К функции внимания относится способность к концентрации на определенной информации, ее сохранение (устойчивость) и изменение фокуса.
Позитронно-эмиссионная томография с психофизиологическим тестированием позволили выявить в правом полушарии нейрональную сеть, ответственную за процесс внимания, включающую в себя область префронтального кортекса, передней поясной извилины (cingulum) и серого пятна (locus coeruleus).
Обнаружено, что изменение норадренергической системы на уровне ствола мозга влияет на префронтальный кортекс, проявляясь значительным замедлением при выполнении простых задач, не требующих селективного внимания.
Селективность внимания подразумевает его фокусировку, вовлечение зрительно-пространственного внимания с меняющимся фокусом и раздельного внимание, причем степень селективности внимания зависит от активности левого полушария. Отдельные авторы различают систему так называемого последующего внимания, которая обусловлена активностью теменной области и охватывает пространственные процессы, систему предшествующего внимания, в свою очередь, локализованную в поясной извилине (cingulum) и правой части лобной доли.
Система предшествующего внимания участвует в процессах планирования действий и функции контроля.
Третья система внимания, локализованная в правой части префронтальных отделов мозга, отвечает за управление вниманием.
Функция внимания не может быть непосредственно подчинена ни одной нейроанатомической области, а включает в себя обширные нейрональные связи между кортикальными (префронтальный кортекс), субкортикальными (базальные ганглии, таламус), лимбическими структурами и некоторыми отделами ствола мозга.
По мнению, некоторых исследователей, процессы, происходящие в префронтально-ретикулярных петлях, особенно важны для селективного внимания и реакции пробуждения («arousal»). В настоящее время описаны проекции дорсолатерального, префронтального кортекса в серое пятно (locus coeruleus), в линии сращения ядра (raphekerne) и через глутамат-дофаминергические сети нейронов к вентральной покрышке ( area tegmentalis ventralis).
У больных шизофренией отмечаются отклонения внутри так называемых «сетей внимания» при относительной сохранности их общей структуры.
Нарушение внимания при шизофрении
- Лабильность
- Трудность концентрации
- Сужение объема, фокуса внимания
- Быстрая истощаемость
- Плохая переключаемость
- Дефицит селективного внимания
Больной шизофренией неспособен выбрать ту информацию, которая ему необходима для решения поставленной задачи или проблемной ситуации. Кроме того, при шизофрении внимание неустойчиво, быстро истощается, плохо концентрируется, а его объем сужен.
Искажения внимания, фиксируемые у больных шизофренией, встречаются и у родственников пациентов или лиц, страдающих шизотипическим расстройством. В первую очередь речь идет о замедленной готовности к ориентировочной реакции, нарушении процессов селективности и дифференцировки внимания, характере его переключения и способности к продолжительной концентрации на одном объекте.
Среди симптомов когнитивных нарушений дефицит селективного внимания — частый и сравнительно постоянный симптом шизофрении.
Дефицит селективного внимания на нейрофизиологическом уровне проявляется дисфункцией между фронтальной областью мозга и лимбической системой («дисконнекционное расстройство»). Большинство исследований мозга больных шизофренией выявили однозначное уменьшение объема структур лимбической системы, несколько меньшее число исследований подтвердили уменьшение объема фронтальной доли мозга. Эти данные подтверждают гипотезу гипофронтальности при шизофрении и лишний раз иллюстрируют последний феномен нарушением процессов избирательности внимания.
Одним из популярных тестов на нарушение селективного внимания считается тест Струпа: «цвет — слово». Для выявления нарушений устойчивости внимания при шизофрении используется тест на непрерывную деятельность (СРТ), в котором пациент должен реагировать на целевой стимул, например, на букву «А», предъявляемую в ряду нецелевых стимулов (в ряду других букв). Тест можно усложнить с помощью манипуляций характеристиками целевого стимула.
Нарушение устойчивости внимания, способности к его продолжительной концентрации также встречается при шизофрении. Нейрофизиологические методы исследования и, в частности, метод вызванных потенциалов подтверждают наличие этого феномена при шизофрении.
Нарушение внимания при шизофрении можно выявить с помощью определенных нейропсихологических тестов, в процессе психофизиологических, нейрофизиологических исследований, пространственно-визуальных методов перцепции («создание образов») и, особенно, при сопоставлении всех перечисленных выше способов исследования психической сферы.
Больным шизофренией сложно переключать внимание. При необходимости выбора одного из двух меняющихся в своей последовательности стимулов (инструкции нажать различные клавиши при появлении звука или светового сигнала) больные шизофренией, как впрочем и большинство их родственников, демонстрируют крайне замедленную реакцию при смене стимула. Несмотря на то что пациенты понимают смысл задания, они обнаруживают замедленность реакции на смену раздражителя. Согласно классическому обусловливанию характеристика светового и слухового стимулов заучивается при их предъявлении достаточно быстро. Больные шизофренией не обнаруживают быстрого привыкания к стимулам, у них не отмечается латентного торможения, типичного для здоровых людей. В процессе эксперимента им можно 40-50 раз предъявлять слуховой раздражитель (звук), прежде чем он начнет сочетаться с другими стимулами и идентифицироваться.
Нарушение процессов латентного торможения можно также обнаружить при эксперименте с тремя раздражителями (свет, звук и вибрация). Больные шизофренией при этом демонстрируют обусловленную реакцию и тогда, когда один из стимулов отменяется, что не наблюдается в случае эксперимента, проводимого со здоровыми людьми.
По характеру ориентировочной реакции на внешние стимулы G. Heimann (1996) разделил больных шизофренией на «гиперреагирующих» и «ареагирующих». В первом случае пациенты демонстрируют грубые ориентировочные реакции, без тонкой нюансировки тонов, во втором — больные не проявляют какой-либо ориентировочной реакции на новые, включая аверсивные, стимулы (изменение кожного сопротивления в процессе физиологической реакции, вызванной предъявлением нового стимула).
С точки зрения некоторых авторов, галлюцинации при шизофрении можно в какой-то мере объяснить нарушением внимания. Предполагается, что слуховые галлюцинации возникают в результате активирования базальных ганглиев и ареалов Брока при одновременном снижении активности гиппокампа, проявляющемся нарушением памяти. Пациенты при этом не замечают, что комментирующие «голоса» это их собственные мысли.
Нарушения процессов внимания, несмотря на высокую частоту их выявления при шизофрении, лишь относительно специфичны для этого психического расстройства. С одной стороны, они обнаруживаются не у всех больных шизофренией, с другой-наблюдаются при ряде неврологических и психических заболеваний.
На степень нарушения внимания при шизофрении может не сказываться выраженность негативной и позитивной симптоматики.
Исследования внимания при психической патологии основаны, прежде всего, на результатах клинических наблюдений. В трудах классиков психиатрии описаниям расстройств сферы познавательных процессов вообще и внимания в частности отведено значительное место. Э.Крепелин покинул психологическую лабораторию В.Вундта, чтобы изучить по совету своего учителя особенности внимания пациентов психиатрической клиники. Он впервые выделил шизофрению как определенное, хотя и распадающееся на ряд форм психическое заболевание. Нарушения внимания он относил к числу центральных диагностических симптомов шизофрении и подчеркивал, что ярко выраженное специфическое расстройство внимания наблюдается уже в начальном периоде болезни. При его описании Э.Крепелин опирается на различение пассивного и активного внимания. Для больных шизофренией характерны относительная сохранность пассивного и глубокие нарушения активного внимания. Внешне безучастные, они могут хорошо воспринимать все, что происходит вокруг, выхватывая случайные, второстепенные детали, и в то же время им редко удается активно направлять и длительно удерживать внимание на каком-либо заранее указанном объекте.
Хорошо известен и признан как наиболее значительный вклад в изучение шизофрении Е.Блейлера. В его работах приведены подробное описание и ряд конкретных иллюстраций расстройств внимания при шизофрении. Так, как бы подтверждая вывод Э.Крепе- лина о способности внешне индифферентных больных замечать даже незначительные аспекты окружающей действительности, Е.Блейлер пишет: «Спустя несколько лет больные могли воспроизвести во всех деталях то, что происходило в отделении, например, сообщения из газет, которые они мимоходом слышали. Эти больные, казалось, были полностью погружены в себя, сидели в углу, так что невозможно было понять, как они вообще могли узнать про эти обстоятельства. Одна наша больная — кататоник, которая в течение нескольких месяцев была занята только тем, что, повернувшись к стене, строила рожи, после улучшения оказалась ориентированной в том, что происходило во время англо-бурской войны; для этого она должна была вычленить отдельные высказывания, происходящие в совершенно безумном окружении, и сохранить их в упорядоченном виде. Другая, которая в течение многих лет не сказала ни одного разумного слова и не совершила ни одного разумного действия (ни разу не могла самостоятельно сесть), знала имя нового папы, вступившего на престол, хотя всегда жила в протестантском окружении, где Римом не интересовались».
Согласно Е.Блейлеру, внимание в целом есть проявление аф- фективности и страдает оно в той мере, в какой страдает аффек- тивность. Степень и устойчивость внимания определяются, соответственно, силой и длительностью аффективных состояний. Активное внимание сохраняется и остается нормальным в тех сферах жизнедеятельности больных, где присутствует интерес. Автор отмечает, что у большинства хронических пациентов способность к напряжению и удержанию внимания, если оно вообще прикладывается к вызывающим активность впечатлениям, оказывается нормальной или даже выше нормы. Развитие «аффективной тупости» приводит к резкому сокращению круга объектов такого внимания. Совершенно иначе нарушается пассивное внимание. Здесь отсев внешних впечатлений «практически может сократиться до нуля, так что регистрируется почти все, что попадает на органы чувств». Сужение круга объектов активного внимания и одновременное расширение круга потенциальных объектов пассивного внимания могут привести к тому, что целостная картина симптома расстройств внимания будет выглядеть парадоксально. Апатичный шизофреник может целых полдня сосредоточить все ничтожные силы своего внимания на ниточке, которую он держит в руке, и наоборот, его может отвлечь любой пустяк, так как он, можно сказать, ничем не заинтересовывается. Как и Э.Крепелин, он считал указанные нарушения внимания специфическим симптомом шизофрении.
В 1950-е годы начинается следующий этап клинических исследований нарушений внимания при шизофрении. В качестве отправного пункта использовались наблюдения Э.Крепелина и Е.Блейлера, но с методической точки зрения новые исследования выглядят более совершенными. Были разработаны техники интервью, контролировался отбор пациентов, учитывались срок и форма заболевания, опрашиваемые ставились в одинаковые условия и, главное, были сформулированы конкретные цели наблюдения, разработаны процедуры его проведения и статистической обработки данных. Образцовые и наиболее содержательные по своему материалу и результатам исследования провели Э.Маги и Дж.Чапман. В раннем исследовании опрашивались 26 впервые поступивших в клинику и находившихся там в течение нескольких месяцев больных с предварительным диагнозом шизофрении. Беседа начиналась с просьбы рассказать о тех переживаниях и состояниях, которые впервые вызвали у них опасения по поводу собственного здоровья. В результате анализа полученных ответов авторы выделили группы расстройств различного рода. Наиболее многочисленными среди них были жалобы на нарушения в сферах внимания и восприятия. Больные шизофренией описывали свои затруднения следующим образом: «Я не могу сосредоточиться. Мешает мучительное для меня отвлечение — звуки проходят через меня, — но я чувствую, что моя психика не может с ними со всеми справиться. Трудно сосредоточиться на каком-либо одном звуке — это напоминает ситуацию, когда пытаешься одновременно делать два или три дела… Я как будто бы чересчур бдителен, чрезвычайно настороженный. Я никак не могу расслабиться. Через меня проходит, по-видимому, все. Я просто не могу отгородиться… Кажется, что мое внимание захватывает все, хотя я и не интересуюсь чем-либо особенно. Разговаривая с вами, я могу слышать скрип ближайшей двери и шумы, идущие из коридора. От этого трудно отгородиться, это сложнее, чем сосредоточиться на том, что говорю вам. Часто меня привлекают совершенно дурацкие вещи. Вернее, они не интересны для меня, но я обнаруживаю, что уделяю им внимание в течение некоторого времени. Это выглядит как лень, но на самом деле это не так».
Э.Маги и Дж.Чапман, комментируя эти высказывания, говорят о расширении внимания, приводящем к затоплению сознания нерелевантной информацией. Именно эти нарушения вызывали наибольшее беспокойство и тревогу опрашиваемых; они же относились к числу самых ранних среди замеченных изменений. Как следовало из данных опроса, другие группы расстройств (в мышлении, аффективной сфере и моторике) возникали позже или в результате указанных нарушений внимания.
Кроме сообщений, свидетельствующих о неадекватной фильтрации сенсорного входа, больные жаловались на неспособность справиться с материалом умственной деятельности: «Беда в том, что у меня слишком много мыслей. Вы можете подумать о чем-нибудь, скажем, о каком-то своем упущении и тут же вспомнить: «Ах, да, я не захватил сигареты». А если мне что-нибудь придет в голову, то в тот же момент появится множество, связанных с этим нечто… Мои мысли растекаются. Я потерял контроль. Мне в голову одновременно приходит слишком много мыслей. Я не могу рассортировать их».
Позже подобные описания были обнаружены в источниках автобиографического характера. Например, бывшая больная шизофренией пишет: «Я хотела бы рассказать, если смогу, о том ненормально расширенном состоянии сознания, которое было у меня до, во время и после обострения болезни. Части моего мозга как будто пробудились ото сна, и меня стали интересовать люди, события, места и идеи, ранее не производившие никакого впечатления… В нашей голове должен быть фильтр, действие которого не осознается. Он сортирует стимулы, и в сознание вторгаются только те, которые соответствуют текущему состоянию дел… То, что случилось со мной, произошло из-за нарушения в фильтре, и винегрет из разнородных стимулов стал отвлекать меня от тех вещей, которые должны были занимать фокус моего внимания… К моменту госпитализации я достигла такой стадии «пробуждения», когда свет, льющийся из окна, или голубизна неба становились для меня значимыми до слез. Способность разграничивать существенное и несущественное снизилась до минимума. Совершенно различные события связывались в моей голове в запутанный клубок».
В следующей, проведенной по сходной методике работе к исследованию были привлечены около 40 человек, находящихся на ранней стадии заболевания шизофренией (Chapman, 1966). Факты, свидетельствующие о нарушении селективной функции внимания, и здесь часто встречались в отчетах пациентов. Их подтверждали данные проводимого по ходу опроса тщательного наблюдения за особенностями мимики, жестикуляции и направления взора больных. Почти все больные отмечали наличие блокировок мышления и давали их описание. Например: «Это подобно временному провалу — мой мозг не работает как следует — как будто попадаешь в вакуум. Я полностью отключаюсь от внешнего мира и перехожу в другой мир. Это случается тогда, когда начинает расти напряженность; в моем мозгу происходит взрыв».
Такие остановки возникали даже в ходе опроса. Дж.Чапман считает, что неправомерно связывать их исключительно с процессом мышления. Анализ отчетов больных и обстоятельств появления остановок мышления позволил автору высказать предположение о том, что они также связаны с дисфункцией внимания. Больные говорили: «Я впадаю в транс, потому что не могу надолго сосредоточиться во время нашей беседы. Что-нибудь приходит мне в голову и загоняет меня в транс. Но потом я всегда пробуждаюсь… Я не люблю распределять свое внимание, потому что это приводит к помешательству — я перестаю понимать, где я и кто я. Когда это начинается, я как бы впадаю в транс и не могу что-либо увидеть или услышать».
Дж.Чапман считает, что блокировки являются своеобразной защитой от перегрузки сознания, вызванной дефектом селекции. В исследованиях Э.Маги и Дж.Чапмана проанализированы также субъективные отчеты о специфических, появляющихся на инициальной стадии заболевания расстройствах психомоторики. Они заключаются в том, что больной не в состоянии плавно и быстро выполнить привычные бытовые действия и даже просто передвигаться в пространстве. Приведем соответствующие примеры из работ этих авторов.
«Я не люблю двигаться быстро. Если же это приходится делать, я не могу осознать действительное состояние ситуации. Я воспринимаю звук, шум, движения, и все смешивается в беспорядочную кучу. Я обнаружил, что могу избежать этого, если полностью прекращаю ходьбу и остаюсь неподвижным… Я больше не уверен в своих движениях. Это очень трудно описать, но иногда я сомневаюсь даже в простых действиях, например, когда сажусь. Это не столько продумывание того, что я должен сделать, сколько само делание приводит меня в тупик. Недавно я обнаружил, что обдумываю свои действия и обстоятельства, прежде чем примусь за дело. Если я, например, захочу сесть, то подумаю о себе и почти вижу себя усаживающимся, прежде чем сделаю это.
То же самое происходит и с другими делами — умыванием, едой и даже одеванием, то есть с теми действиями, которые я проделывал когда-то совершенно спокойно и не задумываясь. Я затрачиваю на эти действия много времени, потому что всегда осознаю, что делаю. Если бы я не застопоривался, отмечая, что делаю, я бы все делал гораздо быстрее… Мне страшно пойти куда-нибудь, если я не уделю все свое внимание этому движению. Если же, помимо того, я делаю что-нибудь еще, то мое движение будет ошибочным. Например, если я, выходя из этой комнаты, уделю внимание чему-нибудь еще, то могу встать на голову… Ни одно из моих движений теперь не происходит автоматически. Для того, чтобы правильно делать что-нибудь, например, идти как следует, должным образом разговаривать или покурить, мне необходимо усиленно обдумывать свои действия. Раньше эти действия происходили автоматически… Я все делаю детально. Если мне захочется пить, то я должен взять чашку, шаг за шагом подойти к крану, повернуть кран, закрыть кран, выпить воду».
Явления деавтоматизации моторных навыков известны давно, но объясняли их, как правило, ссылаясь на дефект волевой сферы и/или амбивалентность мотивации больных шизофренией. Э.Маги и Дж.Чапман связывают эти расстройства поведения с нарушением избирательной функции внимания. Они пишут: «Утрата спонтанности поведения является, по-видимому, естественным следствием вторжения в сферу сознательного внимания тех волевых импульсов и идущих от эффекторов стимулов, которые в норме не осознаются. Теперь больной должен принимать решение о каждом движении, сознательно начинать и управлять движениями своего тела. Деятельности, которые раньше регулировались автоматически, теперь переживаются как неопределенные и требующие намеренной координации». Авторы выдвигают гипотезу о первичном характере нарушения избирательно-тормозной функции внимания. Изменения аффективной сферы, расстройства восприятия, мышления, моторики и речи они склонны объяснять как реакции, адаптирующие субъекта к указанному дефекту внимания. По данным Дж.Чапмана, исходы или конечные формы заболевания шизофренией оказались связанными с различиями в ранней симптоматике.
В 60-е годы линия клинических исследований все больше пересекается и сливается с линией экспериментальной разработки проблемы внимания при шизофрении. Согласование данных психологических лабораторных экспериментов и фактов клинических наблюдений предполагает координацию усилий и тесное взаимодействие клиницистов и психологов. Только сотрудничество сведет к минимуму тот «момент истины», который содержится в известной шутке: «Психиатры не знают ничего обо всем, а психологи знают все ни о чем».
Экспериментальному изучению особенностей внимания при шизофрении посвящено значительное количество работ. Исследовались различные аспекты, свойства, характеристики внимания. При этом испытуемые — больные шизофренией — различались по форме, длительности и тяжести заболевания. В основу исследований закладывались разные представления о природе и функциях внимания. Неудивительно поэтому, что суммарная картина результатов и выводов экспериментов не образует нечто целое, а производит, скорее, впечатление хаоса. Т.Олтманс и Дж.Нил пишут: «Главная причина этой путаницы заключается в неадекватности гипотетического толкования «внимания» и несогласованности тех операций, которые используются для его определения. В исследованиях шизофрении применяются многие, зачастую независимые показатели, и возникающие в связи с этим проблемы раскрыты и аргументированы вполне достаточно. Одним словом, множество людей подразумевают под вниманием множество вещей; поэтому объяснительная сила понятия внимания низко падает. Следовательно, вместо обращения к вниманию как к некоторому всеобъемлющему механизму было бы лучше перейти к изучению более дискретных способностей, таких, как удержание готовности к ответу или способности эффективно действовать в условиях отвлечения».
Без обращения к общепсихологической теории внимания любые объяснения его расстройств будут необоснованными и малоубедительными. Теория необходима уже для описания дефекта. До тех пор, пока мы не сумеем лучше определить и четко обозначить, что же именно имеется в виду, когда говорят о внимании, утверждение о дефекте внимания у больных шизофренией будет эквивалентно констатации того, что они не могут хорошо действовать, то есть мы придем к очевидному и малоинформативному выводу. Большинство эмпирических исследований внимания в патопсихологии не руководствовалось какой-либо единой теорией внимания. Разрыв с общей психологией внимания не является абсолютным; авторы некоторых работ сознательно апеллируют к известным теоретическим моделям внимания или пытаются создать собственные.
Так, Э.Маги и Дж.Чапман при объяснении результатов своих исследований обратились к модели переработки информации, предложенной в 1958 г. Д.Бродбентом. В психологии шизофрении эта модель сохраняла ведущее положение до начала семидесятых годов. Клинические наблюдения и данные экспериментов на помехоустойчивость говорили о том, что при шизофрении нарушен механизм фильтрации или механизмы настройки фильтра. Прослеживалась связь между этими нарушениями и гиперактивацией больных шизофренией, но вопрос о том, какое из этих расстройств первично, продолжает оставаться открытым. Некоторые авторы указывают на замедленную скорость переработки информации в канале ограниченной пропускной способности. Д.Брод- бент модифицировал свою модель, отвергнув, по сути, идею фильтрации, но сохранил представления о канале ограниченной мощности и раннем отборе информации. Модифицированная модель допускает как ранний (установка на стимул), так и поздний категориальный отбор (установка на ответ). Прежние, довольно противоречивые результаты исследований когнитивной переработки при шизофрении стали пересматриваться с позиций новой модели Д.Бродбента. Высказывались предположения о нарушениях в механизме ранней фильтрации или в механизме отбора ответов. Экспериментальные данные не исключали возможность нарушения на любой стадии переработки информации. Специально проведенные исследования хотя и склоняли авторов к указанию дефекта установки на ответ, все же не могли окончательно решить вопрос о локализации дефекта. Параллельный кризис структурного направления когнитивной психологии внимания во многом объясняет неудачи указанных трактовок расстройств внимания при шизофрении.
Новый путь объяснения аномалий внимания открыла теория единых ресурсов умственного усилия Д.Канемана. Предполагается, что у больных шизофренией требования задачи к ресурсам доступной мощности не удовлетворяются. Обсуждаются следующие предположения относительно причин дефицита в системе распределения неспецифических ресурсов внимания: 1) нарушение входных структур переработки и, как следствие, перегрузка входной информацией; 2) нарушение в центральных структурах переработки; 3) неадекватная стратегия распределения ресурсов; 4) снижение общего уровня доступной мощности. Отсюда видно, что теория ресурсов представляет для интерпретации результатов исследования внимания у больных шизофренией большие возможности. Сократить число приемлемых гипотез путем только теоретического анализа невозможно. Необходимы специальные экспериментальные исследования и, как отмечают некоторые авторы, разработка новых методических приемов. Положение осложняется тем, что теория единых ресурсов в последние годы ставится под сомнение. С одной стороны, экспериментальная разработка проблемы ресурсов, используя парадигму одновременного решения двух задач, показывает существование множества специфических ресурсов, с другой стороны, подвергается резкой критике идея ограниченных ресурсов. Однако ресурсные теории внимания сохраняют свою привлекательность, так как они, благодаря постулируемым в модели Д.Канемана связям усилия и стратегии его распределения с общей активацией, легко ассимилируют различные концепции расстройства активации больных шизофренией.
Глобальная переориентация методологии когнитивной психологии от структурных представлений системы переработки информации к процессуальному подходу открыла новые возможности для психологии внимания вообще и для объяснения дефектов внимания при шизофрении в частности. Речь идет о различении автоматических и контролируемых процессов, а также двух видов переработки. В системе переработки информации выделяются два потока процессов — идущая снизу вверх, ведомая стимулами пассивная переработка, и идущая сверху вниз, ведомая знаниями и целями активная переработка. Предполагается, что к первому типу относится феноменология пассивного или непроизвольного внимания, ко второму — внимания активного или произвольного. Более того, понятие внимания представляет собой мост между двумя типами переработки и помогает описать, каким образом эти две системы действуют в унисон. Новый подход интегрирует ранние представления о системе переработки информации. Жесткие автоматические процессы соответствуют структурным понятиям этапов и блоков переработки, а контролируемые процессы связываются с представлениями о ресурсах внимания.
Современные теории расстройств внимания при шизофрении локализуют дефект либо в автоматической, либо в концептуальной переработке. Говоря традиционным языком, нарушение ищется или в механизмах непроизвольного (пассивного) внимания, или внимания произвольного (активного). Поскольку ни те, ни другие теории не могут объяснить в полном объеме противоречивую картину результатов исследований, в последнее время разрабатывается подход, трактующий расстройства внимания в терминах дисбаланса произвольного и непроизвольного внимания. Авторы одного из обзоров исследований когнитивных процессов больных шизофренией выделяют два класса теорий нарушений внимания (Kietzman et al., 1980). В класс унитарных моделей они включают гипотезы, указывающие на дефект в каком-либо одном виде переработки информации. Второй класс моделей описывает нарушения в балансе или интеграции двух видов переработки. Авторы считают, что большинство теорий предполагают доминирование концептуальной (сверху-вниз) переработки у больных шизофренией.
Итак, психологическое исследование подтверждает центральное значение симптома нарушений внимания в клинике шизофрении. Множество данных указывают на первичный и фундаментальный характер этого вида психических расстройств. Вместе с тем, экспериментальная разработка проблемы внимания при шизофрении оказалась полезным полигоном испытания различных теорий внимания. Материалы психологических исследований больных шизофренией не только прокладывают новые пути поиска причин этого тяжелого и распространенного заболевания, но и могут подтолкнуть к выдвижению новых гипотез и послужить эмпирической базой новых теорий, раскрывающих сущность внимания человека.
