Когнитивный элемент депрессии которым несправедливо пренебрегают

«КОГНИТИВНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ДЕПРЕССИИ, КОТОРЫМ НЕСПРАВЕДЛИВО ПРЕНЕБРЕГАЮТ АЛЬБЕРТ ЭЛЛИС Альберт Эллис (Albert Ellis) – американский клинический психолог и психотерапевт, основоположник . »

МОСКОВСКИЙ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 1994, №1

Альберт Эллис (Albert Ellis) – американский клинический психолог и

психотерапевт, основоположник рационально-эмотивной терапии –

одной из самых известных (в особенности в США) психотерапевтических

школ когнитивной ориентации. Получил степень доктора наук по клинической психологии в Колумбийском университете (г. Нью-Йорк). В течение многих лет практиковал классический психоанализ и психоаналитически ориентированную психотерапию. Испытав разочарование в эффективности психоаналитического подхода, в 40-50-е годы разработал основные принципы своего собственного психотерапевтического метода, который отличался от психоанализа прежде всего ориентацией не на использование конфликтного инфантильного опыта пациентов, а на коррекцию их иррациональных установок, а также гораздо более активной и директивной позицией психотерапевта. В 1959г. основал Институт рационально-эмотивной терапии в Нью-Йорке, который возглавляет и по сей день. Альберт Эллис опубликовал в различных психотерапевтических изданиях более 600 статей по вопросам применения рациональноэмотивного подхода в индивидуальной, групповой и семейной психотерапии. Он является автором и редактором более 50 книг и монографий; некоторые из них стали бестселлерами. Наиболее известными его работами являются: A New Guide to Rational Living (1975); Humanistic Psychotherapy (1973); A Guide to Succesful Marriage (1961); The Art and Science of Love (1969).

Перевод публикуемой статьи Эллиса сделан по тексту: Ellis A.A. Sadly Neglected Cognitive Element in Depression. – Cognitive Therapy and Research, Vol. 11, № 1, 1987, p.121-146.

Почти сразу же после того, как в пятидесятые-шестидесятые годы идеи «когнитивной революции» в психологии распространились в область исследования эмоциональных расстройств, а также в область психотерапии (Beck, 1963, 1967; Ellis, 1957, 1958, 1962; Low, 1952), мнение, согласно которому депрессия – это в основном результат иррационального и нереалистичного мышления, стало считаться почти бесспорным. В это же время были предложены несколько когнитивно-поведенческих моделей депрессии, которые впоследствии получили экспериментальное подтверждение и достаточно широкое признание. Речь идет в первую А.ЭЛЛИС очередь о моделях Бека (Beck, 1967, 1976), Льюинсона (Lewinsohn, 1974;

Эти модели неоднократно проверялись экспериментально; при этом были получены определенные эмпирические данные, подтверждающие их состоятельность (Ingram, 1984; Williams, 1984). Однако сама гипотеза, что именно «когнитивное» вызывает депрессию, продолжает оспариваться до сих пор. Койн и Готлиб утверждают: строгая проверка гипотезы о том, что когнитивные факторы играют каузальную роль при депрессии, «еще не проведена» (Coyne & Gotlib, 1983, p.500). Макнайт, Нельсон, Хэйз и Джарретт полагают, что «исследователям и клиницистам следовало бы рассматривать депрессию не как единый феномен, но скорее как многогранный и многомерный конструкт, включающий разнообразные поведенческие проблемы» (McKnight, Nelson, Hayes & Jarrett, 1984, p.334).

Несмотря на критику когнитивных моделей депрессии, лишь немногие авторы полностью отрицают значимость влияния, которое когнитивные переменные оказывают на эмоциональные состояния человека. Критики скорее указывают на существующую несогласованность основных моделей депрессии и обращают внимание на противоречивые факты и наблюдения. Так, Койн и Готлиб в своей критической работе пишут: «Результаты нашего обзора литературы не противоречат положению о важной роли «когнитивного» в генезисе и этиологии депрессии. Мы только хотим сказать, что категоричные утверждения Бека и авторов моделей выученной беспомощности не получили достаточных подтверждений. И кроме того, похоже, что ни одна из этих моделей не отражает серьезных различий между депрессивным и недепрессивным состояниями» (Coyne & Gotlib, 1983, p.500).

Как указывают критики основных когнитивных теорий депрессии, ни одна из этих теорий не отвечает достаточно ясно на вопрос о том, почему одни люди становятся (или «делают себя») депрессивными, когда они сталкиваются с определенными неблагоприятными или стрессовыми ситуациями, а другие – нет; почему одни люди, попадая в соответствующую ситуацию, испытывают разочарование и

предпринимают все для них возможное, чтобы изменить характер неприятных воздействий или избежать их, в то время как другие испытывают депрессию и не делают практически ничего.

На мой взгляд, одной из причин того, что даже популярные когнитивно-поведенческие модели депрессии объясняют меньше, чем хотелось бы, а вытекающие из них методы терапии недостаточно эффективны, является то, что все эти модели пренебрегают одним существенным когнитивным компонентом. Он первоначально был изучен еще Карен Хорни (Horney, 1945), а в дальнейшем ее теория была развита и дополнена принципами и практикой рационально-эмотивной терапии (РЭТ) (Ellis, 1957, 1958, 1962; Ellis & Harper, 1961; Hauck, 1973). В своих последних работах по теории и практике РЭТ я неизменно подчеркивал, что и депрессия, и тревога возникают в значительной степени вследствие абсолютистского, своеобразно детерминированного мышления, которое возлагает на человека бессмысленные обязанности, не обоснованные рационально; своего рода «must-урбации»1 (Ellis, 1975, 1985а, 1985b; Ellis & Becker, 1982; Ellis & Bernard, 1985; Ellis & Harper, 1975). В данной работе я хотел бы представить эту теорию в ее приложениях к пониманию и лечению депрессии, а также выяснить, может ли этот подход добавить что-либо новое к уже известным когнитивно-поведенческим моделям Бека, Льюинсона, Рема и Селигмена.

Согласно РЭТ-теории, абсолютистское, догматическое мышление является основной причиной депрессивного восприятия мира. Возможно, это единственное явное различие между тем, что я называю «адекватными негативными эмоциями» (печалью, грустью, обидой, сожалением, досадой), и депрессивными переживаниями, которые имеют аномальный характер. В отличие от РЭТ-модели упомянутые здесь теории депрессии хотя и объясняют, почему люди, сталкиваясь с реальными или ожидаемыми потерями и фрустрациями, испытывают острые негативные переживания, но не объясняют, почему в этих обстоятельствах иногда они впадают и в депрессию.

РЭТ-теория полагает, что если люди просто желают чего-либо, что-то предпочитают или пытаются достичь каких-либо целей (например, добиться успехов в школе, на работе или в личных взаимоотношениях), а затем терпят неудачу и думают, что и в будущем их постигнет подобная неудача, то они могут испытывать определенную (и часто сильную) угнетенность, но не депрессию. Однако когда они обращают (сознательно или бессознательно) свои желания или цели в безусловные требования и приказы, начиная убеждать самих себя в том, что они должны, просто обязаны в любых условиях и при любых обстоятельствах добиваться успеха и удовлетворять все свои желания, то именно тогда они «погружают» себя в депрессию. Хотя РЭТ предполагает, что люди могут испытывать депрессию и в том случае, когда они просто слишком жестко В оригинале игра слов: «must» в переводе с английского – «должен», «обязан». – Прим. перев.

А.ЭЛЛИС привязаны к определенным сильным желаниям или предпочтениям, но при этом не доводят свои желания до состояния «во что бы то ни стало», в целом, однако, такая ситуация рассматривается как не очень реальная.

Гораздо более вероятно, что в таких случаях люди будут испытывать «только» печаль, разочарование или грусть. С точки зрения РЭТ, если воспользоваться условной шкалой интенсивности отрицательных эмоций, то печаль и грусть будут изменяться по интенсивности в диапазоне от 1 до 99 условных единиц, собственно же депрессия займет на такой шкале диапазон от 101 до бесконечности.

Недостатки основных моделей депрессии Для того чтобы показать, что РЭТ-подход является, по всей вероятности, более точным инструментом для работы с депрессиями, чем другие популярные когнитивно-поведенческие модели, мы проведем проверку гипотез этих моделей и покажем, как они пытаются объяснить возникновение депрессивных переживаний и подавленности в отличие от возникновения таких негативных эмоций, как грусть и печаль.

Теория 1. Теория депрессии А.

Бека рассматривает три основных каузальных элемента (так называемую когнитивную триаду). Люди впадают в депрессию, когда они негативно воспринимают (а) себя, (б) свое окружение и (в) свое будущее (Beck, 1967, 1976; Beck, Rush, Shaw & Emery, 1979; Derry, Kuiper, 1981; Kuiper & MacDonald, 1983; MacDonald & Kuiper, 1983; Rehm, 1981). Рассмотрим подробнее элементы этой порождающей депрессию триады, по отдельности и в целом.

Люди впадают в депрессию, потому что они негативно воспринимают себя. Даже если человек постоянно оценивает себя негативным образом, он не обязательно погружает себя в депрессию, поскольку, например, он может защититься тем, что в рациональноэмотивной терапии называется рациональными убеждениями. Например, человек может думать: «Да, я действительно хочу иметь больше достоинств и вообще быть более любимым окружающими. Однако я не обязан достигать всего того одобрения и тех материальных благ, которые я хотел бы иметь. Очень жаль, что я лишен некоторых положительных черт и что я нелюбим. Но я все еще существую и пытаюсь чего-то добиться. Да, сейчас мне очень плохо, но я в состоянии справиться со своими неудачами!»

Если человек просто говорит себе нечто подобное о своих особенностях, он будет чувствовать печаль, грусть, может быть, недовольство, но своими действиями, а не самим собой. К депрессии или даже ненависти к самому себе он может прийти лишь в том случае, если у него будут еще и такие мысли: «Поскольку у меня нет тех положительных качеств, которыми я должен обладать, и я не так любим, как следовало бы, я просто дрянь, не заслуживающая хотя бы капельки счастья, и так будет всегда.

Это ужасно, но так мне и надо!» Без такого рода иррациональных

убеждений, как они называются в рационально-эмотивной терапии, человек, скорее всего, не может впасть в депрессию.

Frank, 1985; Seligman, 1975 и многие другие теоретики) обращают внимание и на такие чувства, как деморализация, беспомощность и отсутствие ощущения собственной эффективности. Но происхождение этих чувств, когда они ведут к серьезной депрессии (а не просто к ощущению неудовлетворенности), будет иметь непостижимый характер до тех пор, пока мы не примем во внимание стоящих за ними «я должен» или «я обязан», которые чаще всего и провоцируют депрессию.

Человек может, например, рассуждать следующим образом: «Я не настолько эффективен, как мне хотелось бы, и я хуже контролирую себя, чем другие. Все это ужасно грустно, просто несчастье какое-то. Нет, однако, причин, по которым я должен контролировать себя лучше или быть более эффективным». Или он может думать: «Я совершенно беспомощен в управлении своей жизнью и никогда не смогу это делать достаточно хорошо. Но я и не обязан это делать и могу быть вполне счастливым и без этого».

При отсутствии у пациента безусловных требований к себе в отношении собственной эффективности и способности управлять своей жизнью, трудно понять, каким образом человек может прийти к заключению о малоценности своего существования и впасть в депрессию.

Человек, конечно, может ухватиться за свое отдельное неудачное действие, случай потери контроля или неэффективности, преувеличить их и произвольно прийти к заключению, что он неадекватен в целом или малозначим как личность. Но большинство этих преувеличений, обобщений и произвольных выводов, по-видимому, возникает вследствие скрытых устойчивых представлений, не разрешающих человеку быть неэффективным, плохо выполнять что-либо или не контролировать себя.

Подобные сильные предпочтения выполнять что-либо хорошо или управлять своей судьбой обычно полезны и ведут, в случае их невыполнения, к сильном стрессу и дальнейшему преодолению этого стресса. Но подобные категорические императивы, требующие всегда выполнять все великолепно, всегда быть эффективным, всегда контролировать себя, ведут человека, согласно теории РЭТ, не только к оговору собственных действий или особенностей, но и к жестокому самоосуждению. И тогда люди впадают в депрессию.

Люди впадают в депрессию, потому что они негативно воспринимают свое окружение. Конечно, человек почти наверняка будет чувствовать печаль или дискомфорт, если он постоянно негативно оценивает свое окружение. Однако он может (часто так и происходит) избежать депрессии, говоря себе: «Да, вокруг меня множество неприятных А.ЭЛЛИС и беспокоящих меня людей и вещей; моя ситуация хуже, намного хуже, чем у других людей. Но (а) что делать – таковы обстоятельства; (б) Бог или судьба определили мне этот путь – наверное, чтобы я мог лучше внимать Его воле; (в) я смогу справиться с этим и сам; мне даже интересно попробовать сделать это! (г) если все будет так же плохо, я все равно смогу испытывать радость, несмотря на то, что мое окружение по-прежнему намного хуже, чем мне хотелось бы».

Для того чтобы впасть в истинную депрессию, человеку необходимо добавить ко всем этим идеям, к подобному негативному восприятию своего окружения примерно следующее: «Безусловно, обстоятельства не должны быть такими скверными, какими они являются! А так как они слишком плохи – намного хуже, чем они должны быть – я не могу это вынести! Это ужасно! Я не могу так жить и быть счастливым вообще!»

Люди, впадают в депрессию, когда они негативно воспринимают свое будущее. Многие люди впадают в депрессивное состояние, если они начинают оценивать свое будущее как неудовлетворительное. Но не все!

Некоторые могут договориться с собой и делают это, говоря примерно следующее: «Я никогда не мог сделать что-либо такое, что мне действительно нравится, и поэтому я всегда буду страдать и чувствовать себя подавленным. Но таков уж я, и таков порядок вещей. Что ж! Я рад, что все-таки жив, что могу чему-то радоваться, имею хоть что-то. И даже если все будет так же плохо и в дальнейшем, я все равно в состоянии сделать себя счастливым настолько, насколько могу». Рассуждая так, человек может ощущать грусть или разочарование, но совсем не обязательно – депрессию.

С другой стороны, те, кто представляет свое будущее даже умеренно негативным, предвидя, например, что придется выполнять неинтересную работу или испытывать некоторый недостаток в средствах, все же могут впасть при этом в депрессию, если будут рассуждать так: «Я ни в коем случае не должен продолжать работать на такой скучной работе и должен иметь гораздо больше денег. Как это ужасно, что мне приходится страдать от таких невыносимых условий! Если моя жизнь будет идти так же и дальше – а так оно, похоже, и будет – то что может быть хуже!» Я хотел бы подчеркнуть, что человек впадает в депрессию не из-за самих по себе негативных оценок, а оттого, что, по его мнению, такие «невыносимые условия» просто не должны существовать. И если такие неприятные вещи происходят, то это больше, чем просто плохо – это хуже, чем могло бы быть; и все так плохо и будет, абсолютно плохо, просто ужасно!

Наш анализ показывает, что если люди демонстрируют «когнитивную триаду», т.е. негативно воспринимают себя, свое окружение и свое будущее, то они почти обязательно будут испытывать достаточно сильное разочарование, грусть, фрустрацию и беспомощность. Но они не впадут в депрессию, если не добавят к своим негативным представлениям абсолютистские требования того, что их «плохие» личные качества,

окружение или неудовлетворительное будущее не должны существовать вообще, В терминах РЭТ, они совершают «магический» прыжок от описания настоящей или будущей реальности, пусть и негативной, к отказу от принятия вещей такими, какими они являются в действительности, к догматической замене их на такие, какими они, по мнению этих людей, «должны быть», к замене их на «более хорошие». Их иеговистская убежденность в том, что они должны быть, как сейчас, так и потом, компетентнее, лучше, или должны чувствовать себя спокойнее и защищеннее, дополняется тем, что в реальной жизни они всего этого не имеют. Именно это и приводит их к заключениям примерно следующего рода: (а) «Я так мало достиг, и я постоянно терплю ужасные условия! Но так не должно быть! Все это даже больше, чем плохо – это ужасно!»; (б) «Я не могу жить в таких ужасных условиях (которые не должны существовать) и быть хоть сколько-нибудь счастливым»; (в) «Я никчемный, ничего не заслуживающий человек, который не в состоянии обеспечить себе более приемлемые условия жизни, хотя и должен это сделать»; (г) «Я никогда не смогу быть хозяином ситуации (хотя и обязан), а значит, не смогу быть счастливым человеком»; (д) «Мне нельзя быть таким депрессивным и тревожным. Раз я таким стал, это доказывает, что я плохой человек и никогда не буду хоть сколько-нибудь доволен своей жизнью».

Результатами подобных раздумий являются именно депрессия и деморализация, а не только печаль или разочарование. Если, повторим, последние вытекают из «просто» негативных оценок себя, своего окружения или своего будущего (что верно заметил Бек), то депрессия и деморализация, как утверждается в рационально-эмотивной терапии, возникают вследствие преувеличенных, догматичных и абсолютизированных представлений, которые всегда включают, явно или неявно, коварное «должен».

Вслед за Карен Хорни, Камилла Андерсон (Anderson, 1966, р.31, 36) показала связь между депрессией и суицидами, с одной стороны, и людской гордыней – с другой:

«Как я понимаю, именно гордыня (а не сексуальность или враждебность) может быть признана центральным ядром или динамической силой нашей жизни; силой неприемлемой, конечно. Мы скрываем и от себя, и от других ее постоянное присутствие в нашем поведении и в наших чувствах. Эта скрытая гордыня и амбициозность являются, как я полагаю, основой как глобальных, так и более конкретных наших выборов и, следовательно, основой жизненного стиля. Я считаю гордыню первичным и самым мощным фактором в разрушении межличностных отношений, что приводит к психологическим стрессам и переживаниям.

Следующая гипотеза, которую мне хотелось бы предложить, состоит в том, что и депрессия, и суицид имеют в своей основе именно скрытую гордыню.

А.ЭЛЛИС Тем человеческим душам, которые жалеют самих себя и ссылаются на якобы универсальное «экзистенциальное отчаяние», оправдывающее, как им кажется, суицид, я могла бы сказать, что подобное отчаяние или жалость к самому себе возникают лишь тогда, когда человек не может отказаться от желания рассматривать себя в качестве божества – со всеми вытекающими следствиями – и когда он отказывается принять свою ограниченную человечность».

Модель депрессии, предлагаемая теорией рационально-эмотивной терапии, может показаться слишком прямолинейной. Могут, например, возразить, что если люди воспринимают свое поведение как очень плохое, содержащее множество промахов, а себя – как лишенных некоторых важных черт, то они могут, не прибегая к «должному» или «необходимому», делать произвольные выводы, вроде: «Я никуда не годен, так как плохи все мои поступки и качества», и далее: «Все в моей жизни дрянь», «Никогда и не будет лучше». Конечно, так тоже может быть. Вопрос состоит в следующем: насколько вероятно то, что действительно никогда не будет лучше? Могут ли люди постоянно делать столь угнетающие выводы о собственной малоценности и безнадежности их жизненной ситуации без того, чтобы явно или неявно допускать примерно следующие мысли: «Мои действия или особенности не должны быть такими плохими», «В моей жизни не должно быть ничего отвратительного» или «Моя жизнь должна улучшиться в будущем»? Я в этом сомневаюсь.

И еще: когда человек преувеличивает свои недостатки и полагает, что «я совершенно ужасен, так как ужасны такие-то мои качества или поступки», он все-таки может сказать себе: «Ну, таков уж я – к несчастью, конечно. Слишком плох? Что ж, я смогу жить и радоваться и будучи плохим человеком».

Когда человек думает, что «раз уж все в моей жизни дрянь, то и сама эта жизнь ничего не стоит», он может сказать себе:

«Дрянь? Ну и пусть!» И даже если он продолжает настаивать: «Если уж моя жизнь так ужасна сейчас, то дальше будет еще хуже», то и тогда остается возможность возразить самому себе: «Если все будет именно так

– так тому и быть! Что же я могу поделать, если все идет наперекосяк?»

Если при этом человек, преувеличивающий свою «плохость», считающий ужасным свое окружение и будущее, не считает все это абсолютно недопустимым для себя, то, как утверждается в РЭТ, он может испытывать огорчение или дисфорию, но не депрессию. Но он наверняка «соскользнет» в депрессию, если за всем этим скрыты «должно» или «следует», хотя в каких-то случаях это может и не произойти.

Это гипотеза РЭТ. И хотя она часто подтверждалась клинической эффективностью, но, по-видимому, может быть проверена и экспериментально.

Теория 2. Люди впадают в состояние депрессии, когда они создают себе дефицит положительного самоподкрепления и избыток

отрицательного (самонаказания), или когда они воспринимают полученное подкрепление как меньшее, чем они заслуживают (DeMonbreun & Craighead, 1977; Nelson & Craighead, 1977; Rehm, 1981; Roth & Rehm, 1980; Wener & Rehm, 1975).

Представляется правдоподобным, что люди, которые недостаточно часто создают себе положительные подкрепления и слишком часто наказывают себя, гораздо более склонны к депрессии, чем те, кто считает себя получающими (и действительно получает) больше похвалы, чем порицания. Но ведь иногда верно и обратное. Так, например, люди, стремящиеся к святости или вступающие в различные религиозные секты со строгой дисциплиной (дзен-буддистские, например), часто умышленно избегают любых одобрительных оценок и предаются необычным наказаниям и самонаказаниям. При этом они гораздо меньше подвержены депрессиям, чем многие из тех, кто всячески избегает самонаказаний и вообще отрицательных подкреплений. Более того, представляется, что религиозные люди в состоянии даже справляться с начальными депрессивными переживаниями, применяя подобную антигедонистическую практику.

Помимо этого люди, не являющиеся приверженцами каких-либо культов, также могут легко интерпретировать такое «ненаграждающее»

или «самонаказующее» поведение как «волевое», «мужественное» или «формирующее характер», и тогда они скорее испытают удовлетворение, чем впадут в депрессию. Другие же просто могут рассматривать это как некое веление судьбы, проявление воли Божьей или, в крайнем случае, как фрустрирующее состояние, но не ужасное и не депрессивное.

Для того чтобы человек стал испытывать неадекватные чувства ужаса и депрессии при утрате одобрения и избытке самонаказания (приводящих к «естественным» чувствам досады или грусти), опять же необходимо то, что в рационально-эмотивной терапии называется «магическим прыжком»

от простого наблюдения реальности, пусть и жестокой, к иеговистским требованиям: подобная степень «жестокости» просто не должна существовать. В состоянии депрессии люди превращают свои рациональные убеждения (такие как «Мне не нравится потеря одобрения и избыток наказаний», «Я предпочел бы получать побольше наград и поменьше наказаний») в иррациональные – «Я должен больше поощрять себя и меньше наказывать. Но я не знаю, как мне это сделать, хотя я должен это знать, поэтому я действительно не заслуживаю больше наград и меньше наказаний. Следовательно, я отвратителен и жизнь моя просто ужасна – хуже и быть не может!» Здесь мы снова видим абсолютизированное обязывающее мышление, неизбежно ведущее к депрессии.

Теория 3. Люди впадают в депрессию, когда они испытывают недостаток в радостных событиях или когда в их жизни мало неожиданных, непредвиденных удач и одобрительных оценок (Lewinsohn, А.

ЭЛЛИС 1974; Lewinsohn, Weinstien & Alper, 1970; Lewinsohn & Hoberman, 1982;

Lewinsohn et al., 1979). В целом этот подход перекликается с теорией № 2, но в каких-то аспектах он является более специфичным. Льюинсон, Тери и Хоберман, (Lewinsohn, Teri & Hoberman, 1983) присоединили к этой модели некоторые другие факторы, вызывающие депрессию, но идея дефицита положительного подкрепления по-прежнему остается важнейшим элементом этого подхода.

Ясно, однако, что многие люди, жизнь которых не так уж приятна, а дела далеко не всегда вознаграждаются, все-таки не впадают в депрессию, рассуждая примерно так: «Как это все неприятно! Но я в состоянии перенести эти неприятности и не нуждаюсь в дополнительных наградах для моего дальнейшего существования». В то же время другие люди, сталкиваясь с подобным отсутствием одобрения, говорят себе: «Как это ужасно! Я не могу перенести столько неприятностей и должен получать большее признание для того, чтобы быть счастливее!» Первые – «предпочитатели» – будут испытывать неудовлетворенность и досаду, а вот «командиры» будут склонны уже к депрессии.

Теория 4. В депрессию впадают те люди, которые ожидают наступления очень неприятных событий и полагают, что они мало что смогут сделать, чтобы их изменить к лучшему.

Они приписывают негативным событиям внутренние, стабильные и глобальные причины.

Позитивные же события рассматриваются ими как детерминированные внешними, нестабильными и очень специфичными факторами (Abramson et al., 1978; Seligman, 1975, 1981; Seligman, Abramson, Semmel & von Baeyer, 1979).

Легко догадаться, что люди с подобными ожиданиями и атрибуциями будут испытывать депрессивные состояния значительно чаще, чем те, кто хотя и ожидает негативных событий, но предполагает, что сможет как-то повлиять на них, и те, кто приписывает подобным событиям скорее внешние, нестабильные и специфичные причины. Это предположение подтверждается указанными выше исследованиями Селигмена и его сотрудников, а также другими работами (Raps, Peterson, Reinhard, Abramson & Seligman, 1982; Raps, Reinhard & Seligman, 1980).

Но экспериментальные данные в поддержку этой теории на самом деле не слишком убедительны, поскольку очевидно, что некоторые из тех, кто часто ожидает неприятных событий, при этом считая себя не в состоянии хоть как-то улучшить ситуацию, и кто приписывает эту беспомощность себе, а не внешним причинам, могут и не испытывать никакой депрессии. Они чувствуют грусть, неудовлетворенность своей неэффективностью и потерей контроля, но не депрессию.

Так, женщина, влюбленная в человека, не отвечающего ей взаимностью, уверенная, что никогда не сможет быть вместе с мужчиной, который ей нравится, приписывающая все свои неудачи одной лишь себе и собственной бестолковости, тем не менее может поддержать эмоциональное равновесие, рассуждая примерно следующим образом: (а) «Ужасно плохо, да. Любовь – это не для меня. Ну что ж, я посвящу себя работе и постараюсь поддерживать те отношения, которые у меня есть»;

(б) «Как жаль! Но, по крайней мере, у меня прекрасные отношения с подругой»; (в) «Ладно! Благодаря этим неприятностям я избежала хлопот с замужеством и всех проблем, связанных с появлением детей, которых никто не ждет!»

Когнитивный компонент, который мог бы повергнуть эту женщину в состояние депрессии, может быть представлен как все то же абсолютистское «должно». Например, если она убеждает себя: «Я никогда не буду счастлива в любви, как это должно быть, потому что я несостоятельна в этой области, чего быть не должно. Как это ужасно, что я так неадекватна и теряю величайшее из человеческих наслаждений!», то вероятность того, что она впадет в депрессию, резко увеличивается.

Из приведенного здесь краткого анализа основных когнитивноповеденческих теорий депрессии становится ясно, что все эти теории довольно точно предсказывают, что человек будет испытывать разочарование, печаль, досаду или раздражение, если он: (а) воспринимает негативно самого себя; (б) имеет неясные и скорее негативные представления о своем окружении; (в) предполагает неизбежные плохие события в будущем; (г) редко хвалит себя, часто ругает и критикует; (д) испытывает дефицит радостных событий в жизни; (е) ожидая наступления неприятных событий, полагает, что будет не в состоянии каким-то образом на них повлиять, и видит причину этой неспособности в себе, а не во внешних обстоятельствах.

Однако ни каждая из этих причин сама по себе, ни любая их комбинация не приводят к депрессии автоматически. Моя гипотеза заключается в том, что к депрессии приводят такие рассуждения, в которых имеется один существенный компонент, не принимаемый во внимание всеми рассмотренными выше теориями, а именно безусловные, абсолютистские, догматические убеждения, всегда содержащие различного рода «долженствования», значение которых подчеркивается в теории и практике рационально-эмотивной терапии.

А.ЭЛЛИС Элемент, оставленный без внимания теориями депрессии С точки зрения рационально-эмотивной терапии, любой из шести перечисленных выше факторов (или все они одновременно) может привести к тому, что люди будут испытывать печаль или разочарование.

Но они вряд ли будут страдать от истинной депрессии, если их жизненная философия не отличается хотя бы одной из следующих особенностей:

1. Они оценивают себя отрицательно и убеждены при этом, что не должны иметь серьезных недостатков, в противном случае они считают себя неадекватными.

2. Они пессимистически смотрят на свое окружение и абсолютно убеждены в том, что оно должно быть значительно лучше, а если оно таковым не становится, это ужасно.

3. Они видят свое будущее в мрачном свете и полностью уверены в том, что они обязаны быть более счастливыми, и для них совершенно невыносимо, если это им не удается.

4. Низкий уровень самоодобрения и высокий уровень самоосуждения сочетается у них с уверенностью, что они обязаны все делать гораздо лучше и должны получать одобрение от значимых других, в противном случае они не заслуживают больших наград и обязаны искупить свою неадекватность самонаказанием.

5. Они непрестанно переживают отсутствие радостных событий и искренне верят, что люди и жизнь должны обходиться с ними гораздо лучше, и страшно, когда это не происходит.

6. Они находятся в ожидании весьма неприятных событий, предполагают, что не смогут как-то улучшить ситуацию, приписывают эту невозможность самим себе и при этом настаивают на том, что они обязаны справляться с подобными вещами, а если им это не удается, значит они проявляют беспомощную некомпетентность.

Таким образом, теория депрессий в рационально-эмотивной терапии дополняется важным когнитивным и, я предполагаю, более каузальным элементом, который другими теориями не рассматривается или по крайней мере не подчеркивается. По-видимому, это единственная теория, в которой делается попытка объяснить, почему в одних и тех же условиях некоторые люди испытывают адекватные этим условиям печаль или разочарование и это помогает им изменить неприятные обстоятельства или справиться с трудностями, тогда как другие испытывают неадекватную ситуации подавленность, что мешает им каким-либо образом совладать с ситуацией.

Рационально-эмотивная терапия не утверждает, что люди никогда не могут впасть в депрессию (или тревогу) без такого рода рассуждений в терминах абсолютистских требований и долженствований – конечно же, они могут это сделать.

Вполне возможно, что они будут рассуждать и так:

«Дела у меня гораздо хуже, чем у большинства других людей, и все это так и будет продолжаться», и могут впасть в состояние такой беспомощной

потерянности, что будут ощущать постоянную грусть и меланхолию. И тогда возникает трудный для нас, психотерапевтов, вопрос: как провести различие между длительной интенсивной грустью и депрессией.

Рационально-эмотивная терапия полагает, однако, что человек, который говорит сам себе: «Я, конечно, предпочел бы, чтобы все эти напасти исчезли, но они совсем не обязаны исчезать. И даже если они всегда будут меня преследовать, я сумею это вынести и даже испытать минуты счастья», будет испытывать менее длительную и не такую сильную депрессию, нежели тот, кто считает: «Все вокруг настолько ужасно, что этого просто не должно быть. Если так будет продолжаться, я не смогу радоваться жизни!»

Рационально-эмотивная терапия предполагает, что даже при тяжелых и длительных неудачах и фрустрациях, человек будет расстроен или опечален, пусть и жестоко, но не до глубины депрессии, если он придерживается примерно таких взглядов: «У меня все и не должно быть лучше, чем у остальных людей – так уж происходит в жизни! Чертовски плохо, да! Но даже если все это так и будет продолжаться и даже если я никогда не получу многого из того, что хотел бы иметь, то, возможно, так тому и следует быть. Это чертовское невезение, но это не конец света. Я могу не брать все это в голову и принять мир таким, каков он есть – пусть и неприятным!» Рационально-эмотивная терапия не утверждает, что большинство «нормальных» людей думает столь рационально и благоразумно, но многие делают нечто похожее.

Другими словами, гипотеза рационально-эмотивной терапии состоит в том, что достаточно «стойкие» люди, исповедующие философию принятия неприятных и тяжелых вещей, которые они не в силах изменить (подобную той, что исповедовали св. Франциск Ассизский и Рейнхолд Нибур), будут часто испытывать разочарование и грусть, но редко – депрессию (Kobasa, 1979). С другой стороны, те, кто придерживается философии «непринятия» фрустрирующей реальности, и особенно те, кто хнычет и требует, чтобы все неприятное просто перестало существовать, обрекает себя на депрессии гораздо более частые и глубокие.

Клиническое применение РЭТ-модели депрессии Если предположить, что наша модель депрессии верна, то имеет ли она какие-либо существенные преимущества в клиническом применении?

Похоже, она действительно обладает несколькими весьма важными достоинствами.

1. Эта модель не расходится с другими когнитивно-поведенческими взглядами на депрессию, описанными в этой статье, поскольку в ней не отрицается их важный вклад в понимание депрессий и «просто»

дисфоричных чувств. Но рационально-эмотивная терапия добавляет к другим моделям важный элемент, выделенный еще Хорни, а именно – тиранию должного.

2. Практики РЭТ используют, следовательно, все когнитивные техники, применяемые последователями Бека, Льюинсона, Рема и Селигмена, но они также уделяют большое внимание анти-mustурбаторному (в дополнение к эмпирически ориентированному) обсуждению абсолютистских иррациональных установок. Так, пациент, страдающий депрессией, может утверждать: «Раз я был отвергнут моим партнером, я сделал что-то неправильно» (атрибуция и персонализация), «я, следовательно, совершенно некомпетентен» (сверхгенерализация), «я не заслуживаю чьего бы то ни было участия» (самоосуждение и чувство неполноценности), «я ничего не могу делать хорошо» (принцип «все или ничего»), «я никогда не буду иметь хороших отношений» (безнадежность в отношении будущего). В этом случае рационально-эмотивный терапевт, как правило, продемонстрирует пациенту, что его рассуждения противоречат человеческому опыту и не соответствуют реальности. Он будет обсуждать все эти представления как возможные гипотезы и показывать, что достаточных доказательств в пользу их правомерности не существует (Ellis, 1962, 1971, 1973, 1977).

3. Кроме того, практик рационально-эмотивной терапии будет пытаться помочь такому депрессивному пациенту осуществить глубокие философские изменения и овладеть, если это возможно, философией принятия вместо философии требования. Терапевт может, например, сказать: «Давайте предположим худшее: вы действительно сделали что-то ужасное и потеряли таким образом вашего партнера. Но почему вы все и всегда должны делать хорошо? Почему вы обязаны получать одобрение каждого, в ком вы заинтересованы?», «Теперь вновь предположим худшее

– что вы действительно такой человек, который часто демонстрирует некомпетентность и, следовательно, достаточно некомпетентен в целом. А где и кем написано, что вы обязаны всегда быть компетентным?», «Вы говорите, что вы ничего не стоите и не заслуживаете внимания ни одного приличного человека. Это маловероятно и совершенно бездоказательно.

Но пусть даже это и вправду так, пусть вы действительно «никудышный»

и «ничего не заслуживающий». Что мешает вам принять такую печальную судьбу и быть настолько счастливым, насколько это возможно для «никудышного» и «ничего не заслуживающего» человека?», «Вы заявляете, что никогда не сможете иметь нормальных отношений с людьми

– ни сейчас, ни в будущем. Не очень-то верится! Ладно, давайте предположим, что вы действительно никогда не достигнете чего-то, хотя бы отдаленно напоминающего хорошие отношения. Но кто сказал, что вы должны их иметь? Хотя это будет весьма досадно и неприятно, но почему же для вас это так ужасно и страшно – терпеть подобного рода неприятности?», «И наконец, вы говорите, что, поскольку в отношениях с этим человеком (а возможно, и с другими) вы сделали что-то не так, значит вы не способны делать хорошо что бы то ни было. Весьма сомнительно!

Однако предположим худшее – вы действительно ничего не способны сделать хорошо. А почему вы вообще должны делать что-то хорошо? Это

что, закон природы? И где доказательства, что вы не сможете быть в какой-то степени счастливым, даже если вы никогда не достигнете хороших отношений?»

Распознавая явные и неявные долженствования и приказания, стоящие за нелогичными и нереалистичными утверждениями, атрибуциями и заключениями пациента, рационально-эмотивные терапевты часто достигают философски более глубокого и, по-видимому, более устойчивого разрешения когнитивных проблем пациента, приводящих к депрессии.

4. Рационально-эмотивная терапия бросает вызов абсолютистской депрессивной философии пациентов и пытается искоренить ее таким образом, чтобы и в будущем они не впадали в депрессию, независимо от того, насколько плохи окружающие их условия и насколько неэффективны они сами, чтобы они испытывали адекватные чувства грусти и разочарования, но не ненависть к самим себе и депрессию. Но это лишь первый шаг.

Кроме того, рационально-эмотивная терапия пытается обучить клиентов быть более «научными» и использовать научные методы для предотвращения и устранения тех или иных догматических, абсолютистских рассуждений, которые рассматриваются как главный (хотя и не единственный) фактор эмоциональных расстройств. В нашем подходе предполагается, что сущностью науки являются не только эмпиризм и логика, но и – что, возможно, более важно – гибкость, открытость ума и антидогматичность. РЭТ также полагает, что пока пациенты не научатся бороться со своим абсолютистским мышлением с помощью скептицизма и рациональности, их выход из депрессии будет временным и позже они, скорее всего, вернутся к прежнему состоянию.

Если же они начали сомневаться в своих безоговорочных догматических требованиях и будут делать это всю оставшуюся жизнь, то абсолютистские догматические требования все больше и больше станут вытесняться не вызывающими тревоги предпочтениями.

5. Рационально-эмотивная терапия предполагает, что в возникновении эмоциональных расстройств абсолютистское мышление играет большую роль, чем алогичное, нереалистичное или сверхгенерализованное. Хотя все эти типы мышления часто ведут их обладателей к невротическим трудностям в отношениях с самими собой, с другими людьми, с миром, но это происходит не всегда. Так, люди, уверенные в том, что существует сказочная «фея», которая защитит их, поможет в их трудах и выполнит все пожелания, будут счастливы, довольны собой, эффективны в работе и взаимоотношениях до тех пор, пока они сохраняют эту иллюзию.

Вероятнее всего, они введены в заблуждение и не имеют никаких доказательств в поддержку своей системы взглядов; со временем они могут разрушить свои иллюзии и впасть в депрессию. Но этого может и не произойти.

А.ЭЛЛИС С другой стороны, люди, твердо убежденные в том, что они должны в любых условиях быть защищены от напастей, обязаны всегда все делать хорошо, должны непременно получать все, что они пожелают, приходят к выводу, что не могут быть счастливы и эффективны, если попадут в угрожающую ситуацию, с чем-то не справятся или будут чего-то лишены.

Тогда как люди с нереалистичными представлениями, вероятно, время от времени будут испытывать затруднения и довольно часто – огорчение и разочарование (когда добрая фея забудет их навестить), люди mustурбаторного типа почти наверняка будут подвержены тревоге и (или) депрессии – Франк (Frank, 1985) называл это деморализацией (когда они сами, все люди и весь мир вокруг оказываются не такими, какими они – абсолютно обязательно! – должны быть).

6. Согласно рационально-эмотивной терапии, если нереалистичные и алогичные представления ведут к эмоциональным расстройствам, то в их основе, как правило, лежит must-урбаторное мышление. Ниже приводятся несколько характерных признаков долженствований, порождающих антиэмпирические представления.

а) Если пациент делает ложные атрибуции или персонализированные утверждения («Так как я был отвергнут этим человеком, я сделал что-то плохое»), то, вероятно, за этим стоит долженствование: «Я не должен терять хороших людей, а раз я сделал то, чего не должен был делать – потерял хорошего человека, – значит я сделал что-то плохое (чего я не должен был делать!)».

в) Если пациент осуждает себя («Раз я поступил плохо с моим партнером и был им отвергнут – значит я не заслуживаю иного отношения и в будущем»), то за этим скрывается: «Я всегда должен действовать компетентно и никогда никем не отвергаться. Но коль скоро произошло то, что не должно происходить, – значит есть во мне что-то дурное и такой дурной человек, как я, не заслуживает никакого уважения ни от кого ни сейчас, ни потом».

г) Если пациент испытывает безнадежность и беспомощность в отношении своего будущего («Раз уж я был отвергнут этим человеком, значит я никогда не смогу наладить отношения с хорошими людьми»), то, возможно, это происходит потому, что существует явное или скрытое убеждение: «Поскольку я всегда должен быть абсолютно компетентен в человеческих отношениях, а я нарушил этот закон природы, проявил некомпетентность и был за это отвергнут, то и в будущем меня ничего хорошего не ждет, меня будут постоянно отвергать (чего быть никогда не

должно!) и я никогда не смогу поддерживать хороших отношений ни с кем».

Если верно, что нереалистичные, генерализованные и алогичные убеждения приводят к депрессии – как предполагает Бек, как предполагаю я (Beck, 1967, 1976; Ellis, 1962, 1973, 1977), – и если верно также, как предполагается в рационально-эмотивной терапии, что в основе всех этих убеждений лежат абсолютистские долженствования, то модель, используемая в РЭТ, более точно отражает явные и скрытые депрессивные убеждения и может приблизить нас к пониманию тех когнитивных факторов, являющихся причиной депрессии (и других расстройств), которые другие теории игнорируют или умалчивают.

7. Если мы рассмотрим логическую структуру речевого предложения, то обнаружим, что практически все предложения, содержащие предпочтения, отличаются от предложений, содержащих must-урбаторные требования, по тому результату, который в них подразумевается.

Предложения-предпочтения обычно начинаются словами: «Мне очень бы хотелось. » и заканчиваются: «. но я не обязан этого достигать и смогу быть счастливым и без этого (может быть, и с трудом)». Предложениятребования (приказы) начинаются со слов: «Поскольку мне очень бы хотелось. я должен во что бы то ни стало, в любых условиях этого достигнуть», а заканчиваются примерно так: «. а если я этого не достигну, то это будет просто ужасно! Я этого не перенесу! Грош мне цена, если я этого не добьюсь! Все люди и весь мир просто отвратительны, раз они не могут мне это предоставить!» Ввиду того, что все люди подвержены ошибкам и условия их жизни неизбежно в той или иной степени неудобны и расстраивают их планы, трудно представить, каким образом человек с подобными схемами мышления может добиваться успеха, как он может настаивать на том, что другие люди и весь мир обязаны относиться к ним хорошо, и как при этом он может не испытывать депрессии и подавленности. Похоже также, что если люди имеют желания или предпочтения, но не настаивают на том, что они обязаны исполняться, то в депрессии они будут впадать довольно редко или вообще не будут.

8. Если гипотеза рационально-эмотивной терапии о роли долженствования в порождении депрессии верна, то это придаст психотерапии необычайную клиническую эффективность и изящество по следующим причинам.

а) И терапевт, и пациент могут достаточно быстро и легко обучиться основному правилу РЭТ: Cherchez le должен! Cherchez le обязан! (Ищи «Я должен»! Ищи «Я обязан»!). Вместо поиска множества иррациональностей и нереалистичных рассуждений они могут заняться поиском небольшого числа базисных долженствований, достаточно быстро их отыскать и прийти к пониманию основных предположений и умозаключений пациента.

б) Терапевты могут затем показать пациентам, как практически все их нереалистичные и алогичные идеи выводятся из этой кардинальной mustурбаторной философии и как можно «научно» оспорить их необоснованные претензии к себе, к другим людям и к миру в целом, и тогда пациент может довольно легко освободиться от производных иррациональностей. Предположим, Джон говорит: «Сюзанна не хочет спать со мной, а это значит, что я ей не нравлюсь, и это невыносимо! Это доказывает, что я никчемный человек, а она – паршивая сука!»

Когнитивному терапевту, не применяющему РЭТ, будет довольно трудно объяснить такому клиенту, что нет сколько-нибудь убедительных данных в пользу его предположений о том, (а) что он не нравится Сюзанне как человек; (б) что если oн ей не нравится, то это ужасно и непереносимо; (в) что ее нелюбовь к нему делает его никчемным человеком; и (г) что ее нерасположение к нему делает ее «паршивой сукой». Но рациональноэмотивный терапевт быстро поможет Джону увидеть, что не существует причины, по которой он должен нравиться Сюзанне, или он должен получить какую-то пользу от того, что он ей понравится, или она должна оказывать ему знаки внимания, то Джон сможет относительно легко (и самостоятельно) осознать свои нереалистичные, нелогичные взгляды на то, что происходит между ним и Сюзанной.

в) Если верна основная гипотеза рационально-эмотивной терапии о том, что иеговистские долженствования, требования и догмы являются более существенными в возникновении эмоциональных расстройств, чем алогичные или антиэмпирические представления, то можно ожидать, что многие пациенты (особенно люди с гибким умом) смогут достичь глубоких философских изменений в собственных системах представлений и сделать это за достаточно короткий срок. Так, некоторые пациенты и читатели литературы по рационально-эмотивной терапии (особенно «Как жить с невротиком» Эллиса, «Руководство по личному счастью» Эллиса и Харпера, «Новое руководство по рациональной жизни» Эллиса и Харпера), сообщают, что в течение нескольких недель обучения технике РЭТ, включающей распознавание must-урбаторных догм и работу с ними, они смогли достичь более значительного улучшения, чем за несколько лет применения других поведенческих или когнитивно-поведенческих техник (не говоря уже о гештальттерапии или психоанализе).

г) Хотя многие виды когнитивно-поведенческих терапий дают хорошие результаты (Bandura, 1977; A.Lazarus, 1981; R.Lasarus & Folkman, 1984; Maultsby, 1984; Meichenbaum, 1977), именно рационально-эмотивная терапия исходит из того, что большинство невротических расстройств и сопровождающих их дисфункций поведения проистекают из абсолютистского, догматического, must-урбаторного мышления и что, если бы люди были хорошими и бескомпромиссными учеными (но не заурядными научными работниками, как это прекрасно продемонстрировал Келли (Kelly, 1955), они крайне редко теряли бы душевное равновесие по поводу чего бы то ни было. Для эффективного ученого, как утверждает

РЭТ, не существует никаких абсолютов, никаких догм, есть только пробные гипотезы, в которых он всегда готов усомниться и подвергнуть их новой проверке.

Гибкость и открытость, как отмечалось выше, являются сущностью науки, и РЭТ старается не только доказывать ошибочность догматических убеждений пациента и опровергать их при помощи логики и эмпирических доказательств, но и пытается обучить пациентов научному методу, чтобы в дальнейшем они могли использовать его при решении своих личных, социальных или профессиональных проблем. Другими словами, рационально-эмотивная терапия подчеркивает значение анти-mustypбаторного анализа и синтеза для того, чтобы человек выработал общий научный подход к жизни. Антидогматический, вероятностный подход РЭТ способствует также достижению гуманистических, демократических и ориентированных на выбор и свободную любовь установок. В этом отношении акцент на помощи пациентам в исследовании их базисных долженствований и в замене их предпочтениями и желаниями делает РЭТ более глубокой, с философской точки зрения, формой терапии по сравнению с другими ведущими когнитивно-поведенческими терапиями.

д) Мак-Гвайр (McGuire, 1964) и Уикер (Wicker, 1985) высказали мысль, что предъявление слабых аргументов до предъявления сильных может увеличить сопротивляемость убеждению. Если это так, то антидогматические аргументы РЭТ, так же как и решительность в обсуждении иррациональных убеждений (Ellis, 1979b, 1985a), могут только усилить терапевтическую эффективность, особенно в случае сопротивления пациента. Однако это только гипотеза, требующая дальнейшей проверки.

Критические замечания в адрес РЭТ-модели депрессии Является ли рационально-эмотивная терапия наилучшей из известных когнитивно-поведенческих техник для терапевтической работы с тревогой и депрессией? Нет, не обязательно. Как я уже говорил (Ellis, 1962), все психотерапевтические техники, включая РЭТ, имеют определенные недостатки. Хотя результаты контрольных исследований говорят о ее эффективности (DiGiuseppe, Miller & Trexler, 1979; Ellis, 1979a; McGovern & Silverman, 1984; Miller & Berman, 1983), а данные почти 200 опытов с тестами на иррациональность демонстрируют значимые различия между людьми с эмоциональными нарушениями и без них (Baisden, 1980, DiGiuseppe et al., 1979; Ellis, 1979a), теория и практика РЭТ все же может быть подвергнута обоснованной критике.

Так, Саттон-Саймон (Sutton-Simon, 1981) указывает на то, что не существует общепризнанных определений иррациональных убеждений и что люди, высказывающие рациональные убеждения, могут на самом деле им не верить. Смит (Smith, 1982; Smith, Houston & Zurawski, 1984) считает, что недостаточно собрано убедительных доказательств в пользу того, что эффективность РЭТ-процедур обусловлена именно воздействием на А.ЭЛЛИС иррациональные представления. Рахман и Уилсон (Rachman & Wilson,

1980) также сомневаются в строгости некоторых исследований, на которые опирается практика РЭТ. А Уэсслер (Wessler, 1983) заявляет, что исследованиям эффективности любых когнитивно-поведенческих терапий, включая РЭТ, вообще нельзя доверять.

Вся эта критика правомерна. Мое первоначальное определение иррациональных убеждений (Ellis, 1958, 1962) включало неточные, как я увидел позже, формулировки, В моих более поздних дефинициях подчеркивались более важные, как я считал, аспекты иррациональности, особенно оценочные и must-урбаторные представления (Ellis, 1985a, 1985b;

Ellis & Harper, 1975; Ellis & Grieger, 1977; Ellis & Whiteley, 1979). Эти более специфичные аспекты «иррациональности» еще нуждаются в контрольных исследованиях, что, конечно же, необходимо проделать. То, что исследования эффективности рационально-эмотивной терапии отличаются скорее многочисленностью, чем строгостью, – это правда. Но то же самое можно сказать и о подавляющем большинстве любых исследований результативности психотерапии. Безусловно, необходима вторая волна исследований эффективности РЭТ, когнитивной терапии Бека, самообучающего тренинга Мейхенбаума, социального научения Бандуры.

Эшенродер (Eschenroeder, 1982) высказывает сомнения в целесообразности рационально-эмотивной терапии и критически оценивает ее теоретические положения и терапевтические методы. Он считает, что это скорее набор предположений, чем целостная теория, и что она не принимает в расчет те условия окружающей социальной среды, которые вносят свой вклад в развитие и поддержку иррациональных убеждений. Я уже писал (Ellis, 1980), что по большому счету он прав, но, с другой стороны, ни одно значительное современное направление психотерапии не имеет упорядоченной, внутренне согласованной структуры, которой требует Эшенродер от научной теории. Теория долженствований, которую я представляю вашему вниманию в этой статье, – лишь один аспект многомерной теории эмоциональных расстройств и психотерапии, и ей трудно отвечать всем требованиям, предъявляемым Эшенродером. Конечно, рационально-эмотивная терапия признает огромное значение социального окружения в формировании иррациональных убеждений и эмоциональных расстройств, но пока мы стоим в самом начале эмпирических исследований, способных показать, в чем именно состоит взаимосвязь.

В настоящее время высказываются возражения против философских, в частности гуманистических, положений рационально-эмотивной терапии (Bergin, 1980; Floyd, 1981; Meehl, 1981; Sharkey, 1981; Wessler, 1983, 1984).

Конечно, критики имеют право на собственные представления о РЭТ, которые нередко кажутся мне антигуманистическими и антитерапевтичными (Ellis, 1980, 1984а). По мнению Шарки, РЭТ философски нейтральна и эффективна, хотя он и считает, что рациональноКОГНИТИВНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ДЕПРЕССИИ… эмотивная психология сталкивается с логическими, концептуальными и философскими трудностями. Я склонен согласиться с ним в том, что РЭТ – особенно ее отказ от абсолютистских требований и долженствований – может использоваться и гуманистами, и верующими, и психотерапевтами различных школ. Вопрос о том, будет ли этот центральный аспект РЭТ наиболее успешно работать с эмоциональными расстройствами, если его применять (а) сам по себе, (б) в сочетании с гуманистической философией РЭТ или (в) в сочетании с какой-то другой, негуманистической, философией, может быть темой дальнейших эмпирических исследований.

Многие авторы (Dryden, 1984; Harris, 1982; Huber, 1985; Johnson, 1980; Weinrach, 1980; Wessler, 1983) упрекают меня в жестком, чрезмерно активном и директивном подходе (Ellis, 1962, 1985а), отстаивая более мягкие формы когнитивных обсуждений. Бек (Beck, 1976), Мейхенбаум (Meichenbaum, 1977) и многие другие когнитивно-поведенческие терапевты также считают мою технику РЭТ слишком мощной и жесткой.

Хотя они нередко преувеличивают жесткость моей работы при проведении РЭТ (я, конечно, варьирую ее при работе с каждым конкретным клиентом и уже в течение многих лет указываю на то, что техника может эффективно применяться в ненавязчивой, обучающей форме, как, например, это делает Янг (Young, 1963), но в чем-то они правы. Я убежден, что напористый, полемический стиль РЭТ особенно эффективен при работе с сопротивляющимися пациентами (Ellis, 1985a). Конечно, я могу ошибаться. Вопрос, какой стиль применить – мягкий или напористопровокационный – достоин не одного экспериментального исследования.

Некоторые критики или желающие дополнить рациональноэмотивную терапию полагают, что она излишне когнитивна и пренебрегает некоторыми прекрасными элементами аффективных и поведенческих техник. Так, Григер (Grieger, 1985) подчеркивает контекстуальный подход, А.Лазарус (A. Lazarus, 1981) – мультимодальный, а Шварц (Schwartz, 1982)

– интегративный подход к терапии. Я вполне согласен с ними, и, отвечая Шварцу, показал, что рационально-эмотивная терапия всегда рассматривала когниции, эмоции и поведение как взаимодействующие друг с другом и фактически не существующие в чистом виде (Ellis, 1984с).

Как следствие этого, с момента своего появления в 1955 году рациональноэмотивная терапия использовала разнообразные когнитивные, эмоциональные и поведенческие методы, и использовала их с опорой на теорию, а не только потому, что эти методы казались работающими (Ellis, 1958, 1962, 1984b; Ellis & Dryden, in press; Ellis & Whiteley, 1974). Я говорил также, что, хотя и Зайонк (Zajonc, 1984), и Р.Лазарус (R.Lazarus,

1984) отчасти правы в своих взглядах на роль когнитивного и эмоционального в жизни человека, но когда мы вступаем в сферу психологических расстройств, абсолютно невозможно разделить эти два процесса, и поэтому лучше использовать в терапии и когнитивные, и эмоциональные методы (Ellis, 1985с).

А.ЭЛЛИС Можно выдвинуть различные возражения в отношении РЭТ-модели депрессии. Например, было указано на то, что многие люди с долженствованиями и другими иррациональностями умудряются справляться с трудностями, порождаемыми их нереалистичными взглядами (Arnkoff & Glass, 1982; Lazarus & Folkman, 1984). Это может быть до некоторой – и весьма ограниченной – степени верно по следующим причинам.

1. Люди, которые говорят: «Я должен сделать это хорошо», на самом деле часто имеют в виду: «Я бы предпочел сделать это хорошо», что вполне правильно и реалистично. Они используют слово «должен»

Московский Психотерапевтический Журнал
Лауреат Национального психологического конкурса
«Золотая Психея»

Редсовет: М.Е. Бурно, Ф.Е. Василюк, Н.Г. Гаранян, Ю.Б. Гиппенрейтер, И.М. Кадыров, А.В. Казанская, А.Ф. Копьев, Л.М. Кроль, Е.Л. Михайловна, Ю.С. Савенко, Е.Т. Соколова, А.И. Сосланд, А.Б. Холмогорова, В.Н. Цапкин, Э.Г. Эйдемиллер, А.Ф. Бондаренко, Дж. Бьюдженталь, Т. Грининг, В. Зенф, Х. Кехеле, Н. Роджерс, Н. Сарджвеладзе.

МПЖ — издание, которое задает планку профессионализма в психотерапевтическом сообществе, издание, которое создает ситуацию диалога между различными школами и направлениями отечественной и мировой психотерапии, заботится о культурологической и философско-антропологической рефлексии психотерапии, обеспечивает открытую, свободную от сектантского духа циркуляцию информации о важнейших сторонах профессиональной жизни, начиная с обсуждения законопроектов о психотерапии и заканчивая сообщениями о последних методических находках.

Редакция МПЖ смогла привлечь к работе и опубликовать тексты не только знаменитых психотерапевтов (Дж. Бьюдженталя, Д. Винникотта, Х. Кехеле, А Миндела, Р. Мэя, М. Эриксона и др.), но и таких выдающихся мыслителей современности, как Ж. Ванье, митрополит Антоний Сурожский и др. Издание публикует архивные материалы, а также классические работы, не публиковавшиеся ранее на русском языке (Г. Бейтсон, К. Роджерс, М. Бубер и др.).

Редакция МПЖ готовит специализированные выпуски и тематические хрестоматии, составленные из подборки лучших статей. Вышли в свет:

— спецвыпуски по гештальтпсихологии, христианской психологии, психоанализу,
когнитивной психотерапии, работе с психической травмой, экзистенциальной психотерапии, лакановскому психоанализу.

— Хрестоматия по психологическому консультированию и психотерапии:
Т.1. Теория и методология.
Т.2. Случаи из практики.

Редакция Московского психотерапевтического журнала предлагает

Номера за разные годы — по почте и в редакции:
до 2003г — 50 руб. (без учета пересылки)
с 2003г — 70 руб. (без учета пересылки)

Хрестоматия по психологическому консультированию и
психотерапии: Т.1. Теория и методология — 80 руб.
Т.2. Случаи из практики — 80 руб.

ГДЕ КУПИТЬ? КАК ПОДПИСАТЬСЯ?

Хрестоматию и журналы можно заказать и приобрести по
адресу: Москва, ул. Сретенка, 29 (м. «Сухаревская»).
Контактный телефон: (095) 923-40-34.
E-mail: fpc@list.ru

принимается подписка на наше издание.

По Объединенному каталогу
Федеральной службы почтовой связи РФ
для индивидуальных подписчиков — 73268
для организаций — 73269

По каталогу для библиотек агентства КНИГА-СЕРВИС — 1204

СОДЕРЖАНИЕ
«Московского психотерапевтического журнала»

№1, 1992
С.И.Консторум — Катамнез одного случая шизофрении
П.Б.Шошин — Памяти Ф.В.Басина
С.С.Хоружий — Сердце и ум
М.Эриксон — Гипнотическая техника «рассеивания» для коррекции симптомов и облегчения боли
О.В.Филипповская — «Тайна сия великая есть» (Из дневника участника круглого стола «Психотерапия и духовная жизнь»)
Ф.Перлз — Внутри и снаружи мусорного ведра
П.В.Волков — Навязчивости и «падшая» вера
З.Фрейд — Случай фрейлейн Элизабет фон Р.
Ф.Е. Василюк — От психологической практики к психотехнической теории
А.Ф.Копьев — Диалогический подход в консультировании и вопросы психологической клиники

№2, 1992
В.Н.Цапкин — Единство и многообразие психотерапевтического опыта
М.П.Папуш — «Я» и «ТЫ» в гештальттерапии: аксиологический анализ концепции невротических механизмов
З.Фрейд — Случай фрейлин Элизабет фон Р. (окончание)
М.Е.Бурно — О пациентах-психотерапевтах в терапии творческим самовыражением
Ф.Е.Василюк — Режиссерская постановка симптома (психотерапевтическая методика)
Н.В.Гришина — Обучение психологическому посредничеству в разрешении конфликтов
Ф.Капра — Станислав Гроф и Рональд Д.Лэинг
А.Б.Зубов — Апология смертью

№1, 1993
З.Морено — Обзор психодраматических техник
В.В.Розин — Терапия «Алексейчиком» (заметки наблюдателя)
А.Миндел — Работа со сновидящим телом
А.Б.Холмогорова — Психотерапия шизофрении за рубежом
Беседы с Вольфгангом Кречмером
Ш.Ференци — Маленький петушатник
Ю.Е.Алешина — Внутри семейная ситуация как основа формирования симптома «потери чувств»
Г.Бейтсон, Д.Д.Джексон, Дж.Хейли, Дж.Уикленд — К теории шизофрении
А.Ф.Бондаренко — Личностное и профессиональное самоопределение отечественного психолога-практика

№2, 1993
Г.Бейтсон, Д.Д.Джексон, Дж.Хейли, Дж.Уикленд — К теории шизофрении (окончание)
П.В.Волков — Рессентимент, резиньяция и психоз
Б.Мэкки — Запись психотерапевтической беседы по телефону доверия
Г.Л.Лэндрет — Типичные проблемы игровой терапии и что делать, если…
Е.М.Крупицкий, А.И.Палей, Т.Н.Беркалиев и соавторы — Психоделическая психотерапия с применением кетамина
В.Реньге — Психотехническая подготовка учителей за рубежом (Обзор литературы США 60-70-х годов)
С.Кулибали, Е.В.Заика — Психотерапия в народной медицине Республики Мали
А.Минделл — Работа со сновидящим телом (продолжение)
М.Е.Бурно — К вопросу о клинической (медицинской) психотерапии

№3, 1993
Ю.Джендлин — Субвербальная коммуникация и экспрессивность терапевта: тенденции развития клиенто-центрированной психотерапии
Три взгляда на случай Эллен Вест: Л.Бинсвангер, Р.Мэй, К.Роджерс
О.В.Немеринский — Терапевтическая роль групповой динамики
А.Б. Фенько — Психология ностальгии
А.Минделл — Работа со сновидящим телом
Правовое регулирование психотерапевтической деятельности в Австрии: Закон о психотерапии от 7 июня 1990 г.
Впечатления от поездки к Bernheim`у (1910) Впечатления от поездки в Берн к Dubois (1910)
Заметки о семинаре «Альтернатива насилию» гуманитарной инициативы «Голубка»
Семинар «Психология и психотехника виртуальных реальностей»

№4, 1993
Ю.С.Савенко — «Психиатрическая» и «психологическая» психотерапия — путь к единству
Х.Томе, Х.Кехеле — Перенос и взаимоотношения в психоаналитической терапии
С.Акерман — Психодрама, ориентированная на группу
Интервью с профессором Н.Н.Трауготт Психоанализ в СССР: глазами очевидца и участника
Митрополит Антоний Сурожский — Как жить с самим собой (очерк практического пастырского богословия)
А.Минделл — Работа со сновидящим телом (окончание)
Терапия «Алексейчиком»
О.В.Немиринский — «Волшебная палочка» Алексейчика, или что случилось с Марком Розиным?
Л.М.Хайруллаева — Взгляд через годы
М.Е.Бурно — О целебности абсурда
А.Е.Алексейчик — Восхождение на вершину
Т.И.Пухова — Заметки о семинаре «PAIRS Training»: Практическое приложение искусства интимного общения
Международное исследование развития психотерапевтов
Публикации на русском языке по психотерапии, психологическому консультирования и смежным областям за 1992-1993 гг.
Психологическому институту — 80

№1, 1994
П.Тиллих — Бытие, небытие и тревога
Н.Л.Мусхелишвили — Через семиотику и герменевтику молитвы к психологии молитвенных состояний
Митрополит Антоний Сурожский — Духовность и духовничество
Р.Персонс — Видеотерапия
А.Я.Варга — Аутопсихотерапевтическое сочинение на религиозную тему
Ангелика Бютов — О самостоятельной терапевтической работе дипломированного психолога в Германии
Е.Т.Соколова — «Где живешь тошнота?»
М.Е.Бурно — Психотерапия «сомневающейся» ипохондрии
А.Эллис — Когнитивный элемент депрессии, которым несправедливо пренебрегают
Е.Л.Михайлова — Старые терапии в новых обстоятельствах

№2, 1994
А.Б.Орлов — Фасилитатор и группа: от интерперсонального к трансперсональному общению
А.Б.Холмогорова, Н.Г.Гаранян — Групповая психотерапия неврозов с соматическими масками
А.А.Певницкий — Несколько случаев психоанализа (1914)
К.Парк — Социальное развитие аутиста: глазами родителя
И.А.Костин — Особенности терапевтической позиции психолога при работе с аутичными подростками
П.Тиллих — Патологическая тревога, витальность и мужество
Диалог К.Роджерса и П.Тиллиха
Митрополит Антоний Сурожский — О созерцании и подвиге
М.С.Занадворов Я и Иное
М.В.Розин — Религия и психотерапия: возможен ли кентавр?
Н.А.Графинина — Встреча с Алисон Хантер
А.Е.Алексейчик — Письмо в редакцию

№3, 1994
Н.Б.Кедрова — «Здесь и теперь» в контакте матери и ребенка
Ф.Перлз — Гештальт-терапия дословно
Е.Р.Калитеевская — Парадоксальная социометрия как метод позитивной дезинтеграции самоотношения
А.Жукова — Русалочка — немота роста
М.Папуш — Работа с субличностями в гештальт-терапии
Д.Н.Хломов, Н.Б.Долгополов — Фигура гештальта в России
Е.С.Мазур — Гештальт-подход при оказании помощи пострадавшим от землетрясения
О.В.Немеринский — Фасилитация контакта в гештальт-терапии
С.А.Коньков — Рождение языка самовыражения (опыт анализа вербальных репрезентаций самосознания)
Ж.М.Робин — Фигуры гештальта
Н.Б.Долгополов — Гештальт «здесь и теперь»
Д.Н.Хломов — Гештальт-терапия как практическая философия

№4, 1994
Плутарх — Слово утешения к жене
Ф.Е.Василюк — Диалог Карла Роджерса и Мартина Бубера. Я и Ты: истина неравенства (комментарий)
Митрополит Антоний Сурожский — Беседы разных лет
Интервью с Питером Томасом о процессуальной терапии
Конференция «Христиантво и психотерапия»
М.Н.Молоканов,З.Р.Хайрулина — Психологическая обоснованность использования знаний клиента об отклонениях при его рождении в качестве психотерапевтической метафоры
В.Г.Казачкова, Е.А.Рождественская — Пациент психолога-психотерапевта
Н.П.Грушевский — О психотерапевтическом поведении с соматическими пациентами в зависимости от их характерологических особенностей (опыт работы терапевта)
И.Шекеди, Х.Кехеле, К.Дрейер — Супервизия — сложный инструмент психоаналитической подготовки
К.Финк — Ошибочные действия, контрперенос, интерпретация, и двойственная логика
В.Н.Цапкин — Личность как группа — группа как личность
Публикации на русском языке по психотерапии, психологическому консультированию и смежным областям за 1993-1994 гг.

№1, 1996
А.В.Казанская — Психоанализ на русском языке
Н.Ф.Калина — Удовольствие от текста — Психология подлинности жизни
А.Б.Фенько — Разделенное Я
Л.Р.Миникес — Разговор с Айлин Серлин
Н.Г.Гаранян, А.Б.Холмогорова — Групповая терапия неврозов с соматическими масками
А.Ф.Бондаренко — Христианская психотерапия в США и англоязычном мире
Т.В.Снегирева — Кража
М.Циерпка — О психодинамике невротически обусловленной клептомании
И.М.Кадыров — Психодрама и психоанализ: два театра для психической драмы
В.Н.Цапкин — Несколько слов о Лакане
Ж.Лакан — Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда
А.В.Казанская — Несколько слов о Лакане (интервью с Изи Беллером)
«Психология сегодня»

№2, 1996
Дж.Кафка — Сознание и тень времени
А.В.Казанская — О чем говорит речь?
Е.С.Калмыкова, И.Г.Чеснова — Анализ нарративов пациента: CCRT и дискурс-анализ
З.Фрейд — Анализ конечный и бесконечный
Ф.Е.Василюк — Настоящее психоанализа
Х.Гроен-Праккен — Влияние сеттинга на ход психоанализа и психотерапии
А.Ф.Усков — Фрейд о позиции психоаналитика: знаменитые метафоры и практические рекомендации 1912-15 гг.
И.М.Кадыров — О невротических и психотических аспектах личности и их взаимодействии в психоаналитической психотерапии
Н.А.Холина — Звучащие зеркала
А.А.Вильданова — [Тема преследования в психотерапевтической практике]
Х.Кехеле — Может ли «просто несчастье» быть целью психоаналитического лечения
М.Н.Тимофеева — Историческая, политическая, социальная и реальная реальности в психоанализе
М.Ю.Арутюнян — «Маленький Ганс» как случай семейной терапии
С.Г.Аграчев — К вопросу о месте и роли психоанализа в современной культуре
Предисловие Московского психоаналитического общества
Памяти А.А.Вильдановой

№3, 1996
А.Бек — Предисловие к выпуску Московского психотерапевтического журнала, посвященного когнитивной терапии
А.Б.Холмогорова, Н.Г.Гаранян — Предисловие составителей специального выпуска
А.Б.Холмогорова — Философско-методологические аспекты когнитивной психотерапии
Н.Г.Гаранян — Практические аспекты когнитивной психотерапии
А.Бек — Техники когнитивной психотерапии
А.Бек — Когнитивная терапия депрессий
Ж.Котро, Е.Моллар — Когнитивная терапия фобий
Н.Г.Гаранян, А.Б.Холмогорова — Интегративная психотерапия тревожных и депрессивных расстройств на основе когнитивной модели
А.Б.Холмогорова, Н.Г.Гаранян — Интеграция когнитивного и психодинамического подходов на примере психотерапии соматоформных расстройств
А.Васко, Л.Гарсиа-Маркес, У.Драйден — «Психотерапевт, познай самого себя»: диссонанс между метатеоретическими и личностными ценностями психотерапевтов различных теоретических ориентаций
Настоящее и будущее когнитивной психотерапии в России: интервью с московскими психотерапевтами
Я.Л.Обухов, Х.Пезешкиан — Психотерапевты встречаются в Вене
Венская декларация
А.И.Сосланд — Конгресс-муравейник
А.Б.Холмогорова — Обсуждение приказа «О подготовке медицинских психологов»
Е.Л.Михайлова — Невыносимая легкость бумажных обложек
А.Б.Холмогорова — М.Виршинг: психосоматическая медицина

№4, 1996
П.Рикер — Образ и язык в психоанализе
Н.Чешир, Г.Томе — Реабилитация Я
Ф.Е.Василюк — Семиотика психотерапевтической ситуации и психотехника понимания
А.В.Вартанян — Анализ случая «Мари и турки»
В.И.Брутман, А.Я.Варга, М.С.Радионова, О.Г.Исупова — Девиантное материнское поведение
Р.Саргаутите, Н.Д.Семенова — Опыт психотерапии с больными ревматоидным артритом
В.М.Розин — Опыт истолкования маскотерапии Г.Назлояна
Маскотерапия verbatim: интервью с Г.М.Назлояном
Р.Мэй — Остановиться, оглянуться: психотерапия после К.Роджерса, В.Сатир, Р.Лэйнга, Б.Беттельхейма
Ф.Е.Василюк — Молитва — молчание — психотерапия
Тезисы участников конференции
Е.С.Михайлова — Словарь скептика
Указ Президента РФ «О возрождении и развитии философского, клинического и прикладного психоанализа»
Федеральная целевая программа «Возрождение и развитие философского, клинического и прикладного психоанализа» (Проект)
Экспертный анализ Указа и Программы

№1, 1997
Е.А.Ромек — Проблема первотолчка, или о «логическом бессознательного» К.-Г.Юнга
Р.Краузе, Э.Штаймер-Краузе, Б.Ульрих — Исследование аффектов и психотерапевтическая практика
И.Ялом — «Не тот ребенок»
А.Вертманн — Регрессивный кризис в случае нейродермита и нарушений работоспособности
Епископ Диоклийский Каллист — Таинство человеческой личности
О.В.Немеринский — Гештальт-терапия психосоматических расстройств
Г.Фигдор — Психоаналитически-педагогическая консультация
Дж.Хилман — Сто лет одиночества: наступит ли то время, когда прекратится анализ души?
Ф.Е.Василюк — Психотерапевтическое облегчение зубной боли
Интервью с О.А.Максаковой. Психолог в соматической клинике

№2, 1997
Патриарх Игнатий IV — Православие и современность: направления свидетельства.
Р. Мэй — Раненый целитель
А.И. Сосланд — Интервью с Альфредом Притцем
Ф.Е. Василюк — Психотерапевтическое облегчение боли.
А.В. Корнеев — Работа с паттерном дыхания
Н.Д. Семенова — Этические основы психотерапии
Л.М. Кроль — Между живой водой и мертвой.
Эндрю Дж. Ванштейн — Применение парадокса в медицинской практике
Ю. Вилли, Р. Фрай, Г. Ханни, Р. Хоц, Б. Лимахер, А.Риел-Эмде, Д.В.Мексер — Коэволютивный фокус в индивидуальной, супружеской и семейной психотерапии.
Д.Ю. Бородин, Т.В. Галкина — Обряд плача как форма психотерапии в ситуациях самооценочной дезадаптации.
Василюк Ф.Е. — На подступах к синергийной психотерапии: история упований.
Гюнтер Х.Задлер — Клинические аспекты деструктивных сторон нарциссизма.

№3, 1997
М.Н.Малкова — Психотерапевтические отношения: анализ трех встреч.
В.И.Рыбин — Инсайт и гештальт
Г.Е.Рупчев — Телесные фантазии в структуре ипохондрических расстройств
Д.Шапиро, М.Баркхам, Э.Риз, Ш.Рейнолдс, М.Стертап — Влияние продолжительности лечения и тяжести депрессии на эффективность когнитивно-поведенческой и психодинамически-межличностной психотерапии
А.И.Сосланд — Харизматическая личность в психотерапии
О.Кернберг — Проективная идентификация, контрперенос и лечение в стационаре.
З.Фрейд — Конструкции в анализе
Е.Т.Соколова, Е.П.Чечельницкая — О метакоммуникации в процессе проективного исследования пациентов с пограничными личностными расстройствами

№4, 1997
Предисловие редактора — Христианская психология
Б.С.Братусь — Христианская и светская психотерапия
А.Ф.Бондаренко — Русская психология: кризис идентичности
Митрополит Антоний Сурожский — Духовность и душевность
С.С.Хоружий — К феменологии аскезы
О.Б.Ковалевская — Психология и отношение к больному человеку в медицине
Игумен Евмений — Пастырская помощь душевнобольным
Жан Ванье — Депрессия
Ф.Е.Василюк — Методика терапевтического облегчения боли
Е.В.Шерягина — Post scriptum к статье о боли
М.Лейцингер-Болебер, Х.Кэхеле — От Кальвина до Фрейда: исследование когнитивных изменений в ходе психоанализа
Х.Томе, Х.Кэхеле — Как мы работаем и пишем вдвоем

№1, 1998
Памяти С.Г.Аграчева
Памяти В.В.Давыдова
Игумен Евмений — Пастырская помощь душевно больным
Священник Борис Нечипоров — Психология энергийности и праздничная стихия
А.В.Александрович, Г.Б.Аркелова, О.Б.Мочалова, .Г.Саркисян, В.С.Шаверин — Опыт применения метода бодиарттерапии в комплексном лечении душевнобольных
Э.С.Ополинский, М.Н.Ромм, Г.Ф.Моисеев, А.Г.Московина — Нейро- и психофизиологические аспекты гипноза
К.Холлендер — Карл Юнг: хроника жизни и творчества
Т.В.Друсинова — Заметки о посещении цюрихского института К.Г.Юнга
Т.В.Снегирева — Во сне и наяву
К.Белл — Мать и дочь — трудное равновесие
Н.Л.Мусхелишвили, Ю.А.Шрейдер — Некоторые замечания к психологии молитвы: когнитивный аспект
Европейский сертификат по психотерапии

№2, 1998
Психоанализ в России. Год 1998 — Предисловие Московского психоаналитического общества
З.Фрейд — Заметки о теории и практике интерпретации сновидений
Х.Томэ — О психотерапии пациентов, страдающих нервной анорексией
А.Ф.Усков — Об одном типе покрывающих воспоминаний
А.В.Казанская — Поговорим о себе
М.Тимофеева — В разных шкафах разные скелеты
Г.Ракер — Значение и использование контрпереноса
С.Г.Аграчев — Перенос и контрперенос отечественных психотерапевтов
И.М.Кадыров — Исследования в психоанализе и психоанализ как исследование
Психоанализ в России — Интервью с Сергеем Аграчевым

№1, 1999
К юбилею А.И.Солженицина
М.Бубер — Вина или чувство вины?
Т.В.Власова — Личностный рост психолога: от эмпирии к онтологии вины
М.Ю.Колпакова — Особенности психологической работы с матерями- «отказницами»
С.А.Белоусов -Религиозно-ориентированное консультирование
Л.М.Кроль — «Специи» жизни и смерти в психотерапии (рецензия на книгу И.Ялома «Экзистенциональная психотерапия»)
А.З.Шапиро — Семейная психотерапия в России: социально-личностный контекст
В.В.Макаров — Будущее психотерапии
М.Е.Бурно — Терапия творческим самовыражением: клиническая терапия творчеством, духовной культурой
Ю.В.Валентик — Континуальная психотерапия
Й.Шторк — Между жизнью и смертью: о лечении одного младенца (к вопросу о внезапной детской смерти)

№2, 1999
М.П.Папуш — «Обратный билет для Хайдеггера»
Г.Л.Станкевич — О диалогической природе психотерапевтических изменений
А.Ф.Копьев — Взаимоотношение «Я»- «Другой» и его значение для практической психологии
А.Б.Холмогорова, Н.Г.Гаранян — Эмоциональные расстройства и современная культура
Д.Винникот — «Пигля»
Л.М.Кроль, Е.Л.Михайлова — Об одном повороте в зеркальном лабиринте
С.С.Хоружий — Психология врат как врата метапсихологии
М.Хиири — Пища для души
Круглый стол: «Психотерапевтический цех»

№3-4, 1999
В.Розин — Здоровье (опыт философского и социально-психологического изучения)
Е.Ромек — Диалектика самосознания и «практическая философия» психотерапии
Аннелоре Вертманн — Психоанализ подростков
В.Пузько — «Печаль моя светла…» (феноменология печали в творчестве А.С.Пушкина)
В.Руднев — Не умерла наша наука!
В.Макаров, Я.Обухов — II Всемирный конгресс по психиатрии: «Миф, сон, реальность»
Поздравляем! (К утверждению И.М. Кадырова как ассоциированного члена Международной Психоаналитической Ассоциации)
Х.Пезешкиан — Транскультуральная психотерапия в России
А.Сухарев — О роли отношения к природе в процессе этнофункциональной психодиагностики и психотерапии
М.Мучник — Антисемитизм и паранойя
А.Гребенюк — Психологическая зависимость от психоактивных веществ. Модель, принципы и методы терапии
Л.Кроль — Метафора — глоток свободы
К.Богословская — Волшебная история для себя
Монахиня Мария (Борисова) — Приглашение к работе

№1, 2000
Э.Хааз — Ритуалы прощания
Дж.Хилл — Перенос, сны и взаимность
Н.Бусыгина — Психологическая помощь онкологическим больным в свете холистической модели болезни
Е.Чурсина — Ирония в психотерапии
М.Щапова — Из писем К.Юнга
П.Волков — Разнообразие человеческих миров
Н.Владиславова — Русское боевое НЛП в Чечне
Д.Сатин — Об информационном обеспечении психологии
Д. и М.Линн, Ш.Фабрикант — Исцеление на восьми ступенях жизни

№2, 2000
В.Руднев — Поэтика навязчивости
В.Пузько — Мерцание между жизнью и смертью
Дж.Стренгс — Интерпретативные треугольники Давенлу в работе с образом Бога
Св.А.Лоргус — Формирование и коррекция образа Бога в сознании христианина
Фр.Даттилио — Интеграция когнитивной и системной парадигм в семейной психотерапии
А.Радченко — Сказкотерапия в эриксонианском гипнозе
М.Решетников — Актуальные проблемы реформ в российской психотерапии
Н.Владиславова — Русское боевое НЛП в Чечне — 2
А.Б.Холмогорова, Н.Г.Гаранян — Соматизация: история понятия, культуральные и семейные аспекты, объяснительные и психотерапевтические модели
Г.Назлоян — К концепции патологического одиночества

№3, 2000
В.А.Подорога — Второй экран (С.М.Эйзенштейн и кинематограф насилия)
IV Всероссийская конференция по психотерапии и клинической психологии: два проекта Закона РФ о психотерапии
Проект ППЛ Федерального Закона РФ «О профессиональной психотерапевтической деятельности»
Э.Г.Эйдемиллер — Новое лицо психотерапии: самостоятельная, междисциплинарная специальность
Г.В.Залевский — О равенстве юридической ответственности
В.Зенф — О ведущих ориентирах в развитии психотерапии
Б.Ю.Володин — К вопросу о психотерапии шизофрении
И.Е.Валитова — Интеграция когнитивной и системной парадигм в семейной психотерапии
Г.М.Назлоян — Очерк современного состояния практической психиатрии
А.Б.Холмогорова — Психологические аспекты микросоциального контекста психических расстройств (на примере шизофрении)
Поздравляем! (К избранию профессора В.В.Макарова президентом Европейской Ассоциации Психотерапии)

№4, 2000
К.В.Солоед — Разлука с матерью на первом году жизни: влияние на объектные отношения у детей
Н.А.Холина — Внутренний объект в зеркале символизации
А.В.Казанская — Алиса в стране чудовищ
У.Фольц-Боерс — «Теперь я снова человек»
И.М.Кадыров — Третья позиция или Наш психоанализ в ожидании Годо
М.Н.Тимофеева — С чего начинается родина…
А.Ф.Усков — Извращенность: проблема личности и общества
Обоснование законопроекта «О психотерапии и специалистах, занимающихся психотерапевтической деятельностью»
Закон о психотерапии и специалистах, занимающихся психотерапевтической деятельностью

№1, 2001
А.Катков — Предварительный сравнительный анализ законопроектов о психотерапии
Е.Т.Соколова, Е.П.Чечельницкая — Моделирование стратегий психотерапевтического общения при патологических внутренних диалогах
Г.М.Назлоян — Пространство и время психотерапевтической ситуации
Е.Орлова — Юридическая экспертиза: о проекте закона РФ «О профессиональной психотерапевтической деятельности»
В.Толочек — «За» или «против»?
Е.Михайлова — Думать о Законе пора, принимать рано
А.Б.Холмогорова — Методологические проблемы современной психотерапии
Дональд Калшед — Внутренний мир травмы
Э.Хааз — Ритуалы прощания
А.Лэнгле — Экзистенциональный анализ — найти согласие с жизнью
Ф.Р.Филатов — Отношение «Я-Другой» в свете поздних сочинений К.Г.Юнга
В.П.Руднев — Модальности, характеры и механизмы жизни

№2, 2001
А.Ш.Тхостов — Новое изобретение велосипеда
А.Б.Холмогорова — Мнения диаметрально разделились. Проект решения заседания Президиума Российского общества психиатров
З.Фрейд — О добывании огня
Е.С.Мазур — От гуманистической психологии личностного роста — к экзистенциональной психологии жизнетворчества
Н.Б.Кедрова, М.А.Бебчук — Ребенок в семье
А.С.Кравченко — Нарцисс и его отражения
Н.Д.Семенова — Страх боли в стоматологии
А.И.Сосланд — Что годится для бреда?
Ю.В.Власова, А.С.Щербаков — «Иди вон!» — И вышел умерший…»
Дональд Калшед — Внутренний мир травмы
М.Е.Бурно — Панорама психотерапии. Взгляд из терапии творческим самовыражением
В.П.Руднев — Экстраекция и психоз
Л.И.Воробьева — Закат психотерапии. Что дальше?

№3, 2001
В.В.Макаров — Европейский конгресс «Психотерапия Запада — психотерапия Востока». Годовая итоговая конференция ЕАП.
Ст.Гроф — Надличностное видение: целительные возможности необычных состояний сознания
М.М.Решетников — Психотерапия в России: история и современность
А.Л.Катков — Манифесты развивающей психотерапии
Г.Будинайте — Классическая системная семейная терапия и постклассические направления: свобода выбора
Е.С.Жорняк — Нарративная психотерапия: от дебатов к диалогу
И.Ю.Хамитова — Семейная история: влияние на переживание женщиной беременности и родов
Э.С.Бурчаганов — Случай с драчливостью мальчика
Е.М.Симонова — Некоторые особенности психотерапии семей с химической зависимостью
«Круглый стол»: Вопросы преподавания системной семейной психотерапии

№4, 2001
А.Б.Холмогорова — Когнитивная психотерапия и перспективы ее развития в России
Н.Г.Гаранян, А.Б.Холмогорова, Т.Ю.Юдеева — Перфекционизм, депрессия и тревога
С.В.Воликова, А.Б.Холмогорова — Семейные источники негативной когнитивной схемы при эмоциональных расстройствах (на примере тревожных, депрессивных и соматоформных расстройств)
Т.Ю.Юдеева — Работа с эмоциональным разрывом: опыт соединения когнитивного и системного подходов
В.Г.Ромек — Модели поведенческого анализа
А.Б.Холмогорова — Работа с убеждениями: основные принципы (по А.Беку)
А.М.Бурно — Дифференцированная терапия обсессивно-компульсивных расстройств
Е.М.Симонова — Возможности когнитивного подхода в психотерапии химической зависимости
А.Б.Холмогорова, Т.В.Довженко, Н.Г.Гаранян и др. — Взаимодействие специалистов в комплексном лечении психических расстройств
Е.Т.Соколова, А.Ш.Тхостов — Первая международная конференция по клинической психологии памяти Б.В.Зейгарник
А.Б.Холмогорова — Отечественная психология мышления и когнитивная психотерапия
А.В.Зейгарник — Блюма Вольфовна Зейгарник (попытка воспроизведения жизненного пути)
Круглый стол : О подготовке клинических психологов
Х.Ахмедова — Эрготерапия детей-беженцев с посттравматиченскими стрессовыми расстройствами
А.И.Аппенянский — Что теряют медицинские психологи, лишаясь лицензирования…

№1, 2002
В.Н.Цапкин — Ж.Лакан: хронология жизни и творчества
Ж.Лакан — Психоз и другой
Ж.Лакан — О бессмыслице и структуре Бога
В.Н.Цапкин — К.Роджерс: хронология жизни и творчества
К.Роджерс -Клиентцентрированный/человекоцентрированный подход в психотерапии
Т.В.Снегирева — Загадка Роджерса
Ф.Е.Василюк — От переживания — к молитве
А.Б.Холмогорова — Научные основания и практические задачи семейной интерпретации
И.М.Кадыров — «Двойник» Ф.М.Достоевского: попытка психоаналитической интерпретации
Р.Лихи, Р.Сэмпл — Посттравматическое стрессовое расстройство: когнитивно-бихевиоральный подход
Е.Л.Михайлова — Короткие встречи
Х.Ахмедова — Эрготерапия детей-беженцев с посттравматиченскими стрессовыми расстройствами (окончание)
Оглавление «Других Ecrits» Жака Лакана

№2, 2002
Ф.Р.Филатов — Феномен болезни в различных системах знания: конфликт интерпретаций
Альфред Лэнгле — Грандиозное одиночество. Нарциссизм как антропологическо-экзистенциальный феномен
А.В.Казанская — Удостоверение личности Нарцисса
И.М.Кадыров — Обсуждение доклада А.В.Казанской
Е.П.Чечельницкая — Пессимизм и нарциссизм
Н.Г.Гаранян, А.Б.Холмогорова — Очарование нарциссизма
Митр. Антоний Сурожский — Тело, дух, душа: целостность человеческой личности
А.Б.Холмогорова — Научные основания и практические задачи семейной психотерапии
Р.Кочюнас — Экзистенциальная терапия в группах Круглый стол: Психологический «коучинг» и корпоративное консультирование
В.П.Зинченко — А.Р.Лурия: обратная временная перспектива
М.Е.Бурно — К вопросу о терапии духовной культурой в Преображенской психиатрической больнице в старину

№3, 2002
Х.Кехеле, А.Буххайм, Г.Шмукер — Развитие, привязанность и взаимоотношения: новые психоаналитические концепции.
Ж.-Д.Назьо — Понятие Кожи-Я
В.И.Пузько, Е.Г.Ушакова — Кризис материнства как ценности в современном мире
В.Оклендер — Гештальттерапия с детьми: работа с гневом и интроектами
Ю.Кочюнене — Экзистенциальный взгляд на трудного подростка: возможность и пространство для терапевтических изменений
И.В.Герасимова, Н.А.Чернавцева — Музыкатерапия в работе с возбудимыми подростками
Е.Г.Гросман, Ч.Сиберг — Приговоренные к природе
К.Газиева — Опыт со-бытия. Отчет о работе в младшей группе детского сада педагога-экспериментатора
О.А.Минеева — Семейные паттерны в зеркале внутренней метафоры
М.Р.Гинзбург — «Доска почета»: гипнотерапевтическая техника для укрепления чувства собственной ценности
М.Шебек — Быть после 11 сентября (к годовщине американской трагедии)
В.Макаров, И.Кириллов, И.Чобану — «Душа мира — путь к глобализации»: III Всемирный конгресс по психотерапии
М.Е.Бурно — О российской клинической психиатрической психотерапии (ключевая лекция на III Всемирном конгрессе по психотерапии)

№4, 2002
О. Василиос Термос — Кризис желания. Размышления о точках пересечения психоанализа Ж. Лакана со святоотеческим богословием.
А.К. Черноглазов — В сторону Лакана
К. Роджерс — Могу ли я быть человеком, способствующим развитию группы?
В.В. Летуновский — Работа с телом в экзистенциальной психотерапии (онтоцентрический подход)
А.Б. Холмогорова — Личностные расстройства и магическое мышление
А.В. Лактионова — Страдание детей от насилия в семье и принципы психотерапевтической помощи
В.Ю. Максаков, С.В. Ураков — Психолог в нейрохирургической
клинике: работа с корсаковским синдромом
И.В. Диянкова — Некоторые этические проблемы в современной американской психотерапии и психологическом консультировании
А. Лэнгле — Значение самопознания в экзистенциальном анализе и логотерапии: сравнение подходов
Круглый стол ОСПиК: Культурный контекст посттравматических стрессовых расстройств
М. Вольская,Т. Когатько — С конференции «Иматон»: Тревога и страх — единство и многообразие взглядов
А.В. Лактионов — Особый взгляд на благодарность

№1, 2003
А. Макферлейн, Б. Ван дер Колк — Психическая травма и психотерапия
П. Левин — Исцеление от травмы
П. Левин — Понимание детской травмы. Первая помощь при несчастных случаях и падениях. Исцеление давней травмы.
Е.Г. Дозорцева — Соматическая терапия травмы у девиантных девочек — подростков
Л. Марчер, Л. Олларс, П. Бернард — Травма рождения: метод ее разрешения
М.А. Падун, Н.В. Тарабрина — Психическая травма и базисные когнитивные схемы личности
Т. Дембо, Г. Левитон, Б. Райт — Приспособление к несчастью:
проблема социально-психологической реабилитации
Круглый стол: К событиям на Дубровке: соматическая терапия травмы при работе с пострадавшими в чрезвычайных ситуациях.

№2, 2003
А. Лэнгле — Психотерапия — научный метод или духовная практика? О соотношении между имманентным и трансцендентным на примере экзистенциального анализа.
В.В. Летуновский — Экзистенциально-инициальная терапия К. Дюркхайма
К. Дюркхайм — Внутренний образ и форма воплощения (гештальт)
А.И. Сосланд — Ключ к Хайдеггеру
А.С. Баранников — Феномен «экзистенциального нового» в Dasein- и экзистенциальном анализе
Д.А. Леонтьев — Экзистенциальная тревога и как с ней не бороться
А.Б. Холмогорова — Страх смерти: культуральные источники и способы психологической работы
А.В. Гнездилов — Актуальность духовных аспектов в службе хосписа
С. Мадди — Из З.Ф.: Виктимизация Доры
Дж. Бьюдженталь — Что такое неудача в психотерапии?
В.В. Летуновский — Базовые настроения сновидения
С.В. Кривцова — Первый опыт экзистенциально-аналитического образования в России
Е.С. Мазур — Встречи с экзистенциально-гуманистической психотерапией: история и перспективы развития
О. Бачинина, Н. Лобанова — Первая летняя школа по экзистенциальному консультированию

№3, 2003
С.С.Хоружий — Дискурсы внутреннего и внешнего в практиках себя.
М.Н.Миронова — Построение лестницы развития/регрессии в христиански-ориентированной психологии.
М.Ю.Колпакова — Корни тревоги.
Л.Ф.Шеховцова — Самооценка, аутентичность и любовь к себе.
Т.А.Флоренская — Святоотеческое учение о страстях и психотерапия.
Ф.Е.Василюк — Молитва и переживание в контексте душепопечения.
Митрополит Антоний Сурожский — О страхе Божием и об исповеди.
И.Н.Мошкова — Единство духовных и психологических компонентов воспитания.
М.В.Баязитова — Опыт работы православного психолога в церковном приходе.
Элизабет Гассин — Православие и проблема прощения.
Интервью с о.Виктором (Гусевым) — Помочь понести тяготы на пути ко спасению.
Е.Л.Майданович — Памяти митрополита Антония Сурожского.
Слово памяти: Валерий Викторович Петухов.

№4, 2003
Е.А.Ромек — Преодолевая Фуко: есть ли будущее у наук о человеке?
А.С.Баранников — Феномен «экзистенциально нового» в Dasein- и экзистенциальном анализе (антропологическое исследование) (продолжение).
С.Х. Асаддулина — Виртуальный конфликт в семье
И.М.Кадыров, И.Гиль Сон, Е.В.Чередниченко — К психоаналитическому исследованию психозов: попытка интеграции клинического и формализованного подходов к анализу диагностико-терапевтического интервью.
А.Н.Моховиков — Психическая боль: природа, диагностика и принципы гештальттерапии.
А.К.Черноглазов — Приглашение к реальному.
Надер Роберт Шабаханги — Размышления о бытии экзистен- циального психотерапевта.
А.Л.Иванов, В.В.Рубцов, Н.В.Жуматий, М.В.Давлетшина — Психологические последствия участия военнослужащих в боевых действиях в Чеченской республике и их медико-психолого-социальная коррекция.
М.Е.Бурно — О «трагических философах-материалистах».

№1, 2004
А.Л.Венгер — Психотерапия: западная теория и российская практика.
А.Б.Холмогорова, Н.Г.Гаранян — Нарциссизм, перфекционизм и депрессия.
Е.В.Первышева — «Смотрим в прошлое, чтобы увидеть будущее».
Дж.Нардонэ — Краткосрочная стратегическая психотерапия при обсессивно-компульсивных расстройствах.
О.С.Васильева, Е.В.Короткова — Особенности переживания вины в современном обществе.
Доротея Рам, Карола Кирш — Интегративная групповая терапия с детьми из «группы риска».
Н.В.Иванова — Как помочь клиенту определить терапевтическую цель (в традиции экзистенциальной психотерапии).
И.А.Толпина — Психодинамический анализ проблемы идентичности.
И.Д.Сарафанова — Влияние холдинг-терапии на родителей аутичного ребенка.
«культурный круг»
Е.Т.Соколова — Открытие рубрики.
В.А.Зимин — Функция трансгрессии (проблема нарушения границ между полами и поколениями на материале фильма П.Альмодовера «Всё о моей матери»).
Л.Г.Лысюк — О Четвертом международном конгрессе психотерапии и душепопечения.

№2, 2004
А.И. Сосланд — Об идеологической сущности психотерапевтического сообщества.
А.Б. Орлов — Демистификация любви.
Н.В. Серов — Хроматическая интерпретация понятий «архетип» и «гендер».
О.Н. Ертанова — В начале было слово.
Н.Г. Алексеев — В.В. Семенов — Встреча психодрамы и «ОДИ».
А.В. Заболотная — Путешествие во времени.
Н.Г. Осухова — Играем «Гамлета».
О.Д. Никитин — Театр спонтанности, или театр зрительских историй.
А. Барышева — Выпускать ли джина из бутылки? (Психодрама в бизнесе).
А. Блатнер — К вопросу о полезности философии развития.
Постмодернизм и задачи психотерапии.
Е. Ромек — Философия: инструкция по терапевтическому применению.
А.Б. Холмогорова, Е.В. Полкунова — Особенности семейной систему пациентов с депрессивными расстройствами.
О. Ионов, М. Горковлюк — Арттерапия в реабилитации больных с невротическими расстройствами.
Д. Ершов — Методические особенности тренинга личностного роста.
Ю.Б. Некрасова — Особенности диагностики при реабилитации людей с нарушениями речевого общения.

№3, 2004
Ж. Лакан — «Проблемы разумения» (сонет)
А. Стивенс — Психоаналитическое образование
Ж.-А. Миллер — О Новом: Введение в Семинар у Жака Лакана
Д. Руа — Введение в чтение Семинара у Жака Лакана:
Часть 1 — «Эдип в Москве»
Часть 2 — «Схватить желание за букву»
Д. Руа — Требование и желание
Д. Руа — Истерия и навязчивость
Э. Лоран — Отчуждение и отделение
Ж.-А. Миллер — Семинар в Барселоне, посвященный лекции Фрейда
Ф. Стасс — «Маленький Ганс» как основополагающий случай Фрейда
Ф. Грассер — От боли существования к телесной боли в меланхолии
Н. Карагезян — Диалектика желания и запроса в клинике женщина с «дерьмом» (От симптома обсессивного — к симптому истерическому)
Р. Акопян — Ребенок, который захотел жить
М. Страхов — Почти детективная история желания и требования