Она предприняла попытку уйти от “мистических” фрейдовских “энергий”, “биологических” инстинктов к жизни и к смерти, и вместо этого постулировала, что ведущую роль в формировании невроза играет окружение ребенка, его семья, и то, как ребенок воспринимает происходящее с ним.
Карен Хорни считала, что всего у человека может быть 10 основных потребностей, которые можно сгруппировать в три категории. И сразу же подчеркивает, что одно из отличий невротика от здоровой интегрированной личности является то, что первый (всегда) направляет все свои усилия на удовлетворение какой-то одной потребности (или группы потребностей), вне зависимости от того, в какой мере это уместно в конкретной данной ситуации (проблема адаптивности невротика). Итак, К. Хорни говорит о следующих потребностях:
1. Группа потребностей “движение к людям”. Сюда относятся потребность в одобрении, услужении другим, потребность нравиться, а также потребность в партнере, которого можно любить и который решит все проблемы. Невротики с выраженной этой группой потребностей верят, что любовь может решить все их проблемы и все свои усилия прилагают к поиску партнера. Эти невротики — хорошие кандидаты на зависимые отношения.
2. Группа потребностей “движение против людей”. Это потребность во власти, необходимость в тотальном контроле. В то время как здоровый человек может желать быть влиятельным, невротик отчаянно воюет за власть. В эту группу входит потребность эксплуатировать других, чтобы получать от них максимум возможного. Такие невротики являются манипуляторами, у которых выражена идея, что другие люди существуют просто для того, чтобы их использовать. Здесь же — потребность в социальном одобрении и престиже, потребность в восхищении со стороны других, потребность в достижениях.
3. Группа потребностей “движение от людей”. К примеру, потребность в самодостаточности и независимости. В то время как здоровый человек стремится к автономности, невротик стремится полностью исключить других людей из своей жизни, чтобы ни в коем случае не зависеть от них. В эту группу входит потребность в перфекционизме. Здоровый человек хочет делать свою жизнь лучше, а невротик попросту боится любых недостатков. Наконец, потребность в сужении жизненных возможностей, потребность жить в собственном узком мирке.
Жизнь невротика характеризуется полным подчинением достижения какой-либо одной потребности (или группы потребностей). Но на этом характеристика невроза не заканчивается. К пример, К. Хорни в своей работе “Наши внутренние конфликты” отмечает и такие особенности, как:
1. Наличие идеализированных образов. У каждого человека есть “я реальное” и “я идеальное”, и они никогда не совпадают. У здорового человека они находятся достаточно близко друг к другу. У невротика же между ними имеется огромная пропасть.
2. Экстернализация. Вот, что пишет об этом сама К. Хорни: “Я обозначаю этим склонность воспринимать внутренние процессы так, как если бы они протекали вне нас, и, как правило, считать эти внешние факторы ответственными за наши трудности”.
3. Фрагментизация. Невротик разделяет свою жизнь на “разделы”, “фрагменты”, “секции”. Приведем слова К. Хорни: “Имеется секция для друзей и врагов, секция для членов семьи и секция для посторонних, секция для служебной и секция для личной жизни, секция для тех, кто занимает с невротиком равное социальное положение и секция для занимающих более низкое социальное положение. Поэтому то, что происходит в одной секции, не кажется невротику противоречащим тому, что происходит в другой. Невротик может жить такой жизнью только тогда, когда из-за своих конфликтов он потерял смысл своего единства”
4. Страхи. Невротик — человек боящийся. У них фиксируется не только высокий уровень тревоги, но и могут встречаться разного рода фобии.
5. Общее обнищание личности. Это продиктовано тем, что невротик не способен к самоактуализированному развитию. Он его жаждет и стремится к нему (так как сам невроз и есть борьба за жизнь самоактуализированную), но не живет ей, пока еще не способен.
6. Безнадежность. Общая удрученность жизнью, депрессивные состояния и настроения.
7. Садистические наклонности. В той или иной мере проявляется у всех типов невротиков. Любопытно отметить следующее. У подчиненного типа (“движение к людям”) часто проявляется инвертированный садизм — вариант, когда садистические наклонности настолько вытеснены, что невротик ведет себя, будто он действительно добрый, хороший и так далее. То есть вроде как внешне садизм не очень заметен. Но он проявляется в том, что такой человек требует любви и в этом плане лишает другого свободы выбора. Он получается удовольствие, что другого лишает свободы воли таким своеобразным способом.
Любопытно, что сегодня нозология “невроз” исключена из диагностического руководства DSM-5. Сегодня принято говорить только о том, что понятно. К примеру, обсессивно-компульсивном расстройстве, а не о неврозе с обсессивной-компульсивной симптоматикой. В этом проявляется стремление DSM-5 уйти в классификации от (непонятных) механизмов к тому, что понятно и наблюдаемо.
источник
Карен Хорни и её теория неврозов. Даётся краткий обзор теории и классификация невротических типов личности, возможные причины возникновения и развития невроза.
Карен Хорни (1885–1952) – американский психоаналитик, сторонница Фрейда, впоследствии отошедшая от концепции классического психоанализа. Наиболее значимым вкладом Карен Хорни в психологию считается разработанная и предложенная ею в середине прошлого века теория неврозов.
Понятие невроза было введено в медицину в 1776 году. «Содержание термина неоднократно пересматривалось, однозначного общепринятого определения у термина нет до сих пор» (3).
Невроз – это психическое расстройство, причиной которого являются стрессовые ситуации и конфликты продолжительного характера, сопровождающиеся психологическими микротравмами. Невроз – это неконструктивно разрешаемое противоречие между личностью и действительностью на бессознательном уровне. Невроз – это психическое расстройство обратимого характера. Невроз – это нарушение отношения к себе и другим людям (Карен Хорни).
Основное внимание в теории возникновения и формирования невроза Карен Хорни отвела негативному влиянию социальной среды, межличностным отношениям и внутреннему психическому конфликту. Жить в ладу с окружающими людьми, в ладу с самим собой – это, по Хорни, одно из главных отличий «здоровой» личности от невротика.
Теория неврозов представлена в таких работах Карен Хорни, как «Невротическая личность нашего времени», «Наши внутренние конфликты» и в её последней большой работе «Невроз и личностный рост» (1950).
1. Возникновение невроза.
Хотя основное внимание в теории неврозов направлено на решение проблем, существующих в настоящий момент, постулат «все проблемы родом из детства» остался в силе. Как и многие бывшие сторонники Зигмунда Фрейда , Карен Хорни не отрицала влияние детства на тип невроза взрослого человека.
В результате неблагоприятных условий в детстве «у ребенка развивается не чувство принадлежности, не чувство «мы», а острое ощущение незащищенности и мрачные предчувствия. Для их определения я использую термин базальная тревога» (1, гл. 1). Чтобы уменьшить эту тревогу ребёнок может выбрать одно из трёх направлений: идти к людям, против людей или прочь от них.
Сложность выбора при этом заключается в том, что данные три направления подразумевают разные, противоречащие друг другу установки. Эти противоречия образуют внутренний конфликт. «Со временем он попытается решить его, выбрав в качестве основного одно из трех направлений, то есть, попытавшись одну из установок (на соглашательство, на агрессивность или на уход) сделать главной установкой» (1, гл. 1).
2. Невротические типы личности.
«Разговор о типах, или, как здесь, о типах невротической личности, в конце концов, – только средство взглянуть на личность с определенной удобной точки зрения», – так объясняла сама Карен Хорни суть предложенной ею типологии в представленной теории (1, гл. 8).
Три основные стратегии невротика соответствуют трём типам личности: смиренному, захватническому и «ушедшему в отставку». Это, по сути, три крайности поведения в социуме. Бернард Перис, директор Международного общества Карен Хорни, охарактеризовал их следующим образом:
«Ценности уступчивых и смиренных «лежат в области доброты, жалости, любви, щедрости, самоотдачи, покорности; тогда как самомнение, честолюбие, бессердечие, бессовестность, властность вызывают у них отвращение». Они вынуждены верить в то, что надо «подставлять другую щеку», и в то, что в мире существует порядок, установленный провидением, а добродетель в конце концов восторжествует. Если судьба не желает соблюдать эту сделку, они или отчаиваются в божественной справедливости, или приходят к выводу о своей виновности, или начинают верить в справедливость, превосходящую человеческое понимание.
Тот, чья главная стратегия – уход от людей, не гонится ни за любовью, ни за господством, а поклоняется свободе, покою и самодостаточности. Он управляет угрожающим миром, изымая себя из-под его власти и выбрасывая других из внутренней жизни. Чтобы избежать зависимости от окружения, он старается подчинить свои внутренние порывы и довольствоваться малым» (1, предисловие).
Что касается захватнического типа, то «им отвратительна беспомощность, они стыдятся страдания и нуждаются в успехе, престижном положении, признании. Нормы того, кто стремится к абсолютному совершенству, чрезвычайно высоки как в области нравственности, так и в области интеллекта. На всех остальных он смотрит с высоты этих норм. Часто настаивает, чтобы другие жили в соответствии с его нормами, и презирает их за то, что они этого не делают» (1, предисловие).
Депрессия, подавленность.
Автор рисунка Viner.
3. Развитие невроза.
Самоидеализация и отчуждение, невротические требования, невротическая гордость, тирания «Надо» и погоня за славой – это основные ключевые моменты, через которые Карен Хорни предложила рассматривать процесс развития невроза в своей теории.
Самоидеализация и отчуждение – это ядро внутреннего психического конфликта невротика.
Самоидеализация – одна из форм психологической защиты. Теряя почву под ногами, невротик чувствует себя ненужным в этом мире, он всё больше теряет возможность объективного восприятия окружающих его людей и происходящих событий. И тогда он создаёт вымышленный мир, собственный воображаемый мир со своим идеальным я, где наделяет себя выдуманными личными качествами, и через призму которых воспринимает всё происходящее вокруг.
Одновременно с процессом самоидеализации развивается и отчуждение от реального я.
«Когда человек смещает «центр тяжести» своей личности на идеальное я, он не только возвеличивает себя; в неизбежно неверной перспективе предстает перед ним и его наличное я: он сам, каким он является в настоящий момент, его тело, его сознание. Возвеличенное я становится не только призраком, за которым он гонится, оно становится мерой, которой мерится его наличное существо. И это наличное существо, рассматриваемое с точки зрения богоподобного совершенства, предстает таким невзрачным, что он не может не презирать его», – писала Карен Хорни (1, гл. 8).
Невротические требования. При неврозе желания и потребности превращаются в требования. «Невротик считает, что имеет право на особое внимание, деликатность, почтение».
Невротическая гордость – это ещё одна форма самозащиты – это воспалённая гордость неуверенного в себе человека. «Невротическое развитие, начинаясь с самоидеализации, с неумолимой логикой шаг за шагом ведет к превращению системы ценностей в феномен невротической гордости» (1, гл. 5).
Болезненная гордость является устойчивым свойством невротика, складывается на его воображаемых заслугах, затрагивает его систему убеждений, самооценку, мировосприятие.
У невротика нет чувства принадлежности к окружающему миру, он не считает себя его частью, жизнь словно выкинула его за борт. Чтобы оправдать положение, обосновать причины этого и сохранить чувство собственной значимости, он создаёт свою систему ценностей во главе с гордостью.
«Общаясь с людьми, помните, что вы общаетесь с ними не только как с разумными существами. Людьми движут эмоции и предрассудки, а правит всем гордость и тщеславие», – писал Дейл Карнеги (2).
Кинокадр из фильма режиссёра Владимира Бортко «Собачье сердце».
Источник: видеоресурс Rutube.
Тираническое «Надо» – это внутренние требования, предъявляемые к себе: личные качества, задачи, цели. Чем сильнее желание воплотить в действительность собственный идеальный образ, тем становятся более тираническими внутренние предписания, оговаривающие всё, что делать Надо, и всё, что делать Нельзя. Они вырастают до немыслимых размеров и становятся таковыми, что их не мог бы выполнить ни один человек.
«Вопрос, чего он сам хочет, даже не приходит ему в голову. Тиранические Надо всегда так или иначе участвуют в искажении межличностных отношений» (1, гл. 3).
Погоня за славой «наполняет жизнь невротика смыслом, дает ему чувство превосходства, к которому он так безнадежно стремился» (1, предисловие).
Отсутствие чувства принадлежности с другими людьми вызывает потребность поставить себя над ними. Под славой (в данном случае) может подразумеваться что угодно, в зависимости от стратегии. У захватнического – это статус и власть, у смиренного – это стабильность и доброта, у «ушедшего в отставку» – свобода и независимость.
«Самоидеализация неизбежно перерастает в более всеохватывающее влечение, которое я, в соответствии с его природой и направленностью, предлагаю назвать погоней за славой», – писала Карен Хорни (1, гл. 1).
4. Освобождение от невроза.
Восстановление представляет собой длительный процесс. Предложив вместо психосексуального фактора свою альтернативу, Карен Хорни в представленной ею теории неврозов осталась верна методике психоанализа .
«Мы не можем «вылечить» неверный ход развития пациента. Мы можем только помочь ему постепенно перерасти свои трудности так, чтобы развитие могло пойти в более конструктивном русле… только когда начинают рассеиваться его иллюзии и его иллюзорные цели, у него появляются шансы овладеть заложенными в нем возможностями и развить их.
Обращаясь к языку терапии, мы скажем: человек не может освободиться от них без радикальных изменений в структуре его характера» (1, гл. 14).
Путь к выздоровлению Карен Хорни видела в движении к самореализации. Конечная цель – помочь человеку найти себя и занять своё место в мире.
Литература:
1. Хорни К. Невроз и личностный рост.
2. Карнеги Д. Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей.
3. Википедия [Электронный носитель].
Вернуться к меню навигации на главной странице: Чем интересна психология?
Все тексты авторские. Полное или частичное использование материалов сайта разрешается с указанием прямой ссылки на источник.
источник
Карен Хорни (урожденная Даниельсен) родилась 16 сентября 1885 года в рыбацкой деревушке Бланкенезе в Германии. Ее отец, капитан корабля, был строгим и чрезвычайно религиозным человеком. Он не обращал на дочь особого внимания, так как, судя по всему, намного больше любил ее старшего брата Брендта.
В девять лет Карен без ума влюбилась в Брендта, а когда тот отверг ее чувства, девочка впала в депрессию, сопровождавшую ее всю жизнь. Карен казалась себе непривлекательной, и, по ее мнению, единственный для нее путь добиться успеха в жизни — это как можно лучше учиться в школе.
В 1906 году в возрасте двадцати одного года Карен поступила в медицинскую школу при Фрейбургском университете. Через три года она вышла замуж за Оскара Хорни, студента юридического факультета, и за семь лет совместной жизни у них родилось трое детей. Из Фрейбурга Карен переводится сначала в Гёттингенский университет, а затем в Берлинский, из которого и выпустилась в 1913 году. В течение одного года Карен потеряла обоих родителей и родила первенца. Чтобы справиться со стрессом, она стала посещать психоаналитика по имени Карл Абрахам, ученика Зигмунда Фрейда. Позже он стал наставником Хорни в Берлинском психоаналитическом обществе.
В 1920 году Карен Хорни начала читать лекции в Берлинском психоаналитическом обществе, а в 1923-м потеряла любимого брата Брендта. Карен очень тяжело переживала его смерть — у нее случился очередной приступ сильнейшей депрессии. В 1926 году она рассталась с мужем, а в 1930-м вместе с тремя дочерьми переехала в США, поселившись в Нью-Йорке, в немецко-еврейском квартале Бруклина. Именно там Карен подружилась со многими известными психологами, в том числе с Эрихом Фроммом и Гарри Салливеном.
Очень скоро Хорни стала заместителем директора Чикагского психоаналитического института, где и приступила к работе над своим очень значимым проектом — разработкой теории неврозов и невротической личности. Вернувшись через два года в Нью-Йорк, Хорни стала работать одновременно в Нью-Йоркском психологическом институте и Новой школе социальных исследований. Идеи Зигмунда Фрейда психолог оспаривала, еще живя в Германии, а после переезда в США ее противоречия с основателем психоанализа обострились до того, что в 1941 году Хорни пришлось уволиться из Нью-Йоркского психологического института. После этого она в том же году основала Американский институт психоанализа, а в 1942-м опубликовала книги «Самоанализ» и «Невротическая личность нашего времени».
Наибольшую известность Карен Хорни принесли исследования в области неврозов, несогласие и разрыв с Зигмундом Фрейдом по так называемому женскому вопросу и то, что она высекла в психологическом научном сообществе искру интереса к психологии женщин. Кроме того, исследователь твердо верила, что человек способен быть психотерапевтом сам для себя, и подчеркивала важную роль самопомощи и самоанализа. Карен Хорни скончалась от рака 4 декабря 1952 года в возрасте шестидесяти семи лет.
Карен Хорни никогда не училась непосредственно у Зигмунда Фрейда, но превосходно знала его труды и даже преподавала психоанализ в Берлинском и Нью-Йоркском психологических институтах. В процессе этой деятельности она изменила свое отношение к теориям Фрейда и со временем окончательно порвала с его научной школой.
Среди стадий психосексуального развития, выделяемых Зигмундом Фрейдом, есть фаллическая стадия — ее проходят в возрасте от трех до шести лет. На этом этапе, по утверждению психоаналитика, взаимоотношения девочек с отцами базируются на зависти к пенису. Хорни не была согласна с такой идеей, считала ее уничижительной по отношению к женщинам и в корне неверной. По ее мнению, на фаллической стадии имеет место явление, которое она называла завистью к матке, — якобы, наоборот, мужчина завидует способности женщины рожать детей.
В итоге он стремится компенсировать свой комплекс неполноценности, стараясь преуспеть по-другому. Иными словами, поскольку мужчина не обладает репродуктивной способностью, он старается оставить свой след в мире альтернативными способами. В большинстве случаев эти старания приводят к успеху, однако нередко они кончаются тем, что требуется вызов нарколога на дом или бригады скорой помощи.
Хорни также считала, что утверждение Фрейда о фундаментальном отличии личностей мужчины и женщины ошибочно. Фрейд объяснял это исключительно биологическими факторами, а Хорни утверждала, что если бы на женщин не налагали значительных культурно-социальных ограничений, как бывает довольно часто, представители обоих полов были бы совершенно равны. В те времена общество теорию Хорни не приняло, однако впоследствии, уже после смерти психолога, она способствовала распространению идеи равноправия полов.
Теория неврозов Карен Хорни — одна из самых известных теорий в этой области психологии. Хорни считала, что межличностные отношения создают базальную тревогу, а невроз представляет собой своего рода защитный механизм, позволяющий с ней справляться. Психолог разделила невротические потребности на три большие группы, в связи с чем выделяются три типа невротической личности —беспомощный, агрессивный и обособленный.
Уравновешенная и хорошо адаптирующаяся личность успешно использует все три линии поведения. Невротиком человек становится в том случае, если одна из них доминирует.
Невроз такого типа заставляет человека постоянно стремиться к помощи и одобрению окружающих, подтверждению другими людьми собственной правоты; только в этом случае он чувствует себя ценным и значимым. Таким людям необходимо нравиться другим, чувствовать их симпатию, в результате чего они нередко становятся излишне навязчивыми и эмоционально зависимыми.
Стремясь к высокой самооценке, люди стараются ослабить чувство тревоги, навязывая свою власть и пытаясь строго контролировать окружающих. Люди с такими потребностями предстают в глазах других как недобрые, эгоистичные, властолюбивые и одержимые идеей контроля. Хорни утверждала, что человек проецирует свою враждебность на других в ходе психического процесса, который психолог назвала экстернализацией, а потом находит оправдания своему жестокому поведению.
Невроз этого типа ведет к асоциальному поведению; окружающим такой человек кажется равнодушным и безразличным. В основе такой линии поведения лежит идея, что ограничение контактов с другими людьми позволит избежать опасности и умерить тревогу. Обычно в результате приходит чувство пустоты и одиночества.
В рамках этих трех групп неврозов Хорни выделяла десять невротических потребностей:
— Зависимость
1. Потребность в любви и одобрении — желание во что бы то ни стало соответствовать ожиданиям окружающих, доставлять им удовольствие, делать их довольными и счастливыми, нравиться им. Люди, испытывающие эту потребность, очень боятся враждебности или проявлений злобы других людей и чрезвычайно чувствительны к критике и неприятию.
2. Потребность в руководящем партнере, который будет контролировать его жизнь. Эта потребность предполагает сильный страх перед перспективой быть брошенным и забытым и веру в то, что постоянный партнер поможет решить любые проблемы, которые могут возникнуть в жизни.
— Власть и контроль
1. Потребность во власти. Люди с этой потребностью контролируют других и стараются доминировать потому, что ненавидят слабость и восхищаются силой.
2. Потребность в эксплуатации. Люди с такими наклонностями манипулируют окружающими. Они убеждены, что другие существуют только для того, чтобы их использовать. Связи и взаимоотношения с остальным миром, с их точки зрения, нужны лишь для того, чтобы иметь контроль, секс или деньги.
3. Потребность в престиже. Эти люди стремятся к публичному признанию и одобрению. Социальный статус, материальные блага, профессиональные достижения, личные качества и даже родственные связи и любовные отношения оцениваются с точки зрения престижа. Этим людям свойствен сильный страх перед негативным общественным мнением.
4. Потребность в личных достижениях. Стремление к успеху — вполне нормальное качество. Но невротик может стать одержимым этой идеей, а его желание достижений основывается на чувстве незащищенности. Он страшно боится неудачи, поэтому ему всегда надо быть лучше других.
5. Потребность в восхищении. Для таких людей характерен нарциссизм, желание выглядеть в глазах других идеальным — именно выглядеть, а не быть на самом деле.
— Обособленность
1. Потребность в безупречности. Человек с таким неврозом обычно очень боится своих недостатков и изъянов и постоянно старается их выявлять, чтобы как можно быстрее скрыть или избавиться от них.
2. Потребность в независимости. В стремлении не зависеть от других людей и не быть привязанным человек часто отстраняется от окружающих людей. Это приводит к формированию ментальности «одиночки».
3. Потребность в жизненных ограничениях, позволяющих оставаться в узких рамках. Люди, испытывающие такую потребность, стараются оставаться незаметными, привлекать к себе как можно меньше внимания. Они обычно недооценивают свои навыки и таланты, не требуют многого от окружающих, не стремятся к материальным благам, довольствуются очень малым и считают свои нужды и потребности второстепенными.
Идеи Карен Хорни оказали огромное влияние на современную психологию. Ее теория неврозов как механизма снятия тревоги и классификация невротических потребностей совершили настоящий прорыв в науке. А благодаря решительному неприятию идей Зигмунда Фрейда, базирующихся на превосходстве мужского пола над женским, Хорни заслужила репутацию защитницы равноправия полов и признанного мастера в сфере женской психологии.
источник
Карен Хорни известна как исследователь насущных для XX века проблем: неврозов, порождаемых культурой. Она развивает фрейдистский подход, ставя посреди этой культуры индивида, личность. Антагонизм между культурой и индивидом выражается в базовом, глобальном страхе, преследующем человека с раннего детства. Враждебность культурного окружения и вызывает этот страх.
З. Фрейд и А. Адлер указывали на первоначальную естественную агрессивность человека. К. Хорни пытается выяснить именно культурные источники страха человека в среде культурного окружения. Начала ее теории можно обнаружить в ее эссе «Культура и неврозы», опубликованном в 1936 году в одном из американских социологических журналов.
Если раньше в психоаналитическом толковании невроза настаивали прежде всего на драматической симптоматической картине, то Хорни видит настоящий источник психических расстройств в характерологическом беспокойстве, волнении. Она считает, что симптомы являются результатом конфликтующих черт характера и без выявления и выпрямления невротической характерологической структуры неврозы не поддаются лечению. Если анализировать эти черты характера в значительном количестве случаев, то поражает, как при наличии яркого контраста к дивергенции, несогласованности симптоматических картин трудности характера неизменно центрируются вокруг одних и тех же базовых конфликтов.
Хорни видит проблему именно в содержании конфликтов. Это приводит ее к мысли о важности культурных компонентов, в связи с чем она ставит вопрос о формировании неврозов под влиянием культурных процессов. Это происходит тем же путем, что и формирование «нормального» характера. Если это так, то дело заключается в том, в какой степени следует модифицировать фрейдовскую позицию об отношении между культурой и неврозами.
Хорни предлагает (с определенным огрублением) ряд типичных характеристик, которые повторяются во всех человеческих неврозах. Она пытается доказать, что невротическая личность попадает в своеобразный порочный круг. Поскольку нет возможности представить в деталях факторы, приводящие к этому порочному кругу, берется одна чрезвычайно важная черта, хотя в действительности существует комплексный ряд сопоставимых психических факторов. Эта главная черта связывается с соревнованием, конкуренцией, или, прямо говоря, с борьбой за существование на уровне социальных отношений.
Проблема конкуренции, соперничества является для Хорни постоянным центром невротических конфликтов. Перед каждым современным человеком стоит вопрос о том, какое место занять в обществе социальной конкуренции. Для невротической личности это положение приобретает гиперболизированное измерение, превышающее действительные невзгоды и превратности судьбы.
Хорни определяет три направления, по которым развивается отношение невротической личности к миру социального соперничества.
1. Существует постоянное сопоставление с другими даже в ситуациях, которые не требуют такого сопоставления. Желание превзойти других является существенным для всех конкурентных ситуаций. Невротик сравнивает себя с индивидами, которые никоим образом не выступают даже потенциальными конкурентами и не имеют с ним общих целей. Так, вопрос о том, кто более умный, более привлекательный, пользуется большей популярностью, касается любого, независимо от обстоятельств, отношений, которые могут быть даже продуктивными.
2. Содержанием невротических амбиций не является простой успех или создание какой-либо ценности. Невротику надо быть абсолютно лучшим во всем. Однако эти амбиции существуют главным образом в фантазиях, которые могут или не могут быть осознанными. Уровень их осознанности имеет широкую амплитуду у разных людей. Амбиции могут появиться только в случайных вспышках фантазии. У невротиков не наблюдается ясно осознаваемого выполнения сильной драматической роли.
Амбиции в значительной степени могут объяснить поведение и отдельные психические реакции. Мотивы этих амбиций не удовлетворяются адекватными усилиями, которые должны привести к реализации цели. Амбиции находятся в странном контрасте относительно задержек, помех в работе, относительно присвоения себе лидерства, в отношении всех средств, с помощью которых обеспечивается успех. Существует много путей, которыми эти фантазийные амбиции влияют на эмоциональную жизнь личности: повышенная чувствительность к критике, закрывание глаз на неудачи и т.п. Последние не обязательно должны быть реальными. В частности, успех других лиц ощущается как собственная неудача.
Конкурентную направленность Хорни выводит не только в отношении к внешнему миру. Она интериоризуется и выступает постоянной меркой для «Я-идеала». Фантазийные амбиции возникают в этой сфере как подвижные (эксцесивные) и устойчивые требования к самому себе. Неудачи в контексте этих требований вызывают депрессии и раздражения, похожие на те, которые возникают в состоянии конкуренции с другими людьми.
3. Как третье направление Карен Хорни выдвигает совокупность враждебных отношений, которые включаются в невротические амбиции. Поскольку интенсивная конкуренция имплицитно содержит в себе элементы враждебности, поражение конкурента означает собственную победу. Реакции невротических личностей определяются ненасытностью и иррациональностью: мол, никто в мире не может быть более разумным, влиятельным, привлекательным и популярным, чем они. Невротики становятся безрассудными, неистовыми или чувствуют, что их собственные попытки обречены на бесполезную трату усилий, если кто-нибудь напишет лучшую пьесу или научный трактат, или станет играть более заметную роль в обществе.
Если такая установка прочно укоренена, то можно наблюдать, например, как такие пациенты расценивают прогресс в лечении как победу терапевта и полностью оказываются слепыми к тому факту, что этот прогресс имеет жизненное значение для их собственных интересов. В таком состоянии они желают терапевту неудач, подозревают, что он может их изменить, чувствуют опасность для своей важной персоны. Эти люди (видимо, речь идет о людях вообще в современном цивилизованном мире) никак не осознают реалистичность утверждения «никто, кроме меня». Однако можно с уверенностью предположить, а в надлежащих обстоятельствах и всегда выявить эту направленность в наблюдаемых реакциях в аналитической ситуации.
Такая направленность легко приводит к страху перед наказанием. Она выражается в страхе перед успехом, а также в опасении неудачи: «Если я желаю неудачи тому, кто имеет успех, тогда я автоматически признаю идентичные реакции у других людей, включая враждебность других по отношению ко мне на пути к успеху. Если я хочу достигнуть цели и потерплю неудачу, я буду уничтожен». Успех таким образом становится опасным и рискованным, а возможна неудача становится опасностью, которую следует избежать любой ценой.
Становясь на позицию невротика, Хорни продолжает: учитывая все эти опасности, кажется, будет лучше находиться в стороне, вести себя скромно и незаметно. Выражаясь в других, более позитивных терминах, этот страх приводит к избеганию цели, достижение которой неизбежно влечет за собой конкуренцию. Такой безопасный прием гарантируется постоянным, точно действующим процессом автоматического самосдерживания.
Самосдерживание выражается, в частности, в отношении к работе, а также в тех шагах, которые необходимы для достижения целей: использовать удобный случай, поговорить с теми, кто имеет определенные способности, и тому подобное. Это может привести к пасованию перед желаниями. Особая природа таких торможений проявляется в том, что эти лица могут быть полностью способны к борьбе и конкуренции в деле достижений, которых они так боятся.
Здесь Хорни приводит ряд жизненных примеров. Играя на инструменте со слабым партнером, невротик будет инстинктивно играть хуже, чем он. Хотя в противном случае делал бы это на более высоком уровне. Если невротик обсуждает какую-то проблему с менее, чем он сам, эрудированными людьми, он невольно опускается до их уровня. Он хочет быть сзади, не отождествляясь с человеком высшего ранга. Он не получает более высокую зарплату, оправдывая это различным образом. Даже его сновидения находятся под давлением потребности в успокоении. Вместо того, чтобы воспользоваться свободой сновидений, создавая для себя высшие ситуации, невротик и здесь видит себя униженным, смиренно-покорным.
Процесс самосдерживания не ограничивается падением активности в достижении той или иной цели, а ведет к подрыву самоуверенности, к использованию механизма самоуничижения. Функция самоуничижения в этом смысле должна оградить человека от конкуренции. В большинстве случаев невротики не осознают своего истинного унижения в сравнении с другими и считают вполне понятной собственную неответственность в достижении желаемой цели.
Хорни делает следующие выводы: наличие чувства униженности является одним из самых общих психических расстройств, свойственных нашему времени и культуре вообще. Генезис чувства униженности присущ не только невротической конкуренции. Это — комплексный феномен, который определяется многими условиями. Но то, что оно возникает на почве конкуренции, следует считать основополагающим компонентом.
Униженность происходит от отвращения при условии, что она является выражением несоответствия между возвышенными идеалами и их реальным осуществлением. Однако Хорни устанавливает и другой факт: невыносимые ощущения в то же время выполняют важную функцию успокоения своих отталкивающих направленностей. Этот факт становится очевидным на основе наблюдения за той энергией, с которой эта позиция защищается в случае нападения. Не только очевидность отсутствия компетентности или привлекательности всегда убеждает этих индивидуумов, они должны действительно стать испуганными или гневными при попытке убедить себя в наличии у себя положительных качеств.
Внешнее проявление этих ситуаций может быть различным. Некоторые невротики яростно убеждены в своей незаменимости и горячо демонстрируют свое превосходство по любому поводу, однако выдают свою неуверенность особой чувствительностью к каждому критическому замечанию, к каждому противоположному мнению. Другие вполне убеждены в своей некомпетентности, ничтожности. Они выдают свои действительно большие запросы тем, что реагируют с открытой или замаскированной враждебностью на каждую фрустрацию их непризнанных требований. Третьи постоянно колеблются в своей самооценке между чувством их незаменимости и переживанием, например, удивления тем фактом, что кто-то уделяет им внимание.
Далее Хорни рисует порочный круг, в котором находятся эти индивиды. Если не заметить его и свести сложность происходящих процессов к рамкам простого причинно-следственного отношения, психоаналитик не сможет понять участия эмоций или наделит фиктивной важностью какую-либо причину.
В своей принципиальной основе порочный круг выглядит следующим образом. Собственные неудачи сочетаются с чувством зависти к более успешным, более обеспеченным и т.д. людям. Эта зависть может быть обнаружена или подавлена под влиянием того же страха, который привел к подавлению конкуренции и ухода от нее. Это может быть полностью стерто из сознания, путем подавления (субституции) слепого увлечения: это может быть отодвинуто от сознания путем унизительной направленности в сторону личности, которая рассматривается как конкурент. Эффект осознания, однако, проявляется в неспособности невротической личности допускать в других то, что она сама пыталась отрицать в себе. Во всяком случае безразлично, в какой степени подавлена зависть. Она предусматривает рост враждебности по отношению к людям и, соответственно, рост страха, который теперь принимает форму иррационального страха перед завистью со стороны других.
Хорни показывает природу этого страха:
- он существует независимо от наличия или отсутствия зависти в данной ситуации;
- его интенсивность объясняется опасностями, которые угрожают со стороны завистливых конкурентов.
Эта рациональная сторона страха перед завистью всегда остается неосознаваемой, по крайней мере у непсихотических личностей. Вот почему он никогда не корректируется со стороны реально верифицирующего процесса и является все более эффективным относительно подкрепления существующих тенденций отрицания. Из этих соображений делается единственно возможный вывод: чувство собственной ничтожности растет, и растет также страх.
Таким образом, Хорни предлагает читателю вернуться к самому началу, поскольку теперь фантазии имеют примерно следующее содержание: «Я хочу быть более могущественным, более привлекательным, более умным, чем все остальные. В таком случае я был бы спасен и, кроме того, я смог бы победить их и шагать по их телам». Таким образом показывается растущее отклонение амбиций в направлении наибольшей строгости, фантастичности и враждебности. Этот пирамидальный процесс должен прийти к спокойствию, остановиться под влиянием различных условий, в основном при чрезвычайных расходах экспансивности. Существует и такой вариант: амбициозный человек делает поворот в сторону преодоления страхов перед конкуренцией, но чувство недостаточности, а также торможение активности остаются с ним.
Здесь Карен считает необходимым сделать оговорку. Совсем не обязательно, что амбиция типа «никто, кроме меня» должна вызывать страх. В таком случае вопрос ставится так: под воздействием какого специального условия вызывается страх у невротически конкурирующих людей? Таким условием является то, что невротики хоть и включены в тот же самый род конкуренции, одновременно имеют безудержную жажду любви, привязанности и уважения. Вот почему как только они осуществляют какое-либо движение в направлении самоутверждения, конкуренции или достижения успеха, они начинают пугаться возможности потерять любовь других и вынуждены автоматически сдерживать свои агрессивные импульсы. Этот конфликт между амбицией и любовью, привязанностью является одной из самых тяжелых и наиболее типичных дилемм, присущих невротикам нашего времени.
В этом состоит центральный пункт теории Хорни. Почему эти два несовместимых влечения так прочно присутствуют в одном и том же индивиде? Объясняется это тем, что эти влечения соотносятся между собой более чем одним способом. Более простое толкование этого отношения заключается в том, что они происходят из тех же самых источников, а именно — страхов, и оба служат средством успокоения против страхов. Сила и любовь должны быть охраной от них. Они порождают друг друга, ограничивают друг друга и взаимно перевоплощаются.
Эти взаимоотношения можно наблюдать наиболее явно в аналитической ситуации, но иногда они понятны даже из простого описания жизненного пути личности. В истории ее жизни Хорни пытается найти такую атмосферу детства, в которой ощущается нехватка тепла и доверия, которая полна угрожающих элементов — споры между родителями, несправедливость, жестокость, чрезмерные жизненные заботы и т.п.
Хорни рассказывает о случаях, когда маленькие дети вдруг становятся амбициозными после острого разочарования в необходимости любить. Впоследствии они оставляют амбиции ради любви. В частности, когда экспансивные и агрессивные желания несколько сдерживаются в раннем детстве путем разного рода запретов, чрезмерная потребность в успокаивающей любви должна играть большую роль. Как ведущий принцип поведения это включает уступку желаниям и мыслям. Оно включает также переоценку значения для какого-либо индивида проявлений нежности со стороны других и зависимость от таких проявлений. Данный принцип предполагает и переоценку знаков отклонения, возражения и реагирования на такие знаки с опаской и защитной враждебностью.
Хорни снова раскрывает здесь порочный круг, который приводит к усилению его составляющих компонентов. Схематично это выглядит так:
Эти реакции объясняют, почему эмоциональный контакт с другими, который достигнут на базе страха, может быть в лучшем случае лишь очень шатким мостиком между индивидами. Они объясняют также, почему такой мостик не в состоянии осуществить для этих индивидов их эмоциональную изоляцию. Это, однако, служит для борьбы со страхами, чтобы воспринимать их более спокойно, хотя и за счет психического роста и при условии, если обстоятельства совсем благоприятны.
Хорни ставит вопрос: какие специальные черты в нашей культуре вызывают частые случаи неврозов? Она находит ответ в таком рассуждении. Мы, члены общества, живем в конкурентной, индивидуалистической культуре. Ее экономические и технические достижения в прошлом и сегодня возможны только на базе конкурентного принципа. Эти вопросы исследуют экономисты и социологи. Психолог же должен изучить личностную цену, которую мы платим за конкурентные ситуации.
Характер всех наших отношений формируется путем более или менее откровенной конкуренции. Она есть везде: в семье, школе и даже в любовной сфере. В последней конкуренция раскрывается двумя способами: искреннее эротическое желание часто маскируется или просто замещается конкурентной целью бытия, включая такие распространенные средства, как любовная переписка, появление на публике с самыми желанными мужчиной или женщиной, наличие любовников и тому подобное. Конкуренция в супружеской жизни проявляется в том, что оба живут в бесконечной борьбе за превосходство, осознавая или не осознавая природу и даже наличие этой борьбы.
Влияние на человеческие отношения такого соперничества объясняется тем фактом, что конкуренция легко создает зависть к сильному человеку и презрение к слабому. Из-за враждебного напряжения удовольствие и успокоение, которых мы ждем от человеческих отношений, оказываются ограниченными, и человек становится более или менее эмоционально изолированным.
К. Хорни выдвигает предположение, что здесь имеют место взаимно усиливающие взаимодействия, и именно при условии, что необеспеченность и неудовлетворенность в человеческих отношениях заставляют нас искать удовлетворение в честолюбивых стремлениях, и наоборот.
Другой культурный фактор, имеющий отношение к структуре неврозов, Хорни видит в склонности людей к переживанию успеха и неудачи. Мы, конечно, объясняем успех хорошими личностными качествами, такими как компетентность, смелость, предприимчивость. Поскольку эти качества бывают действительно эффективны, люди пренебрегают двумя существенными фактами:
- возможность счастья строго ограничена: даже если внешние условия и личные качества равны, только сравнительно немногие люди могут достичь успеха;
- могут играть роль другие факторы, например бесцеремонность или случайность обстоятельств.
В то время как эти факторы не учитываются в общей оценке успеха или неудачи, они фактически ставят человека в ущербное состояние, влияют на его самоуважение.
Смущение, стеснение, возникающие в таких ситуациях, усиливаются определенного рода двойной моралью. Хотя в действительности успех вызывает уважение, несмотря на средства его достижения, мы учимся рассматривать скромность и нетребовательность, склонность к самопожертвованию как социальные и религиозные благодетели. И мы вознаграждаемся за это похвалой и любовью.
Можно сделать следующие выводы. Индивиду для конкурентной борьбы требуется какая-то степень агрессивности. В то же время к нему предъявляется требование быть скромным, самоотверженным, даже способным к самопожертвованию. Поскольку конкурентная ситуация с включенными в нее элементами враждебности создается на основе завышенных потребностей, шансы получения защищенности в человеческих отношениях уменьшаются. Оценка личности полностью зависит от достигнутого успеха. Одновременно возможности успеха ограничены, а сам успех во многом зависит от обстоятельств или от личностных качеств асоциального характера.
Хорни противопоставляет свой «социальный анализ» личности классическом психоанализу, суммируя сущность фрейдовских взглядов следующим образом. Культура является результатом сублимации биологически данных сексуальных и агрессивных влечений (сексуальных в расширенном фрейдовском понимании). Чем сильнее подавляются этих влечения, тем выше культурное развитие. Поскольку способность к сублимации ограничена, интенсивное подавление базовых влечений без сублимации приводит к неврозу. Прогресс цивилизации неизбежно связывается с ростом неврозов. Последние являются ценой, которую человечество платит за культурное развитие.
Теоретические предположения, содержащиеся в этих рассуждениях, предусматривают веру в существование биологически определенной человеческой природы, или, более точно, веру в то, что оральные, анальные, генитальные и агрессивные влечения имеются у всех людей примерно в равной степени. Различия в образовании характера — от индивида к индивиду, от культуры к культуре — касаются различий силы, необходимой для подавления влечений, — с тем уточнением, это подавление может и возбуждать разного рода влечение.
Как считает Хорни, точка зрения Фрейда приводит к трудностям интерпретации, что связано с двумя группами данных:
1) исторические и антропологические данные не подтверждают того, что прогресс цивилизации находится в прямой зависимости от подавления инстинктов;
2) клинический опыт свидетельствует, что неврозы обусловлены не просто силой подавления тех или иных инстинктивных влечений, а больше трудностями, возникающими на базе конфликтного характера требований, которые культура предъявляет к человеку.
Различия в неврозах, типичных для разных культур, могут быть поняты как обусловленные числом и качеством требований конфликтного характера в рамках отдельной культуры.
Продолжая критику Фрейда, Хорни отмечает, что в данной культуре те индивиды становятся невротиками, которые столкнулись с этими культурно обусловленными трудностями в обостренной акцентуированной форме, в основном из-за особенностей детского опыта: как те, кто оказался не в состоянии преодолеть эти трудности, так и те, кто преодолел их с большими потерями для личности.
Хорни пытается представить «оптимистическую трагедию» человеческого существования, которая берет свое начало от социальных задатков человека. Она пытается отодвинуть на задний план биологический аспект человеческого поведения. Но когда она как главную пружину этого поведения выдвигает конкуренцию, то последняя как предпосылка социальной активности по сути деградирует до «биологических» форм активности, что, между прочим, выражается в приведенной ею в связи с этим поговорке — «Человек человеку — волк». Социальная форма поведения лишь надстраивается над этой конкурентностью, конкретизируя ее, и даже сводится к ней как к основе.
Социальное здесь не противопоставлено биологическому. Более того, это социальное себя дискредитирует, поскольку заводит человека в круг порочного социального поведения, которое другим и быть не может. Трагичность человеческого существования, неизбежность страха, конкуренции, борьбы всех против всех — все эти печальные реалии, от которых в рамках ее теории избавиться невозможно.
Хорни прямо продолжила рассуждения Фрейда о неудаче культуры, указав на механизмы этой безысходности, как будто социального рода, но в действительности — психологизированной социальности. В раскрытии этих механизмов она продолжает Адлера, но вводит их в контекст социального взаимодействия между личностями.
Порочный круг социального поведения человека так и не был расторгнут Хорни. Все, что делает человек в обществе, обречено у нее на антиморальные, антигуманистические толкования. Она развивает идею о замкнутом цикле человеческого поведения, которое возвращается (даже в высших своих проявлениях, вроде моральных) к исходной позиции — страху и конкуренции. Здесь даже больше безысходного трагизма в оценке культуры, цивилизации, чем у Фрейда. Если тот не исключал победу Эроса над Танатосом, то Хорни совсем отвергает Эрос. Место Танатоса у нее заняли первобытный страх и конкуренция. Никакие позитивные силы им не противопоставлены.
источник
Обездвиживание базового внутреннего конфликта между агрессией и зависимостью и лишение его активной динамики – это, с одной стороны, способ разрешения конфликта между враждебностью и подчинением у двух предыдущих типов невротиков, а с другой стороны, отдельная невротическая тенденция и отдельное невротическое решение.
Если навыки а) борьбы за свои права и навыки б) нахождения понимания у других людей были выжжены у ребенка напалмом родительского невроза, то получится тревожный невротический тип. Он же – отстраненный, отшельник, отчужденный, обособленный, избегающий и ушедший в отставку.
Для того, что бы воспитать тяжелого невротика с преобладающим отчужденным типом невротической защиты не нужно особой хитрости, достаточно ребенка просто никогда не хвалить, оставив в арсенале все другие родительские способы воздействия
С этим, в той или иной степени, справляется огромное большинство родителей, считающих главной своей миссией держать под контролем, критиковать, наказывать, запрещать, дабы не дать возможности развиться у ребенка неподобающим наклонностям, свойствам, навыкам. При этом, не прикладываются никакие силы на поощрение естественно возникающих, здоровых проявлений. И имеется ввиду, что если добиться абсолютной послушности ребенка, то самостоятельность, настойчивость, предприимчивость, способность понимать других, чуткость, искренность волшебным образом разовьются в нем сами.
Причина этого в собственном неврозе родителей, развившемуся, чаще всего, по тревожному типу. Неосознанное желание родителей сделать своего ребенка бессильным в отношениях с ними, не способным им докучать, быть абсолютно безопасным и не конкурентным вызвано их потребностью контролировать хотя бы часть внешнего мира, пусть хотя бы в виде беспомощного ребенка.
То есть, так как у самих родителей отсутствуют возможности, когда надо бороться внешним миром, а в других случаях – доверять ему, то одним из не многих способов обретения цельности собственной личности, продавленной непререкаемыми для них требованиями окружающей среды, является подавление и навязывание своих правил какой-нибудь более слабой и безответной личности. Ребенок здесь как нельзя — кстати. И искомый статус кво полноценной и уважаемой личности может быть обретен с легкостью.
Одновременно, эти требования окружающей среды (социальные требования) настолько завышены самими родителями, что никакой нормальный ребенок не сможет им соответствовать по определению.
Дополнительным фактором может быть эмоциональная неготовность родителей иметь ребенка. Отсутствие знаний и опыта. Перепуганные рождением ребенка, они, не имея глубинного понимания своей главной роли – обеспечения у ребенка постоянного ощущения безопасности, заняты главным образом собственной безопасностью («все равно ребенок еще ничего ни понимает»).
Список того что, может быть запрещено, наказываться и высмеиваться может быть бесконечен. Для достижения мгновенного послушания нельзя: не понимать то, что ему говорят; забывать что либо; сомневаться в правоте родителей; самому решать, что ему нужно; отказываться от того, что не нравится; проявлять нетерпение; требовать; командовать кем либо; спорить и побеждать в споре; гордится собой и результатами своего творчества; критиковать взрослых; высказывать собственные суждения; совершать ошибки; плакать; бояться чего либо; просить помощи; не справляться самому; обижаться; уединяться; иметь секреты; интересоваться другим полом; привлекать к себе внимание и т.д и т.п.
Отчужденный (тревожный) ребенок привык, что абсолютно все, что он делает, оценивается изначально критично (не дай бог он сделает что-то постыдное и социально не одобряемое, опозорив тем самым родителей) и при этом осуждается вся его личность («нормальные дети так не делают»). Либо он удостаивается высокомерной похвалы («смотри-ка — смог дотянуться до того, чтобы быть как все»).
Чтобы лучше им манипулировать родители убеждают его, что всегда знают, что он делает, думает, намеревается делать («я по глазам вижу, что ты врешь»). Где бы он ни был. Поэтому он ощущает, что постоянно находится под наблюдением, так как пара случаев, когда он был пойман на наивной лжи, убеждают его во всеведении его родителей.
В дальнейшем ребенок узнает, что это не так, но неосознанная привычка избегать любого действия, которое может быть осуждено (а осуждено может быть все что угодно) сохраняется.
В детстве такому ребенку «объяснили», что его поведение крайне важно для всех окружающих и что окружающие тратят много сил и времени для поддержания некой всеобщей гармонии, а он ее постоянно разрушает. При этом окружающие с нетерпением ждут, когда он станет из дурного и невоспитанного ребенка «настоящим человеком» и будет достоин того, чтобы они сделали его счастливым своим хорошим к нему отношением. Но не упускают, при этом возможности намекнуть (подчеркивая одновременно свою собственную с трудом достигнутую идеальность), что вряд ли они этого дождутся из-за явных дефектов его личности – лени, слабости или наоборот эгоизма и наглости, природной тупости, плохой наследственности и так далее.
Родители всячески демонстрируют и постоянно доказывают ребенку свою недосягаемость для его критики. Стараясь убедить, таким образом, даже больше не его, а себя. Но, тем не менее, чутко следят за тем, чтобы всегда находятся выше него. Сейчас и в дальнейшем ребенок постоянно напряжен как альпинист, карабкающийся на вершину, достичь которой он так никогда и не сможет поскольку «идеальность» родителей миф для внешнего употребления, не имеющий отношения к реальной жизни родителей.
И хотя, повзрослев, этот ребенок может существенно превзойти родителей и умом понимать их ограниченность, но рефлекторную бессознательную реакцию своей неполноценности при их величии отменить усилием воли ему будет не возможно. Она будет срабатывать и с родителями и со всеми другими, их заменяющими, создавая основу, поддерживающую невроз. Заменить фигуры родителей при этом может кто угодно – это и люди, имеющие более высокий социальный статус (начальник, госслужащий), но и просто любой человек, имеющий бОльшую наглость и самоуверенность, присвоивший себе право критиковать других.
У отчужденного в детстве не было шанса оправдаться или доказать свою правоту. Разрешенным вариантом поведения был — терпеть наказание и чувствовать себя изначально виноватым. Его желания и потребности постоянно игнорируются, откладываются, заменяются другими – «более правильными». Он вынужден постоянно ждать, при этом запрещается что-то требовать и настаивать.
Задачей ребенка становится расшифровать ход мыслей родителей, стараться не оправдывать худших из них; входить в их положение, не демонстрируя дурных намерений по отношению к ним. Научиться своим поведением избегать того, чтобы не вызвать ситуацию когда тебя могут лишить возможности сопротивляться и заставить признать свою кармическую вину в том, что было сделал спонтанно, из интереса, азарта, ради шутки или наоборот – из самоутверждения.
С детства такой ребенок знает, что когда он уязвимее всего и когда он максимально нуждается в защите и помощи, он будет атакован и будет критикуем. Поэтому он научается всячески скрывать свою уязвимость и чувствительность.
Отчужденный невротический тип вынужден угождать и уступать совсем не потому, что его этому научили. Как раз наоборот: на словах, возможно, от него требовали активности, стойкости, смелости, искренней доброты, честности, великодушия. Но все пространство его личности было закрыто едкой тенью родительского влияния. У этих качеств не было шанса пустить корни. На фоне общего критически-испуганного отношения к нему проявления здоровой агрессии или любви никак не поощрялись.
Постепенно он отождествляет себя (свою личность) с желаниями других. Ценность личности становится пропорциональна степени удовлетворенности им другими людьми. Его потребностью становится так сильно превосходить ожидания других людей, чтобы напрочь лишить их возможности критиковать и стать априори выше любых проблем во взаимоотношениях, вызванных «недоработками» с его стороны.
Ему становится нельзя заниматься собой, своими собственными делами, карьерой, судьбой. Ведь можно пропустить важное желание других. Это подкрепляется устойчивым представлением, что другие реагируют на него, как стрелки компасов на магнит. Где бы он ни появился, ему кажется, что все от него что-то хотят и ожидают.
Не имея возможности гордиться собой, он вынужден искать причины для гордости во внешней оценке, не обращая внимания на ее переменчивость. И при любом случае и в любом вопросе он «знает» что всегда есть более сведущие и компетентные люди, но никак не он.
Любая особь, лишенная достоинства (ощущения собственной стоимости – ценности) в любом сообществе или группе теряет свои права. Ребенок, привыкший быть лишенным достоинства, всегда рефлекторно будет чувствовать недостаток собственных прав и избыток таких прав у других. Поэтому главным для него становится одобрение. Даже если одобряется дурное поведение – это хорошо, а если не одобряется хорошее – хорошего поведения не будет.
Поведение отчужденного типа должен быть одобрено хотя бы кем-то. Не может быть, чтобы он был против всех. Поэтому естественным становится поиск защиты и понимания у самой сильного и авторитетного человека в группе.
Отчужденный тип будет тянуться к людям, которые проявляют себя свободно и необычно в надежде постичь тайну их независимости и научиться быть таким же. Чем увереннее и категоричнее человек, тем он становится притягательнее, невольно поощряя желание отчужденного стать достойным его внимания.
Природа феномена «власти за спинкой трона», упомянутого Хорни, как раз в этом. Найти сильного, прильнуть к нему, соответствуя его ожиданиям. И так как он теперь не будет критиковать, то и другие тоже отставят тебя в покое, боясь его авторитета.
Отчужденный тип увлекается только тем, чем увлекаются другие. Чужое мнение может с легкостью изменить его убеждения, пристрастия, оценку. Самая любимая вещь может стать ненавистной если будет оценена таковой авторитетом. Мнение о человеке может измениться на противоположное, если другие так о нем думают. Конформизм становится нормой.
Отстраненный тип невротика даже в детстве никогда не придумывал какую-либо новую игру, но всегда с удовольствием следовал правилам других, и мог талантливо развить их и улучшить.
Другие представляются ему людьми без недостатков, цельнотянутыми из достоинств, с которыми можно безусловно соглашаться. Они святые – он грешник, который должен построить внутри себя храм имени их и приходить туда молиться о спасении их чувствительных душ.
Неосознаваемая сделка с миром состоит в том, чтобы за заботу об эмоциональном благополучии других людей купить себе заботу о самом себе с их стороны. «Я выполню ваши правила и буду ожидать выполнения главного моего требования – не трогать меня и оставить в покое. При этом результаты всех его действий должны быть изначально одобрены. А для этого нужно все объяснять, предупреждать, убеждать, доказывать и через такое занудство контролировать других людей.
При этом надо Соответствовать (с большой буквы). То есть полностью, всеобъемлюще, сразу отвечать любым и всем запросам и потребностям других людей. Надо обладать такими знаниями и знать такие правила, чтобы навсегда избежать критики и конфликтов. Быть сразу и навсегда таким как надо.
Отчужденный невротический тип, таким образом, ежедневно совершает жертвоприношение своей личности ради эмоционального спокойствия других людей. Вместе с тем вся его внутренняя жизнь постепенно замораживается, чтобы не вступать в конфликт с внешними событиями.
Результатом развития невроза является не способность дать никакую четкую самостоятельную оценку происходящему. При этом обособленный невротик обладает специфическим чувством вины за свой невроз — продолжением общего чувства неадекватности, в то время как агрессивный и подчиненный типы могут вполне открыто гордится своим неврозом.
Несомненно, каждый такой ребенок в раннем возрасте пробовал вырваться из удушающего родительского контроля. Он пробовал бунтовать и вести себя так же критично и авторитарно как они. Бунт был подавлен. Гнев под давлением превратился в постоянное раздражение.
Его все-таки заставили делать то, что требуется, воспринимать факты и события так, как это делают родители. У него не сформировалось своего структурированного представления об окружающем мире, поэтому он вынужден купаться в желаниях и потребностях других. Бунт был подавлен, но может повториться. И обычно он снова повторяется в подростковом возрасте.
Ему не дали шанса почувствовать себя таким как все — спонтанным, уверенным, любящим, знающим себя и принимающим таким как есть. Не могу, не хочу, не нравится, не буду – стали запрещенными мыслями. А понятия: заставить, принудить, унизить – постоянной нормой.
Частым и привычным является жгущее и парализующее паническое ощущение, что он не может справиться даже с простыми вещами и не соответствует даже обычной норме.
Никакая личность не может справится с таким широкомасштабным давлением без того чтобы не пострадать и не пытаться найти путь спасения. Так как выход базовой тревоги через проявление враждебности или подчинения отрезан, то остается только один путь – спасение в высокомерии. Нет пути в стороны — есть только путь вверх. Подняться повыше и улететь подальше чтобы спасти не тронутые остатки внутренней жизни. На дерево, в горы, в космос. Куда угодно. Подальше от людей. Башня из слоновой кости, описанная Хорни – вполне подходит.
Высокомерие — это вынужденное дополнение (для создания цельного образа себя) к привитой с детства собственной ничтожности и ненужности. Тут, совсем кстати, вспоминается Альфред Адлер с его утверждением, что комплекс неполноценности всегда порождает комплекс превосходства. Высокомерие – это критичность и пренебрежительность, вызванная внутренним ощущением превосходства.
Высокомерие является компенсацией вынужденной эмпатии, избыточной заинтересованности в других людях, желанием превзойти тех, от кого вынужден зависеть. Кроме того, оно решает задачу как уступать другим, не теряя собственного достоинства. Высокомерие – способ спасения личности от полного ее подавления желаниями и требованиями других людей.
То есть, суть спасения в формировании конфликта между уступчивостью, ставшей нормой для личности в детстве и обособляющим от других людей высокомерием. Когда отчужденный тип «в фазе» высокомерия ему не придет в голову бороться с кем-то — он и так выше других. Когда он «в фазе» уступчивости ему не придет в голову требовать и искать любви, потому что такое ничтожество любви не достойно. Таким образом, не нарушается родительских предписаний — не делай ничего, чтобы не допустить ошибку.
За коммуникации с другими, в смысле налаживания отношений, у отчужденного типа отвечает нижний вектор конфликта, за противодействие другим – верхний. Нижний вектор из-за ощущения собственной малости толкает человека на поиск защиты, отвечает за тревожность в одиночестве в отсутствии авторитета, который бы наполнил жизнь смыслом.
Верхний призван снижать тревогу при близком контакте с другими из-за их непреодолимой для отчужденного невротика навязчивости, вызванной его неспособностью сопротивляться внешнему давлению. Таким образом, отчужденный тип находится в постоянном напряжении из-за этого конфликта. В одиночестве ему страшно, но и в обществе других людей ему необходимо выполнять постоянную изматывающую работу по противодействию их желаниям, которые воспринимаются им по привычке как приказ.
Амбивалентность в отношении к другим людям проявляется еще и в том, что отчужденный тип угождает, заискивает, старается оправдать и предусмотреть все требования людей которым он безразличен. И в то же время, презирает всех кто обращаются к нему искренне (в том числе за помощью). Он боится всех кто проявляет к нему интерес. Причина в том, что родители вели себя соответственно – вынуждали заискивать и искать одобрения своей безразличностью к его потребностям, а когда проявляли к нему интерес, то только для того чтобы нагрузить чем-то невыполнимым – заставить что-то сделать против его воли.
С одной стороны, он склонен не обижать и «не добивать» других, зная на собственной шкуре как это больно, с другой стороны, быть крайне нечувствительно-глухим в фазе высокомерности. Он высокомерен с теми, кто хорошо к нему относится и заискивающ с теми, кто сильнее него.
Отдельного высокомерного презрения у отчужденного заслуживают те, кто знает меньше него, более прост (глуп), не компетентен, хотя может быть им и удалось достичь большего за счет более развитых личных качеств.
Отчужденный тип может, кроме этого, организовать некую аналогию активности, став проводником идеи следования чужим правилам и жизненной философии «не участия» — начать поучать других.
В течение жизни отчужденный невротический тип может пробовать переносить центр тяжести с одной стороны конфликта на другую и выбирать разные способы реализации этих сторон – уклон в пренебрежение, жестокость, нарциссизм, педантичность, с одной стороны, с другой стороны – чувствительность, подчиненность, самоумаление. То есть, пытаться наклонить и раскачать вектор конфликта. Или вытянуть верхнюю часть вектора вверх — убедить себя в собственной эксклюзивности.
Другим способом влиться в социальную жизнь для отчужденного типа является попытка в подростковом и юношеском возрасте вырастить и натренировать (как показано на схеме) отсутствующие у него агрессивную и подчиненную тенденции по образу других людей – более активных сверстников, авторитетных взрослых, героев фильмов, разных знаменитостей. Он может в этом достаточно преуспеть. Стать первым, лучшим. Однако изначальная жизненная сила таких преобразований не велика, и они постепенно сходят на нет.
Подражанию подвержены, как водится, только внешние проявления тех, кто выглядит в его глазах уверенным – походка, осанка, манера речи, стиль в одежде.
Одновременно с этим, повторно происходит, подавленный в детстве бунт и низвержение авторитета надоевших тиранов – родителей. Такой бунт имеет свойство затягиваться во времени и распространяться на других людей, напоминающих своим поведением родителей (в силу занимаемой должности или просто манерой поведения).
Заметным особенностью отчужденного типа в попытке совладать с внешним миром является обычно развитое у него чувство юмора. Юмор – способ перенаправления агрессии в безопасное русло по всей широте диапазона — от едкого сарказма, направленного на конкретного человека, через иронию, к обобщенной насмешке над ситуацией или явлением. Юмор низводит пугающее событие или человека до уровня абсурдности и безопасности, приподнимая при этом носителя шуток над ситуацией и делая его поэтому «недосягаемым» в силу его «мудрости».
В целом, такой невротический тип постоянно находится в ситуации, когда он должен доказывать свою нужность и адекватность, но с другой стороны ему необходимо держать дистанцию с другими людьми, так как близкий контакт с ними грозит полностью поработить его личность. Все это на фоне уверенности, что другие люди изначально лучше, умнее, сильнее, информированее. Присутствует тотальная зависимость собственной самооценки от того, угодил он или нет окружающим. Избегание конфликтов от ощущения не способности ими управлять. Даже будучи агрессивным – эта агрессия выражается лишь для того, чтобы продемонстрировать свою полноценность. То есть, чтобы угодить и в этом тоже.
У черепахи есть панцирь. У человека — нет. Поддержание безопасной дистанции – замена отсутствующего панциря, обеспечивающая недосягаемость уязвимого Я.
Вынужденное одиночество, эмоциональное или физическое, отчужденному типу совсем не нравится, но для него — это лучший выбор по сравнения с полным подавлением личности.
Отчужденный невротик всегда готовиться и никогда не готов. Он рефлекторно уступает и ненавидит себя за это. Он пропускает любого более или менее настойчивого человека на свою территорию, не в силах противостоять. По сути — у него нет своей территории. Он оправдывается. Все вокруг него принадлежит другим. Любовь других кажется ему авансом. Когда другие узнают его поближе – они его разлюбят. Поэтому он должен притворяться более знающим, компетентным, без недостатков.
Если его поведение не оценено другими как положительное, то, по его мнению, оценка поведения – негативная. В этой ситуации психический ступор становится его лозунгом. Замереть когда нет других доступных способов справиться с ситуацией. Это следствие условного рефлекса, сформировавшегося в детстве — если на тебя посмотрели не добро, то обязательно жди наказания. Привыкнув быть постоянно критикуемым, он автоматически считает любое не хвалебное обращение жесткой критикой своей личности.
Бесконечные внутренние диалоги и проигрывание тревожных ситуаций заново; отвращение ко всякого рода напряжению; чувствительность к принуждению; страх подойти к кому-нибудь и попросить что-нибудь; страх оказаться на виду; стеснение от чужого внимания; откладывание и накопление дел, работы, важных разговоров и решений – верхушка айсберга психологических проблем отчужденного невротического типа.
Лишенный возможности гасить базальную тревогу через активное поведение, отчужденный тип может не иметь совсем никакого пути для ее ослабления. Постоянный подпирающий уровень тревожности трансформируется в фобии и панические атаки. Боязнь высоты, замкнутых и отрытых пространств, метро, упасть в обморок, социофобия — симптомы конфликта обособленного типа.
Другим каналом может стать (и обычно становится) мышечное напряжение. При этом, естественным средством организма сделать, переживаемую тревогу менее ощутимой и не такой болезненной является депрессия – состояние когда понижается чувствительность к неприятным тревожным ощущениям и одновременно гасятся и все остальные эмоции «положительной части спектра».
Особенной вещью является наличие у отчужденного типа глубинного ощущения непринадлежности к людям.
Ощущение непринадлежности к людям рождается из ощущения не принадлежности к родителям. Тайн; разговоров шепотом, чтобы он не услышал; сентенций: вырастешь — узнаешь; облегчения от избавления от ребенка на время; обсуждения его личности с другими в его присутствии. Кроме этого, он видит других самодостаточными, высокомерными, требовательными, свободными, но ему самому запрещается пытаться проявлять себя таким же образом. Он «понимает», что с ним явно что-то не так.
Не принадлежность к людям – это не просто отвлеченное философское понятие – это очень реальное, хоть и не осознаваемое, ощущение. Многочисленные примеры детей-маугли демонстрируют, что способность ассоциировать свою принадлежность к определенному биологическому виду у человека не ограничивается только самими людьми. Совсем не удивительным в таком контексте выглядит уверенность некоторых людей, что они произошли от инопланетян или от каких то других высших существ.
Отчужденный чувствует свою исключительность отчасти из-за того, что он действительно исключен из жизни. И этот факт надо как-то романтизировать. Он как диковинное животное посреди стаи агрессивных людей. Ощущение может проявляться явно или не явно и всплыть только при достаточно длительном анализе.
Отчужденный тип, в сравнении с агрессивным и подчиненным, обладающими навыками захвата окружающего пространства, достаточно наивен. Он толком не понимает окружающий мир с самого детства. Глядя на суетящихся взрослых, не уделяющих ему никакого внимания, он скорее чувствовал, чем понимал, что к ним нужно подстраиваться, стараясь предусмотреть мотивы в их хаотичном и очень противоречивом поведении.
У него есть некоторая относительная искренность, потому что обман обычно не входит в иерархию ценностей как у агрессивного или зависимого, ведь способность к правдоподобному обману была уничтожена вместе с остальным поведенческим багажом. Лицемерие заканчивается на желании выбрать более сильного из всех присутствующих и подчиниться ему.
Отчужденный тип презирает в себе агрессивные тенденции: манипулирование, обман, давление. Цельность личности достигается тем, что эти свойства в поведении проявляются только с разрешения главной тенденции (отстранения) и в угоду ей – при этом у них нет внутренней силы. И ровно также как он не может самостоятельно бороться – он не может самостоятельно любить.
Он уверен, что если подпустит кого-то поближе и разрешит к себе хорошо относится, хвалить и любить, то тем самым даст ему право себя ненавидеть и ругать. Так же как это было в детстве во взаимоотношениях с родителями.
Его гордость состоит в том, чтобы понимать и избегать возможных претензий со стороны других и не предъявлять претензий самому. За исключением случаев, когда претензии со стороны других предъявляются на то, что ставит саму его гордость под удар. То есть когда требования других превышают предусмотренную гордостью (т.е. привычкой из детства) норму подавления его личности. Тогда – раздраженный бунт. С поднятием флагов, но, не вступая в открытый бой.
Он может быть очень активен в защите слабых или не справедливо обижаемых, восстанавливая всеобщую справедливость в бессознательной надежде, что если вокруг него воцарится мир всеобщего взаимопонимания, то тогда он добьется своей невротической цели – когда все конфликты улажены стать счастливым.
У отчужденного типа всегда присутствуют опасения, что жизнь проходит мимо него. Причиной является то, что его внутренняя жизнь подавленна, обездвижена и не активна; все переживания вынесены во вне и привязаны к другим людям. Все как бы происходит снаружи и поэтому, пропуская встречи с другими людьми, концерты, мероприятия, вечеринки ему кажется, что он, тем самым, существенно обедняет свою эмоциональную сферу. Существует ощутимое желание участвовать во всем важном, что происходит в социуме и случается чувствительная дисфория, если этого не удается из-за болезни или текущих дел. Условием, однако, является то, что он не будет центром внимания.
Продолжением этой особенности тревожного невротика является страсть к поиску и приложению к себе разных правил, расхожих и эксклюзивных мудростей, тонкому ощущению чужих необычных эмоций или возвышенных переживаний.
Сексуальная жизнь отчужденного может остаться единственным мостиком, по которому можно близко сообщаться с другими людьми. Эта область может быть гиперразвита в силу самого наличия безусловной инстинктивной потребности и отсутствия других возможностей безопасно для личности сойтись с людьми.
Цель обособленного невротика – превозмочь в дальнейшей его жизни отрицательное отношение родителей. Найти абсолютное признание ценности своей личности у других людей. Признание, которое не было получено в детстве.
источник
