Изучая историю человеческого духа, постоянно находишься под впечатлением того факта, что развитие духа шествует рука об руку с расширением объема сознания и что каждый шаг вперед – это в высшей степени болезненное и мучительное завоевание.
На протяжении всей жизни Самость проявляет постоянное давление на Эго в плане как отношения к реальности, так и участия в процессе индивидуации. Она делает это во всех случаях – и с добровольного согласия Эго, и без такового. «Санкции» против сопротивляющегося Эго обычно оказываются достаточно крутыми (ночные кошмары, несчастные случаи, физические недомогания и т.д.). Если необходима интроверсия, а её избегают, то период интроверсии может быть внедрен насильственно, то есть именно в этот момент человек может, например, оказаться прикованным к постели болезнью или произойдет что-либо другое. Подобные психические манипуляции носят достаточно тонкий характер, но они не отличаются слабостью воздействия.
Одним из самых обычных путей, по которым к нам доходят содержания бессознательного, является невроз. Под неврозом раньше обычно понимали незначительное нарушение здоровья. Но это совершенно неверно! Неврозы очень незаслуженно считаются легкими заболеваниями, главным образом потому, что они имеют неосязаемую, нетелесную природу, при этом почему-то забывают, что неврозы (в отличие от телесных заболеваний) иногда крайне разрушительны в своих психических и социальных последствиях, ибо за неврозами скрываются те мощные психические воздействия, которые лежат в основе нашей духовной установки и её самых влиятельных, направляющих идей. Существуют доминанты бессознательного, которые выдвигают почти непреодолимые требования к исполнению.
Самые легкие формы неврозов – это ошибочные действия сознания, например, оговорки, неожиданное выпадение имен и дат, неожиданные неловкости, повлекшие за собой повреждения или травмы и т.д. Часто люди заверяют, что не имеют никаких конфликтов; однако они не видят, что зато на их пути встают другие вещи неизвестного происхождения, такие, как истерические капризы, беспочвенная повышенная раздражительность, придирки, которыми они донимают и самих себя и своих ближних. Неврозы проявляются в повышенной утомляемости, в нарушениях сна, в немотивированных страхах, в катарах желудка невротического происхождения, а также в нарушениях деятельности разных систем организма из-за расстройства нервной регуляции, которые вызывают боли тут и там, и т.д.
Наряду с неврозами медицина выделяет заболевания, которые называются психосоматическими. Причинами таких заболеваний являются психологические факторы. Ученые считают, что 80-90% болезней имеют психосоматическую природу, иначе говоря, возникают в сознании. Такие болезни являются только последней стадией очень глубоко лежащего внутреннего противоречия. И надо сказать, что признание медициной психосоматических заболеваний – шаг вперед в её развитии. Ведь это признание связи здоровья человека с его психическим состоянием, с его мыслями, эмоциями, которые в свою очередь, связаны с душевным настроем человека, с его нравственной установкой – отношением к себе и людям .
З.Фрейд видел причину возникновения невроза в подавлении сексуального инстинкта. Его ближайший ученик А.Адлер – в инстинктивном желании человека быть выше других, в стремлении к власти. Еще Святой Августин говорил о двух главных грехах человечества: первый – похоть или вожделение, второй – гордыня или надменность .
Невроз, очевидно, имеет два противоположных аспекта, из которых один охвачен теорией Фрейда, а другой – теорией Адлера. Речь идет о двух группах людей с различными ценностными ориентациями.
Кроме этих двух групп, существуют и другие. Юнг наблюдал, что часто его пациенты страдали неврозами, в которых главную роль играли другие факторы: плохая приспособленность к жизни в обществе, вопросы престижа, угнетенное состояние из-за жизненных трудностей, неспособность выполнить предъявляемые жизнью требования и т.д. Упущения всевозможного рода, неисполнение долга, затягивание выполнения задач и упрямое нежелание подчиниться авторитету способны настолько затормозить жизнедеятельность человека, что бессознательные содержания оказываются в состоянии действовать на сознание принудительным образом. Отсюда столь частое совпадение крайнего небрежения долга и неврозов навязчивых состояний.
Зачастую невроз возникает именно потому, что спонтанно начался процесс индивидуации, подключилось бессознательное, «компенсирующее» односторонность сознания. Есть такие люди, которые лишь в бессознательном обладают ощущением смысла своей жизни и своего подлинного значения, а сознание их заполнено всем тем, что представляет для них соблазн, совращающий их с правильного пути. Ценность и смысл невроза, этого ужасающего бедствия человечества, заключается в том, что он не дает людям совершать те глупости, которые имели бы решающее значение для их жизни, и принуждает их к такому существованию, чтобы развивались весьма ценные задатки, которые оказались бы задушенными, если бы невроз железной рукой не ставил этих людей на свое место.
Если иметь в виду главное, то невроз – это болезнь Души, не нашедшей для себя смысла .
Невротические проявления, сопровождающие нарушение естественного и правильного Пути развития человека, оказываются весьма ценными в смысле психического и физического здоровья. Они являются сигналами, указывающими, что человек развивается неправильно. В этом смысле невротические симптомы могут считаться компенсационными и оказываются частью механизма саморегуляции, нацеленного на достижение целостности .
Функция невроза ничем не отличается от функции снов, только куда сильнее и действеннее. Кстати, сновидения оказываются действенным средством в выведении Эго на главную магистраль индивидуации. В ситуации невротического расстройства сны предупреждают о сходе с правильного Пути .
Лица, имеющие проблемы, очень часто бывают невротиками, но было бы серьезным недоразумением смешивать наличие проблематики с неврозом, ибо между ними имеется существенное различие: невротик болен, потому что не осознает своей проблематики, а человек, имеющий осознанную проблему, страдает от нее, не становясь больным. Осознавание проблемы препятствует вытеснению мучительных содержаний и обладает целебным действием. Хотя осознавание и вызывает у человека терзания, зато он, по крайней мере, страдает осмысленно и по поводу чего-то реального, в то время как невроз – это косвенное страдание от иллюзорного .
Невроз есть разлад с самим собой. Отсутствие единства с самим собой есть, вообще говоря, признак человека культуры. Невротик – лишь особый случай находящегося в разладе с самим собой человека, который должен был бы объединить в себе природу и культуру. Как известно, культурный процесс состоит в прогрессирующем обуздании животного начала в человеке. Это процесс «одомашнивания», который не может осуществляться без возмущения со стороны жаждущей свободы животной натуры. По Фрейду, невротический симптом связан с непризнанными желаниями, которые, будучи осознанными, оказались бы в резком противоречии с моральными убеждениями. Инстинктивная природа человека снова и снова приходит в столкновение с культурными рамками, с моралью.
Мораль не была ниспослана свыше в форме синайских скрижалей и навязана народу, а напротив, мораль есть функция человеческой Души и стара, как само человечество. Мораль не навязывается извне – человек имеет её, в конечном счете, a priori в себе самом: не моральный закон, а, пожалуй, моральную сущность, без которой была бы невозможной совместная жизнь в человеческом обществе. Поэтому мораль имеет место на всех ступенях развития общества .
Проблема невроза не сводится к лечению симптомов, но касается развития сознательной личности в целом, поскольку в противном случае нет гарантии, что не появится какой-нибудь другой симптом. Вот почему необходимо бороться с предубежденностью или узостью сознательной установки, а не направлять всё свое внимание только на симптомы. При лечении неврозов стоит задача по восстановлению в общих чертах гармонии между «осознаваемым» и «неосознаваемым», сознанием и бессознательным. Как известно, это может происходить самыми разнообразными способами, начиная с организации «здорового образа жизни», убеждений со стороны разума, усилий воли вплоть до «анализа бессознательного».
Неврозы в принципе не излечиваются терапевтическим воздействием на организм. Однако приемлемое объяснение или слова утешения могут оказывать своего рода оздоровительное воздействие. Естественно, что имеется бесконечно много препятствий, которые могут быть преодолены с помощью доброго совета, толики моральной поддержки, внезапного прозрения или доброй воли со стороны самого человека. Однако тяжелые случаи невроза невозможно вылечить без радикального «изменения характера», или изменения установки.
Исцелением, или спасением Души, испокон веков занималась церковь. Ею разработан целый спектр методов, начиная с очищения Души от грехов, причастия, крещения, молитвы и кончая защитой Души от нападения сил зла. Юнг считал человека религиозным по своей природе, а религиозную функцию инстинктом, – столь же могущественным, как и половой инстинкт или инстинкт агрессии. Религиозные чувства его пациентов играли решающую роль в излечении неврозов. Это наблюдение совпало с открытием, что человеческое сознание спонтанно создает образы религиозного содержания, что многочисленные неврозы (особенно во второй половине жизни) происходят от невнимания к этому характерному свойству нашей психики .
Как-то Юнга попросили объяснить, почему сегодня многие люди, почувствовав, что с их Душой происходит нечто неладное, скорее предпочитают обращаться к врачу, а не к священнику. Чтобы ответить на поставленный вопрос, Юнг с помощью третьих лиц опросил большое количество людей, страдающих неврозом, так что в результате оказались охвачены швейцарские, немецкие и французские протестанты и католики. Результаты получились очень интересными. Обращаться к врачу предпочли 57% протестантов и лишь 25% католиков. Только 8% протестантов предпочли священников. Остальные протестанты (35%) не смогли однозначно ответить на поставленный вопрос. Среди католиков, не определившихся по данному вопросу, было только 17%. В опросе участвовали только образованные люди. Но опыт показывает, что мировоззренческие проблемы, занимающие образованную публику, через 20 лет необразованные слои общества начинают воспринимать как свои собственные.
Почему же людей, предпочитающих обращаться к врачу, оказалось много среди протестантов и мало среди католиков? Юнг полагал, что всё дело в различиях церковных обрядов. Религиозные обряды во всех формах играют роль сосуда, способного вместить все содержания бессознательного. Католическая и православная церкви (в отличие от протестантской) не только обладают готовой техникой спасения Души, представленной исторически сложившимися формами исповеди, покаяния и отпущения грехов, но и помимо того, имеют в своем распоряжении богатую и представительную символику отправления ритуалов. Напротив, протестантские заботы о спасении Души гораздо более нуждаются в психотехнике, ибо в них не предусматривается сколько-нибудь серьезных форм ритуала. Несомненно, католическая и православная исповедь оказывает мощное воздействие, особенно в тех случаях, когда она предполагает не просто выслушивание, но и активное влияние на верующего со стороны священника .
Однако известно, что Бог прощает лишь те грехи, которые люди преодолевают сами. Для этого мы должны самым тщательным образом исследовать все сферы нашей жизни, чтобы внести в них позитивные изменения. Следует отказаться от негативных мыслей и поступков, заменив их позитивными. Столь же важно вовремя отказаться от неправильного мировоззрения. Неправильное мировоззрение, негативные мысли и поступки – всё это, вместе взятое, включая привычку злословить и клеветать, а также неумение честно зарабатывать на жизнь, оказывает негативное воздействии на наше здоровье – как душевное, так и физическое. Необходимо вести «правильный образ жизни», иметь «правильный образ мыслей», не поддаваться пагубным страстям и во всех случаях поступать в соответствии с Законами Мироздания .
Конец ознакомительного варианта фрагмента книги
источник
Выдающийся швейцарский психиатр Карл Густав Юнг рассматривал невроз в двух аспектах. С одной стороны, по Юнгу, невроз – это нервное расстройство негативного характера. С другой же стороны, невроз – это позитивная благотворная сила, способствующая формированию личности… То есть, если с долей фантазии переводить с немецкого на русский, то получим что-то вроде «Нет худа без добра!»
Иными словами, Юнг утверждал, что если человек вынужден компенсировать те или иные свои проблемы на уровне сознания, черпая из своего бессознательного, то это непременно ведет к углублению сознания и расширению границ собственного «Я».
В утверждениях Юнга легко читается мысль, что невроз – это всегда некий императивный импульс (сигнал) свыше (знак некой высшей силы), указывающий на то, что «Я» человека остро нуждается в «работе над собой» (в расширении и углублении).
Невроз — это вовсе не бессмысленная болезнь, потому как посредством невроза бессознательное встряхивает человека от интеллектуальной и эмоциональной апатии! Невроз развивается под действием внутренней энергии человека, путь выхода которой блокируется «недоразвитостью» сознания человека!
Образно говоря, невроз требует от человека и заставляет человека РАЗВИВАТЬСЯ!»
Взгляд Юнга на лечение невроза
Невроз, как нарушение психического равновесия, может быть преодолен, по Юнгу, через активацию элементов человеческого бессознательного. То есть, то, что «бунтует и рвется» из бессознательного наружу, должно быть ассимилировано (быть принятым) сознанием человека. Потому как, постоянное подавление бессознательных порывов угрожает психическому равновесию человека.
Юнг подчеркивает, что «бессознательная компенсация эффективна только при условии сотрудничества с целостным человеческим «Я».
Практически, Юнг рекомендует данное теоретическое утверждение реализовывать путем расширения сознания человека, «процесса, благодаря которому часть содержания сферы бессознательного выводится на поверхность и подвергается осознанной дифференциации и критическому рассмотрению сознанием человека».
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Лучшие изречения: Для студента самое главное не сдать экзамен, а вовремя вспомнить про него. 9655 — 
| 7322 — 
или читать все.
176.59.97.171 © studopedia.ru Не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования. Есть нарушение авторского права? Напишите нам | Обратная связь.
Отключите adBlock!
и обновите страницу (F5)
очень нужно
источник
Невроз представляет собой класс функциональных психических расстройств, связанных со стрессом и не связанных с бредом или галлюцинациями. Другие названия расстройства – психоневроз или невротическое расстройство.
Существует большое разнообразие различных неврозов: обсессивно-компульсивное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство личности, расстройство импульсного контроля, тревожное расстройство, истерия и различные фобии. Согласно Джорджу Буэри, симптомы невроза могут включать: …беспокойство, грусть или депрессию, гнев, раздражительность, спутанность сознания, низкую самооценку и др., а также поведенческие симптомы, такие как избегание фобии, настороженность, импульсивные и компульсивные действия, летаргия и т.д., когнитивные проблемы, такие как наличие неприятных или тревожных мыслей, повторение мыслей и обсессии, фантазирование, отрицательный настрой, цинизм и т.д. В отношениях с другими людьми, невроз характеризуется зависимостями, агрессивностью, перфекционизмом, шизоидной изоляцией и неприемлемым с социальной и культурной точек зрения поведением. 1) Невроз можно определить как «плохую способность адаптироваться к окружению, неспособность менять образ жизни и неспособность развить в себе более богатую и сложную личность».
Карл Юнг считал, что его теория особенно эффективна в отношении пациентов, хорошо приспособленных к социальным стандартам, но столкнулись с экзистенциальными проблемами.
Юнг обнаружил, что бессознательное находит своё выражение в первую очередь через внутреннюю психологическую функцию человека, через его мысли, ощущения, чувства и интуицию. Характерные эффекты невроза на доминантные и внутренние функции описаны в его работе «Психологические типы». Юнг видел коллективный невроз в политике: «Наш мир, справедливо говоря, диссоциирован как невротик». (Юнг (1964) стр. 85)
Согласно психоаналитической теории, неврозы могут быть связаны с защитными механизмами эго, однако не синонимичны им. Защитные механизмы являются нормальным способом развития и достижения устойчивого самоощущения (другими словами, эго). Однако неврозом можно назвать лишь такие мысли и такое поведение, которое вызывает трудности в жизни человека. Невротики часто испытывают эмоциональный стресс и бессознательные конфликты, которые проявляются в виде ряда физических или психических расстройств. Отличительным симптомом невроза является тревожность. Симптомы невроза могут проявляться в виде хронического беспокойства, депрессии, обсессивно-компульсивного расстройства, фобии или расстройства личности. Невроз не следует путать с психозом, при котором наблюдается потеря связи с реальностью. Нельзя путать невроз с невротизмом (основной чертой личности, согласно психологической теории).
В своей последней работе «Невроз и рост человека», Карен Хорни даёт всеобъемлющую теорию происхождения и динамики невроза. 2) Согласно Хорни, невроз представляет собой искаженный способ смотреть на мир и на самого себя, определяемый компульсивными потребностями, а не подлинной заинтересованностью в жизни как таковой. Хорни предположила, что на развитие невроза оказывает влияние ранее окружение ребёнка и что существует множество способов возникновения невроза: В общем, все они сводятся к тому, что люди, окружающие ребёнка, сами по себе слишком заняты своими неврозами, чтобы просто любить ребёнка или воспринимать его как индивидуальность; их отношение к нему определяется их собственными невротическими потребностями и реакциями. Жизнь ребёнка оказывается испорченной потребностями и претензиями его родителей. Воспитанный невротиками, у ребёнка быстро развивается неуверенности и наследственная предрасположенность к тревожности. Чтобы справиться с беспокойством, воображение ребёнка создаёт идеализированный образ самого себя: Каждый человек создаёт свой собственный идеализированный образ на основе своего жизненного опыта, детских фантазий, своих потребностей и способностей. Именно личный характер этого образа создаёт чувство идентичности и единства личности. Человек идеализирует свои методы решения своего основного конфликта: уступчивость становится добротой, любовью, праведностью; агрессивность – силой, способностью повести за собой, героизмом, всемогуществом; равнодушие и отчуждённость – мудростью, самодостаточностью, независимостью. Таким образом, собственные недостатки зачастую приукрашиваются или скрываются. 3) Идеализация своего образа связана с определенными моментами. Человек начинает предъявлять претензии другим людям и ожидать чего-то от жизни на основании своей высокой самооценки и идеализированного образа себя. Чтобы соответствовать своему образу, человек устанавливает жёсткие стандарты в своём поведении. Он культивирует гордость и необоснованную ранимость, связанную с этой гордостью. Наконец, человек начинает презирать себя за все ограничения, что наложил на самого себя. Порочный круг, в который попадает человек, ещё больше усиливает эти эффекты. В конечном итоге, во взрослом возрасте окончательно оформляется «решение» всех внутренних конфликтов личности. Человек становится несдержанным, демонстрирует симптомы нарциссизма, перфекционизма или мстительности. Или же человек может начать заниматься самоуничижением и стать чрезмерно уступчивым; демонстрировать неуверенность в себе или зависимость от окружающих. Или человек может сдаться и демонстрировать шизоидные тенденции. По мнению Хорни, как мягкие тревожные расстройства, так и полноценные расстройства личности, подпадают под её базовую схему невроза. Они считаются вариациями относительно степени тяжести и индивидуальной динамики развития. Противоположностью невроза является т.н. самоактуализация, то есть, состояние, при котором личность способна отвечать на вызовы окружающего мира с полной глубиной своих спонтанных ощущений, а не благодаря тревожной компульсивности. Таким образом, человек начинает актуализировать свой врожденный потенциал. Хорни сравнивает этот процесс с тем, как из простого желудя вырастает дерево.
Термин «невроз» был придуман шотландским врачом Вильямом Кулленом в 1769 году. Куллен обозначал этим словом «расстройства чувственного восприятия и движения», вызванные «общими расстойствами нервной системы». Куллен использовал этот термин для описания различных нервных расстройств и симптомов, которые не могут быть объяснены физиологически. Однако, век спустя Карл Юнг и Зигмунд Фрейд использовали термин в новом значении. С тех пор слово «невроз» прочно укоренилось в психологии и философии. 4) Категория «невроз» была удалена из Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам, поскольку редакторы решили описывать поведенческие, а не скрытые психологические, механизмы заболеваний. Такое решение считается достаточно спорным. Согласно американскому медицинскому словарю Херитидж, невроз «больше не считается психиатрическим диагнозом». 5) Термин происходит от греческого слова νεῦρον (нейрон, «нерв») и суффикса ωσις -оз (болезнь или расстройство).
источник
Достаточно бегло взглянуть на некоторые исторические примеры художественных гениев и заманчивой становится мысль, что в творческом духе присутствует нечто близкое к безумию.
Винсент Ван Гог (1853г-1890г). «Пшеничное поле с воронами», (1890г)
Художественный импульс очевиден на всём протяжении истории человечества: от «примитивного» пещерного искусства эпохи верхнего палеолита к внедрению перспективы и ракурса в эпоху Возрождения и, наконец, к правилам, которые будут извращаться до неузнаваемости современными художниками, стремящимися выразить новые пути видения и открыть эпоху визуальных экспериментов. Искусство вездесуще в современном мире, так как общество состоит из его создателей и потребителей. Оно как средство для выражения наших сокровенных мыслей и желаний, среда, через которую можно уйти к новым реалиям и эмоциям .
Что же подталкивает нас к созданию произведений искусства? Существует ли психологический двигатель, подсознательная сила, которая доходит до точки кипения и находит выход в результате творческого взрыва? В чем состоит внутренняя суть этого процесса, что воплощает нашу склонность самовыражаться через искусство?
Беглый взгляд на некоторых гениев в области художественного искусства утверждает нас в мысли, что есть в творческом духе нечто близкое к безумству. Что искусство неразрывно связано с сумасшествием, а великие произведения выступали в качестве катарсиса, очищающего и облагораживающего дух, без чего художник оказался бы в изоляции.
Увлеченность связью между психическими заболеваниями и творчеством появилась в конце 19 века. Повышенный творческий потенциал можно рассмотреть, как состояние души, которое сегодня чаще всего ассоциируется с биполярным расстройством — когда вдохновение появляется из колебания между состоянием эйфории и депрессии.
Винсент Ван Гог , пожалуй, самый знаменитый пример «безумного художественного гения». Искусствоведы часто говорят о нем как о человеке, страдавшем от маниакально-депрессивного психоза, чьи письма ставят под сомнение его вменяемость. Первопричина психического состояния Ван Гога горячо обсуждается по сей день. Среди возможных объяснений: порфириновая болезнь, шизофрения, третичный сифилис, отравление свинцом и пристрастие к абсенту. Среди других художников, пристрастившихся к абсенту, были Мане, Дега и Тулуз-Лотрек, а также ряд писателей конца 19 века. Немецкий поэт Райнер Мария Рильке однажды написал: «Он увидел, как его стакан абсента растёт и растёт, пока не почувствовал себя в центре его опалового света, невесомый, полностью растворённый в этой странной атмосфере». Психотропные препараты, изменяющие сознание, играли определенную роль в создании искусства.
Какими бы ни были причины психического состояния Ван Гога, в его работах отразилось колебание между нормой и безумием, как если бы завитки цвета выступали мерой контроля над реальностью. Ван Гог сам сказал: «Это правда, что многие художники психически больны — это жизнь, которая, мягко говоря, делает тебя сторонним наблюдателем. Я в порядке, когда полностью погружен в работу, но я всегда буду оставаться на половину сумасшедшим». В конечном итоге он покончил с жизнью, выстрелив себе в грудь в область сердца, вскоре после написания полотна «Пшеничное поле с воронами», которое оказалось предвестником его самоубийства.
Психолог Карл Юнг рассматривал психологические корни художественного творчества в современном мире в ряде эссе и лекциях, собранных в книге « Дух в человеке, искусстве и литературе ». Как мы прогрессируем из примитивного состояния, под которым Юнг воспринимал творчество, науку и религию, сливающихся в «недифференцированный хаос волшебного менталитета», к культурному и художественному климату, знакомому в современном мире? Каким образом не искусство, а его символическое содержание отражает, казалось бы, бурную психологическую природу художника? Можно ли использовать искусство, чтобы расшифровать художника?
Юнг считал, что само искусство не имеет внутреннего смысла, предполагая, что, возможно, оно походит на природу – что-то, что просто «есть». Но творческий процесс — совсем иное. Юнг утверждал, что произведения искусства возникают из почти таких же психологических условий, что и невроз. Подобно всем неврозам это сознательное содержание, имеющее бессознательный фон, который в своём художественном проявлении часто выходит за рамки индивидуума в нечто более глубокое и более широко отражающее человечество. Юнг предложил аналогию, согласно которой «личные причины имеют так много и так мало общего с произведением искусства, что и почва с растением, которое из неё произрастает». Истинное искусство — что-то «сверхличное», сила, которая «сбежала из субъективного ограничения и выросла за рамки личных интересов ее создателя» .
Юнг признавал, что не всякое искусство берет свое начало в этой манере. Оно может происходить из преднамеренного процесса, направленного на достижение конкретного выражения, для которого художник находился в единении с творческим процессом. Но для Юнга, увлечение закрадывалось в художника, который повиновался внешним импульсам, работа сама навязывала себя автору. Внешняя сила завладевала художником, как марионеткой. Это творческий импульс, действующий на сознание художника на подсознательном уровне.
Для великих художников этот импульс может быть всепоглощающим. Как справедливо заметил Юнг, «из биографий великих мастеров становится совершенно очевидно, что творческий порыв часто настолько властен, что сковывает человека и заставляет жертвовать всем для служения работе, даже здоровьем и человеческим счастьем». Биографии Бетховена, Марселя Пруста и многих других свидетельствуют о том, что творческий процесс как «живое существо, имплантированное в человеческую психику».
Для Бетховена сочинение было принуждением, когда будучи зажатым в тиски депрессии, страдая от глубокой глухоты, его деятельность, пожалуй, достигла апогея, воплотившись в возвышенных поздних струнных квартетах. Пруст испытывал острую потребность писать. Ведя затворнический образ жизни из-за прогрессирующей болезни, он на протяжении многих лет неустанно трудился над циклом романов «В поисках утраченного времени». Выдающееся произведение стало продуктом непреходящей навязчивой идеи .
Юнг считал, что автономная суть творческого импульса, как чего-то, действующего вне сознания, находит свое отражение в символической природе искусства. Символы выражают неизвестное, намекают на что-то за пределами нашего понимания. Юнг верил, что они имеют глубокие исторические корни; первичные изображения из сферы бессознательного отразились в мифологии. Творческий процесс управляет художником, чтобы извлечь эти изображения из коллективного бессознательного и представить нам в виде архетипических символов. Для Юнга это был мощный психологический феномен: «Тот, кто говорит исконными изображениями, говорит тысячью голосами» .
В конечном счете, Юнг придал этому процессу одно из важнейших социальных значений, где сотворенные первичные образы «служили для постоянного воспитания духа эпохи». Дальновидные произведения художественно выражали нечто запредельное, связывая бессознательное и сознательное, прошлое и настоящее. Это сила, которая действует вне рационального и приближается к возвышенному и бесконечному. Искусство, предлагающее нам «открыть высоту и глубину за пределами нашего понимания или видения красоты, которую мы никогда не сможем выразить словами».
Искусство — также мощный инструмент для понимания индивидуальной природы подсознания. Юнг часто интегрировал его в процессе аналитической психологии. Он предлагал пациентам рисовать и описывать свои сны, использовать активное воображение, в котором объединялись образы и смысл, чтобы разгадать символику и достичь согласованности с травмами и эмоциональными расстройствами. Карл Юнг и сам рисовал, он провел большую часть жизни, пытаясь объединить свое понимание духовных и эзотерических традиций, особенно христианство, гностицизм и алхимию, а также его собственное бессознательное в картинах и иллюстрациях. Искусство и творчество как метод терапии использовались ещё до Юнга (метод зародился в далеком прошлом и имеет шаманское происхождение), но вклад швейцарского психиатра в значение арт-терапии бесспорен.
Искусствовед Джон Э. Пфиффер высказался о пещерном искусстве охотников-собирателей в своей книге « Творческий взрыв »:
«Ничто в двадцатом веке не может сравниться с верхним палеолитом с его сочетанием искусства и постановки, содержания и контекста. Нигде в нашей жизни нет сопоставимой концентрации современного творчества, искусства в действии, в отличие от пассивного искусства, висящего в массовых местах и предназначенного исключительно для выставки. Работы в пещерах выполнены в индивидуальных стилях, но они имеют единую основу, поют в унисон, словно хор из отдельных голосов, выражающих коллективные чувства, коллективные цели. Это их особая сила».
В этом смысле современное искусство нельзя сравнить с искусством из прошлого — оно принадлежит другой эпохе, вдохновлено иными идеями и отражает дух нынешнего времени. Если в шаманской наскальной живописи можно разглядеть и представить зарождение нового типа сознания в человечестве, тесно связанного с появлением духовности, то современное искусство можно рассмотреть как слияния всего, что пришло и грядёт в будущем. Или, как выразился Юнг: «Всякое искусство интуитивно постигает предстоящие изменения в состоянии коллективного бессознательного».
источник
К. Хорни разделяла неврозы на «ситуативные» и «неврозы характера».
Я, соглашаясь со многими современными специалистами, придерживаюсь мнения, что неврозами характера она обозначила то, что сейчас скорее можно отнести к «пограничным расстройствам личности».
Ситуативный невроз – это реакция на внешнюю ситуацию, где имеется кратковременное отсутствие адаптации к конкретной сложной ситуации. Такой невроз может возникнуть у людей, чья личность в иных отношениях сохранена и не искажена, и достаточно легко разрешим.
Мой интерес больше направлен на неврозы характера, где основное расстройство заключается в деформации характера (даже если симптомы полностью совпадают с теми, что возникают при ситуативных неврозах), что является результатом скрытого процесса, который начинается, как правило, с детства, и в дальнейшем охватывает большие или меньшие части структуры личности.
Хорни выделяет особенности отношений таких клиентов в разных сферах жизни: в отношениях с другими людьми (как к ним, так и с их стороны), с оценкой себя, с самоутверждением, с агрессией и с сексуальностью.
Вот, согласно описанию К. Х., несколько характеристик человека, страдающего неврозом характера (или пограничным расстройством личности, что, на мой взгляд, очень близко, хоть и не полностью тождественно):
«одной из доминирующих черт невротиков в наше время является их чрезмерная зависимость от одобрения или расположения со стороны других людей. Все мы хотим, чтобы нас любили и ценили, но у людей, страдающих неврозом, их зависимость от привязанности или одобрения несоразмерна тому значению, которое другие люди имеют в их жизни. Хотя всем нам хочется хорошего отношения со стороны дорогих нам людей, у невротиков имеет место неразборчивый голод на благорасположение или высокую оценку, безотносительно к тому, любят ли они сами данного человека или имеет ли для них какое-либо значение суждение этого лица. Чаще они не осознают это безграничное стремление, но выдают его наличие своей чувствительностью, когда не получают того внимания, какого хотят. Например, они могут чувствовать обиду, если кто-либо не принимает их приглашения, не звонит им некоторое время или если просто расходится с ними во мнении. Эта чувствительность может скрываться под маской безразличия.
Кроме того, имеется заметное противоречие между их желанием получать любовь от других и их собственной способностью питать это чувство. Чрезмерные требования относительно заботливого отношения к их желаниям могут соседствовать с таким же полным отсутствием заботы о других.
Внутренняя незащищенность, выражаемая в этой зависимости от других, является второй чертой, которая поражает нас в невротиках при их внешнем наблюдении. Постоянно присущими им характерными чертами являются их чувства неполноценности и несоответствия. Они могут проявляться множеством способов – такими, как убежденность в своей некомпетентности, глупости, непривлекательности, которые могут существовать без какой-либо основы в реальности. Представления о себе как неумном человеке можно найти у людей с весьма высоким интеллектом, а представления о своей непривлекательности – у очень красивых женщин. Эти чувства неполноценности могут открыто проявляться в форме жалоб или тревог, а приписываемые себе недостатки восприниматься как факт, не требующий доказательств. С другой стороны, они могут быть скрыты за компенсаторными потребностями в самовозвеличивании, за навязчивой склонностью показывать себя в выгодном свете, производить впечатление на других и на самого себя, используя все возможные атрибуты, сопутствующие престижу в нашей культуре, такие, как деньги, коллекции картин старых мастеров, расположение женщин, знакомство со знаменитостями, путешествия или необычайные познания. Та или иная из этих тенденций может целиком выходить на передний план, но чаще отчетливо ощущается наличие обеих тенденций.
… У них существуют внутренние запреты на то, чтобы выразить свои желания или просьбы о чем-либо, сделать что-либо в своих интересах, высказать мнение или обоснованную критику, приказать кому-либо, выбрать человека, с которым они хотят общаться, установить контакты с людьми и так далее. Также имеют место внутренние запреты в связи с тем, что мы можем назвать утверждением своей позиции: невротики часто неспособны защитить себя от нападок или сказать «нет», если они не хотят уступить желаниям других, например, отказать продавщице, которая навязывает им ненужную вещь, или не принять от друга приглашение в гости, или пресечь любовные поползновения. Наконец, внутренние запреты распространяются и на знание человеком того, что он хочет: трудности при принятии решений, формировании мнений, осознании собственных желаний, которые связаны лишь с их выгодой. (Также им свойственна) неспособность что-либо планировать , будь то поездка за город или долгосрочные жизненные планы: невротики проявляют пассивность даже в таких важных решениях, как выбор профессии или спутника жизни. Ими движут в первую очередь определенные невротические страхи. Например, мы видим это у людей, которые копят деньги, потому что боятся впасть в нищету, или увязают а бесконечных любовных историях…
К группе трудностей, связанных с агрессией, относятся действия, направленные против кого-либо, нападки, унижение других людей, посягательство на чужие права и вообще любую форму враждебного поведения. Расстройства такого рода проявляются в двух абсолютно различных формах. Одна форма заключается в склонности быть агрессивным, властным, сверхтребовательным, распоряжаться, обманывать, критиковать или придираться. Временами люди, склонные к таким отношениям, осознают, что являются агрессивными, но чаще они ни в малейшей степени не осознают этого и субъективно убеждены в своей искренности и правоте. У других людей, однако, эти расстройства проявляются противоположным образом. На поверхности лежит без труда обнаруживаемое чувство, что их постоянно обманывают, ими управляют, их бранят или унижают. Эти люди также часто не осознают того, что это лишь их собственное искаженное восприятие; напротив, они полагают, что весь мир ополчился против них и обманывает их.
Особенности следующей группы отношений, характерных для невротиков, касаются сексуальной сферы. В первом приближении их можно разделить на два вида: это либо навязчивая потребность в сексуальной активности, либо запрет на нее. Запреты могут проявляться на каждом шагу, ведущем к сексуальному удовлетворению. Они могут вступать в действие при приближении лиц другого пола, в процессе ухаживания, проявляться в самой сексуальной функции или в сфере чувственности. Все особенности, описанные в предыдущих группах, будут также проявляться и в сексуальных отношениях.»
Процитировано по книге К. Хорни «Невротическая личность нашего времени».
источник
«Совершенно невыносимый внутренний разлад, является доказательством вашей подлинной жизни. Жизнь без внутренних противоречий — это или только половина жизни, или жизнь в Запредельном, которой живут лишь ангелы». Юнг
«Самый напряженный и серьезный внутренний конфликт вызван потребностью человека восстановить жизненно важную связь между сознанием и бессознательным.
Люди переживающие кризис среднего возраста, попадают под воздействие своего внутреннего побуждения — психологической потребности отправиться в странствие, чтобы узнать себя заново.» Дэрил Шарп
«Вопрос: Можно попросить доктора Юнга дать нам определение невроза?
Юнг: Невроз — это диссоциация личности, обусловленная наличием комплексов. Само по себе существование комплексов — это нормальное явление; но если они несовместимы, происходит отщепление той части личности, которая больше противоположна сознанию.
Так как отщепившиеся комплексы являются бессознательными, они могут найти лишь косвенные способы своего внешнего выражения, то есть проявляться через невротические симптомы.
Любая несовместимость черт характера может вызвать диссоциацию, а слишком большое расщепление, например, между функцией мышления и функцией чувствования, — это уже легкий невроз.
Вопрос: Доктор Юнг, по-моему, вы рассматриваете обострение невроза как попытку самолечения, то есть как попытку компенсации посредством выявления подчиненной функции.
Вопрос: Тогда, как я понимаю, с точки зрения индивидуального развития обострение невроза является благоприятным?
Юнг: Это действительно так, и я рад. что вы поставили этот вопрос. Да, такова моя точка зрения. нередко нам приходится:»Слава Богу, он смог довести свою психику до невроза». Невроз — это действительно попытка самолечения, в такой мере, как любая соматическая болезнь отчасти является попыткой самолечения. Это попытка саморегулирующейся системы психики восстановить равновесие, которая функционально ничем не отличается от сновидения, только эта попытка значительно более энергична и действенна».
1935. Лондон.
ну да. видимо когда вырвано из контекста звучит сложно.
Тут Юнг, как и гештальтисты, полемизирует с классическим «медицинским» подходом своего времени. Где невроз — любое известное функциональное расстройство сознания или эмоциональной сферы без явных органических повреждений или изменений; оно может включать в себя тревожность, фобию и другие симптомы, которые проявляются в отклонении поведения от нормы. Невроз лишь как психическое заболевание, как отклонение от нормы, которое нужно лечить. Тогда метод лечения — в устранении психологических симптомов.
Юнг обозначает ценность невроза, его цель как психического процесса — это психическая энергия выделяющаяся на решение забуксовавшего внутреннего конфликта. Юнг описывает суть этого конфликта (в рамках своего подхода), чтобы психотерапевты использовали симптомы как ресурс для работы, работали на устранение причины невроза следуя за энергией клиента.
Похожий подход и в гештальте — уважение к болезни, к симптомам как к процессу клиента.
СамоЛЕЧЕНИЕ — может не точное слово. Конечно без помощи специалиста может и в психоз вылечиться.
Но это определяет стратегию работы по Юнгу. Важно обнаружить вытесненное ранее психологическое содержание (потребность, установку, поведение) и поддерживать напряжение между противоположностями:
«Пока нет напряжение между противоположностями, энергия отсутствует, следовательно, необходимо найти установки, противоположную сознательной установке.
Вытесненное содержание необходимо осознать в той мере, чтобы создать напряжение между противоположностями, без которого невозможно никакое движение вперед. «
В гештальте тоже «энергитический подход». Терапевт идет за энергией клиента по кривой контакта. Тоже важно осознавать потребности и то как клиент их удовлетворяет или прерывает удовлетворение.
> А невроз — конфликт нескольких идей или приоритетов. по-моему так.
А ведь похоже на конфликт между «комплексами» Юнга :).
> У нас ведь это — конфликт между потребностями и возможностью их реализовать. или между потребностями и внутренними установками ( не бессознательным).
А почему не бессознательными? Зачастую какие-то из потребностей или способы их удовлетворения как раз не осознаются и поэтому конфликт не разрешается. В гештальте эти «комплексы» описывают как привычки, паттерны поведения, которые вошли в привычку, уже не осознаются и формируют характер — набор комплеков поведения работающих автоматически, без творческого приспособления.
> Ведь просто вот так устанавливая равновесие не освободишься ? Или возможно?
Просто так — невозможно равновесие установить :). Юнг как раз и указывает ценность невроза как на индикатор, сигнал — что нарушены процессы приводящие к равновесию со средой. В гештальте — равновесие достигается как раз после удовлетворительного прохождения по всей кривой контакта, на завершении фазы ассимиляции. Т.е. для гештальтиста — есть срыв движения по кривой контакта, потребность не удовлетворяется.
источник
Принципиальные расхождения в понимании существа неврозов и отсутствие свойственных им специфических проявлений, которые, в частности, не наблюдались бы при психопатиях и психозах, заставляют определить понятие «невроз» конвенционально. Эти же затруднения характерны и для отдельных форм неврозов. Даже неврастения, относимая в разряд нозологических единиц, по существу определяется критериями симптомокомплекса, так как характерное для нее сочетание повышенной раздражительности с быстрой истощаемостью (раздражительная слабость) наблюдается, например, и в продроме инфекционных заболеваний, и как начальная фаза шизофрении.
Исходя из отсутствия патогномоничной для неврозов симптоматики, эта нозологическая группа, в основе которой лежит нарушение адаптации, определяется по единственному проявлению, свойственному любой стадии и клинической форме невроза, а именно — по утрате пропорции, соразмерности между реакцией больного и вызвавшей эту реакцию причиной.
Приобретая предельно индивидуальный и непредсказуемый, т. е. «личностный», характер даже у лабораторных объектов, невроз играет роль инструмента защиты, так как даже «ровная слюна» у подопытной собаки, означающая отказ от сотрудничества с экспериментатором, имеет двойственную природу: будучи прежде всего приемом самозащиты, это в то же время является отклонением от привычного (и в этом смысле нормативного) стереотипа, т. е. патологией.
В отличие от таких привычных для врачебной диагностики форм, как крупозная пневмония, которая всегда является болезнью, даже если она протекает легко и атипично, невроз — поначалу только предболезнь: в замирании, мертвенной обездвиженности мелкого зверька перед грозным хищником, так же как в конвульсиях рыбы, выброшенной прибоем на берег, больше тысячелетней природной «хитрости», чем болезни. Однако в этой «хитрости» — начало невроза, и о неврозе говорят как о болезни только тогда, когда «хитрость» не удалась.
Весь диапазон входящих в понятие невроза экстраординарных проявлений реактивности — от преходящих пароксизмов частных феноменов психофизиологической адаптации (дыхательные, вазомоторные реакции, потоотделение и т. д.) на стадии пред- болезни до диффузных и стойких изменений стиля поведения — порождает в работе врача значительные трудности. Однако взамен он получает возможность воздействовать на все невротические проявления — от так называемых системных неврозов (навязчивая икота, спазм пищевода, ускоренная эякуляция и т. д.) до стойких и длительных невротических развитий [Васильченко Г. С., 1969, 1983]. Если самые тяжелые формы этого вариационного ряда всегда пользовались особым вниманием клиницистов, то множество легких случаев (а следовательно, и самых терапевтически перспективных) с «мелкомасштабными» и нестандартными жалобами подчас вызывают улыбку; такие больные годами «бойкотируются» специалистами разных профилей и, не получая никакой реальной помощи, медленно, но неотвратимо «отяжелевают» и превращаются в социально дезадаптированных хронических больных.
Этиология. Основной причиной любого невроза — от преходящей невротической реакции до затяжного невротического развития личности — является психическая травма. Чаще всего это невозвратимые потери (имущества, близких людей), угроза здоровью или благополучию (онкологическое обследование, судебное следствие), унижение (деквалификация, увольнение с работы, предание гласности порочащих сведений, осознание собственной несостоятельности). Наиболее частые при сексуальных расстройствах психические травмы — систематические измены или уход из семьи одного из супругов — наносят удар по всем трем линиям: и невозвратимостью утраты, и доказательством неспособности сохранить привязанность, и унижением в глазах окружающих. Особенно патогенными оказываются бытовые или производственные конфликты, которые больной разрешить не может (незаконные действия безропотного и совестливого счетного работника под давлением начальника или сохранение отношений с неверным мужем, чтобы не нанести вред детям).
Невротическое состояние может быть обусловлено не только сигналами, символизирующими потерю, угрозу или унижение, но и прямым, непосредственным неудовлетворением потребностей человека, порождающим без всякой символики истинную реальную угрозу либо здоровью, либо престижу, либо и тому, и другому. Потребности теснейшим образом связаны с эмоциями, а богатство, сложность, глубина, сила и многочисленные оттенки человеческих эмоций указывают на многообразие скрывающихся за ними потребностей и характеризуют индивидуальность. Наконец, неудовлетворение потребностей является сильнейшим возбудителем эмоций. П. В. Симонов и П. М. Ершов (1981) разделили человеческие потребности на три категории: материально-биологические — в средствах обеспечения индивидуального и видового существования (пища, одежда, жилище, и т. д.); 2) социальные — потребности занимать определенное место в обществе, пользоваться привязанностью и вниманием окружающих, быть объектом их уважения и любви; 3) идеальные (духовные, культурные, информационные) — потребности познания окружающего мира и своего места в нем, познания смысла и назначения своего существования. К этой же категории относится и эстетическая потребность.
Потребности трех перечисленных групп не заменяют друг друга. Удовлетворение потребностей одной группы не компенсирует неудовлетворенности потребностей другой. Материально- биологические, социальные и идеальные потребности образуют сложные взаимосвязанные комплексы. Так, семейные отношения призваны удовлетворять потребности как в воспроизведении потомства и снятии сексуального возбуждения (биологические), так и во взаимной социально-психологической поддержке и, наконец, в коммуникативном, духовном и эстетическом взаимодействии.
Холерический или меланхолический темперамент, акцентуации характера или психопатии играют роль предрасполагающего фактора, способного лишь ускорить формирование невроза. У сексологических больных разные типы неврозов при полном отсутствии преморбидной психопатологической отягощенности отмечены в 24,4 и 43,9% случаев (см. раздел 8.4.3.1.1).
Патогенетические механизмы неврозов многообразны, что определяется типом невроза (неврастения, истерия, невроз навязчивости), а также стадией его развития. Однако в общем виде, как показал П. К. Анохин (1956), невротические состояния представляют собой следствие взаимодействия двух конфликтных возбуждений, ни одно из которых не может быть полностью подавлено. П. В. Симонов (1975) связывает развитие невроза с возникновением застойного возбуждения эмоциональных центров вследствие дефицита информации при рассогласовании потребности с вероятностью ее удовлетворения. М. М. Хананашвили (1978) сформулировал представление об информационных неврозах, возникающих вследствие перегрузки мозга информацией при дефиците времени, необходимого для ее анализа, обработки и усвоения.
Ключевыми моментами, обязательными для любого невротического состояния, являются элементы конфликтности разнонаправленных тенденций и подчеркнутой эмоциональности переживания: «Меня кто-нибудь оскорбил, но я по какой-либо причине не мог ответить словом, а тем более действием. Таким образом, я переживаю конфликт возбуждения и торможения» (И. П. Павлов) * . Невротические переживания несоразмерно сильны, неадекватны вызвавшему их поводу и длительны [Schneider К., 1927].
* (Цит. по ст.: Анохия П. К- Опыт физиологического анализа генеза невротических состояний // В кн.: Неврозы.- Петрозаводск, 1956.- С. 32-38.)
Этиология, патогенез и клиническая картина невротических состояний у человека, в какой бы форме они не проявлялись — от кратковременных, как вспышка, невротических реакций до затяжных невротических развитий личности,- всегда сплетаются в тесный конгломерат, осложняемый обязательным включением «участков общественной сферы деятельности человека». Это очень часто делает поведение человека с невротическим состоянием «непонятным и беспричинным так же, как непонятным казалось бы нам поведение теннисиста на площадке, если бы его противник и мяч стали для нас невидимыми» [Knobloch F. и др., 1961].
В детстве и отрочестве каждый проходит через полосу розовых мечтаний (мальчик если не космонавт или летчик, то по крайней мере пожарник), а завершаются эти мечты скромной должностью (счетовод, вагоновожатый и т. д.). Любой труд почетен, но по земле ходит немало людей, которые считают себя неудачниками. Когда покупатель в магазине спрашивает, сколько стоит спираль электронагревателя, а продавщица ему отвечает: «Вы что — слепой, сами не видите?» — это воспринимается как житейское хамство, потому что покупателю, как и любому человеку в вышеприведенном примере, не видны «ни мяч, ни противник». Между тем эта девушка мечтала о карьере кинозвезды, но не прошла по конкурсу в вуз и теперь стоит за прилавком в отделе электробытовых изделий. Таким образом, то, что покупателю кажется лишь грубостью и хамством, есть неизжитая невротическая реакция, обусловленная тем, что человек, осознающий себя неудачником, невольно ищет себе психологическую защиту, а самым распространенным, простым и доступным, хотя и обманчивым защитным механизмом этого рода является невроз.
Немногие способны трезво смотреть на тот простой факт, что от розовых мечтаний отрочества и юности мало чего осталось. Причины многих горьких переживаний — не столько в душевной слабости, сколько в общей архитектонике человеческих устремлений. Неудачник нередко проглядывает даже в людях завидной судьбы, при самых бесспорных приметах удачливости. В ходе клинического анализа бывает крайне сложно разделить трудности, искусственно создаваемые окружающими его людьми, и иллюзорные обиды невротической природы, призванные оправдать собственную слабость и уверить себя в том, что к тебе кто-то несправедлив, что ты жертва непонимания, недооценки, более того, что тебе завидуют и даже преследуют.
Хотя такие невротические защитные построения иллюзорны, они необходимы страдающим неврозом, поскольку правда о неудаче жизненных замыслов непереносима для слабых или упавших духом людей. Критиковать других намного легче, чем утверждать свою правоту упорным и незаметным трудом, и эти лица заставляют окружающих дорого оплачивать свои защитные механизмы, подчас оскорбляя то, что свято для других людей. Однако врач должен видеть за этим фасадом внутренние механизмы невротической защиты, которые в отличие от похожих по внешней феноменологии житейских проявлений, расцениваемых как невоспитанность или избалованность, исходят из болезненно измененной эмоциональной сферы.
В клинической картине конкретных невротических состояний названные патогенетические механизмы в чистом виде не встречаются. Даже в самых на первый взгляд элементарных нарушениях, например типа «невроза утомления» [Хорошко В. К., 1943], сочетаются несколько патогенетических механизмов: 1) свойственное любому переутомлению нарастание дефицита удовлетворения основных биологических потребностей организма в сне, отдыхе, восстановлении энергетических затрат; к этому, как правило, просоединяются депривация и других категорий потребностей человека — социальных и идеальных (на них не остается ни времени, ни душевных ресурсов), утрата его престижа; 2) конфликтное взаимодействие двух разнонаправленных возбуждений [Анохин П. К., 1956], с которым всегда связаны любая спешка и работа «на износ», поскольку в данной ситуации сталкиваются осознание логической нецелесообразности продолжать непродуктивную, ставшую отвратительной работу и необходимость во что бы то ни стало, любой ценой за оставшиеся 1,5 ч закончить эту ненавистную работу (бухгалтерский баланс, перевод иностранного текста и т. д.), чтобы избежать еще одного унизительного объяснения с начальством; 3) информационные перегрузки [Хананашвили М. М., 1978]; 4) психологические фрустрации, загромождающие весь путь к достижению цели, во имя которой человек напрягает свои силы.
В. Н. Мясищев (1960) рассматривал психоневроз как «психогенное заболевание, в основе которого лежит неудачно, нерационально и непродуктивно разрешаемое личностью противоречие между нею и значимыми для нее сторонами действительности, вызывающее болезненно тягостные для нее переживания: неудачи в жизненной борьбе, неудовлетворения потребностей, недостигнутой цели, невосполнимой потери. Неумение найти рациональный и продуктивный выход влечет за собой психическую и физиологическую дезорганизацию личности».
Диагностика невротического расстройства требует обязательного определения всей структуры личности, ознакомления с индивидуальной предысторией возникновения данного расстройства. Сначала необходимо исключить так называемые псевдоневротические нарушения, т. е. симптомокомплексы, сходные с неврозами (чаще имитирующие неврастеническую раздражительную слабость), но имеющие не психогенную, а соматогенную или цереброгенную природу (в частности, неврастеноподобные стадии некоторых замаскированных подострых или хронических инфекций, астено-невротические формы шизофрении и т. д.). Распознавание таких расстройств затрудняется, например, тем, что многие хронические септические состояния возникают криптогенно, протекают замаскированно и тянутся годами, а при периодических обострениях, приобретающих невротическую форму, их причина и следствие меняются местами: во время очередной экзацербации хронического сепсиса вследствие вторичного нарастания нервной возбудимости провоцируется конфликт, а при обращении к врачу этот конфликт фигурирует как причина ухудшения состояния больного.
Наблюдение в динамике позволяет отличить невроз от неврозоподобных проявлений шизофрении. Значительная часть психотических больных обращаются к сексопатологам на ранних стадиях заболевания, задолго до обследования психиатром, в фазе, когда не только не сформировался свойственный психозу дефект, но даже не определилась специфика прогредиентного процесса. В подобных случаях, если даже квалификация и опыт сексопатолога дают ему основания заподозрить психоз, на первых этапах он чаще подозревает наиболее благоприятное для больного невротическое состояние, отодвигая окончательное решение до выяснения таких показателей, как поведение пациента в различных жизненных ситуациях, податливость (или резистентность) к психотерапии и, наконец, его реакция на различные психофармакологические средства.
При дифференциальной диагностике неврозов и аномалий личности следует учитывать несколько критериев. Невроз обратим, а психопатия — стойкая деформация личности. Страдающие неврозом осознают свое состояние, что в значительной мере определяется «борьбой между здоровой и больной частями» личности. Психопаты лишены этого сознания, их личность целиком смещена на иной, болезненный уровень [Лакосина H. Д., 1970]. Однако во многих случаях структура невроза настолько тесно сплетается с преморбидными особенностями личности, что проявления невроза как бы нанизываются на личность. Например, сексуальные расстройства и при истерическом неврозе, и при истерической психопатии у обоих полов развиваются по единой схеме, определяемой стержнем истерии — эгоцентризмом. Поскольку страдающие и истерическим неврозом, и истерической психопатией любят только себя и не способны любить других, у тех и других требование беспрерывного преклонения перед собственной персоной без взаимной отдачи, как правило, рано или поздно утомляет и отталкивает партнеров. Точки, как бы облегчающие смыкание определенных частных разновидностей психопатий и неврозов, существуют и вне сексуальной сферы. Так, многие истероидные психопаты с их эгоцентризмом и театральностью не способны к систематической незаметной повседневной работе, требуемой в некоторых профессиях. В ряде жизненных ситуаций у таких лиц наслаивание невроза становится необходимым как защитная реакция.
В практической работе учитывать сродство невротических и психопатических проявлений не менее важно, чем находить качественные различия невротических процессов и психопатических состояний. Дифференциальная диагностика этих двух форм выходит за пределы одномоментного противопоставления: заполняя вторую строку структурной решетки, сексопатолог на первом этапе оценивает и регистрирует личностный преморбид, в котором фигурируют акцентуации характера, психопатии и олигофрении; на втором — устанавливается наличие экзогенно обусловленных психопатологических синдромов реактивного плана; на заключительном этапе — анализирует механизмы, связывающие преморбид и ситуационно обусловленную патологию. При таком анализе врач не только и не столько разграничивает две дифференцируемые формы по принципу «или . или». сколько определяет долевое участие преморбидных и ситуационно обусловленных синдромов, их взаимное сродство и линии взаимодействия по принципу «и . и . » При этом возможны различные клинические варианты — например, декомпенсация психопатии под влиянием психотравмирующей ситуации без формирования невроза, формирование невроза на фоне акцентуации характера (или психопатии) того же типа или отмечаемое А. М. Свядощем (1982) своеобразное синдромотаксическое сочетание в форме невроза у психопатической личности, когда под воздействием психической травмы появляются качественно новые симптомы, не соответствующие типовой принадлежности имеющейся у больного психопатии, и т. д.
Наконец, от неврозов приходится дифференцировать особую форму расстройств поведения, обозначаемую как социопатия. Эта форма девиантного поведения выражается в придании себе видимости общественной значительности. Патогенетически страдающий социопатией очень сходен с больным неврозом, который, испытывая непереносимую горечь от краха юношеских мечтаний, в пароксизмах отчаяния грубит окружающим. Однако при сходстве патогенеза социопатия отличается от неврозов этиологией и симптоматикой. Лица, страдающие социопатией, как правило, намного старше больных неврозом, среди них много «людей в отставке», и хотя они не имеют громких титулов, все же старательно выставляют даже немногие крайне незначительные знаки отличия («в моем возрасте», «ветеран», «член общественного совета» и т. д.). В отличие от безрассудности и яростности, наблюдаемых при неврозах, социопатии обычно свойственны холодность и расчетливость. При неврозе личность искренне страдает и не может скрыть своей боли, которая как бы пропитывает даже ее наскоки на окружающих, а при социопатии человек преисполнен достоинства и чувствует себя на высоте,- если он осуждает других, то его голос и мимика выражают благородное негодование и разоблачительный пафос, которыми он откровенно упивается, а если он жалуется на причиненные ему обиды, выступая как жертва несправедливости, то и здесь прежде всего демонстрирует свое превосходство над обидчиками. Неврозы порождаются трудностями, а социопатии произрастают на почве общественных демократических институтов. Значительная часть лиц, страдающих социопатией, характеризуется следующей триадой: они не обременены заботой о куске хлеба, располагают избытком свободного времени, а их культурный уровень крайне низок. У очень многих из них эта триада сочетается с лживостью, изворотливостью и изощренным умением использовать в личных интересах все — от свободы высказываний на собраниях и права на подачу жалоб до обращения в суд по поводу нарушений КЗОТ и Конституции СССР.
Основные дифференциально-диагностические критерии неврозов, психопатий и социопатий лежат в определении круга лиц, испытывающих тяготы от этих нарушений. Страдающему неврозом могут сочувствовать родные и близкие, но страдает от невротических проявлений (расстройства сна, навязчивые состояния, повышенная раздражительность, быстрая утомляемость и т. д.) главным образом он сам. Психопат, страдая, заставляет страдать и других. В противоположность этим двум формам социопаты ухитряются извлекать ощутимую пользу даже из своей дефицитарности. Например, всех носителей степеней и званий они считают ловкачами и карьеристами, а сами рядятся в тогу принципиальных борцов, бескорыстно отстаивающих справедливость и истину, и даже как бы украшаются свидетельствами своей несостоятельности (отсутствие законченного образования, низкие ранговые показатели и т. д.), принимая позу жертв несправедливости. Один из наиболее частых и излюбленных приемов социопата — первым предъявлять официальные жалобы и обвинения по адресу мнимых нарушителей и обидчиков. Сколь бы абсурдным и необоснованным ни был подобный выпад, шестеренки месткома, народного контроля, товарищеского суда не могут не начать вращаться. В результате назначаются комиссии, и одни люди отрываются от живого и нужного дела, чтобы написать протокол, а занятые серьезным делом честные люди вынуждены писать объяснительные записки и доказывать, что они не имели нечистых замыслов и не пытались совершить неблаговидных деяний. В большинстве случаев от этого страдают только окружающие, а социопат на этом страдании расцветает и совершенствует приемы терроризирования окружающих. Административные и профсоюзные работники, как правило, или устают от социопатов, или их опасаются, что не только поддерживает, но и поощряет эту категорию воинствующих дезорганизаторов общественных взаимоотношений.
Из специфических сексологических проявлений для социопата характерно отсутствие сексуального партнера (в связи с неспособностью ужиться с ним) и подчеркнутый негативизм при попытках убедить его в том, что благожелательный партнер — необходимая предпосылка для лечения сексуальных расстройств. Социопат, как правило, лучше врача знает, как лечить половые расстройства (некоторые ссылаются на популярную брюшюру или статью из журнала «Здоровье», другие никак это не обосновывают, однако непоколебимо уверены в своей правоте).
В лечении любых сексуальных расстройств наиболее частой ошибкой врачей различных специальностей становится нацеленность на немедленное снятие отдельных сексопатологических симптомов. Врач, не обладающий профессиональной сексологической квалификацией, ориентируясь на жалобы больного, срочно подбирает медикаментозную пропись, физиотерапевтическую процедуру или необременительную психотерапевтическую формулу, способную, по его представлению, воздействовать на «нарушение эрекции» или «нарушение эякуляции». Главная причина неэффективности этих попыток — игнорирование того факта, что большинство сексуальных расстройств поражают самые глубокие эмоциональные основы личности, носят поведенческий характер и чаще всего имеют либо психоневротическую природу, либо значительную невротическую отягощенность. В связи с этим любые локальные меры без предварительной нормализации эмоционально-волевой сферы больного и обеспечения внутриличностной уравновешенности обречены на неудачу.
Иначе говоря, эффективное, а главное стойкое устранение частных сексологических симптомов при невротических расстройствах возможно только после радикального разрешения ключевых конфликтов, лежащих в основе главного общеневротического перекоса эмоциональных реакций и поведенческих автоматизмов. Это требует освобождения больного от ложных, непродуктивных механизмов невротической псевдозащиты. Необходимо вскрыть каузальный генез расстройства, добиться того, чтобы больной не только увидел, распознал и почувствовал преувеличенный масштаб своих огорчений, не только понял рассудком, но и осудил иллюзорность, ненадежность и одностороннюю кататимность обманчивых микротриумфов, достигавшихся им в яростных схватках, с окружающими или в демонстративных пароксизмах отчуждения, когда он «наказывал» людей подчеркнутым их игнорированием. Кроме того, в ходе активирующей психотерапии необходимо добиться, чтобы больной не только понял, почувствовал и осудил эфемерность тех псевдозащитных механизмов, во власти которых он находится, но и выработал стереотипы адекватного, продуктивного реагирования на любые жизненные ситуации. Эта часть психотерапевтической программы предусматривает переучивание больного, радикальную перестройку его мировоззренческих установок, а также выработку эффективной психологической самозащиты против любых жизненных трудностей и неизбежных конфликтных ситуаций, внешних и внутренних, т. е. обучение больного преодолению не только тех бед и огорчений, которые привели его в кабинет врача, но и тех, которые ожидают его в будущем.
Пути к этой цели бесконечно многообразны, но для каждого больного во взаимодействии с данным психотерапевтом существует только одно наиболее эффективное сочетание приемов, и искусство врача в том и заключается, чтобы подойти к этой единственной, самой убедительной для данного больного модели как можно ближе.
Например, при переориентации псевдозащитных установок одной из наиболее распространенных разновидностей невроза, обусловленных застреванием в мировосприятии неудачника, после того как больной почувствует неэффективность позы обиженного, которую он постоянно принимал, необходимо заполнить образовавшуюся пустоту действенными саногенными установками типа [Богат Е» 1974]:
«Что такое неудачник? Подлинная неудача сопряжена, видимо, не с утратой чего-то, даже бесценного, а с несвершением. Мы не можем видеть неудачника ни в Данте, ни в Рембрандте, потерявших все: дом, семью, социальное положение. То, что современники в них видели неудачников, ничего не меняет и должно мудрее делать нас, чтобы мы в современниках собственных лишь потому, что они не признаны или живут от утраты к утрате, не видели неудачников».
«Страшны не неудачи — они неизбежны, страшным может быть наше поведение в ситуации неудачи, в ситуации поражения. Неудачник — не тот, кого постигла неудача, неудачник — тот, кто не выдержал испытания неудачей».
«Умение жить в том, наверное, и состоит, чтобы после крушения всех надежд не отомстить жизни, а одарить ее. И в том оно, чтобы при самых тяжелых утратах не потерять себя и даже, напротив, стать еще более самим собой».
Для другого больного более эффективным может оказаться сочетание минимума мировоззренческих установок с аутогенной тренировкой. Однако вне зависимости от индивидуальных особенностей предварительное выравнивание глобальных общеневротических перекосов — необходимая предпосылка для успешных специфических лечебных воздействий, направленных на сексуальную сферу (эти воздействия рассмотрены ниже, при изложении соответствующих синдромов).
Благоприятный вследствие обратимости невротического процесса прогноз в каждом случае определяется синдромологической структурой всего расстройства (в частности, синдромами преморбидного отягощения, т. е. половой конституцией и аномалиями личности), длительностью страдания, индивидуальными особенностями сексуального партнера и межличностными отношениями в паре.
Под словом «гистрионический (истерический)» современная психиатрия и психология подразумевают два отличающихся состояния:
Для дифференцирования данных состояний нам следует вспомнить некоторые фундаментальные основы, такие как критерии невроза, психопатии и уровни организации психической патологии.
Давайте с Вами вспомним уровни организации патологии, рассматриваемые в психодинамических направлениях (Кернберг, Мак Вильямс):
1. Невротический уровень (причина — внутриличностные конфликты, идентичность и личность в «норме», оценка реальности сохранна);
2. Пограничный уровень (патология личности или ее деформация, «размывание «границ идентичности, оценка реальности в норме);
3. Психотический уровень (потеря идентичности и оценки реальности).
Рассмотрим каждое, выделив ключевые диффернцировочные признаки.
Кратковременные состояния с конверсивной и/или диссоциативной симптоматикой называют «истерическим неврозом». Суть его заключается в том, что в психике не могут «ужиться» две тенденцции: одна в желании что-то сделать, а другая — в запрещении этого желания (нормы, правила, воспитания, цензура и т.д.). Психика из-за запретов вытесняет желание, не давая ему осознаться, переводя в симптом, порой очень символический.
Главными защитными механизмами являются:
Подчеркну — это обратимое состояние и имеет благоприятный психотерапевтический прогноз.
Данные состояния – патология невротического уровня.
На данный момент данные состояния относятся в классификаторах психических расстройств к разделу «Невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства» (МКБ).
Употребление формулировки «истерическая (гистрионическая) личность» для подобного рода клиентов является не правомерным, так как в данной категории симптомы не относятся к патологии личности.
Гистрионическое личностное расстройство (ГЛР)
ГЛР — личностное состояние, несущие в основе определенную личностную организацию, которое не обратимо. Для диагностики ГЛР есть определенные диагностические критерии, касающиеся функционирования личности, межличностного взаимодействия, основополагающим из которых является привлечение внимания всеми возможными способами+эмоциональная экспрессивность в гипертрофированном виде+ театрализованность поведения ( в конце статьи ссылка на статью, посвященную подробному разбору ГЛР).
Это расстройство в континууме симптомов более высокий порядок (вспомним психоаналитическую организацию уровней психопатологии о которой речь шла в начале статьи). В таком случае речь идет о ГЛР (пограничный уровень, к которому относятся личностные расстройства), которое уже не включает в себя психические нарушения конверсионного и диссоциативного характера как симптомов, а включает нарушения характера.
Основные защитные механизмы при ГЛР:
1. Репрессия (более сложно организованная, чем при неврозе);
2. Идеализация с последующей инфляцией;
4. Диссоциация (более высокого ранга, чем при неврозе);
Критерии личностного расстройства (психопатии) по Ганнушкину:
«Истерическое личностное расстройство» в МКБ-10 помещено в рубрику «Расстройства личности и поведения во взрослом возрасте» под кодом F60.4.
Мы рассмотрели основополагающие критерии, дифференцирующие невроз и личностное расстройство. Но, как мы говорили выше, существует и более патологичный вариант — психотический вариант, представленный в психиатрии как «истерический психоз» (пуэриллизм, ступор, диссоциации и суженное сознание). Это уже область большой психиатрии.
Данный ряд рассмотренных нами расстройств, их локализации на определенных уровнях еще раз свидетельствует в пользу континуальности.
источник
