у психиатра. Лежала в госпитале, месяц была дома, я ее опять положила в больницу в психиатрическое отделение.
Дело в том, что она не ходит, а теперь и сидеть не может. Не может сама есть. Но при этом орет и скандалит, как здоровая. Несколько месяцев, — пока я была на работе, открывала дверь соцработнику соседка, соцработник меняла белье, памперсы, кормила приготовленным мною обедом.
На настоящий момент в патронатной службе мне сообщили, что они отказываются от договора с тетей — уход за такими больными, мол, не их профиль, соседка тоже отказалась заходить к нам в квартиру пускать соцработника. Это связано с тем, что тетя ведет себя крайне агрессивно, всех обзывает (меня, соседку, соцработников), отказывается принимать прописанные препараты, у нее видения по ночам, она кричит на весь дом «помогите!», упорно пытается куда–то «уйти», при этом падает с кровати и расшибается, а я не в состоянии караулить ее всю ночь. Пытается боком или на спине ползать по всей квартире в моё отсутствие (а соцработник приходила всего на час), расшибает голову, лицо, все тело; залезает под кровать, откуда ее вытащить можно только вдвоем (один кровать приподнимает, другой тетю оттуда тащит). Представьте себе, где можно взять «второго» в 6 утра, когда я на работу встаю?! Да никто уже и не соглашается из соседей, а звать единственную соседку–пенсионерку в 6 утра — это уже наглость несусветная. Вот я, рыдая и опаздывая на работу, пытаюсь ее вытащить из под кровати. Она обдирает спину и орет благим матом. В последнюю неделю перед тем, как я ее положила в стационар — я сама уже была в состоянии, что мне нужна была бригада реанимации от пережитого психологического шока и ужаса.
Я ей не близкая родственница!! Закон не обязывает меня ухаживать за ней. Я что–то делала из человеческого сострадания, но в том состоянии, которое у нее развивается стремительно, я больше не могу за ней ухаживать.
Я подала в суд на лишение ее дееспоспособности, но это может продлиться 2–3 месяца, а я не могу (НЕ МОГУ!) ее забирать из стационара. Я не могу ее привязывать к кровати: я не медработник и не опекун, де–юре это будет насилием до решения суда.
Куда мне обратиться, чтобы тетю до решения суда где–то подержали? Если ее привозить домой — она просто убъет себя нечаянно, пока я на работе, а я потом доказывай, что я не верблюд!
Что делать?
У меня у самой уже психологический шок. Я если начинаю про это рассказывать, начинаю рыдать.
источник
Ухаживаем за больной деменцией бабушкой. Проживаем совместно все течение болезни (сейчас уже между 2-3 стадией). Все время она была агрессивная, стало легче только около недели назад (раньше медикаменты не помогали). Лишена дееспособности, диагноз «сосудистая» (хотя больше похоже на смесь сенильной (Альцгеймера) и сосудистой.
Очень нужен отдых. Хотим положить временно в интернат (от 2 мес. до 6 согласно закону). Но есть нюанс. Кроме нас у бабушки есть еще сын, который против помещения той в интернат, заявляя «я сам буду ходить к вам и ухаживать» и настраивающий опеку против нас. Сын не надежный, до этого было много серьезных прецедентов, включая вынос вещей из квартиры.
Опека из-за всей этой ситуации назначила нас временными опекунами на полгода. Принесли заявление на постоянную, нам заявили, что пока временная опека не закончится, постоянную нам не дадут.
Прошу помочь советом — можно ли написать заявление на временное помещение в интернат? Нужно ли на это согласие ее сына? Как быть в такой ситуации?
Мы уже истощены и морально и физически: не выздоравливаем от простудных заболеваний, руки трясутся не хуже, чем у бабушки, состояние, честно говоря, не очень.
конечно,можно поместить бабушку на время в пансионат. или куда там,я не в России живу,но у нас моэно на 4 мес.поместить такого больного в пансионат или в больницу. там же можно и подлечить бабулю,сделать разные анализы. вам надо сходить в ваше отделение и разузнать всё.
Мария, конечно можно. Вы же наверное спрашивали об этом в соцзащите? Я так понимаю, что решает опекун, сын её не является опекуном и помешать вам никак не может на данный момент. А если он хочет ухаживать за матерью, пусть забирает её к себе. Или вы не отдаёте ему бабушку? п.с. Сенильная деменция — это деменция, возникающая после 65 лет, т.е. смеси сенильной и сосудистой не бывает, как я понимаю.
Почему бабушка с вами живет, а не с сыном.
Психиатр, который заслуживает доверия, сказал примерно так «предварительный диагноз сенильная деменция Альцгеймеровского типа, хотя элементы сосудистой деменции также есть, но в меньшей степени». Поведенчески — скандалим, не можем находиться одни (не отпускает даже в туалет/ванную), режим сон-бодрствование сбит (не удается наладить даже с коррекцией препаратами), плавает «во времени», иногда бывает синдром «ложного узнавания». Самое плохое это гиперактивность — за день она вымотает кого угодно, кроме себя самой.
Всё верно. Психиатр ставит ей смешанную деменцию, т.е. БА + сосудистая патология (Энцефалопатия, скорее всего). А сенильная потому, что бабуле, вероятно, больше 65 лет. Было бы меньше 65, называлась бы пресенильной.
Да, 77 лет так и есть
Бабушка лишена дееспособности, и Вы являетесь опекуном, а сын отказывался от опекунства, когда всё оформляли? Почему оформлена временная опека, почему не постоянно. Кода оформляется опекунство, оно оформляется на ОДНОГО человека, возможно и не родственника по крови, ВСЕ родственники должны дать согласие, отказаться от опекунства. Далее ВСЕ вопросы за недееспособного решает опекун, и помешение в интернат в том числе, временное или постоянное значения не имеет. Мне не понятно почему сын не даёт согласие, он в принципе его должен давать??
Я бы пошла прямо в интенат, и написала бы заявление, а том уже по ситуации, только опеку нужно поставить в известность о своих дейсвиях. Сыну не нужно докладывать о своих действиях.
Спасибо всем, кто отписался. Опека досталась нам, так как бабушка живет с нами. Сын не отказывался, более того, есть подозрение, что дал в опеке взятку (уточнять почему не буду, тут у всех своих проблем полно). Но опеку он получить не мог напрямую — у него не было никаких плюсов, как у опекуна — видимо ему пообещали нас «снять» через какое-то время. Сегодня пришли в опеку, принесли заявление, чтобы на 2 мес. положить бабушку в интернат. Заявление принимать изначально отказались, «чиновница» в нелестной форме нам заявила, что нас поставили, только на тех условиях, что мы ухаживаем только дома (так как мы не заявляли изначально об интернате), что они приедут спрашивать мнение бабушки (зная, что она больной себя не считает, заранее уверены в результате), и что они нам 100% откажут. Пригрозили снять опекунство и назначить сына. Сын не собирается забирать бабушку к себе — он хочет ее оставить у нас, чтобы мы ухаживали, он был опекуном и время от времени приходил за ней ухаживать. Более того, человек он не чистый на руку. Приносили опеке документы, но у них позиция «нет судимости, а все остальное — это наговоры и ваша зависть». Про конкретные поступки заявили «у него были жизненные обстоятельства, он не виноват». Вот такая ситуация. Бабушка не смотря на назначенные психиатром препараты наматывает круги по квартире, скандалит, кричит и т.д. Если увеличиваешь дозировку, делает все тоже самое, не смотря на сонное состояние. Психиатр сказал, что подобрать препараты можно только в стационаре. Психбольница кошмарная, думали, что в интернате ее посмотрят и назначат что-то более подходящее. Сегодня все утро плакала. Жить так сил нет, помочь нам некому. Была в Церкви, мы живы только ею. Думаю опека+сын хотят провернуть какую-то аферу — уж очень все странно — и эта предварительная опека и запрет на временное помещение в интернат.
Подобрать препараты можно и дома, главное, чтобы бабушка согласилась их принимать.
источник
» Муж то, правда целыми днями на работе будет»
Вот и ставьте вопрос ребром — если ему ТАК жалко маму (и это, заметьте, ЕГО мама), то пусть срочно оформляет отпуск и сидит с мамой, а потом сестра его берет отпуск и тоде сидит. Обычно хватает 2-х дней понять всю ересь такой жалости.
Больного деменцией нельзя оставлять НИ НА МИНУТУ без присмотра.
» Пока наша, ТТТ, не в такой степени тяжести, чтобы ходить в памперсах.»
Это вопрос времени, причем не такого и далекого будущего. Недержание может случиться в ЛЮБОЙ момент. Больной деменцией медленно, но УВЕРЕННО деградирует и радоваться то что она сегодня не в памперсах и неагрессивная это глупо.
«С мужем говорила сегодня, он сказал ,что будем делать все возможное,чтобы класть её в больницу как можно чаще.»
Ее не в больницу надо класть, а в дом престарелых. Больница это не богадельня и не постоянное пристанище. Больным деменцией противопоказана частая смена обстановки.
«Сестра сначала согласилась приходить, потом «ОЙ, от таблеток она слабенькая, значит таблетки не будем давать.»
Нет, сестру срочно вызвать на ковер и предъявить ЕЕ маму собранную, с чемоданчиком вещей и со словами «вот ТВОЯ мама, которой ты не хочешь давать таблетки и сидеть с ней. Сейчас ты ее забираешь в СВОЮ квартиру и САМА решаешь все вопросы, а мне надо работать. Такси я уже вызвала и такси я тебе оплачу».
«Буду надеятся, что муж сам всё поймет.»
Не поймет. Пока ВЫ будете это на себе тащить никто и ничего не поймет. Вы должны твердо дать понять, что если они хотят весь уход переложить на вас, то вы этого НЕ ПРИНИМАЕТЕ. И не ведитесь на уговоры. Вам надо сказать твердое НЕТ. Это ИХ мама и пусть они как хотят с сестрой разбираются.
Это я вам как профессионал говорю, который (в том числе) часто сталкивается со старческой деменцией.
Нет вы не поняли. Ад ждёт не вас, а вашу мать. Она этого заслуживает после всего того, что ей пришлось пережить? Она и так вас с мужем себе на голову посадила, всё вам мало, ещё хотите за её счёт перед родственниками мужа прогнуться.
Если хотите, чтобы ад ждал лично вас, съезжайте от матери в квартиру свекрови, и там её с мужем досматривайте.
Сиделку найти адекватную сложно, но возможно. Если искать, а не говорить, как это сложно, и ничего при этом не делать.
Да это скотством называют вообще-то. Мама Автора ни разу не заслужила ТАКОЙ старости. Она ещё умничка, держится, позитивит как может. Но ща её придавят эти сволочи. Да я бы за свою маму, будь она хоть на 10 лет моложе или хоть в 20 раз желающей помочь, убила бы! ПОЧЕМУ ОНА должна ТАК жить и прятаться, можно сказать, с внуком в своей же квартире от безумного, больного человека.
Тем более, что у семьи есть трёшка освободившаяся.
прошли
пишу советы из практики
мы пробовали сами. едой плевалась. мыться отказывалась. кусалась. орала. дралась. говно, извините, размазывала, в стену стучала ВСЮ ночь, после укола снотворного сделанного скорой НЕ СПАЛА ВСЕ РАВНО! таблетки не брали вообще. буянила, ругалась матом и прочее прочее.
взяли сиделку, 30 лет. у нее ела прекрасно. не кусалась, не орала, не ругалась, и ты ды. чужих немного побаивалась. на своих лила все что могла.
а была оч оч ПРОТИВ сиделки. и у нашей тоже очень несильная степень была. маме моей 62. мама готова была повеситься сама.
сиделка у нас была только дневная, ночью смотрела мама, на выходных приезжала я, все было в доме у бабушки. эх. тяжело ОЧЕНЬ.
В крайнем случае мама уедет в другую свою квартиру с внуком. пока не офорими свекровь в интернат.
У моей бабушки была деменция. И жила она вместе с нами. Летом я жила с ней одна на даче. Я вообще тогда подростком была. Жила по своей инициативе, потому что мне жалко её было и хотелось, чтобы родители «отдохнули». Никогда никто не думал её никуда сдавать.
Она была очень странная, но с редкими прояснениями. Можно сказать, тормозила, часто лежала, совершала глупые поступки. Например, возьмёт и смешает всю еду в доме в одной кастрюле, воровала сладкое, сахар и ела в это всё в огромных количествах. Однажды перепутала сахар и съела целую ложку лимонной кислоты. Часто лежала, глядя в одну точку. Одевала всю одежду разом, очень редко могла взять газету, сходить «в туалет» на неё, завернуть. Ещё запомнилось, как кричала с балкона «Помогите, спасите, пожар!». Но никакого пожара не было. Ну, в общем чудеса.
С таким человеком можно жить вместе. И мы жили. Бывают случаи, когда жить вместе, конечно, невозможно. Когда человек буйный или воет постоянно, или крушит.
Я из общения с бабушкой заметила, что ей нравится, когда я читаю стихи. Несмотря на деменцию, она декламировала их на память вместе со мной. Ещё ей нравилось рассматривать старинные семейные вещицы. Видимо, они у неё с чем-то ассоциировались. Нравилось, когда ей волосы расчёсывали и религиозные темы, хотя особо верующей не была. Но под конец, конечно, всё ухудшалось, она больше уходила в свой мир. Но когда я общалась и обращалась с ней ласково, как с ребёнком, то она совсем спокойная и тихая была.
Печально было, когда узнавать переставала. На самом деле было ужасно её жалко, потому что её охватывал страх, что рядом чужие люди. И я как представлю себя на её месте, как представлю её ужас, то совсем жалко становилось. И только самое ласковое обращение спасало.
У моей подруги была такая бабушка, а в последствии и отец (сын этой бабушки, отчего я склонна думать. что это передаётся по наследству).
так вот, поначалу она была совсем спокойная и её «чудачества» не причиняли никому вреда. Например, брала и каждый день все коврики, паласы и половики в доме скручивала в рулончики и складывала в прихожей, типа, надо вынести на улицу и выбить. А жили они в трёшке, так что ковриков было много. С едой чудила. То съедала всё подряд, то по нескольку дней голодала.
Потом «закидоны» стали чаще и жёстче. Стала размазывать по стенам свои фекалии, могла открыть кран в ванной и забыть закрыть, или вентиль с газом. После таких случаев приняли решение запирать её в одной из комнат. Снохе (матери моей подруги)проще было убрать вечером после работы одну комнату, чем выдраивать всю квартиру и периодически натыкаться на неприятные сюрпризы. Но бабушка была не буйная, не выла, не кричала, из окна не выпрыгивала.
Автор, в вашей ситуации я вижу несколько вариантов решения: 1. Дом престарелых.
2. Круглосуточная сиделка в квартире свекрови с проживанием.
3. Обмен квартиры свекрови на меньшую рядом с вами, приходящая сиделка на неделе, на выходные вы там сами.
ИМХО, ни в коем случае не проживать вместе и не оставлять её одну с вашей пожилой мамой и ребенком.
источник
Можно ли отдавать родственника с деменцией в пансионат? Отвечают православные священники
По-христиански ли отдавать своих пожилых родственников с тяжелой формой деменции в спецучреждения — интернаты, пансионаты и проч.? На Западе пожилые родители сами отправляются в дома престарелых, независимо от состояния здоровья, психики. Доживать свой век, никому не мешая. И уж тем более, когда у бабушки или дедушки диагностирована болезнь Альцгеймера, старческий маразм, никто не сомневается, что единственный путь – в дом престарелых. В России до революции и после считалось нормальным другое — заботиться о своих немощных родственниках. Старики заботились о нас, а теперь нам пришло время отдавать свой долг.
Тем не менее, что делать, если близкий человек в возрасте страдает деменцией и не первый год? Если болезнь прогрессирует, и наш близкий становится агрессивным, опасным для себя и других? Как правильно православной семье поступить? Мы собрали мнения священников.
Протоиерей Максим Обухов, руководитель Православного Медико-просветительского центра «Жизнь» (life.orthomed.ru)
— Человек, который страдает деменцией, приобретенным слабоумием, или мы считаем, что он обладает таким заболеванием, не лишается своего достоинства. У Бога нет слабоумных! Все люди обладают достоинством, независимо от здоровья, от состояния, в котором находятся… Основное, что родные должны делать – это обеспечивать минимальный уход. Пожилой домочадец должен быть сыт, одет. Мы должны следить, чтобы он не нанес себе вреда…
Бывает, конечно, и крайняя степень. Когда человек опасен для себя и для окружающих. В этой ситуации нужно говорить о госпитализации. Или о том, чтобы сажать рядом с родственником постоянную сиделку. Госпитализация нужна, когда человек может действительно погубить себя, даже не специально, а случайно: открыть газ или попытаться выйти на улицу через окно или балкон… В Церкви нет регламента на все случаи жизни. Общий подход таков: мы поддерживаем, одобряем медицинскую помощь и разумный, ответственный подход к здоровью. Господь Бог помогает нам и через медиков, лекарства. Но я бы избегал безрассудочно злоупотреблять психотропными средствами, в результате чего человек впадает в полусонное состояние и лежит, как бревно. Лекарства созданы для нашей пользы, но при неправильном употреблении могут принести вред. Оправданно ли это?
Игумен Иона Займовский, руководитель реабилитационного центра «Метанойя» при Даниловском монастыре г. Москва
— Сравнительно недавно я получил светское образование клинического психолога, что дает мне более широкий взгляд на проблему человеческого здоровья и человеческой жизни. Мое мнение таково: если человек опасен, его надо препоручить специалистам. Богу неугодно, чтобы мы мучились и страдали (а заодно с нами — и наше окружение), если близкий неадекватен, и общение с ним доставляет мучения. А если пожилой человек в состоянии невменяемости причинит физический вред себе или другим? На ком тогда будет ответственность?
Я знаю 2 примера из жизни моих друзей, которые вынуждены были сдать своих матерей в специализированное учреждение, когда те оказались в беспомощном состоянии с психиатрической точки зрения. Одну такую маму я причащал в ПНД, другую причащал на дому, перед тем, как ее дочь определила ее в учреждение, где ей давали назначенные врачом препараты и заботились. Мне и в голову не пришлось осудить этих моих друзей за решение препоручить своих самых близких людей медицине.
Протоиерей Михаил Павлов, председатель епархиального отдела по церковной благотворительности и социальному служению г. Чебоксары
— Избавляться от родственника таким путем — грех. Иное дело, если выхода другого нет в силу разных причин. Если совесть обличает при этом, надо исповедаться.
Протоиерей Андрей Ефанов, благочинный Родниковского округа, секретарь епархиального совета Кинешемской епархии
— Допустима ли для христианина такая ситуация, когда престарелые и впавшие в состояние деменции родители отправляются в специальный приют? Еще недавно подобный вопрос вызвал бы категорический ответ: «нет!». Но общество меняется и вносит коррективы в быт христиан. В патриархальном обществе, когда большая семья жила в одном доме и несколько поколений мирно уживались под одной крышей, подобных проблем не могло возникнуть. Детей рождалось много, всегда в доме оставался тот, кому можно было поручить уход за престарелыми. Но эти времена остались далеко позади.
Сегодня даже в верующей семье редко встретишь больше 3-4 детей, а уж проживание вместе с престарелыми родителями стало вовсе редкостью. И когда встает вопрос о том, кому же позаботиться о глубокой старости, зачастую ответа на этот вопрос не находится. Что говорить о тех пожилых людях, которые не могут жить самостоятельно, если даже дети до совершеннолетия по современным законам всегда должны находиться под присмотром родителей и 16-17 летние молодые люди, с одной стороны, имеют излишнюю свободу, а с другой стороны родители несут за них ответственность, которая выглядит как порабощение родителей их родительскими обязанностями. В таком обществе многодетность становится подвигом, который по силам только некоторым.
Но как же быть, если уход за престарелыми становится невозможным по вполне объективным причинам? Во-первых, надо убедиться, что эти причины настолько существенны, что решить проблему самостоятельно просто невозможно. Например, матери-одиночке необходимо работать ради того, чтобы поднять детей и на пенсию своей, уже престарелой и впавшей в состояние деменции матери, не прожить. А за матерью требуется неотлучный присмотр. Во-вторых, надо найти такой дом престарелых, в котором за стариком будет достойный уход, а не издевательства, превращающие остаток жизни в бесконечные страдания. Не секрет, что такое до сих пор встречается. И, в-третьих, даже если пожилой родственник отправлен в дом престарелых, он не должен быть вычеркнут из семьи. Вы не смогли обеспечить уход за своим родственником? Но ведь посещать его в доме престарелых, разделять с ним семейные радости, делиться с ним частичкой душевного тепла ведь можно, этой возможности вы не лишены? И помните, что по дороге, по которой вы провезли родственника в дом престарелых, повезут вскорости и вас, потому что вы показали пример своим детям, как надо поступать с теми, кто стал непосильной ношей на жизненном пути.
Протоиерей Игорь Прекуп, настоятель храма в честь прп. Сергия Радонежского г. Палдиски (Эстония)
— Далеко не все дементные – «божьи одуванчики», которые тают от благодарности, со смущением сознавая неудобства, которые они невольно доставляют тем, кто проявляет о них заботу. Эмоциональная отдача от них такова, что уже ради нее одной можно трудиться. А вот, если деменция проявляется иначе? Если больной настолько агрессивен, что спиной поворачиваться нельзя – ударит, и хорошо если рукой? Если не только не облегчает уход за собой, но как будто нарочно его осложняет? А если все это отягощено какой-то мистической составляющей?
Тут само по себе ухаживание удовлетворения не даст.
Кстати, насчет побоев. «Что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? – обращается к нам ап. Петр в своем первом соборном послании. – Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу» (1Пет.2:20). Почему угодно? Потому, что Ему угодно, чтобы наша душа приносила плод добродетели, а не только украшалась листвой добрых дел. «Кто совершит дело угодное Богу, того непременно постигнет искушение, ибо всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение, да и то, что делается ради Бога, не может быть твердым, если не будет испытано искушением» (Авва Дорофей). Одно – сделать добро, получить положительную эмоциональную отдачу и продолжить нелегкое, но столь отрадное дело, и совсем другое – продолжать делать добро, после того, как пострадал за это. Особенно тяжело сохранить прежнее отношение, когда сталкиваешься с черной неблагодарностью со стороны тех, кому делаешь добро.
Уход за безнадежно больными перспективен. И не только для того, кто ухаживает, но и для того, за кем. Это внешне, в земном аспекте ничего, кажется, не меняется к лучшему – одни бессмысленные мучения безнадежно больного. На самом деле, идет непрестанная переплавка его души, в которой участвуют и те, кто милосердно, терпеливо и добросовестно ухаживают за ним. «С участием смотрю на Ваше душевное состояние, – пишет свт. Игнатий Брянчанинов в одном из писем. – Вы переплавливаетесь в лютой скорби, как в огне. Претерпите тягость этого состояния; по прошествии его вы ощутите себя перерожденною, увидите себя обогащенною духовными сокровищами, о существовании которых не имеют понятия люди, которых земная жизнь была усыпана одними удовольствиями. Тогда вы узнаете, что благ Господь и в самых скорбях, Им посылаемых, потому что временные скорби приводят к вечным благам тех, которые принимают эти скорби как должно». Слова эти обращены к женщине, находящейся в здравом уме. В состоянии глубокой деменции никто уже не может «ощутить себя перерожденным». Но сути дела это не меняет. «Болезнь хотя тело и расслабляет, но душу укрепляет, – пишет свт. Тихон Задонский, – тело умерщвляет, но душу животворит; внешнего человека растлевает, но внутреннего обновляет».
Разделить с больным его скорби – это значит, взять их часть себе, принять их на себя, стремясь облегчить его страдания. Тут не грех вспомнить Ж.-Ж. Руссо, сказавшего о человеке, что «Господь Бог не для того дал ему душу, чтобы он был бездеятелен, вечно безучастен ко всему окружающему. Бог даровал ему свободу, чтобы он делал добро, совесть, чтобы стремился к добру, и рассудок, чтобы распознавал добро». Но соболезнование должно быть здравым, к Богу устремленным. Иначе как бы не погрузиться полностью в болезнь ближнего, и не превратить ее в смысл своего существования, что неизбежно после кончины болящего оборачивается внутренней опустошенностью и кажущейся бессмысленностью жизни.
Бывает, что именно благодаря деменции в человеке происходят радикальные перемены к лучшему. Одно мое чадо рассказывало, как хорошо ей стало с мамой, когда у той обнаружилась старческая деменция. Это оказался как раз тот самый случай, когда человек становится мягким, уступчивым, тихим – божий одуванчик, да и только. Хорошо ей стало потому, что мама до того, как впасть в маразм, была невыносимо жесткой и даже какой-то болезненно жестокой. Она умудрялась изводить дочь своими разговорами не только при встречах, но и по телефону. Судя по тому, что дочь рассказывала, лично у меня сложилось впечатление, что у мамы с психикой не все в порядке. И вот, мама «впала в детство»… Человека словно подменили. Словно что-то щелкнуло в мозгу и отключилась агрессивность. Ласковая, послушная и благодарная.
Но чаще бывает наоборот. И как быть? Сравнительно легко ухаживать за «божьим одуванчиком». Аж велик соблазн залюбоваться собой: прямо-таки воплощенное Евангелие, букет всех добродетелей, никак не меньше! А вот, когда из родного человека лезет все гадкое, от чего он в течение всей жизни, будучи в своем уме, внутренне шарахался, отмахивался, подавлял, и что в нем даже заподозрить нельзя было? А если своим бредом и галлюцинациями всех измучил? А если убедил родных, знакомых и соседей, что его обворовывают, травят мышьяком, бьют (речь-то может быть логичная, связная, «факты» излагаются в убедительной последовательности). Это еще ладно, если не может самостоятельно передвигаться, а если как раз может, и тогда его нахождение в квартире (не свяжешь же!) представляет постоянную угрозу жизни всем, кто из-за его, скажем так, оплошности, может пострадать от газового отравления или взрыва, или, не приведи, Господи, от пожара. А если тебе утром на работу, а он, выспавшись за день, вечером начинает театр одного актера, продолжающийся до утра. Я уж молчу о таких мелочах, как подозрительно удачно избираемые «случайные» моменты и места для испражнений…
Это, конечно, относится к тем, кто ухаживает за дементными больными на дому. Но с теми, кто в доме престарелых, проблем не меньше. Разве что условия чуть более приспособленные, и ухаживающие лица… чужие люди.
Нынче выходцы с постсоветского пространства (в основном, женщины) нередко заняты в уходе за дементными больными (и не только в частных домах, но, бывает, что и в соответствующих заведениях) в Европе, поэтому есть возможность сравнить, как ухаживают за дементными стариками «у нас» и «у них», а также сравнить работу «их» сиделок и сестер по уходу (что-то промежуточное в иерархии между санитаркой и медсестрой, назовем их условно «нянечками») и «наших».
«У них» в домах престарелых пациент – «священная корова». На него повысить голос нельзя даже, не говоря о чем бы то ни было еще. Благодаря общепринятому доносительству, это не скроется от начальства, которое незамедлительно примет меры. Если пациент избил медика – последний сам же и виноват: допустил непрофессионализм, нечего было поворачиваться спиной.
«У нас» нет привилегированных лиц. Все равны. Поэтому пациентов иногда тоже бьют. Совсем необязательно, что избивают. Но бьют. Как домашнюю скотину: чтоб не дралась, не лягалась, не кусалась, да скорей шевелилась, поворачивалась… Это старая советская традиция, которую, по меньшей мере, невмешательством, чтут все, даже те, кто сам предпочитает не распускать руки. Данное невербальное общение применяется, для большей доходчивости, ничтоже сумняшеся, кем больше, кем меньше – по совести, по возможности и по необходимости. «Наши» мед- и соцработники своих не сдают. Не знаю, как в случаях явно садистских злоупотреблений беспомощностью пациента (об этом я последнее время не слышал, а раньше в психиатрических больницах, например, это было чем-то заурядным), но когда речь о ситуативных «стимулах», сотрудники молчат все без исключения. Даже те, кто сами не бьют. И не потому, что боятся подвергнуться остракизму со стороны коллектива. Просто потому, что относятся к своим несдержанным коллегам с пониманием и сочувствием.
В данном случае я ничего и никого не оцениваю. Просто констатирую то, что мне известно. И не сужу. Попробуйте постричь ногти у мужика, в котором полтора центнера живого веса! Умом-то он слаб, но руки-ноги у него еще ого-го! Двинет так, что мокрое место останется, и сама же виновата будешь. А если такая же, а то и больше, масса свалится на пол. Вот, как, скажите мне, двум обычным женщинам взгромоздить такого пациента обратно на кровать, и при этом не порвать себе спину и не опустить все внутренние органы? А на курсах им будут рассказывать, что женщине нельзя поднимать более 10 кг! Представляете, куда им хочется послать лектора?!
Ночью в дементном отделении дома престарелых вообще начинается шабаш: кто-то визжит-надрывается, кто-то бродит по чужим палатам, «чужака» бьют, кто-то пропадает… А если на огромное отделение одна дежурная сестра по уходу и всё.
Что касается агрессивного поведения, тут есть интересные наблюдения. Мое чадо (назовем ее Х), не один год протрудившееся в английском доме престарелых, отметила, что пациенты били весь персонал, кроме одной медсестры. В них что-то было провоцирующее агрессию. Какая-то беззащитная мягкость, которую больные просекали на счет «раз!» Та единственная медсестра, которую никто из больных ни разу не посмел ударить, не только отличалась внутренней собранностью, но и умела как-то так с ними говорить, что они ее слушались. Возможно, секрет ее успеха крылся в тоне, которым она с ними разговаривала: чуть высоким, звонким голоском, и строя фразу, как с двух-трехлетними детьми: «А вот сейчас Джонни будет ку-у-шать. » Внутренне абсолютно закрытая и непрошибаемая, эта пожилая женщина игриво разговаривала с ними ласковым и в то же время безапелляционным тоном, и они ей подчинялись, как загипнотизированные. Видимо, она в них пробуждала какие-то ассоциации из глубокого детства, напоминая интонации мамы, которую они в том возрасте беспрекословно слушались.
Всегда предпочтительней спокойный тон, мирный голос. Даже, когда провоцируют. Повышение голоса иногда допустимо, но крайне аккуратно и при крайней необходимости.
Например, одна моя знакомая (назовем ее N), работавшая подолгу сиделкой в разных домах Германии даже не представляет, как бы у нее получалось справляться с дементными больными, если бы не большой педагогический стаж. За время работы в школе, она выработала так называемый «резолютный голос»: тот самый спокойно-безапелляционный тон, которым учеников извещают о теме урока, его форме и условиях задания, при этом учениками на подсознательном уровне считывается: как я сказала, так и будет. Педагог ставит учеников перед фактом, что вот сейчас они будут делать то-то и то-то. Аналогично и со старичками: «сейчас мы будем мыться», или «сейчас мы будем переодеваться». Если нянечке как бы не приходит в голову иное развитие событий, то и пациент, скорее всего, примет ситуацию как данность.
Или другой пример ее «спокойной и твердой резолютности», когда другая пациентка начинала безобразничать: «Ты себя плохо ведешь. Я сейчас пойду и расскажу твоим маме и папе». И та становилась шелковой. Ведь папа и мама скоро вернутся с работы. Поймите правильно: многие из дементных больных уже не здесь. Они – там, в своем детстве. Где их мамы и папы не просто живы, а еще и молоды.
источник
