Сейчас я работаю с очень опасной темой. Сначала на этом гибридомном эксперименте сидела Ясминка, но ушла в декрет. Проект отдали Марии (ударение на первый слог), но через три месяца в декрет уходит и она, и на ее место ответственного заступаю я. Вот и опасаюсь что-то, вдруг эта hybridoma story проклята. Как бы самой в декрете не оказаться ненароком. (При этом в лабе у нас народ делал ставки, кто следующий родит, так меня даже в таблицу не внесли, я, видимо, совсем безнадежна, даже по хорватским меркам).
Мария, кстати, прекраснейший человек: умная и очень веселая. Говорит, что в молодости она руководствовалась моим любимым девизом — work hard, party hard. В общем, мы с ней прекрасно проводим рабочее время: кидаем сухой лед в воду и изобретаем всякие угарные эксперименты. Иногда еще просто трепемся за жизнь. И вот жалуется она давеча мне, что времени катастрофически не хватает: по вечерам она сто лет не работает, семья слишком много отнимает, но никуда ее уже не денешь же.
У меня семьи нет, но в общем, ситуация понятная. Как ученый, ты, в общем, должен бы впахивать не от звонка и до звонка, а день и ночь. Но я уже миллион лет толком ничего не делаю и не читаю вне работы, а потом чувствую за это адскую вину. Но с одной стороны, квартира сама в себе полы и посуды не помоет. С другой стороны, поскольку моя личная жизнь представляет собой какую-то картину Босха, с флейтами-плезиозаврами и людьми, у которых из жопы растут маргаритки, можно было бы уже не делать попыток жениться социализоваться, а посвятить все свободное время ботанству и радоваться. Я была бы очень рада быть шерлокомхолмсом, живущем исключительно на кокаине и нерешенных проблемах, но вот, к сожалению, социально-личностные нужды еще не до конца подавлены, и иногда я тоскливым взором обвожу все вокруг и недоумеваю, как же я упустила свою ирэн адлер и что вокруг делают плезиозавры. В общем, слава богу, хоть выбор между личной жизнью и карьерой делать не надо, но тогда надо бы впахивать, а не в ЖЖ писать. Обратите внимание, цикл рассуждений замкнулся.
Помножте все это еще все на мою природную жизнерадостность. То есть нет, я, на самом деле весьма жизнерадостный человек, вот только 2/3 времени я живу с ощущением тотального пиздеца и краха всего. Я обсуждала это как-то с Аней. Аня говорит, что у нее такое почти постоянно, но в основном, вызвано конкретными причинами — «не надо было делать того, надо было сего». Но я-то ведь знаю, что не важно — что ни делай, результат един и неутешителен — любые мои выборы ничего не улчшат. Жизнь есть страдание. Радуйся, что пока тебе рак не диагностировали. А счастье — это лишь краткое мгновение, когда рулишь по хайвею, играет рок-н-ролл, а веселый ветер задувает в салон сквозь открытое окно. Или когда — как сегодня — зловредный капиллярный электрофорезник ведет себя как паинька и все суперсложные эксперименты получаются сами собой с первого раза. Но в целом, конечно же, все как у Желязны в «Хрониках Амбера» — мир спасен, но в нашей сладости полно горечи.
Тут, ко всему прочему, мне попала очень хорошая книжка — «The Curmudgeon’s Guide to Getting Ahead: Dos and Don’ts of Right Behavior, Tough Thinking, Clear Writing, and Living a Good Life» Чарлза Мюррея. Обычно книжки в этом жанре — советов молодым людям, как добиться успеха — это как правило, всякий трэш в духе «follow your dreams, believe in yourself». Но эта отличается в правильную сторону. Я прочла пока примерно четверть, но уже очень хочется поделиться цитатами.
Вот, например, основной совет таков: хочешь быть успешным — много работай. Особенно пока молод и неотягощен семьей — «Though why anyone would want to lead a balanced life at 25 is beyond me.» Да, мне тоже кажется, что нет лучше жизни -работать до сумасшествия, а потом либо заниматься спортом, пока не упадешь с ног, либо пить, пока тоже не упадешь с ног. А еще лучше, все в один день:)
Полностю согласна с автором, что соверменные люди склонны переоценивать свою важность.
«The unentitled shall inherit the Earth» -это так верно. Задолбаешься ведь, какие все вокруг неординарные исключительные личности.
Не злоупотребляй словами-паразитами и ругательствами (вот тут мне надо над собой работать, fuck — это в моей английской речи второе по употреблению междометие после like). Работай, как проклятый. Если берешься за дело, делай его хорошо. Не подлизывайся, но и не вступай в ненужные конфликты (обычно их истоки как раз в It’s All About Me syndrom).
В общем, мама меня всегда пыталась в каком-то таком духе и воспитывать, спасибо ей. Получилось как-то не то, чтоб огого, но я стараюсь.
Еще вот автор считает, что консерватизм в одежде — это хорошо. Пиджаки и галстуки. Ну, наверное, все-таки не в науке. Уметь носить костюмы с галстуками — это искусство. Большинство нашей молодежи, из тех, кто хочет как раз правильно впечатление произвести, выглядит в этих брючных костюмах как коммивояжеры, втюхивающие наборы ножей для резки овощей. Я бы в случае России подождала с костюмами, начала бы с простого: мойся, брейся, не воняй потом ( о, этот отдельный ужас всех российских самолетов — пренебрежение дезодорантами-антиперспирантами. ни на одном европейском рейсе не пахнет, как в салоне деревенской греческой маршрутки, а вот на российских — о да! и это при том, что у нас вечная зима и все в аэропортах, раскаленных до +25 потеют в этих мехах-свитерах нещадно) , гладь одежду, не покупай говносинтетику.
Собрать стадо из баранов легко, трудно собрать стадо из кошек.*
Не понимаю, как вы вообще живете без депрессии.
Чем занимаетесь. Хохочете целыми днями?
УЧЕНИЕ ПРОСВЕТЛЯЮЩЕЙ ЛОПАТЫ
Однажды к Мастеру Вану пришли трое его детей, и каждый желал странного.
— Отец, — жеманясь и краснея, сказал старший сын. — Мне кажется, я люблю мужчин больше, чем женщин. А среди мужчин я больше всех люблю Сунь Ахуя из соседней деревни. Я понимаю, ты хотел видеть во мне опору в будущем, продолжателя рода и наследника своего мастерства, но… извини, я хочу иначе. Ничего, если я приведу в дом Сунь Ахуя, и мы будем спать в одной кровати и сидеть у огня, держась за руки?
— Папа, — потупясь, сказал средний сын. — Мне кажется, я пацифист и не могу даже смотреть на оружие, мясную пищу и чужие страдания. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне сильного воина, победителя и защитника, который прославится на всю Поднебесную, но… извини, яхочу иначе. Ничего, если ты отмажешь меня от армии, и мы возьмем в дом нашего поросенка, которого мы откармливаем на Праздник Фонарей? Я назову его Пикачу, буду купать в теплой воде, повяжу на шею синий бантик, и мы с Пикачу будем кушать только растительную пищу!
— Папа! — сказала любимая дочь Мастера Вана, Ма Сянь, водя изящной ножкой по глиняному полу. — Ты знаешь, я ведь молодая, красивая и умная девушка. Поэтому я хочу самореализоваться и пожить для себя. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне любящую жену своего мужа, умелую хозяйку и заботливую мать многочисленных внуков, но… извини, этого не будет. Ничего, если я уеду в город, стану там офисным работником, сделаю карьеру и стану чайлдфри? А по выходным я буду приезжать к тебе в дом престарелых на своем «Матисе» и куплю тебе замечательное кресло-качалку…
«А нужно ли? — подумал он вдруг. — Да какое же я имею право решать за своих детей, как им жить, с кем спать, что есть, во что верить? Они же самостоятельные личности! Ну и что, что старшему всего семнадцать? Подумаешь, мне не нравится! Ничего, потерплю, зато дети мои будут счастливы! В конце концов, чем цивилизованнее человек, тем он толерантнее, так неужели я буду вести себя как дикарь?!»
— Хорошо, — устало сказал он, — живите как хотите…
Прошло десять лет. Дети жили как хотели. Старший после долгих хворей и мучений умер от СПИДа. Средний все больше времени проводил в свинарнике, пристрастившись к паленому эрготоу и всех хряков научив выпивать вместе с ним; время от времени он просыпался, некоторое время философствовал с Пикачу о том, что наш мир — это не более, чем скопище зловонных нечистот, и снова засыпал. Дочь поначалу разбогатела в городе. Но в один прекрасный день она пресытилась партнерами по бизнесу, и все они показались ей чересчур стары и немощны для ее ложа. А молодой любовник, которого она за справедливую цену наняла для оказания сексуальных услуг, ловко подделал ее подпись, перевел на себя все ее активы и оставил без гроша; дочь вернулась к мастеру Вану, душой устремилась к самосовершенствованию и проводила дни под засыхающим утуном, неустанно читая мантру «Все сволочи… все подонки». Мастер Ван исправно выносил за нею горшок и с ужасом думал о том, кто же будет это делать, когда сам он вконец одряхлеет: ведь Небо не послало ему ни внука, ни даже внучки.
Как-то он пришел к соседу поделиться своим несчастьем и увидел, что Мастер Чжан сидит в беседке перед садом камней, пьет сливовое вино и курит свою любимую кривую трубочку.
— Как поживаешь, сосед? — спросил Мастер Ван. — Все ли в порядке? Что детишки?
Мастер Чжан неторопливо отпил из чашки и ответил:
— Старший сын увлекся расшифровкой эпитафий на древних надгробиях, познает величие прошлого и хорошо зарабатывает. Он женился на дочери уездного судьи, они живут душа в душу, у них в городе большой дом. Средний сын служит в императорской коннице на южной границе. Он начальник «длинной сотни» конников. Враги боятся его, как огня, друзья любят, подчиненные уважают, а начальники ценят. А дочь — что ж, вон моя красавица-дочь, ее любимый муж и пять моих внуков…
— Невероятно! — вскричал Мастер Ван. — Но разве десять лет назад твои дети, будучи молодыми, горячими и глупыми, не приходили к тебе, желая странного?!
Мастер Чжан степенно кивнул.
— Как же тебе удалось воспитать таких славных детей?!
— Я просто сказал им, что если они не перестанут валять дурака, я прибью их лопатой.…
С тех пор учение Свободной Личности в Поднебесной пошло на убыль, а учение Просветляющей Лопаты расцвело.
Warning! Нарушение природных канонов гарантированно ведет вас к косякам по жизни и жестким коррекциям.
* Лишь в стаде баpан довеpяет судьбе,
За что он и пpозван скотом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
В жизни наступает такой момент, когда не у кого спросить совета. Совсем не у кого. Не потому, что нет никого рядом или нет никого старше. Есть. Но просто они не ходили твоим путём. Они ходили только по своему, но не по твоему. А ты зашёл уже достаточно далеко, чтобы спрашивать совета у других. И все их слова теперь не более, чем мнение сторонних наблюдателей.
Приходится искать внутри ту точку, которая поможет принять решение. И соизмерять с ней внешние подсказки. Нести ответственность за любое решение и учиться выдерживать свои внутренние штормы. А когда идёшь один, временами кажется, что всё делаешь неправильно. И сомневающиеся обязательно тебя в этом упрекнут. Не потому, что реально что-то не так, а потому, что другие делают иначе. Потому, что кроме тебя никто так не делает. Потому, что это только твой путь. По неизвестной территории с внутренним компасом и самостоятельно изобретённым смыслом.
