Около 60 миллионов человек в мире страдают неизлечимым заболеванием, причины которого до сих пор неизвестны. В том, как развивается заболевание, и что при этом чувствуют сами пациенты разбирался проект Fleming.
«Когда мне было года три или, может быть, четыре, моя мама ушла из дома и пропала. До этого она постоянно повторяла цепочки из не связанных между собой слов, а когда ее спрашивали о причинах такого поведения, она надолго уходила в себя, после чего объясняла, что таким образом она общается с друзьями, голоса которых она слышала в своей голове»
Существовало множество попыток найти взаимосвязь заболеваемости и различных факторов, таких как пол или место жительства. На основании того, что большинство зарегистрированных случаев были обнаружены у пациентов, проживавших в городах, ученые сделали предположение о том, что городская среда с ее темпом жизни и большими стрессовыми нагрузками может спровоцировать развитие шизофрении. Современные данные опровергают это утверждение, ссылаясь на то, что благодаря повышению качества медицинского обслуживания в отдаленных населенных пунктах это заболевание выявляется чаще, чем раньше, и в процентном отношении «деревенская» шизофрения не уступает «городской». Выяснилось также, что это заболевание не является обусловленным гендерными признаками: соотношение мужчин и женщин среди шизофреников оказалось приблизительно равным – 54 и 46% соответственно. На сегодняшний день наиболее состоятельной стала гипотеза о генетической предрасположенности к шизофрении: изучение наследственности пациентов, страдающих этим заболеванием, показало накопление в их родословной случаев психозов и аномалий личности или расстройств шизофренического спектра.
Впрочем, хорошая родословная вовсе не гарантирует отсутствие риска развития шизофрении. Известно, что в семьях, где один из родителей имеет психические расстройства, обычно меньше детей, чем в семьях, где оба родителя психически здоровы, но при этом заболевания психики не исчезают и даже не уменьшаются в процентном отношении. В силу малой изученности психических заболеваний вообще и шизофрении в частности, современная психиатрия не может назвать точной причины развития этой болезни.
Статистические данные о шизофрении имеют солидную долю погрешности, ведь шизофренией называют ряд хронических расстройств психики различного характера, объединенных по общности проявлений и специфичности изменений личности. По этой причине точная диагностика шизофрении становится сложной задачей, которая под силу лишь опытному врачу-психиатру, и появляется возможность неверной постановки диагноза. Одним из главных признаков расстройства личности шизофренического спектра является характерное расщепление психических процессов, что проявляется в виде галлюцинаций, дезорганизованности мышления и речи, парадоксальной логике, которая прослеживается в поведении больных.
«Первые галлюцинации, как их называют, у меня появились в двадцать шесть лет. Во время одного из вечеров в общежитии, когда я уже готовилась ко сну, я заметила, что туфли моей соседки, стоявшие в углу стали от меня убегать. Как только я пыталась протянуть к ним руку, они прыгали за дверь и будто дразнили меня. Окружающие убедили меня в том, что это только игра моего воображения, но сейчас у меня появилось подозрение, что они просто в тот момент не увидели явного. Я не уверена в том, что это не было реальностью»
Шизофреники зачастую не могут отделить галлюцинации от реально происходящих событий. Игра воображения становится настолько яркой, что события, происходящие в голове больного, словно смешиваются с реальными фактами. При этом больной может не придавать эмоциональной окраски своим видениям, они не кажутся ему странными и не нарушают присущую практически любому шизофренику специфическую логику, которой он объясняет мир, в котором причудливо переплетаются реальные и вымышленные процессы и вещи.
«Не так давно я решила выйти на прогулку и упала при спуске с лестницы. Я не сразу поняла, что упала неспроста, лишь потом заметила, что Они убрали ступеньку из-под моей ноги, а когда я споткнулась, Они ударили меня в колено и ушибли его»
Если подходить к заболеванию как к нарушению строения и функции органа, то для его диагностики и лечения необходимо найти изменения, которые были бы присущи этой болезни. И именно здесь кроется одна из главных проблем психиатрии в целом и работы с шизофренией в частности. Дело в том, что ученые долго не могли выделить сдвиги в работе организма, характерных для того или иного психического заболевания. Лабораторные исследования не несут значимой информации, которая могла бы уточнить диагноз, равно как данных не дают и функциональные пробы. Однако последние данные позитронно-эмиссионной томографии выявили специфические для шизофрении изменения, такие как относительный дефицит серого вещества головного мозга. Эта особенность строения главного органа центральной нервной системы ведет к уменьшению количества межнейронных связей и как следствие – к снижению умственных способностей, хотя при грамотном подходе к лечению и адаптации больного его интеллект можно сохранить на довольно высоком уровне.
Беда в том, что с каждым последующим обострением шизофрении рабочая площадь коры головного мозга уменьшается. Появляется все больше неактивных зон, и благодаря этому происходит постепенное разрушение нормальных процессов высшей нервной деятельности, что в свою очередь ведет к новым эпизодам шизофренического психоза. Замыкается порочный круг, из которого по сути дела нет выхода, поскольку разорвать звенья этой цепочки не представляется возможным, и единственный способ повлиять на течение болезни – это введение антипсихотических препаратов, которые позволят продлить промежутки между эпизодами шизофрении.
«Вообще говоря, я не верю в существование шизофрении и не понимаю, почему мое восприятие мира требует какого-то медицинского вмешательства. Я считаю, что виноваты Они, потому что после курса лечения в психиатрической больнице пропал один мой хороший знакомый, который приходил ко мне в гости каждый день»
«Я совершенно не помню, как попала в отделение токсикологии, но точно знаю, что мне было невыносимо плохо. Последнее, что я запомнила – это смутно знакомые мне люди, вызывавшие скорую помощь. Я должна была принять таблетку, но обнаружила, что блистер пуст, хотя еще утром в нем оставалось несколько таблеток»
Обратной стороной медали здесь может являться возможность неконтролируемого приема психотропных препаратов у больных шизофренией или отказа от медикаментозного лечения. Нарушение режима приема лекарств больной объясняет чаще всего их «отравленностью» или «повелением голоса, которому нельзя не подчиниться». Передозировка препаратов может быть как сознательной («я хочу убрать их из моей головы»), так и неосознанной, связанной с прогрессирующим нарушением процессов запоминания и хранения информации.
По-видимому, нарушения архитектуры клеток головного мозга не являются единственной причиной развития шизофрении. Широкое распространение получила теория развития этого заболевания, объясняющая патологические изменения психики сбоем в системе передачи информации в межнейронных связях. Развитие психотических проявлений представляется как «бомбардировка» рецепторов нейрона различными сигнальными молекулами, важное место среди которых занимает дофамин. Медикаментозное лечение направлено на снижение потока этого вещества и нормализацию процесса передачи сигнала из одной нервной клетки в другую. Выглядит оптимистично, но подвох кроется в том, что дофамин, кроме всего прочего, отвечает за появление эффекта удовольствия, поэтому лечение препаратами такого рода в ряде случаев ведет к эмоциональному дискомфорту для пациента и заставляет его искать удовлетворенность с помощью наркотиков или алкоголя, которые вновь усиливают поток дофамина и провоцируют психотические эпизоды.
«Однажды за праздничным столом мне предложили выпить немного крепкого алкоголя, чтобы поднять себе настроение, которое было в тот момент немного подавленным. После пары выпитых глотков я на краткое время почувствовала себя счастливой и закрыла глаза, а когда открыла их, обнаружила, что нахожусь в незнакомом мне месте, и меня окружают голоса. Эти голоса были плотными, почти осязаемыми, и они имели разные цвета»
Шизофрения может протекать относительно благоприятно, при этом обострения случаются относительно редко (1-2 раза в год), больной способен адаптироваться к жизни в обществе, работать и обучаться, усвоить навыки самообслуживания. Более того, по итогам Международного Исследования Шизофрении достичь устойчивой ремиссии (в течение нескольких лет и более) от этого заболевания смогли около половины наблюдаемых пациентов. Такой исход шизофрении обеспечивается, прежде всего, постоянной коррекцией лечебных мероприятий и индивидуальным подходом к больному. При неблагоприятном же течении происходит быстрая утрата уже имевшихся навыков и умений, такой человек стремительно теряет социальные контакты, становится апатичным, безвольным, утрачивает мотивацию к каким-либо поступкам. Больной замыкается в себе, крайне редко выходит из дома, подолгу застывает в одной позе, порой весьма неудобной. Подобное угнетенное состояние внезапно сменяется приступами гнева или страха, в течение которых шизофреник становится опасным для себя и окружающих.
«Часто бывает так, что мне в голову вкладывают дурные мысли. Зачем Они это делают, я не знаю, но в такие моменты в моей голове строится лабиринт из слов и образов, из которых бывает невозможно выбраться. Однажды меня закрыли в моей голове, там было темно и душно. Когда мне все-таки удалось выбраться, я обнаружила, что лежу на полу. Болела спина. На часах было восемь часов, но я не могла понять, утра или вечера»
Причинами смерти людей, страдавших тяжелой формой шизофрении, часто становятся суицид, токсические отравления, в том числе медикаментами, травмы, полученные в течение психотических эпизодов и неосторожность, связанная с пониженной способностью к концентрации внимания. Непримиримый враг живет внутри каждого из них, и этот враг зачастую неожиданно надевает костюм палача.
При написании статьи использовались цитаты из личной беседы с женщиной, на протяжении более чем 50 лет борющейся с шизофренией. Диагноз поставлен и подтвержден врачом-психиатром, цитаты использованы с согласия автора.
Опухоли головного мозга составляют около 6% органических заболеваний ЦНС. Обнаруживаются у 0,1–5% пациентов психиатрических стационаров. Несколько чаще встречаются у мужчин. Около половины первичных опухолей являются глиомами. У детей, кроме того, чаще обнаруживаются медуллобластомы, астроцитомы, плексуспапилломы, а у пожилых — менингиомы, глиобластомы, аденомы гипофиза, невриномы слухового нерва. Психические нарушения выявляются у 25–100% пациентов с опухолями мозга. Иногда эти нарушения бывают первым и долго единственным симптомокомплексом, особенно если опухоль отличается медленным ростом, нарушения психики при опухолях мозга весьма разнообразны. Бывает, что при опухолях одной локализации развиваются различные, а неодинаковой — сходные психические нарушения. Различают транзиторные и стойкие психические нарушения, а также острые послеоперационные психозы.
1. Транзиторные психические нарушения
1. Эпилептические припадки. Астроцитомы, олигодендроглиомы лобно-височной локализации вызывают припадки у 90% пациентов. Супратенториальные медленно растущие опухоли сопровождаются припадками более чем в 40% случаев. Много реже (4%) бывают припадки при субтенториальных опухолях. В структуре припадков нередки психические, двигательные и другие нарушения, которые могут указывать на топику опухоли.
2. Галлюцинации наблюдаются в структуре ауры или в рамках парциального припадка. Обонятельные обманы особенно часто наблюдаются при поражении правой височной области. Обычно сочетаются с другими нарушениями, в том числе с галлюцинациями иной модальности. Несколько позднее к обонятельным присоединяются вкусовые обманы. Музыкальные и ритмические галлюцинации обычно свойственны пациентам с опухолями правой височной области; мнимые звуки при этом слышатся слева. Ритмические слуховые обманы — это, например, шум прибоя, работающего мотора, льющейся воды, звуки чирикания птицы, повторяющиеся звонки и т. д. При опухолях слева наблюдаются словесные обманы разного содержания; чаще они сочетаются с тревогой, преходящей афазией, нарушениями памяти, мышления. Оптические обманы бывают реже упомянутых. При опухолях справа — это элементарные галлюцинации: точки, вспышки света, искры, рябь и т. п. Фотопсии могут сопровождаться музыкальными обманами. При опухолях слева наблюдаются сложные видения — предметы, люди (часто подвижные); могут быть видения «внутри головы. глаз», видения «в мыслях». Тактильные обманы редки, встречаются при опухолях правого полушария. Такие обманы возникают и при параличах сна. Часты мнимые ощущения, относящиеся к сексуальной сфере.
3. Аффективные нарушения. При опухолях правой гемисферы наблюдаются приступы с разными нарушениями, но с аффектами тоски, ужаса на первом плане. Случаются также приступы с позитивными аффектами. При опухолях слева во время приступа могут преобладать тревога, ярость.
4. Явления деперсонализации и дереализации. Характерны для опухолей правой височно-теменно-затылочной области. Одновременно могут возникать метаморфопсии, нарушения восприятия времени, при этом встречаются очень своеобразные феномены. Например, пациент чувствует, что «время идет вниз». Наблюдаются и такие относительно редкие симптомы, как эхомнезия, палинопсия («визуальная персеверация», когда какой-нибудь наглядный образ в точности повторяется несколько раз подряд) или игнорирование пространства слева.
5. Речевые феномены. Представлены приступами потери речи. Особенно часто они наблюдаются при опухолях левой гемисферы. Это могут быть приступы моторной афазии, когда вместо вербализации пациент «мычит» или произносит иные нечленораздельные звуки; расстройство может указывать на опухоль лобной доли слева. При опухолях в левой височной области возникают приступы сенсорной афазии, т. е. непонимания речи, пациент слышит какой-то непонятный шум вместо речи окружающих. Он может отреагировать на звук речи и сказать несколько бессвязных фраз. При опухоли височно-теменно-затылочной области слева пациент может вдруг терять способность подбирать нужные слова — это приступ амнестической афазии.
6. Нарушения мышления и памяти встречаются при опухолях левой височно-теменно-затылочной области, нарушения мышления представлены приступами закупорки мышления (шперрунга) и наплыва мыслей (ментизма). Мнестические приступы бывают как в виде «провала памяти» на различные сведения, так и в виде насильственного наплыва воспоминаний чего-то из прошлого. Бывают и такие приступы, во время которых остро ощущается необходимость что-то вспомнить, а что именно — пациент не знает.
7. Нарушения сознания и эпилептиформные состояния, в частности пароксизмы нарушения ясности сознания: «обмороки», эпизоды обнибуляции, сомнолентности. Чаще, вероятно, они бывают при субтенториальных опухолях. Это также эпизоды редупликации (состояния «с двухколейностью переживаний» — Доброхотова, 1999). Пациент при этом застывает в одном положении, в контакт не вступает. Не отключаясь от реальности, он за несколько секунд как бы заново проживает некие ситуации своего прошлого. Обычно это реальные, порой забытые, длившиеся, похоже, дни и даже недели ситуации, спрессованные в столь малый отрезок времени. Одновременно бывает и удвоение самовосприятия: пациент ощущает, каким он был давно и каким осознает свое Я теперь. В таких состояниях может осознаваться только правая сторона реального пространства. Иногда возникают экмнестические приступы, когда, полностью выключаясь из действительности, пациент ощущает себя где-то в далеком прошлом, проживая его повторно. Не исключено, что пациенты могут «переноситься» иногда и в виртуальную ситуацию («галлюцинация памяти» — М.Б.Кроль, 1936). Такие эпизоды свойственны опухолям правой гемисферы. При опухолях в глубинах правого полушария, около 3-го желудочка, в селлярно-хиазмальной области могут возникать онейроидные эпизоды, нередко с частичной конгpaдной амнезией. Опухоли левой лобно-височной области обнаруживают себя абсансами, психомоторными припадками, сумеречными состояниями сознания. В плане опухоли мозга должны настораживать и состояния постиктальной спутанности сознания.
2. Стойкие психические нарушения
Продуктивные нарушения, возможно, чаще встречаются при опухолях височной и хиазмально-селлярной области, дефицитарные — лобных, особенно конвекситатных отделов мозга.
1. Нарушения сна и сновидений. Могут быть изменения цикла сон-бодрствование, учащение, урежение сновидений, кошмары. Теряется чувство сна, стирается граница между сновидениями и реальностью.
2. Нарушения памяти. В тяжелых случаях развивается Корсаковский синдром, включающий и ретроградную амнезию. Расстройство сочетается обычно с парезом и выпадением чувствительности слева, реже — с левосторонней пространственной агнозией. Снижение символической памяти отмечается при опухоли в левом полушарии.
3. Аффективные нарушения. Гипотимные состояния, тоскливая депрессия, биполярные нарушения настроения встречаются при правополушарных опухолях. При опухолях слева возможны тревожная депрессия, выпадение эмоций (в сочетании с аспонтанностью). Эйфория в рамках псевдопаралитического синдрома и мориоподобных состояний часто бывает при лобно-базальных опухолях; одновременно могут выявляться нарушения обоняния, зрения (вплоть до неосознаваемой пациентами слепоты), гемипарез. Эйфория в структуре Корсаковского синдрома наблюдается при опухолях в области 3-го желудочка. Значительное эмоциональное снижение, анозогнозия и левосторонняя пространственная агнозия развиваются при опухолях задних отделов правой гемисферы и в области 3-го желудочка. Могут быть вместе с тем левосторонний гемипарез с гипестезией и гемианопсией слева; взгляд при этом направлен вправо. Подобные нарушения встречаются и после операций удаления опухолей указанной локализации.
4. Длительные нарушения сознания. Обычно это состояния оглушенности сознания разной степени. Могут возникать у пациентов с быстро растущими опухолями, а также при опухолях мозга у пожилых пациентов.
3. Острые послеоперационные психозы
Возникают на 2–3-й день после операции, могут длиться несколько недель. Одной из причин психоза является отек мозга. После удаления опухолей лобно-височной области слева, а также невритов 8-го черепного нерва наблюдаются галлюцинаторно-бредовые психозы. После вмешательства на задних отделах правой гемисферы, около 3го желудочка, в хиазмально-селлярной области могут возникать онейроидные состояния, Корсаковский синдром с эйфорией и конфабуляциями. Состояние акинетического мутизма с застыванием описано при опухолях у 3-го желудочка (эпидермоидная киста). Описаны психозы с выраженной эйфорией, двигательным беспокойством, расторможенностью и дурашливостью, а также с эйфорией и диспраксией, когда одна рука делала обратное действиям другой. Описаны возрастные особенности психических нарушений при опухолях мозга. Так, у детей с «дизонтогенетическими» опухолями (например, с краниофарингиомой) в возрасте до 5–10 лет могут быть явления прогерии (это дети типа «маленьких старичков»). По мере их взросления все более заметными становятся отставание в росте, половом развитии, склонность к полноте, слабость, утомляемость, жажда. В 6–7 классах по успеваемости в учебе они сравниваются со сверстниками, а затем начинают отставать от них. В зрелом возрасте отличаются вялостью, консерватизмом, снижением креативности.
У пожилых людей опухоли мозга при жизни часто не выявляются. В психиатрических стационарах таких пациентов нередко рассматривают как сосудистых больных, тем более, что у каждого седьмого из них наблюдаются апоплектиформные расстройства. Очаговые пароксизмальные явления относительно редки; часто после единственного пароксизма развиваются парезы и параличи. Преобладают метастатические опухоли лобной и лобно-височной области слева, отчего развивается деменция, сходная с болезнью Пика и Альцгеймера.
Во всех случаях, когда у пациентов наблюдаются приступообразные головные боли, застойные явления на глазном дне, пароксизмальные нарушения, нарастающее психоорганическое снижение и прогрессирующая неврологическая симптоматика, необходимо тщательное исследование с тем, чтобы устранить сомнения относительно объемного процесса. Нераспознавание опухолей все еще имеет место в среднем почти у половины пациентов, особенно пожилого возраста.
